Пять стадий перед смертью: мастер. 11. Депрессия (часть вторая)

- Наруто, ты в порядке? – Ямато подбежал к сидящему на земле Джинчуурики Девятихвостого. – Что это вообще было? – спросил АНБУ, глядя на удаляющуюся черную точку в небе.
- Этого ворона поместил в меня Итачи несколько месяцев назад, – ответил Узумаки, поднимаясь на ноги. – Сказал, что дает мне силу против Саске, но надеется, что она мне не пригодится…
Его тренировки по управлению чакрой Лиса длились уже около недели. Во время последней парня неожиданно подкосило, изнутри поднялся неприятный ком, вырвавшийся изо рта Узумаки птицей, о которой он уже и забыл.
- Что сидим почем зря? – послышался рядом голос Киллера Би. – Тренироваться прекращать нельзя!
Ямато подумал, что при всем уважении к Восьмихвостому начинает уставать от его странных рифм.
- Не вопрос! Кое-кто сейчас получит в нос! – нет, у сына Четвертого эти «стихи» получились еще хуже.
- Наруто? – АНБУ положил ладонь на плечо парня, намекая, что вопрос о вороне остался открытым.
- Не беспокойтесь, капитан Ямато! Думаю, все идет, как надо, – лучезарно улыбнулся Узумаки в ответ.

Активировав Шаринган, Саске спустился в святилище клана. Старый плут Мадара отлично все продумал: дата постройки додзе была изменена в общей летописи, поэтому парню и в голову не пришло искать под ним. К тому же, тайник находился под землей не полностью, о чем свидетельствовали маленькие окошки под потолком помещения, и это не позволило его обнаружить с помощью локаторного дзюцу.
Комната была совсем небольшой, шагов пять на шесть, не больше. У стены напротив лестницы стояла небольшая, неровная по краям каменная плита, на которой было что-то высечено, но парень не вчитывался. За камнем стояли два видимо когда-то факела, а на стене над ними висел пергамент с бело-красным веером, в центре которого был нарисован Шаринган. Твердый земляной пол, каменные стены и потолок, под которым окошки для циркуляции воздуха. И больше ничего. Никаких ритуальных предметов и мест для их хранения. Но уж теперь-то парень не собирался так просто сдаваться. Стоило проверить плиту, пергамент с веером и сами стены, в которых могли быть спрятаны еще тайники…
В освещении не было нужды: Шаринган позволял Учихе видеть во тьме лучше, чем при ярком дневном свете.

- Саске, ты должен отпустить меня увидаться с Хокаге, – Сакура, глядя на свое отражение в зеркале, висевшем в купальне, старалась выглядеть убедительной и уверенной. – Возможно, она захочет дать мне какие-то советы перед своим отправлением. Не то что бы я не считаю себя способной следить за развитием плода сама, но… Уф, – девушка наклонилась и уперлась ладонями в колени. Нет, все не то. Чтобы убедить Учиху отпустить ее к Цунаде, надо привести жесткие, безоговорочные аргументы. Других парень сейчас просто не станет слушать. А Пятая должна узнать предварительный отчет Сакуры о ее миссии прежде, чем покинет селение… Впрочем, к чему обманываться? Сакура просто хотела вырваться из этой удушающей обстановки, царящей в поместье последние несколько дней. Конечно, ее отчет тоже важен, но…
Все, хватит. Завтра Хокаге покидает Лист, и Харуно должна ее увидеть. Для этого она должна поговорить с Саске и убедить его, а как это сделать девушка придумает по ходу дела. Медик кивнула своему решительному отражению, вышла из бани и твердым шагом направилась к додзе, откуда с ужина не выходил Учиха.
Было уже достаточно поздно, и ночью обещал быть дождь, судя по собирающимся на небе тучам и сильному ветру, гнущему кроны деревьев. Поеживаясь от его порывов, но уверенно маршируя прямо через лужайку, Сакура уже почти подошла к додзе, когда услышала позади себя хлопанье крыльев, перекрывающее ветер. Она обернулась и увидела быстро приближающегося большого ворона.
Опасность!..
Кунай сам, рефлекторно, оказался в руке, а ноги встали в боевую стойку, но птица, спикировав к девушке, пролетела мимо, хоть и совсем рядом, однако…
Шаринган?..
Сакура резко обернулась. Ворон стоял на крыльце додзе, и игра света, против которого медик смотрела на птицу, делала его настоящим порождением тьмы. Но он ничего не предпринимал, просто смотрел на Харуно горящим алым глазом, словно изучал, и от этого взгляда по спине у девушки непроизвольно прошла волна мурашек…
Видимо насмотревшись, ворон развернулся и заковылял внутрь додзе. Почему-то расценив это как приглашение, Сакура осторожно и напряженно последовала за ним, сначала поднимаясь на крыльцо строения, а затем входя внутрь. К ее удивлению Саске в помещении не было. Зато в одной из стен виднелся провал, рядом с которым лежал забытый мешок с песком для тренировок. Ворон остановился у темнеющего прохода в тайник, обернулся к Харуно и…
Его форма начала изменяться, перетекая, удлиняясь, вытягиваясь вверх, неизменным оставались лишь два Шарингана, неотрывно следящих за напряженной, как струна, девушкой. И когда трансформация завершилась, Сакура чуть не вскрикнула от удивления: перед ней стоял Итачи!
Но он же мертв!..
Видя ее смешенные эмоции, старший брат Саске поднял точеный указательный палец к своим губам, призывая куноичи к молчанию. Затем он взглядом показал на место у стены слева от прохода, а сам, придерживая черный плащ с кровавыми облаками, бесшумно скользнул в провал.
Выйдя из оцепенения и замаскировав чакру, Харуно подошла к входу и встала на место, которое указал ей нукенин. Если все, что ей рассказали Цунаде и Какаши, правда, то Итачи на стороне деревни, и ему, или его тени, по крайней мере, можно доверять. А Саске видимо все же нашел то, что искал… Как вовремя.
Сакура вся обратилась в слух.

Он как раз заканчивал проверять стену за пергаментом с веером, когда неожиданно почувствовал что-то знакомое, подобно тени какого-то ощущения, наполнившее воздух. Еще прежде, чем Учиха понял, что это, за спиной раздалось:
- Его здесь нет.
Парень резко обернулся, и если бы не активированный Шаринган, был бы уверен в иллюзорности увиденного, но… перед ним, в четырех-пяти шагах у основания лестницы, действительно стоял его старший брат.
- Итачи? – вырвался все же неуверенный вопрос. – Как ты…
- Нет, постой, давай без формальностей, – сразу перебил его нукенин. – То, что я здесь, значит лишь, что я мертв, а тебя пригрел Мадара и отправил сюда за своим свитком, я прав?
Он был совсем таким же, каким запомнил его Саске в день их последней битвы. То же спокойствие, подобное спокойствию текущей воды, тот же кровавый Шаринган, не Мангекью, обычный, но оттого не менее опасный, и тот же плащ в алых облаках. Его появление и слова как всегда сбивали с толку, как всегда напоминали, что Саске лишь младший из братьев.
- Да, но…
- И что же ты с ним сделаешь, когда найдешь его? – Итачи опустился на ступени лестницы, преграждая собой единственный выход из помещения.
Саске промолчал: брат всегда попадал точно в цель.
- Вижу, что ты не бросаешься громкими словами насчет Мадары – это уже хорошо, – произнес нукенин. – Думаю, нам многое надо обсудить, раз мы все-таки встретились здесь и сейчас, но помни: у меня не так много времени.
- У тебя никогда не было на меня много времени, – Саске постарался поддеть брата, не выдав старых обид.
- О, надеюсь, ты не убьешь меня за это еще раз? – возвращая поддевку, на один бок улыбнулся Итачи. – Спрашивай, Саске. В кои-то веки мы будем говорить начистоту.
Младший из Учих вздохнул, выбирая наиболее важный вопрос из целой тысячи сразу пришедших в голову.
- Что ты знаешь об этом месте? – наконец спросил он.
- Почти ничего, – с готовностью ответил нукенин. – Об этом святилище знали очень немногие после того, как Мадара покинул селение. Наш прадед намеревался однажды вернуться и вновь возглавить Учих, потому он не счел необходимым передать знание кому-либо из родственников.
- И как ты нашел его?
- С помощью Мангекью, конечно, как и ты… – Итачи заметил на лице брата замешательство. – Или ты не активировал его здесь? – Саске промолчал и старший продолжил: – Я нашел этот тайник, когда пробудил Мангекью. Думаю, святилище и создавалось для таких как я, ты и Мадара – способных видеть дальше, чем кто-либо из клана. Мангекью становился своеобразным пригласительным в круг посвященных, круг тех, кто убил лучшего друга, – Итачи немного помолчал. – Так я нашел его и то, что теперь ищешь ты.
- Где свиток? – напрямую спросил Саске.
- Его здесь нет, – повторил нукенин.
- Что ты с ним сделал?
- Уничтожил.
Повисла пауза.
Опять врет?..
- Когда я понял, кому он принадлежит и что в нем запечатано, я сразу сжег его Аматерасу, – Саске все еще молчал. – Знаешь, что значит надпись на этой плите? – Итачи кивнул на камень, стоящий перед младшим братом. – Она значит, что Учиха всегда должен защищать и беречь главную ценность своей крови – Шаринган. Идти на любые жертвы ради его усовершенствования, то есть, читай, каждый Учиха обязан убить лучшего друга, только так он может доказать верность клану. Это святилище создал Мадара, создал сразу после окончания кровопролитной войны. Что я могу сказать о клане и его главе, исповедующих подобные принципы? – в его голове прозвучали нотки неприкрытого презрения.
- Но это наш клан, Итачи, и наша кровь, – возразил Саске. – Или ты хочешь сказать, что добился всего без его помощи?
- Конечно, нет, – ответил член Акацуки. – Но я верю, что клан Учиха может быть лучше, чем был.
- Ты говоришь о заговоре, который замыслил наш отец? – спросил парень и, заметив удивленно дрогнувшую бровь брата, добавил: – Мадара рассказал мне все об этом. Это правда?
- Да, – сказал нукенин. – Ты был слишком мал, чтобы впутывать тебя в это, потому я сделал все сам…
- Но почему ты оставил меня в живых? Почему не убил вместе со всеми? – Саске подался вперед, опираясь ладонями на плиту и сдавливая камень пальцами.
- Все просто, – Итачи посмотрел ему прямо в глаза. – Потому что ты мой младший брат.
Саске резко выдохнул от растущей злости: его не устраивал этот ответ.
- К тому же я верил, – продолжил член Акацуки, – что однажды должен ответить за свое преступление перед представителем нашего клана. Я хотел воспользоваться твоей ненавистью, но это было моей ошибкой. Поселив в твоем сердце злость и заставив тебя уйти из деревни, я превратил тебя в преступника.
- Ты врешь, – сквозь сжатые зубы проговорил парень.
- Люди верят в то, что хотят, Саске, – ответил его брат. – Я хотел верить, что ты вырастишь свободным от предрассудков наших предков, сможешь убить меня, как последнюю ошибку их образа жизни, и начнешь новую страницу истории нашего клана. Но я ошибся. Ненависть ко мне ты противопоставил любви к Шарингану, потому я и создал эту технику, благодаря которой мы сейчас разговариваем, надеясь, что она не пригодится. Но все пошло по худшему сценарию.
- Это твой клон?
- Нет, это лишь один из моих воронов, который станет собой, как только истечет время дзюцу. Я опасался, что после моей смерти ты попадешь в сети Мадары и он пошлет тебя сюда за свитком, – Итачи помолчал. – Так что будешь делать?
- С чем? – резко отозвался парень.
- Прадед вряд ли обрадуется, если ты скажешь, что свиток уничтожен.
- А он точно уничтожен? – раздраженно бросил Саске.
- Можешь поискать в пустой коробке, – остался спокоен Итачи. – Мое время истекает.
- Почему ты защищаешь Лист? Эта деревня отняла у тебя все, отправила в качестве шпиона к врагам, заставляла врать всю жизнь! Почему Лист? – парень чувствовал, как начинают изнутри закипать всю жизнь подавляемые эмоции.
- Потому что я, Итачи Учиха, верю Сенжу и его потомкам, несущим волю Огня, – ответил нукенин.
- Что Сенджу знают про Огонь? Огненным кланом всегда были Учихи!
- В этом и суть: мы нужны им, чтобы гореть, а они – нам, чтобы не сгорать. Вспомни эти слова, когда вновь встретишься со своим другом Наруто.
- Я твой брат, Итачи! Прекрати мне врать!
- Прекратить врать? – Итачи поднялся и пошел к Саске. – Все, что я сказал тебе сейчас – это правда. Я верю, что ты можешь построить лучшее будущее для нашего клана, но ты должен сам сделать этот выбор. У тебя есть друзья, которые рядом с тобой даже сейчас. Ты больше не маленький глупый брат, ты – мужчина, и ты должен выбрать свою дорогу, - кожа Итачи заметно потемнела, от смоляно-черных волос начали отделять и опадать на земляной пол вороньи перья. – Следуя своим принципам, я защищал Коноху и не жалею ни о чем, – приблизившись, член Акацуки поднял руку к лицу Саске, и тот подумал, что брат как всегда просто ткнет ему двумя пальцами в лоб, но вместо этого Итачи схватил его за шею и потянул к себе: их лбы несильно стукнулись друг о друга. – Кроме того, что мы провели очень мало времени вместе, брат, – нукенин улыбнулся и осыпался вороньими перьями на пол.
Ошарашенный, Саске посмотрел вниз. На полу стоял обычный ворон и косил на парня темным выпуклым глазом. Простояв так пару секунд, птица пронзительно каркнула, хлопнув крыльями, поднялась под потолок и вылетела из святилища через лестничный проход.
Кажется, камень под пальцами парня хрустнул и закрошился, но Учиха даже не обратил на это внимания. Он снова ушел. Снова покинул его среди тьмы. Повещал о высших идеалах и ушел. Ушел. Ушел. Ушел. На этот раз навсегда. Чертова Коноха. Ему не нужен свиток и одобрение Мадары. Основные силы деревни отбыли, и в селении осталась только правящая верхушка. Вот они-то ему и ответят.
Парень наступил ногой на плиту и по камню побежали извилистые трещины.
За все ответят.
Перешагнув через остатки плиты, Саске пересек святилище, взлетел по лестнице и черной тенью прошел по проходу к выходу. Но когда он уже ступил на татами додзе, смертоносно опасный, окруженный кровавой аурой жажды мести, его вдруг остановили.
Хватка на его запястье была куда более крепкой, чем тот жалкий камень в подвале. Достаточной, чтобы удержать, но не чтобы остановить.
Саске обернулся на помеху, и кровавое пламя вновь встретилось со стальной зеленью.

Конечно, она слышала все. Все до последнего слова. Фразы Итачи входили в нее словно раскаленные пруты, раня не физически, но оттого не менее болезненно. Его слова о Мадаре, о Сенджу, о Наруто… Его боль стала ее, но если старший Учиха оставил брату выбор, Сакура такого себе позволить не могла.
Когда Саске появился из прохода, она все еще стояла на том же месте, что ей указал нукенин, стояла ни жива ни мертва, но это не помешало скорости ее реакции и силе. И когда парень обернулся, ледяной, острый, черный, как лезвие Кусанаги, она уже знала, что будет дальше.
- Если ты хочешь пойти и устроить государственный переворот, я тебе не позволю этого сделать.
Словно не слыша ее, Учиха отвернулся, чтобы следовать своему пути, но вырвать запястье из казалось бы хрупкой девичьей ладони не смог.
-Я понимаю, что ты чувствует, но это был выбор Итачи. Самостоятельный выбор. И ты не можешь мстить его убеждениям!
Парень рванул руку и все же смог ее высвободить, но Сакура уже была перед ним. Стояла, разведя ладони в стороны, и твердо смотрела ему в глаза.
- Я не шучу, Саске.
Она не пустит его. Жизнь здесь положит, но не пустит.
У него не было времени на это, и он постарался обойти девушку, поднырнув под ее руку, но тут же был схвачен, развернут обратно к проходу в святилище и отпущен.
Вздорная глупая девчонка.
Он не спеша повернулся к ней лицом и пошел вперед. Движения парня были опасно медленными, словно танец кобры перед нападением. Но Сакура не боялась, уже давно не боялась его.
Он сорвался с места, как черная молния, но медик тоже была быстра. Завязалась рукопашная схватка, в которой Саске старался прорвать оборону Харуно с минимальным вредом: даже в таком состоянии он помнил о ее беременности и опасался использовать полную силу. Но подобного не опасалась Сакура и потому не стеснялась в выборе средств. Она все пыталась оглушить его или дезориентировать, но подобные попытки ему удавалось пресекать.
Так или иначе, они продвигались к выходу из додзе, но долго продолжаться это не могло. Видимо, выхода не было, и он был вынужден вновь использовать Шаринган. Алый с черным знак уже проступил на его радужке, но медик, словно кожей почувствовав активацию, смогла вовремя извернуться и снизу вверх ребром ладони хлестко ударить парня в нос. Боль ослепила, лишняя жидкость собралась в уголках мгновенно зажмуренных глаз, и улучшенный геном оказался бесполезен.
Когда Учиха смог изгнать боль и сфокусировать взгляд, Сакуры рядом не было. Он глянул вперед, через выход из додзе, на лужайку. Да, она стояла там, в центре расстояния от постройки до главного дома. Хорошая позиция.
Ее одежду и волосы трепал порывистый ветер. На землю падали крупные тяжелые капли начинающегося дождя.
- Я же сказала, что не пущу тебя, – перекрикивая непогоду, сказала медик.
Ему просто надо было обойти ее. Желательно не навредив, но обезвредив и лишив сознания. А еще, желательно, связав.
Саске не был очень хорош в дзюцу перемещения, но небольшие расстояния покрывать мог. Пока он складывал несколько необходимых печатей, Сакура сложила лишь одну - печать клонирования, и создала трех клонов. Девушка догадывалась, что Учиха наверняка воспользуется этой техникой, но она не знала, как далеко он может делать «скачки», потому ей просто надо было угадать, а главное задержать. Клоны направились в разные стороны от оригинала, перекрывая основные направления для парня.
Саске исчез в облаке дыма.
Два из трех клонов оказались в нужных местах, перехватывая наследника Шарингана, но обоих парень вырубил одним движением, заставляя исчезнуть, но третьей, уже на самом пороге главного дома, оказалась сама Сакура. Она чуть не промахнулась, но смогла вовремя изменить позицию, чтобы встретить материализующегося Саске ударом в живот, отбрасывая его обратно к центру лужайки. Ей нужно еще чуть-чуть времени, чтобы подготовится…
В идеале, ей не следовало пользоваться сложными техниками. Но на одну ее точно должно было хватить.
- Сакура! – гневно повысил голос Саске. – Не подвергай опасности жизнь ребенка!
Почему она мешает ему?!
- Сам не подвергай опасности жизнь нашего ребенка! – голос уже сдавал, надо торопиться.
Сейчас, именно сейчас она должна завершить их поединок, иначе потом сил не будет, и он пройдет. А она проиграет. Проиграет все в этой жизни.
Учихе все еще нужен был просто рывок. Добраться до упрямой девчонки и усыпить Шаринганом. Он не должен задерживаться здесь.
Чувствуя готовность своей чакры, Харуно начала складывать последовательность печатей одного из тех дзюцу, которым научила ее Цунаде. Это была очень непростая техника, требующая колоссального контроля над внутренней энергией, и у Сакуры даже на тренировках не всегда получалось завершить дзюцу: оно не срабатывало примерно каждый третий раз. Но это было, возможно, единственное, что сейчас могло обезвредить черный гнев Учихи.
Когда она начала незнакомую ему последовательность печатей, парень воспользовался моментом и рванул вперед. Запаздывая лишь на секунду, медик тоже рванула навстречу, вытягивая вперед руку со сложенными вместе указательным и средним пальцами. Он перехватил ее, но она ждала этого и коснулась печатью его запястья, нырнула вниз, так же сложенными пальцами другой руки коснулась щиколотки Саске, наверх – еще одна точка внизу позвоночника, вторая – вверху, последняя – на темечке. Учиха сделал шаг вперед по инерции и… понял, что не владеет своим телом. Шаринган дезактивировался без его желания, колени подкосились, руки повисли словно веревки, и он бы упал лицом вперед, не дерни его на себя Сакура и не уложи спиной на землю. Испарилась только что кипевшая в каждой клеточке чакра, словно каждую из них открыли, как бочку, и вылили ее содержимое… Эта пустота оглушала тело и парень мог лишь бушевать, запертый в клетке собственной плоти, способный к едва заметным мимическим движениям.
Харуно склонилась над наследником Шарингана, словно безвольная кукла, лежащим на холодной земле. Медик приложила два пальца к его сонной артерии на шее, сама тяжело дыша, и посчитала пульс. Разошедшийся дождь неприятно стучал по коже, застекленевшей от крепкого ветра, но обоим шиноби было не до того.
- Кажется, получилось, – выдохнула девушка и встретилась с губительно-черным взглядом Саске. – Не злись, я же сказала, что не пропущу тебя. Если тебе интересно, это был почти Дзюкен, которым пользуются Хьюга, – она убрала ладонь от его шеи. – Эту технику разработала Цунаде-сама и долго пыталась научить меня, но мне еще далеко до совершенства. Дзюцу создано не столько наносить внутренние повреждения органов, как настоящий Дзюкен, сколько просто открыть основные узлы чакры, чтобы выпустить ее как воздух из воздушного шарика, – Саске попытался что-то сказать, но если губы еще хоть как-то слушались его, то голосовые связки словно окаменели. – Впрочем, судя по твоему лицу, я смогла лишь приоткрыть узлы, после чего они снова закрылись и твое тело начинает вновь накапливать силы… – она выпрямилась. – Но, думаю, полчаса у меня есть до того момента, как ты сможешь встать на ноги. С техниками, даже самыми простыми, придется подождать до утра, прости.
Ей следовало рассказать все Пятой.
- Са… а…
Медик была удивлена. Это было больше похоже на клекот, чем на голос, но он смог. Меньше чем за две минуты он смог обрести контроль уже над частью мышц, а значит, у нее, возможно, еще меньше времени.
Харуно сделала несколько не самых твердых шагов от неподвижного тела. Эта техника выпивала слишком много сил, но она должна дойти до Пятой. Должна.
- Я… вс… вно… – его голос был еще совсем слаб, а голосовые связки непослушны и тверды, но воля его духа превозмогала любые преграды, – не… нав… у… их, – парень глотал середины слов, но точка была четкой. Сакура обернулась к Учихе. – Я… вс… вно… уб…ю… ка…ж… го… – он прерывисто вздохнул, сумев все-таки чуть повернуть голову в ее сторону и посмотреть ей прямо в глаза взглядом, куда более темным, чем небо над ними, – кто со… тв… ил… это… с… И…чи.
- Как ты можешь говорить так? – ее голос задрожал. – Твой брат отдал все ради благополучия деревни и твоей жизни, просто положив свою к твоим ногам, а ты собираешься разрушить все за, что он сражался! Это твоя благодарность?!
- Э…о… ме… сть, – твердо выдавил из себя Учиха.
- Хватит! – не выдержала Сакура. – Тебе некому мстить, Саске! Некому и не за что! Но ты упрямо продолжаешь создавать себе противников, чтобы было ради чего жить!
- Зам… чи.
- Нет, я не буду молчать больше! – кажется, она начинала терять контроль над сдерживаемыми последнее время эмоциями. – Наруто два года бился лбом об лед, чтобы найти тебя и позволить выместить гнев к Итачи на себе. Он на все был готов, только чтобы избавить тебя от этой ноши. Но даже убив брата собственноручно, ты не смог успокоиться! Сначала похищение, потом возвращение в Коноху, смерть Данзо… Ты думаешь, что делаешь это, потому что любишь Итачи? И правда, он, наверное, очень рад, раз даже создал технику для такого случая, чтобы остановить тебя!
- Сакура, – зло вылетело у него на одном дыхании.
Эта девчонка снова раздражала.
- Что «Сакура»?! Даже сейчас ты наверняка злишься на меня, чтобы просто злиться на кого-нибудь! – к горлу подступал ком: кажется, у нее и правда была истерика. – Ну так злись, если хочешь! Злись до конца и по-настоящему! Или для этого мне нужно добавлять к твоему имени суффикс «кун»?!
Учиха сильно морщился от ее слов, глупых, резких, жгущих, но срывающийся голос все равно проникал в его сознание. Проникал и наотмашь бил по нервам, которые были уже совсем ни к черту. Бил, рвал, кромсал, обнажал старые гнойники, резал их, вскрывал, затопляя сознание вытекающей из них черной жижей, которая стояла уже у горла, словно желала затопить парня с головой.
- Злись на меня, на Наруто, на Итачи, на Какаши-сенсея, на Сая! Злись на все и на всех, но дай уже выйти этой злости!
Саске уже стал физически задыхаться от давящей тяжести в груди, но что-то словно щелкнуло внутри него, и оттуда, из-под натекшего в душу гноя, поднялся огромный пузырь, вытесняющий всю мерзость наверх, выталкивающий ее из горла глухим, отчаянным криком. Саске кричал прямо в идущий на него ливень, в падающие на него тучи, в сквозящий над ним ветер, и крик уходил выше, в небо, унося с собой всю боль, весь страх и всю злость.
После этого стало неожиданно тихо вокруг них, только шипел дождь и гудел ветер.
- Хорошо, – не своим голосом сказала Сакура, вновь беря эмоции под контроль. – Терапия окончена.
Она повернулась спиной к парню: ей все еще нужно было найти Цунаде, и помогать Учихе она сейчас не собиралась.
Но тут что-то дрогнуло в ней, а потом за одно мгновение низ живота скрутило в узел с такой силой, что девушка не смогла устоять на ногах.
- Сакура! – словно откуда-то издали услышала Харуно, падая на колени.