Пять стадий перед смертью: мастер. 9. Гнев (часть третья)

Ее шаги отдавали гулким эхом в пустом коридоре и на пустой лестнице. Сакура на ходу поспешно натягивала на себя белый халат и спешила в подвал больницы, где находился морг. Поверить в слова медбрата было не просто сложно, а практически невозможно. Но когда девушка распахнула тяжелые металлические двери морга, сомнений не осталось: на металлическом столе действительно лежало тело Данзо.
- Вы, должно быть, Харуно Сакура-сан, – замершая на пороге медик повернула голову на голос.
Маленький, на голову ниже самой Сакуры, доктор в белом халате с пучком седых волос на голове и пенсне на переносице показался смутно знакомым.
- Да, а вы… – начала девушка.
- Ямамото-сан, был главой медицинского отдела до возвращения в деревню Цунаде-химе, – представился старичок.
- Да, конечно! – она вспомнила, что видела его на медосмотре генинов перед экзаменом на чунина. – Простите мне мою забывчивость, - Харуно чуть поклонилась.
- Ничего страшного, Сакура-сан, – улыбнулся медик. – Давайте перейдем к делу, – он подошел к операционному столу. – Два с половиной года я был личным врачом Данзо-сама и при обычных обстоятельствах не стал бы вызывать вас как нынешнюю главу медицинского отдела, но так как Данзо-сама успел занять пост Хокаге, устав требует вашего свидетельства вскрытия тела.
- Отчего он умер? – несмело подошла к столу Сакура. Она все не могла отделаться от ощущения ирреальности происходящего. Казалось, глава Корня сейчас откроет глаза и вновь начнет отчитывать ее за халатность.
- Предполагаю разрыв сердца, – Ямамото внимательно посмотрел на девушку поверх стекл пенсне. – Я заполнил уже кое-какие бумаги, - указал он взглядом на небольшой рабочий стол патологоанатома у стены. – Не могли бы вы продолжить эту работу? Молодой человек, – медик явно подразумевал того самого медбрата, который приходил за Сакурой и сейчас стоял у дверей морга, – мне проассистирует.
- Конечно, – ответила Харуно, с облегчением отходя от операционного стола.

- Ну что ж, – Какаши внезапно вышел из раздумий и в упор посмотрел на своего бывшего ученика, – поговорим начистоту?
Саске лишь молчал, чувствуя, что любое сказанное им слово сейчас может быть обращено против него.
- Личный медик уверен в естественности смерти Хокаге, – начал Копирующий так, будто делился своими соображениями с хорошим и проверенным сотрудником, а не с бывшим учеником, который провел два года вне деревни в обществе нукенинов класса S. – Сай и остальные члены Корня благодаря особой печати почувствовали только несколько секунд агонии своего главы. Это же может объяснить всплеск на чакровом фоне. Также подтверждено, что в момент смерти в зале находились только двое и господин Учиха не причинял Хокаге физического вреда, который мог бы повлечь за собой смерть, – последнее заключение Хатаке делал из того, что члены Корня не растерзали Саске на месте. – Как следствие, можно утверждать, что молодой Учиха просто находился в неудачное время в неудачном месте и к смерти Хокаге-сама не причастен, – Какаши помолчал. – Так будет написано в официальном отчете о расследовании.
Саске дышал практически через раз. Ему дорогого стоило сдерживаться сейчас, потому что он до сих пор многого не понимал. Неужели его сенсей настолько отупел, что видит только оболочку ситуации? Парню хотелось от злости выплюнуть в лицо дзенину признание своей вины, но это уж точно бы стало роковой ошибкой. Поэтому Учиха сжал челюсти и терпел. Или же это все только бутафория?..
- Но я буду вынужден сделать еще один, неофициальный доклад совету и старейшинам, – продолжал Хатаке, внезапно обратившись к воспитаннику Орочимару напрямую: – Саске, я знаю, как выглядят глаза Учих после использования Шарингана. Особенно после использования Мангекью.
Бьющаяся вместе с сердцем парня злость застыла, в один миг заковывая в каменный саван все внутри. Значит, бутафория. Интересно, каковы сейчас его шансы использовать Мангекью против учителя?..
- Также я на личном опыте знаю, что сейчас использовать его ты не можешь, – ответил на не прозвучавший вопрос Хатаке. – Я не знаю, как тебе это удалось и почему ты так поступил, но на самом деле я уверен в твоей ответственности за смерть Хокаге.
Саске все еще молчал. Его лицо застыло в холодную фарфоровую маску, что для дзенина лишь подтверждало его слова.
- О моем мнении узнает совет, но, как я уже сказал, оно не войдет в официальный отчет, потому и повода посадить тебя в тюрьму у деревни не будет. Вероятно, тебе хотелось бы знать причины такого покрывательства советом твоего поступка. Я расскажу тебе о них. Трое суток назад на совете пяти Каге Данзо поставил под угрозу репутацию Конохи. Проще говоря, он бросил искру, способную породить огонь войны между скрытыми деревнями, тогда как сейчас мир шиноби более чем когда-либо нуждается в единстве. Уже вчера днем совет дзенинов получил тайный приказ от Даёме страны Огня избавиться от самопровозглашенного Шестого Хокаге. Так что, преследуя личные мотивы, ты послужил стране, Саске. Как ты понимаешь, эта информация секретна, для большей части деревни ты просто оказался не в то время не в том месте, – Какаши еще чуть помолчал. – Что ж, это, пожалуй, все, что я хотел сказать, – произнес дзенин и направился к выходу из зала.
Парень продолжал не шевелясь стоять на месте.
Вот и решилась задачка.
Но еще не до конца.
- Сенсей, – смог он наконец разлепить губы, когда Какаши был уже на пороге, – почему вы рассказали мне об этом?
- Потому что грядет война, Саске, – ответил не оборачиваясь Копирующий. – И тебе стоит быстрее решить, на чьей ты стороне, – сказав это, дзенин покинул главный дом поместья Учих, оставляя молодого хозяина наедине с самим собой.
Тяжело.
Очень тяжело внутри.
Внезапная вспышка и кулак впечатывается в крепкую древесину одной из несущих колонн зала, оставляя на ней глубокую вмятину.
Что это!? Жалкие трусы! Они должны были упечь его в тюрьму, пытать, избивать, выжимать из него правду, выколачивать признание вины! А они благородно позволяют ему “выбрать сторону”! Так уверены в своей силе, да?!
Второй кулак впечатывается рядом с первым.
Что за ненавистная деревня! Ненавистные люди! Ненавистная слабость!
Кто позволил им так обращаться с ним? Вести себя так свысока? Быть такими “благородными”? Такими “великодушными”?
Саске опустил руки, продолжая прожигать дерево взглядом.
Или это такой изощренный способ проверки?
Глаза непроизвольно сузились.
Да, наверняка… Это очень в духе власть имущих в Конохе: внушить доверие, подлизаться, приластиться, а потом вогнать нож в спину, выпить всю кровь и развеять пепел по воздуху, стирая саму память о человеке. Да, так было с его братом, но так не будет с ним.
Они затеяли игру, но не знают, каковы в ней ставки. Ему всего лишь надо найти свиток Мадары, продолжая изображать из себя покорную овцу. Это будет несложно. Пока совет дзенинов играет в благородство, он раздавит их всех, одного за одним. Всех, до последнего.

Сакура сидела на кушетке в коридоре перед дверями морга, безвольно облокотившись о стену и устремив пустой взгляд в белый потолок. Вскрытие только что закончилось, и Ямамото-сан с дежурным медбратом заканчивали внутри с уборкой. Она все видела собственными глазами, когда врач подозвал ее засвидетельствовать разрыв сердца, она собственными руками заполняла документы о вскрытии и его результатах, но до сих пор не могла поверить в реальность происходящего. А эти Шаринганы, которыми была буквально напичкана рука мужчины… Харуно повидала достаточно и мутаций, и отклонений, и физиологических изъянов из-за измененного генома, но все равно каждый раз впадала в некое оцепенение. Зачем? – не понимала она. Зачем приносить такую жертву силе? Двенадцать часов назад Данзо отчитывал ее так властно и жестко, что Сакура была готова поклясться: этот человек может прожить еще очень долго только за счет своего характера. Но теперь глава Корня лежит мертвый прямо за этими дверями. Мертвый из-за перегрузки сердца, вызванной повышенным метаболизмом – последствием использования Шаринганов. Почему все так? Сначала Саске в союзе с Акацуки, потом нападение Пейна, кома Цунаде, подтверждение опасной для жизни беременности и наконец смерть Данзо, лидера жестокого и тоталитарного, но лидера. Деревня вновь обезглавлена, словно злой рок преследует ее и ее жителей. Что должна делать она в этой ситуации?..
- Сакура, – вывел ее из тягостных раздумий хорошо знакомый голос.
- Какаши-сенсей, – слабо улыбнулась вместо приветствия девушка.
- Вы уже закончили? – участливо поинтересовался дзенин.
- Да, – ответила медик, усаживаясь более прямо. – Разрыв сердца и странные гематомы на шее.
- Гематомы? – уточнил Хатаке.
- Я не уверена насчет причин, но большая часть сосудов шейного отдела разорвана, при этом кожный покров цел. Это необычно, но может быть последствиями… – Сакура запнулась. Она не имела права разглашать информацию о Шаринганах. Запнулась, но быстро нашлась: – …необычного физического состояния Данзо-сама.
Какаши понимал уровень секретности, потому не стал настаивать на подробностях.
- Естественность смерти подтверждена?
- Да, – кивнула Сакура и хотела, но не смогла сдержаться от вопроса: – Что же будет дальше, сенсей?
- Следующий претендент на пост Хокаге, насколько я понимаю, это ты, Какаши-кун, – вместо Хатаке ответил на вопрос девушки появившийся из дверей морга маленький врач.
- Похоже на то, Ямамото-сан, – по-мальчишечьи закинул руку за голову Копирующий, неловко улыбаясь. – Перспектива меня не радует, но этого наверняка захотят и совет, и старейшины.
- Какаши… -кун? – немного запоздало из-за удивления выдавила из себя Харуно, поочередно глядя то на сенсея, то на медика.
- Одно время, я был врачом АНБУ и имел честь работать с вашим учителем, Сакура-сан, – сложил за спиной маленькие ладони Ямамото и чуть поклонился девушке.
- Медик АНБУ, глава медицинского отдела, личный медик старейшины, – удивленно-уважительно перечислила девушка известное ей об этом маленьком враче. Да уж, внешность бывает более чем обманчива.
- Меня интересует, что с тем юношей, Какаши-кун, – обратился Ямамото к Копирующему.
- Все улажено. Вы ведь подтвердили естественность смерти Данзо-сама. За подробностями вам придется обратиться к старейшинам, – “Вы же понимаете, Ямамото-сан, я не могу говорить об этом”, – говорил взгляд дзенина.
- Хорошо, – кивнул маленький врач. – Тогда я, пожалуй, пойду, если вы позволите. Сакура-сан, – он вновь чуть поклонился вместо прощания и неспешно направился вперед по коридору к лестнице.
- “Юношей”? – переспросила Сакура у Хатаке, отсылая его к вопросу Ямамото.
Какаши внимательно посмотрел на девушку, взвешивая про себя, стоит ли говорить, что под “юношей” подразумевался Саске. Ему сразу вспомнилась их первая встреча в Долине Свершения после “похищения” Харуно. Тогда, после пяти дней, проведенных в обществе Учихи, она достаточно сильно изменилась. И продолжает меняться. Продолжает взрослеть.
- Прости, я не могу сказать, – виновато улыбнулся он, решив, что все-таки хватит на сегодня откровений с учениками.
Сакура понятливо кивнула. Что ж, завтра будет объявлено о смерти Шимуры Данзо и завтра будет выбран новый Хокаге.
Хокаге?..
- Ямамото-сан! – внезапно вскочила девушка на ноги. Уже дошедший до конца коридора маленький врач обернулся на обращение. – Я могу попросить вас об одной услуге?

Пожалуй, еще даже не проснувшись, Саске уже знал, что он здесь. И правда, когда парень открыл глаза, первым, что он увидел, была физиономия Наруто. Задумчиво-идиотская физиономия Наруто. Джинчуурики сидел на краю кровати и искоса посматривал на Учиху.
- Чего тебе? – как всегда не стал церемониться воспитанник Орочимару.
- Пришел за тобой, – ответил Наруто. – Ночью умер Данзо, представляешь? – Узумаки вдруг сделал страшные глаза.
Саске представлял.
- И что? – это чем-то было даже похоже на допрос.
- Сегодня будут выбирать нового главу. Всех вызывают на площадь к резиденции.
- Понятно, – наследник Шарингана поднялся с кровати и сделал несколько движений головой вправо-влево, чтобы размять шею. Идти куда-либо в людное место после ночных событий ему не хотелось. Но поди скажи об этом Наруто - опять начнет ныть и теребить нервы, проще согласиться.
Они спустились вниз на кухню. Сая, как и ожидал Учиха, на ней не было, поэтому пришлось завтракать раменом и слушать болтовню Узумаки о том, что, конечно, сейчас его не выберут Хокаге, но вот потом… Весь остальной монолог бывшего сокомандника Саске пропустил мимо ушей.
Закончив с завтраком, они покинули поместье и направились к резиденции Хокаге. Наруто что-то продолжал трещать, как неисправный приемник, а Саске не без интереса присматривался к лицам жителей Конохи, за прошедшую ночь по его вине лишившихся главы деревни. На одних было написано облегчение, на других – тревога, на третьих – откровенное недоверие к новостям. Каждый воспринял смерть Данзо по-своему неоднозначно. И вместе с этим Саске наблюдал и взгляды, обращенные на них с Наруто, идущих рядом. Для него Джинчуурики сейчас лучшее алиби: “Я дружен с вашим героем, я безвреден”. И на него действительно смотрели почти без страха, почти без утайки, почти прямо, но все же только “почти”, со скрытой опаской, тайным недоверием и… чем-то еще, чего Учиха не мог понять. Он не мог знать, как выглядят они с Узумаки в глазах гражданских и шиноби: как новое, молодое, сильное поколение, способное защитить Лист и Огонь в условиях надвигающейся войны. Для них двухцветный веер на его одеждах был символом и страха, и надежды, и угрозы, и силы. Один из самых известных и сильных кланов шиноби, клан с печальной и кровавой историей - на его наследника смотрели с уважением и опаской, надеждой и неуверенностью.
На площади перед резиденцией уже собралась большая часть шиноби Конохи. В толпе то и дело мелькали знакомые лица, отовсюду слышались разговоры о положении дел и споры о том, кто же станет новым Хокаге. Многие ставили на Какаши, что было неудивительно, но неприятно лично Саске, особенно после ночного разговора, что был у них с Хатаке. Самого же Копирующего на площади не наблюдалось.
- Какаши-сенсей, наверное, опять все проспал, – ворчал рядом Узумаки, закинув руки за голову. Старый, до неприятного знакомый для Саске жест.
Не видно было в толпе и розоволосой макушки. Впрочем, Сакура наверняка сейчас внутри резиденции: парень еще в первый день своего пребывания в деревне сделал вывод, что Харуно, видимо, теперь отвечает за медицинскую сферу, так что наверняка близка верхушке.
- О, Какаши-сенсей! – снова отвлек Учиху от размышлений Узумаки, указывая куда-то вверх.
Наследник Шарингана поднял голову и увидел Хатаке на балконе второго этаже. Рядом с ним неспешно появились старейшины, а за ними еще несколько дзенинов. Разговоры на площади быстро затихли: все смотрели вверх в ожидании решения.
- Сегодня ночью произошло печальное событие, – громким и гулким голосом начала женщина в традиционном траурном кимоно. – Одна из опор, на которых держится Лист, была сломлена. Шимура Данзо, герой Второй мировой войны шиноби, друг Третьего Хокаге, один из трех старейшин, скончался. Мы скорбим об этой потере, как страна скорбит о своем сыне. Он был мужественен и прям, умен и порой жесток, но он всегда был предан деревне и всегда защищал ее интересы. Теперь он слился с духом Огня, мы же должны идти дальше, – Саске буквально почувствовал, как многие вокруг него затаили дыхание в ожидании главной новости. – Так как Шимура Данзо совсем недолго, но занимал пост главы деревни, с его смертью мы избираем нового Хокаге, – женщина сделала паузу, быстро оглядев толпу внизу. – По решению старейшин и совета дзенинов…
- Стойте! – прозвучал вдруг контрастно звонкий девичий голос с другого конца площади. – Стойте, прошу вас!
Толпа развернулась в едином порыве, и, вглядываясь между голов, Учиха увидел ту, чей голос и так уже узнал. Конечно, это была Сакура. Растрепанная, тяжело дышащая, видимо только что пробежавшая не один квартал, что было крайне опасно в ее положении. “Ч…” – цокнул про себя наследник Шарингана, раздражаясь на явное отсутствие материнского инстинкта, равно как и инстинкта самосохранения у девушки. Тем временем люди вокруг снова зашептались, ближайшие к Харуно ряды пытались выяснить у тяжело дышащей девушки, что случилось, но во вновь образовавшемся гомоне медик внезапно набрала в грудь воздуха и почти выкрикнула на всю площадь:
- Цунаде-сама жива!!
Краткий миг оцепенения и по толпе прокатилась волна ликования, лишая ее всех тревог и печалей. На смену смерти пришла жизнь – для многих это было хорошим знаком, знаком перемен к лучшему. Ни у кого не возникло даже сомнений, кто теперь новый, а точнее заново Хокаге. Кровь Первого жива и не оставила их в трудный час, вернулась практически с того света. Люди вокруг поздравляли друг друга, обнимались в порыве радости, улыбались и говорили, говорили громко и уверенно, а сквозь их толпу пробиралась девушка-медик, которую каждый хотел поблагодарить, каждых хотел что-то сказать или хотя бы дотронуться, словить взгляд. Сакура сама не могла сдержать радостной улыбки, а когда завидела черно-оранжевый комбинезон прямо перед собой, то без раздумий бросилась Узумаки на шею.
- Наруто, она жива! Жива! – почти кричала Харуно, чтобы друг мог ее расслышать в окружающем шуме ликования. – Ты даже представить себе не можешь! Я ведь уже все перепробовала, но Ямамото-сан, он…
Сакура еще что-то говорила, время от времени обнимая Наруто и буквально подпрыгивая на месте от счастья, и словно совсем не замечала еще одного человека, который стоял всего в шаге от нее.
Саске смотрел на медика и отказывался верить своим глазам. Колючая и резкая с ним, недовольная и хмурая девушка была совсем другой, когда смотрела на Джинчуурики. Она улыбалась, смеялась и вытирала с уголков глаз слезы счастья, конечно, из-за выхода Цунаде из комы, но смотрела сейчас она все равно только на Узумаки.
“Почему… Почему ты так делаешь?..” – не понимал наследник Шарингана.
А Сакура брала Наруто за руки, не за запястья, не за рукава байки – за руки, крепко сжимая его ладони своими, совсем не глядя на того, кому когда-то клялась в любви.
“Почему ты смотришь только на него?..”
- Пойдем! Она захочет тебя увидеть! – прокричала, срывая голос Харуно, и потянула куда-то кинувшего виноватый и растерянный взгляд на Учиху Наруто.
Но Саске даже не тронулся с места. Он был единственным во всей толпе, кто не радовался и не веселился вместе со всеми, кто не хлопал товарищей по плечу и кого никто не хлопал по плечу в ответ. Он был одинок, страшно одинок в этой толпе ликующих шиноби, одинок привычно, но от того не менее болезненно. Что-то сильно сжалось внутри, до боли, перекрывая дыхание, останавливая кровь в жилах.
Учиха медленно развернулся и, выпрямив спину, как учил когда-то брат, пошел сквозь живое и ликующее человеческое море в сторону поместья, холодного, темного и негостеприимного, как и душа его нынешнего хозяина.

Деревянные ворота, уныло скрипнув петлями, закрылись за спиной Саске. Все тем же ровным шагом парень прошел по дорожке и поднялся на крыльцо главного дома. Вошел внутрь, разулся и пересек зал первого этажа. Открыл бамбуковые седзе и вышел во внешний коридор, ведущий вдоль всех домов поместья.
Сейчас, когда он наконец оказался отрезан от сошедшей с ума от радости деревни, давившей на него всеми этими эмоциями, гнев на этих людишек вновь поднимался в нем, от желудка к горлу: ему хотелось убивать. Убивать медленно и расчетливо, холодно и крайне болезненно. Выжимать из своей жертвы жизнь по каплям, по крупицам, дарить надежду и отнимать ее, упиваться чужой болью и страхом.
“Прямо как Орочимару”, – едко проскользнуло где-то в сознании.
Но его это не волновало. Он стремился лишь осуществить свое желание. И неизвестно, что было бы дальше, если бы на лужайке перед Саске не возник из облачка дыма знакомый силуэт.
- Йо, – вскинул в приветственном жесте ладонь Сай, явно переняв этот жест у Хатаке.
- Что забыл? – холодно отчеканил Учиха.
- Ничего, – честно признался член Корня. – Просто меня тоже не пригласили на праздник радости.
- И поэтому ты явился сюда, – скорее утверждал, чем спрашивал наследник Шарингана, спускаясь с деревянного настила коридора на лужайку и подходя ближе к Саю.
- Насколько я разбираюсь в людях, – Саске прямо перекосило от этой фразы, но внешне он оставался абсолютно спокоен, – больше всего тебе сейчас нужна хорошая драка.
- И ты, такой благородный, решил принести свое тело в жертву? – не без издевки поинтересовался Учиха.
- Заткнись и дерись, – холодно вымолвил член корня, обнажая невесть откуда взявшуюся катану. – Или я все расскажу Наруто-куну, – он в упор и без тени страха посмотрел на воспитанника Орочимару.
- Ч… – цокнул Саске, но в следующий миг Кусанаги уже давил на лезвие катаны в столкновении клинков.
- Во избежание прецедентов обговорим сразу: только тайдзюцу, – в глазах Сая появился новый для Учихи огонек.
- Идет, – выдохнулся наследник Шарингана и начал атаку.

Сгущались сумерки, устилая небо темным бархатом с металлической россыпью звезд.
Парни лежали на лужайке лицом к небу и тяжело дышали. До тех пор, пока усталость не подкосила обоих, они раз за разом неутомимо скрещивали клинки. Наносили друг другу смертельные удары обратной стороной меча, использовали рукопашный бой и поднимались вновь и вновь. Если бы Саске умел быть благодарным, он бы был им, но сейчас все его мысли были обращены в будущее. Злость и гнев ушли – остался расчет. Холодный и здравый расчет.
Положим, Данзо говорил правду и все ответственные за последнюю миссию его брата мертвы: Третий, Итачи и сам Шимура. Парень выплеснул свой гнев, и это сошло ему с рук: что может быть лучше? Но осторожность все же не помешает. За ним наверняка будут продолжать следить, но уже не в открытую. Ему надо тщательно обыскать поместье и найти святилище, о котором говорил Мадара. Оно наверняка где-то под землей, под одним из зданий поместья.
Но есть еще одна проблема: ребенок. Если Харуно и дальше будет бегать кросс по деревне, то вряд ли роды вообще состояться. Но очнулась Цунаде, да и этот Ямамото наконец не будет прислуживать одному человеку. Завтра Саске сам пойдет к Пятой и у них будет долгий разговор.
Лежа спиной на остывающей земле, парень поднял вверх руку и сжал пальцы в кулак.
Он еще повоюет.