Плохие игры. Вторая глава "Последний молочный зуб".

- Ок, джинсы готовы, - сказала Сакура, бросив в строну мешковатые бриджи. Она стояла посередине своей комнаты в окружении двух полупустых сумок. До отъезда в Токио оставалось несколько дней, и Сакура хотела хорошенько повеселиться. Но до этого надо было разобраться с одной маленькой проблемой!
-Саку!, - прокричала блондинка, развалившаяся на диване – Ты уже скоро закончишь?, - капризно спросила она, по-детски сощурив синие глазки.
С Темари но Собаку Сакура познакомилась два года назад на ее свадьбе. Начинающий модельер, бросивший элитный вуз ради гламурной жизни, раз и навсегда решила вопрос с жилплощадью, окольцевав главного представителя японской марки машин «Mitsubisy» в Нью-Йорке. Темари была из тех девочек, которым свистят вслед, как мальчики, так и представительницы прекрасного пола. Впрочем, вряд ли можно их в этом серьезно обвинить – высокая полная грудь, округлые бедра, ноги от ушей, чем не Наоми Кэмбелл двадцать первого века?! Однако ее главным достоинством являлась вовсе не подтянутая грудь и кукольное личико – все это можно получить за пару часов в кабинете пластического хирурга, а длинные натуральные светлые волосы. За такую роскошь многие девушки были готовы отдать душу не только дьяволу, но и своей родине, став офисными мышками в нудном Ди-Си. Но у этого ангела был один, зато весьма весомый недостаток.
- Саку,- взревела синеглазая красотка – вот, сколько можно страдать ерундой, скажи мне на милость?, - в Сакуру полетала диванная подушка, - я тут парюсь с Тобой уже три часа и за это время Ты успел сложить только стопку штанов!, - толстый томик в глянцевой обложке врезался в противоположную стену.
Сакура игриво подмигнула подруге.
- Да Ты, наверное, Гааре ночью покоя не даешь! Совсем не жалеешь, бедненького, а ему работать!, - заливисто смеясь, она уклонилась от очередной книги.
- Как, он тебя терпит? С Твоим-то характером?, - спросила Сакура, ловко уворачиваясь от летящих в нее предметов интерьера – признайся, у Тебя есть на него компромат!
- Ну, все, Ты доигрался – крикнула Темари и с боевым кличем, который издают сотни девушек, совершающий забег на шпильках под знаком « Cosmopolitan», кинулась на друга. Отчаянно вереща и выкрикивая слова, которые на телевидение тщательно ретушируют противным звуком «пииии» два симпатичных создания катались по полу, сшибая все, что стояло, лежало или просто прохлаждалось в комнате на одиннадцатом этаже одного из домов на Пятой Авеню.
- Уф, все, я пас, - выдохнувшись, пробормотала Сакура через пару минут, в изнеможении повалившись на пушистый белый ковер. Темари победно хмыкнула
- Да, Детка, - хитро начала она – если ты так же стремителен в постели, я понимаю, почему Ты перешел на мальчиков, - Темари сверкнула глазкам - они ведь менее привередливые, да?, - и она повалилась прямо на живот Саку.
- Сволочь, - безобидно откликнулась Сакура.
Стоял полдень, Нью-Йорк был погружен в ежедневную суету. Двое красивых молодых людей лежали на полу стильной комнаты – их сердцебиения совпадали с ритмами города – такими же безудержными и полными жизни. Они были молоды, все было хорошо.

Внезапный звон будильника прорезал тишину.Темари встрепенулась.
- Так, время посетить уборную, - деловито сказала она и ловко перепрыгнув через неподвижного Саку направилась к витражной двери, за которой и скрылась.
Сакура недовольно подняла голову:
- Ты, что теперь писаешь по часам, - подавив зевок, спросила она и повернулась на живот, подперев голову руками. За витражной дверью хранили молчание.
- Эй, я к кому обращаюсь, - недовольно поинтересовалась Сакура, кинув валявшеюся неподалеку подушку в сторону санузла. Послышался звук смываемой воды. Из-за двери выглянуло довольное личико Темари.
- Между прочим, это диета такая, - гордо сказала блондинка и с достоинством прошествовала до дивана, на который с разбегу плюхнулась.
- Даа?, - недоверчиво спросила Сакура, расширив глаза – значит, если я буду ходить в туалет по будильнику, то скину пару кило?, - задала она вопрос голосом Гомера Симпсона.
. Темари недовольно скривила губы и пустилась объяснения:
- Надо не только ходить в туалет, но и питаться в определённые часы, тогда Твой организм очистится и …, - она замолкла на середине фразы, схватившись за горло и выпучив глаза. Сакура недоуменно подняла взгляд от пола, не услышав конец фразы. Темари сидела с самым несчастным выражением на посеревшем лице.
- Тем, как Ты себя чувствуешь, - осторожно поинтересовалась Сакура, медленно приближаясь к неподвижно застывшей подруге. Темари перевела на нее затравленный взгляд
- Ты знаешь, - осторожно начала она, - по моему, мне плохо, - сказав это, девушка быстро поднялась и побежала в сторону ванной комнаты. Сакура ринулась за ней. Там, Темари склонилась над беде в рвотном порыве. Послышались неравномерные всплески жидкости от ее соприкосновения с фарфоровой поверхностью унитаза.
- Пойду, открою окно, - сказала Сакура и поспешно покинула уборную. Отварив форточку, она хотела пойти на кухню сделать кофе для незадачливой подруги, но остановилась и подошла к двери, ведущий в ванную комнату, напряженно прислушавшись. Оттуда доносилось лишь тяжелое дыхание и звук, льющийся из крана, воды. Девушка постучала и осторожно приотворила дверь. На кафельном полу, прислонившись к душевой кабинке, сидела Темари, откинув голову назад и жадно глотая свежий воздух. Сакура опустилась на колени подле подруги.
- Ты как, - мягко спросила она, отведя потную светлую прядь с ее лица. Та слабо улыбнулась.
- Да, наверное, чтобы сесть на диету, надо сначала кончить пить, - попыталась пошутить она – заваришь чаю? Сакура кивнула и вышла, тихонько прикрыв дверь. Звук ее шагов раздался на кухне. По квартире разнесся пленительный аромат жасминового чая, зашумел электрический чайник. Раздался крик. Сакура, в это время наливавшая ароматный чай по чашкам, выронила чайник из рук, кипяток образовал безобразные пятна на паркете. Крик повторился. Чертыхнувшись, она замотала кухонным полотенцем обожженную руку и кинулась в сторону, откуда раздавались истошные всхлипы. Стремительным движением она распахнула дверь ванной. Темари снова сидела на пятой точке, однако, в этот раз, сжавшись в комочек и давясь слезами. Тяжело вздохнув, Сакура было протянула ей здоровую руку, чтобы помочь подняться, как та сама стремительно встала, маниакальным взглядом уставившись на нее.
- Вот вам, парням, вообще жизнь прекрасна, - начала угрожающе она, надвигаясь на друга – Вам вообще, кроме, как о себе думать ни о чем не надо, - кричала Темари на ошеломлённую Сакуру, тыча в нее пальцем – Вы просто сволочи, паразитирующие этот мир – проскулила блондинка и, схватившись за голову, без сил начала падать. Сакура, еще не вполне отошедшая от наезда, успела подхватить ее только по инерции. С большим трудом она усадила подругу на находившейся рядом пуфик и легонько похлопала ее по щекам. Темари подняла на нее свои заплаканные глаза.
- Я беременна, - сдавленно прошептала девушка и снова зарыдала. Услышав это, Сакура невольно отскочила от нее, как можно дальше. Теперь она сама была в ауте. Пусть Саку и не был стопроцентным парнем, но некоторые привычки за почти десять лет в этой шкуре все же успел перенять. В частности, гипнотизирующие действо фразы «я беременна». Расширившимися глазами она наблюдала за задыхающейся от слез подругой. В следующую секунду ее взгляд метнулся к разбросанным по полу разноцветным бумажкам. Взяв одну, она поднесла ее к глазам – это был самый обычный тест на беременность, вопрос был в другом, откуда он взялся в ее ванной комнате. Что это не Темари притащила его с собой, она была абсолютно уверена – ну не станет она страдать такой фигней, да и стать мамочкой не входила в ее планы. «Раньше не входило» мрачно подумала Сакура, бросив взгляд на подругу. Затем она снова уставилась на розовую прямоугольную полосочку в своих руках. Неожиданно, память ей подкинула события трех недельной давности. Тогда в их доме разразился большой скандал, который устроила Шап из-за того, что она никак не может забеременеть. Вообще, за пять лет, проведенные с мачехой под одной крышей, Сакура привыкла к ее истерикам, которые были обязательным пунктом вечерней программы воскресных дней. Обычно, они начинались с того, что Шап жаловалась на то, как она потолстела или, что бежевый гарнитур мебели в «Бежевой гостиной» это моветон. Потом она припоминала скопленные за неделю промахи каждого из домашних, активно жестикулируя и пробуя свои вокальные данные. Заканчивалось все это простой женской истерикой и бурным сексом с супругом, так что такие «тихие», «семейные» вечера Сакура старалась проводить где-нибудь подальше в другом месте. Но три недели назад, вернувшись после позднего спектакля на Бродвее, Сакура обнаружила, что все домашние на ногах, а воздухе витает противный запах медикаментов. Подгоняемая тревожными предположениями, она, как была в куртке и сапогах, так и кинулась в гостиную. Там, на изогнутой софе лежала накаченная антидепресантами Шап. По одну сторону от нее стоял доктор, по другую отец, сильно сдавший в тот день. Подбежавшая горничная-китаянка сбивчивым голосом объяснила Сакуре, что с Шап случился нервный припадок на фоне навязчивой идее о ребенке. Уже утром следующего дня, когда Шап наконец забылась сном в родительской спальне, а доктор, оставив внушительный список лекарств и советов по уходу за больной, отбыл, Джерри, Сакура и Тянь-Шай попытались избавиться ото всех вещей, которые могли натолкнуть Шап на неприятные мысли. Именно тогда бережливая горничная запихнула все тесты для беременности, обнаружившиеся в будуаре Шап в больших количествах, в единственное место, в которое мачеха никогда не заходила – туалетную комнату Саку.

Сакура с необъяснимой улыбкой посмотрела на полоску.
- Ну, хоть кому-то Ты пригодился, - прошептала она. Взгляд ее снова обратился к подруге.
- Так, все, вставай, - сказала она, подойдя к ней. Темари непонимающе уставилась на Саку.
- Хватит реветь! Вставай!, -тормошила ее Сакура, -ну же, давай, милая, - уговаривала она, помогая подняться Темари, - вот так, - произнесла Сакура, когда наконец блондинистая голова вернулась в вертикальное положение, - а сейчас, ты посидишь в моей комнате, пока я позвоню.
Темари резко обернулась:
- Куда, - спросила она все еще дрожащим голосом.
- В больницу, - радостно заявила Сакура, тихо надеясь, что ее не прибьют на месте. Но видно для Темари лимит бурных перепадов настроения на сегодня был исчерпан. Она вяло махнула рукой в знак согласия и прошла мимо Сакуры. Последняя, как можно незаметней, выскочила из комнаты и прошла на злосчастную кухню, где с удивлением обнаружила, что паркет в некоторых местах вздулся. Не уделив этой неприятности должного внимания, Сакура схватила трубку и по памяти с третьего раза набрала номер гинекологического отделения больницы, в которой проходила обследования Шап, благодаря чему профессиональный слух дежурной ассистентки определил, кто звонит.
- Саку, привет, что-то случилось с Шап, - слащавым голосом пропело юное создание на другом конце телефонного провода, имя которого, Сакура, как не напрягалась, не могла вспомнить.
- Нет, что-то случалось со мной, - убийственным голосом произнесла она, - моя подруга беременна. На другом конце раздался грохот.
- Как?, - потрясенно спросила секретарша – а Твой папа знает, что Ты станешь папой?, - верещали Динамики.
- Нет, - просто ответила Сакура, до которой не сразу дошел смысл слов. Озарение пришло позже, когда секретарша, на скорую руку заполняя анкету, на вопрос кем Вы являетесь больному, пробормотала «отцом ребенка». Лицо Сакуры покрылось румянцем от искреннего удивления, она глубоко вздохнула и, стараясь не рассмеяться, вкрадчивым голосом заметила в трубку, заглушив воркование ассистентки.
- Диана, я гей, помнишь, - имя всплыло само собой, - я люблю мальчиков, понимаешь? – спокойно доказывала Сакура – А мальчики не беременеют, - фыркнула она в трубку
-ааа, ясно, - разочарованно протянул голос, - тогда у Вас прием у доктора Джонсона, 3 этаж, кабинет 317 через два часа. Успеете?
- Успеем, - весело ответила Сакура и кинула трубку.

Вся дорога до больницы прошла в полном молчании. Лишь когда они получали направление в вестибюле первого этажа, Темари затравленно прошептала на ухо Сакуре, что ей страшно. Девушка сделала вид, что не расслышала. Она проводила подругу до нужного кабинета и осталась ждать в пустом ослепительно-белом коридоре. Время от времени из разных дверей выходили медсестры в шуршащих халатах, тут же скрываясь за соседними дверьми. Некоторые из них бросали заинтересованные взгляды на одинокую фигуру красивого юноши, впрочем, мысли о нем выветривались из их головок так же быстро, как и влетали. Они давно уяснили простую истину, что такие, как он не годятся для серьезных отношений. На них можно лишь любоваться, как на красивое платье от кутюрье, которое на первый взгляд кажется идеалом. Но оно много стоит, а у Вас нет столько денег, и даже если Вам и посчастливилось его приобрести, то Вы обнаружите, что размер этого текстильного шедевра невероятно мал и Вам придется многим пожертвовать, чтобы стать его полноценной обладательницей. Но если Вы сможете пройти и этот этап, то вскоре поймете, что это платье хорошо лишь на званых вечерах, на которые Вас не приглашают, но к которым нужны сумка и туфли, и тоже от кутюр. В итоге, платье отправляется на антресоли повелевать пылью и командовать пауками, а Вы отдаете предпочтение практичному немаркому костюму, который одинаково хорош и в продуктовом магазине и на праздничном ужине. И тогда, Вам будет уже совсем не важно, что он не так презентабелен и шикарен.

Снова открылась дверь. На этот раз из нее вышел сухопарый мужчина средних лет с пронзительными серыми глазами. Его взгляд зорко выхватил ярко-одетого молодого человека, явно не вписывающегося в картину общего покоя и гармонии.
- Простите, Мистер Миллер?, - вежливо осведомился он.
Сакура очнулась от своих невеселых мыслей и открыто посмотрела в доброжелательное лицо подошедшего. Голос почему-то пропал, и она решила просто кивнуть. Доктор одобрительно крякнул.
- Вы не против, если мы с Вами прогуляемся, здесь есть прекрасный зимний сад, – дружелюбно предложил он. Сакура снова кивнула и послушно засеменила за худой фигурой доктора Джонсона. Зимним садом оказалась застекленная терраса с несколькими скамейками, небольшим фонтаном и расставленными по всему периметру кадками с цветами. Дойдя до середины зала, мужчина остановился и вдруг с серьезным видом посмотрел на Сакуру.
- Видите ли, Мистер Миллер, - начал он
- Саку, - доктор недоуменно посмотрел на молодого человека, и Сакура поспешила исправить свою оплошность – Зовите меня просто Саку, доктор Джонсон. Вы что-то хотели мне сказать.
- Да, да, - рассеянно пробормотал он.
- Понимаете, ребенок, которого носит Ваша подруга в большой опасности. Тот образ жизни, которой она ведет, может вызвать крайне неблагоприятные последствия. Нет, нет, не перебивайте меня, - сердито сказал доктор Джонсон, заметив, что Саку открыл рот – Понимаете, я не могу сказать, что с Темари, пока она не сдаст ряд анализов, но одно известно точно, у нее нарушение работы гормонов.
- Насколько это серьезно, - задала вопрос Сакура, поймав взгляд доктора
- Для ребенка пока не очень, а вот для матери
-Но Вы же сами сказала, что РЕБЕНОК в опасности, - нетерпеливо перебила доктора Сакура.
- Верно, - спокойно согласился доктор - но примите во внимание, Мистер Саку, что мать и ребенок тесно связаны. И если состояние Вашей подруги будет неудовлетворительным, - он сделал многозначительную паузу.
- Что ж, - вновь в непринужденном тоне заметил он, - Вероятно, госпожа но Собаку уже свободна, - и, отвесив легкий кивок, доктор пошел вперед по коридору. На половине пути остановился, развернув голову в пол оборота
- Я очень надеюсь, что Вы в точности передадите мои слова мистеру но Собаку.

- - - - - - - -

Сакура, готовая встретить заплаканную подругу, бьющеюся в истерике, с удивлением обнаружила у стола ассистентки доктора Джонсона оживленно разговаривавшую девушку с абсолютно счастливым лицом. Темари, по непонятной Сакуре причине, стерла с него всю косметику, оставив только румяна, впрочем, розоволосая уже серьезно задумалась на предмет натуральности румянца. Ровным счетом ничего не понимая, Миллер сгребла ее в охапку и потащила к машине. Однако оказавшись наедине с Саку в просторном кожаном салоне, Темари не только не замолчала, но начала вываливать на друга такие подробности, от которых у того и так поднятые лаком на верх волосы поднималась еще выше.
- У той женщины роды длились восемнадцать часов, а потом, представляешь, оказалась, что у нее еще и двойня – мальчик и девочка, так вот мальчик был повернут не головкой, а ножками вперед, так врачу пришлось, знаешь, что делать, буквально руками влезьте ей в лоно и …, - воодушевленно вещала Темари
Сакура резко ударила по тормозам машины. Она крепко держалась за руль, наклонив голову вниз.
Темари недоуменно уставилась на друга.
- Прек ра ти, - по слогам произнесла Сакура – Прекрати меня мучить этими отвратительными бабскими подробностями! , - прошептала она и уронила голову на руль.
Темари виновато улыбнулась и загадочно произнесла:
- А мужскими можно?
- Что?, - повернулась к ней Сакура.
- Посмотри на дорогу, - показала Темари глазами
Машина Саку стояла посередине трассы под гулом автомобильных гудков. И каждый водитель, объезжая спортивный синий «Mercedes» , считал необходимым в красках объяснить Саку, какой он козел. Показав средний палец особо обнаглевшему, Сакура нажала на педаль газа, и машина, скрипнув шинами, резко поддалась вперед. Темари вжалась в сиденье и покосилась на друга.
- Эй, гонщик, попридержи коней!
- Извини…
Машина плавно прорывалась сквозь горячий воздух раскаленного Нью-Йорка.

Семья но Собаку временно проживала в доме Темари, занимавшего высокий правительственный пост. Припарковаться у этого здания было просто невозможно – машины разных марок и размеров каждый день образовывали плотное кольцо вокруг трехэтажного здания из красного камня. Бросив машину в соседнем переулке, Саку помог выбраться Темари. Вдвоем они с трудом протолкнулись сквозь набитый людьми холл и поднялись на второй этаж, где находился кабинет Гаары – мужа Темари. Каждый раз, когда Сакура видела этого спокойного, рассудительного парня с красными волосами и необычной татуировкой этого же цвета, сделанной прямо на лбу, она задавалась вопросом, зачем он связал свою жизнь с ее взбалмошной, дезорганизованной, несносной подругой. Гаара, как и преобладающее число японцев, не был высок, но вы никогда бы не смогли сразу сказать, что он относится к выходцам из страны самураев. В раннем возрасте, подобно Сакуре, он перекрасил свои волосы, а глаза его были удивительно-пленительного зеленого оттенка, который он подчеркивал при помощи линз. Гаара был невероятно молод, чтобы занимать такой высокий пост (в июне ему сравнялось двадцать два года), но его потрясающая работоспособность, талант, да и великолепные связи сделали свое дело. Единственное, чего не хватало - это жены, которая образовала бы надежный тыл и повысила его вес в обществе. Выбор пал на Темари. Почему? Об этом не знают даже эти двое.
Костяшками двух пальцев Темари осторожно постучала в створку двери из красного дерева. Из кабинета донесся мелодичный голос, разрешающий войти. Гаара сидел за большим столом и был удивлен таким посетителям, о чем свидетельствовали его высоко поднятые брови. Темри неуверенно мялась на пороге комнаты; все ее веселье куда-то запропастилось. Быстро сообразив, что не хочет стать участником семейной разборки, Сакура, поспешно извинившись, выскочила в коридор. Но так как там ничего интересного не обнаружилось, она пошла в малую гостиную в западном крыле особняка. По пути она встретила горничную и попросила принести ей грейпфрутовый фреш, предвкушая спокойный часик перед «Forbs. Ее планы нарушил молодой мужчина, приветливо хлопнувший Сакуру по спине.
- Здорово, Канукуро, - просипела Сакура, растирая плечо. Она явно не оценила дружеский порыв брата Темари.
- Как дела, Старик?, Канкуро находился в отличном расположение духа.
В принципе, Сакуре всегда нравился этот парень, не смотря на всю его грубость. Было что-то притягательное в этом простом брутальном мужчине, который всегда ходил в протертой куртке и кроссовках с колесиками. За невероятным ростом и широкими плечами скрывалось огромное, чистое сердце, которое было открыто всем и каждому. Его истиной страстью была скорость, и он был хорошим гонщиком: немного безумным и бесшабашным, слегка всклоченным и невероятно обидчивым. Он любил женщин и многое им позволял, наверное, поэтому к тридцати годам, так и не нашел ту самую. А еще он очень любил детей..
- Темари ждет ребенка, - оказывается, это так просто сказать это тому, кто, ты знаешь наверняка, отнесется к этому хорошо.
Канкуро кинулся обнимать Сакуру.
Идиот,- шипела Сакура – не ко мне лезь с объятьями, - пытаясь скинуть с себя восьмидесяти килограммовою тушу. Неожиданно, стало ощутимо легче. Теперь он душил подошедшего Гаару. Решив, что тому сейчас и так нелегко, Миллер на свой страх и риск потянула Канкуро на себе, которому похоже было все равно кому выражать свои чувства. Немного отошедший Гаара уже оправлял задранные лацканы рубашки. Когда ему надоело смотреть за двумя мужиками, находящимися в весьма компрометирующей позе, он наступил на ногу одному из них и подождал, пока тот свалится. Упала Сакура, неудачно потянув лодыжку.
- Вы двое, - начал равнодушно муж их общей знакомый, - так как оба являетесь бездельниками по жизни, будете сидеть ближайшую неделю с Темари на диете и организовывать ее досуг, - поднятой рукой он прервал недовольные восклицания, - водитель заедет за Вашими вещами.
Гаара ушел. Они остались.
- У тебя что?
- переезд в Японию, у Тебя?
- Гонки. Ну что, парень, живем!
Канкуро легко поднялся
- А зачем Ты сегодня встречался с Темари?
- Хотел попросить ее поехать со мной на цветение сакуры.
Сочувствующая улыбка, обреченный взгляд, пустой коридор…