По тонкому лезвию мести. Глава 10.2 "Боль. Родителей не выбирают"

Мидори неуверенно постучалась в дверь кабинета Хокаге и, с огромным трудом выдержав пару томительно долгих секунд безмолвия, всё же решилась проникнуть внутрь.
Хатаке, временно замещающий Шестого, не так давно отбывшего на дипломатическую миссию, сосредоточенно подписывал какие-то отчёты и, казалось бы, даже не замечал того обстоятельства, что в помещении, помимо него, находился кто-то ещё.
— Какаши-сенсей, — она и сама не поняла, вслух ли позвала наставника или же это так и осталось на уровне её подсознания, поэтому немного погодя куноичи окликнула его ещё один раз: — Какаши-сенсей…
Наконец мужчина отвлёкся от бумаг и, переведя свой озадаченный взгляд на нежданную гостью, едва заметно улыбнулся.
— А-а-а, Мидо-чан. Уже вернулись? Ну как прошёл экзамен? Почему Хаттори ко мне не зашёл?.. — Какаши запнулся при виде затравленного взгляда Узумаки, заставившего улыбку моментально сойти с его лица. — Мидори, что с тобой? — Сердце невольно забилось быстрее в предчувствии чего-то недоброго.
— Какаши-сенсей, — жалобно проскулила девушка, закусывая дрожащую нижнюю губу в безрезультатной попытке подавить подступающие к глазам слёзы. — Хаттори… у него…
Душа мужчины камнем ухнула куда-то в ноги, сжавшись в маленький болезненный комок нервов, беспрерывно пульсирующий мучительной тревогой.
— Что с ним?! — вскрикнул Хатаке, подскакивая с места, да так, что стул, на котором он мгновением ранее восседал, отлетел на несколько метров, а его руки, машинально сжавшиеся в кулаки, беспощадно смяли несколько отчётов, так неудачно оказавшихся под его ладонями.
Ещё больше испугавшись подобной реакции сенсея, Мидори неосознанно попятилась и незамедлительно уткнулась в стену спиной, окончательно выбивая того из колеи.
— Пожалуйста, не молчи! Что с Хаттори? — Он стремительно подлетел к ней и, обхватив её хрупкие плечи своими руками, слегка потряс. — Ну же, говори! Он жив?!
— Он… в порядке… — слабый девичий голосок принёс копирующему ниндзя небывалое облегчение, что заставило его моментально ослабить хватку и, прерывисто выдохнув, мученически опустить голову.
Несносная девчонка! Разве она не понимала, что с немолодыми уже людьми так шутить просто нельзя! Неугомонная! Такая же, как и её отец!
— Почему у него шаринган? — Мидори произнесла это едва уловимо, но вопрос прямо-таки оглушил Какаши своей внезапностью.
— Что? — Хатаке в ужасе поднял на неё глаз, не скрытый протектором.
Нет, этого не могло быть! Он просто ослышался!
— Откуда у Хаттори шаринган? — чуть громче повторила куноичи, не отрывая пристального взора от учителя.
Тот, казалось, на несколько мгновений позабыл, как дышать, ошеломлённо уставившись на неё и чувствуя мелкую дрожь, размеренно пробирающую каждую клеточку его тела.
— Откуда? Откуда ты знаешь? — его голос моментально скатился до уровня хрипа, а пальцы лихорадочно вонзились в тонкие предплечья девушки.
— Это неважно. Просто ответьте мне.
Он содрогнулся, всё ещё боясь поверить, что тайна Кейтаро каким-то образом могла быть раскрыта.
— Я так и знал. Так и знал! — Копирующий схватился за седые пряди и в ужасе отпрянул на несколько шагов в сторону. — Я так и знал, что он не сможет сохранить свою тайну. — Взбесившиеся мысли тисками сжали посеребрённые виски мужчины, принося тому нестерпимую боль.
Что же ему теперь делать? Что делать?!
«Рассказать правду или же, — он на секунду замер, — сохранить тайну любым возможным способом…»
Любым. Возможным. Способом.
Потребовалась какая-то доля секунды для того, чтобы решение было принято.
— Мидори, кто-нибудь ещё видел шаринган Хаттори? — как можно непринуждённее спросил он, поворачиваясь к ней спиной и складывая необходимые для техники печати. Его ощутимо заколотило, а маска на лице практически полностью промокла от выступившей испарины, но тело отчаянно не хотело останавливаться, а уж тем более прислушиваться к той части его разума, что истошно кричала ему, насколько чудовищную ошибку он собирался сотворить.
— Нет, кроме меня, никто больше не видел, — чуть запоздало ответила Мидори, отчётливо улавливая какие-то странные и пугающие нотки в голосе сенсея.
— А ты? Ты успела кому-нибудь рассказать об этом? — Хатаке закатил глаза в ожидании ответа на такой волнующий его вопрос и постарался собрать всю свою волю в кулак — ради него, ради Кейто.
— Нет… Нет, я сразу же пошла к вам, Какаши-сенсей. Пожалуйста, объясните мне, я ничего не понимаю, — с нескрываемой мольбой в голосе начала юная куноичи. — Объясните, разве последнего из клана Учиха не казнили десять лет назад?.. — последние слова застряли у неё в горле, когда она услышала смертоносное пение тысячи птиц.
Опешив, девушка успела лишь недоумённо приоткрыть свой рот в попытке поинтересоваться у мужчины, зачем тот активировал чидори, когда шиноби, стремительно оказавшийся подле неё, уже нацеливал свою коронную технику прямо в её испуганное, остановившееся на пару мгновений сердце…
Удар! Мощнейший, сокрушительный, не оставляющий ни единого шанса на выживание…
Мидори ощутимо вздрогнула, всё ещё не до конца понимая, что удар пришёлся в стену, образуя в ней огромную уродливую дыру, расходящуюся глубокими трещинами в каких-то нескольких сантиметрах от её дрожащего тела.
Проклятие!
Он не смог. Даже ради Кейтаро.
Он просто не смог забрать её жизнь, буквально в последний момент слегка отклонившись в сторону. Он просто не нашёл в себе силы убить её, его малышку, его Мидори-чан, которая фактически выросла у него на руках и которую он любил не меньше Хаттори.
— Что… вы делаете? — Она в ужасе перевела взгляд на тяжело дышащего учителя, чувствуя, как к горлу подступили панические слёзы животного страха, а ноги начинали постепенно отниматься, вынуждая куноичи медленно осесть на пол.
— Мидори… — шокированно проговорил Какаши, медленно разворачиваясь в её сторону, — Мидори, прости меня… Я и сам не понимаю… — Он с трудом смог вынуть руку из проломленного бетона и поражённо отошёл к окну, устремив свой ничего не видящий в данную секунду взор на окружающий резиденцию пейзаж.
— Какаши-сен… сей… что про… исход… ит? — Юную Узумаки уже откровенно трясло, отчего слова из её глотки вырывались прерывисто и неразборчиво.
Хатаке обессиленно опустил ладони на подоконник и постоял так несколько минут, стремясь привести свои мысли в порядок, а затем сипло заговорил:
— Десять лет назад казнили не последнего, — он закрыл глаза в безуспешной попытке абстрагироваться от внешнего мира, — Учиха Саске был не последним. Последним является его сын — Кейтаро, — сказал и сам же не поверил, что его язык повернулся произнести эти страшные слова, сулящие наследнику шарингана незамедлительную смерть.
Мидори словно бы окостенела, застывая неподвижной статуей и с трудом осмысливая только что сказанные наставником фразы.
— Сын… Учихи Саске? Хаттори?! — Её тело обдало жаром, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота. — То есть… Кейтаро? Настоящее имя Хаттори… Кейтаро? — Она непонимающе подняла взгляд на Какаши в отчаянной попытке осознать хоть что-то из услышанного, но тщетно. — Но… Зачем он здесь? — Далее последовала непродолжительная, но оттого не менее мучительная тишина.
— У него есть мечта, Мидо-чан, — спустя пару минут начал Хатаке, не сумевший сдержать горестной ухмылки, — абсолютно дурацкая и неисполнимая мечта. — Он прерывисто вздохнул. — Кейтаро упрямо надеется исправить все те ошибки своего клана, за которые вынужден расплачиваться с самого младенчества, и никак не хочет понять, что это невозможно.
И сил больше не осталось — они до капли испарились из юного девичьего тела, растворяясь где-то в пространстве. Она ошеломлённо закатила свои бьякугановые глаза и измождённо прижала вспотевший лоб к дрожащим острым коленкам.
Ками-сама, что же она наделала?
Мидори даже представить боялась, что мог испытать её любимый, когда она убегала от него, точно от прокажённого. Хрупкие плечи дрогнули в беззвучном рыдании, а сердце буквально рвалось на части от той невыносимой муки, что одолевала всю её сущность.
Как же ей теперь всё исправить? Как?!
— А теперь уходи, — неожиданно резко отозвался Хатаке, даже и не пытаясь скрыть в своём голосе шипящую угрозу. — Уходи и помни: если по твоей вине кто-нибудь узнает о Кейтаро, тебя ждут очень большие неприятности.
Куноичи через усилие подняла на него заплаканные глаза и с трудом смогла поверить в то, что перед ней сейчас действительно стоял тот самый Хатаке Какаши, которого она знала с детства. Нет, перед ней теперь был кто-то совершенно другой: злой и неимоверно опасный, тот, кто пару минут назад пытался её убить.
— Не будь ты дочерью Наруто, ты была бы уже мертва. Я надеюсь, ты понимаешь это. — Как же он был зол на эту несносную девчонку, вечно сующую свой нос в чужие дела, и как же он был зол на себя, что так и не сумел оградить Кейтаро от окружающего его жестокого мира шиноби.
— Как мне его найти? — вопрос прозвучал неожиданно даже для неё самой, а уж для сенсея и подавно, заставляя его на пару мгновений даже позабыть о злости. — Мне надо с ним поговорить.
Да эта девчонка что, абсолютно не слушала его?!
— Держись от него подальше, Мидори, — отрезал Какаши, вновь погружаясь в бездну всепоглощающей ярости и гнева.
— Я умоляю вас. Вы даже себе не представляете, что я натворила. Поймите, мне нужно его увидеть. Я так перед ним виновата. Мне нужно хотя бы попросить у него прощения. — Единственное желание исправить свою кошмарную ошибку, пока ещё не слишком поздно, перебивало весь тот первобытный страх, что ещё совсем недавно сковывал её разум.
— Он не из обидчивых. — Хатаке отвернулся от неё, мысленно заклиная наконец-таки уйти.
— Да мать вашу, я люблю его! Всем сердцем люблю! Так что, будьте добры, дайте мне его чёртов адрес! — остервенело завопила Узумаки, теряя последние остатки самообладания.
Ну как? Как он не понимал, что она должна была хотя бы попытаться вымолить прощение у Хаттори! Нет, она была просто обязана сделать это!
Мужчина, до глубины души поражённый прозвучавшими только что словами, медленно развернулся к ней и, ощущая при этом, как противно начали неметь его пальцы на руках и ногах, вздрогнул.
— Ты… его… что? — тихо переспросил копирующий ниндзя, не веря своим ушам.
— Люблю, — теряя былой запал, чуть слышно произнесла Мидори.
— Да вы знакомы без году неделя! Да ты и знать-то не знаешь, что такое любовь! — Он молниеносно подлетел к куноичи и, стремительным движением подняв её с пола, пару раз хорошенько встряхнул. — Выбрось ты эту дурь из своей глупой головы, слышишь меня, не смей!
— Я расскажу всё папе, если вы мне не дадите адрес Хаттори, — пронзая мужчину бьякугановым взором, невозмутимо, лишь слегка устало проговорила юная Узумаки. Страха перед сенсеем теперь не существовало. Он испарился, уступая своё место другому, более сильному страху — страху, что Хаттори может не простить.
— Не осмелишься, — не поверил тот, ослабляя хватку и буравя Мидори испытывающим взглядом.
— А вы проверьте, — с вызовом ответила та.
Нет. Нет, нет, нет! Только не Наруто! Ни при каких обстоятельствах он не должен был узнать о сыне своего заклятого друга! Только не он! А иначе… Было бы слишком много вопросов, слишком много ответов и слишком много обвинений со стороны шестого Хокаге, направленных на самого же себя. Ведь Кейтаро не являлся плодом любви его бывших сокомандников — он был физическим воплощением жестокости Саске. Вне всяких сомнений, это принесло бы Наруто боль.
Мужчина с силой сжал челюсти, а затем, бросив на девушку очередной недоверчивый взгляд, медленно отошёл к рабочему столу.
— Ну что мне с вами делать? Что? — Он начал нервно шарить по столу в поисках чистого листка бумаги и карандаша. — Ну почему Узумаки всегда так неровно дышат к Учихам? Сначала ваши отцы меня с ума сводили, а теперь и вы. Проклятье! Это какое-то извечное проклятье! — бормотал Какаши, раздражённо чиркая на клочке пергамента адрес своего ученика. — Несносная шантажистка, — мужчина поднял на неё взгляд и протянул запись, — он живёт в соседней деревне, но всё же настоятельно рекомендую тебе обратить внимание на кого-нибудь другого. Уверен, в тебя влюблены многие.
— Кроме него, мне никто не нужен, — с силой вырывая листок из сведённых судорогой пальцев наставника, проговорила она, но затем, немного смягчившись, добавила: — Спасибо, Какаши-сенсей.
Недолго думая, Мидори бросилась к выходу, но практически у самой двери резко остановилась.
— Я и правда его люблю. Правда. Я никому не расскажу! Доверьтесь мне!
Хатаке, уже успевший за это время усесться за стол, лишь уныло поднял голову и чуть отстранённо кивнул. Этот нелёгкий во всех отношениях разговор порядком измотал его, полностью лишая рассудок возможности адекватно воспринимать действительность.
— Я очень на это надеюсь, Мидо-чан. — Он тяжело вздохнул и озадаченно потёр свой лоб ладонью, вновь напоминая девушке того самого доброго Хатаке Какаши, которого она всегда знала. — Сегодня у Кейто день рождения. Поздравь его от меня.

***

Он обессиленно лежал на жёсткой кровати в полумраке своей маленькой, абсолютно лишённой какого-либо уюта квартирки и уже битый час как сверлил обшарпанный потолок потускневшими зелёными глазами, отвлекаясь лишь на редкие, но достаточно большие глотки саке. Прежде Кейтаро никогда не употреблял алкоголя, предпочитая тратить драгоценное время на более важные дела, но вот сегодня с желанием напиться до беспамятства справиться было неимоверно сложно. Ведь каждый глоток, жаром разливающийся по его натянутым внутренностям, великодушно удерживал от падения в ту губительную пропасть отчаянья, что безжалостными мыслями образовывалась у него в голове.
Изгой, проклятый, гонимый отовсюду… Теперь он в полной мере осознавал, что это и есть его будущее.
Дурак! И на что он только надеялся? Исправить то, что по определению исправить было нельзя?
Теперь же сама мысль о том, что он когда-нибудь сможет возродить доброе имя клана Учиха, казалась ему совершенно несбыточной мечтой самого настоящего идиота. И как бы ни было больно себе в этом признаваться, но все его цели, так кропотливо взращённые в сердце с самого детства, оказались не более чем наивными неосуществимыми иллюзиями.
Чёрт! И чего он так рвался в эту Коноху? Зря только не слушал Какаши-сенсея, упрямо надеясь на лучшее. Не будет этого самого лучшего! Не было и никогда не будет!
— Пора бы уже повзрослеть, Кейтаро. Давно пора, — прошептал он сам себе, когда внезапный стук в дверь с силой выбил его из угнетающих раздумий. От неожиданности он даже слегка вздрогнул и растерянно перевёл не совсем уже трезвый взгляд с потолка на дверь, а затем непонимающе устремил взор в окно, где буйными красками разливался закат.
Хм, и кому понадобилось приходить к нему в такое время?
— Да нет, наверное, послышалось. — Сделав очередной внушительный глоток горячительного, он вновь откинулся на подушку с откровенным желанием в конце концов провалиться в умиротворяющий сон, однако стук повторился, превратившись в более настойчивый и нетерпеливый.
— Чёрт, кого это принесло? — выругался юноша и, с грехом пополам встав на непослушные ноги и с таким же неимоверным усилием надев на себя маску, поплёлся открывать.
— Кто там? — промямлил он, с трудом удерживая своё тело в равновесии.
«Дьявол, почему всё так кружится?»
— Это Мидори! Открой, пожалуйста! Нам надо… поговорить… — запыхавшийся голос девушки стал полной неожиданностью, ввергая Кейтаро в состояние, близкое к шоку.
Мидори? Но как? Как она его нашла?
В кровь моментально впрыснулась дикая доза адреналина, безжалостно вытеснившая весь алкоголь из его извилин и спасительно прояснившая разум.
— Что… Что тебе нужно? — тихо спросил наследник шарингана, машинально стягивая с себя маску и чувствуя, как ритм сердца начинал разгоняться до угрожающей скорости.
— Мне очень нужно… поговорить с тобой! — с мольбой произнесла та, но через миг легковоспламеняющийся характер уже дал о себе знать: — Да открой же ты эту долбаную дверь! Тут дождь начинается!
Да, сомнений быть не могло! Его нежданной гостьей действительно была Узумаки!
Кейтаро неосознанно сглотнул и на пару секунд прижался лбом к тёплой древесине двери, судорожно соображая, как же ему сейчас поступить.
— Ещё минута — и я выбью эту грёбаную дверь ко всем чертям! — высказала свой самый веский аргумент куноичи, невольно влияя на окончательное решение молодого человека. Ведь что ни говори, а Мидори умела убеждать!
Помедлив ещё мгновение, он неуверенно повернул замок и несмело приоткрыл дверь.
— Зачем ты… — не успел он договорить, как достопочтенная дочь уже бесцеремонно ворвалась внутрь, с силой захлопнув многострадальную дверь.
— Я… я… — девушка облокотилась о стену и попыталась как можно быстрее привести своё сбившееся дыхание в норму, — я… просто… очень… долго… бежала… — Она согнулась пополам, упёршись ладонями в колени.
— Как ты узнала, где я живу? — чуть растерянно спросил юноша, до сих пор не верящий, что перед ним сейчас на самом деле стояла настоящая Мидори, а не плод его воспалённого, слегка подвыпившего воображения.
— Какаши-сенсей сказал, — едва слышно ответила та, выпрямляясь во весь рост и до невозможности робея при виде этого божественно красивого лица перед собой. — Кейтаро, он мне всё рассказал. — Сорвавшаяся с девичьих уст фраза булатным мечом пронзила дрожащую душу наследника шарингана, заставив его тело оторопеть и устремить на девушку пристальный, полный сомнения взгляд.
Кейтаро? Она назвала его… Кейтаро?
Насколько он помнил, своего имени он ей не называл, без надобности это было, по крайней мере ему так думалось при знакомстве, а теперь что, наряду со зрительными галлюцинациями и слуховые начались?
— Прости меня, — нерешительно подходя к нему ближе, проговорила Мидори, смущённо заключая его лицо в плен своих ладоней. — Прости, что так сильно обидела тебя. — Она безуспешно пыталась разглядеть в его изумлённых глазах хоть что-то похожее на немой ответ, но молодой человек так и продолжал ошеломлённо сверлить её взором. — Ты просто обязан меня простить! Слышишь, обязан! Какой же ещё реакции можно было от меня ожидать, когда с самого детства нас всех только и делали, что пугали твоим отцом да шаринганом! — с неистовством воскликнула куноичи, не выдерживая этого сводящего с ума молчания любимого.
Зрачки молодого джонина на секунду расширились до небывалых размеров, полностью поглощая зелёную радужку его глаз.
О боже, Какаши-сенсей и вправду ей всё рассказал! Всё!
Дыхание моментально перебилось вырывающимся изнутри ужасом, а напряжение некоторых мышц его тела переросло в болезные судороги.
Старый маразматик! Зачем он это сделал? Зачем?!
Мысли с пугающей скоростью сменяли одна другую, заставляя мозг буквально взрываться от переполняющих его вопросов. Зачем она здесь? Зачем пришла к нему, если теперь знала правду?!
Мидори что-то беспрерывно говорила, и Кейтаро понимал это, видя неустанно двигающиеся пухлые розовые губы, что совсем недавно украли его первый поцелуй, но как бы разум ни старался уловить хотя бы одно сказанное девушкой словечко, оглушительный звон в его ушах никак не давал ему сосредоточиться на событиях внешнего мира, беспощадно запирая молодого джонина в лабиринтах собственного подсознания.
Что она задумала? Что ей от него нужно?
— Пожалуйста, прости меня! — душераздирающий возглас юной принцессы наконец-таки вывел его из состояния глубокого оцепенения.
«Что? — Прощение? Ей нужно его… прощение? — А-а-а, так вот в чём дело. Принцесса не хочет мучиться угрызениями совести…»
Медленно сфокусировав на ней взгляд, он несмело убрал её руки со своего лица и тихо произнёс:
— Если тебе нужно моё прощение, ты прощена, Мидори, но я очень надеюсь, что моя тайна так и останется тайной. — Он сглотнул, ощутив болезненное першение в горле. — А теперь возвращайся домой, пока дождь не превратился в настоящий ливень…
— Да плевать мне на ливень! — Она устремила на него отчаянный взгляд. — Мне не только твоё прощение нужно, мне нужен ты сам! Понимаешь, мне нужен ты!
Сердце юноши невольно пропустило удар от подобных слов куноичи, но незамедлительно всплывшие в его памяти воспоминания заставили рассудок предостерегающе оскалиться.
— И именно поэтому ты убегала от меня с такой неимоверной скоростью сегодняшним утром? — хрипло спросил он, перехватывая её руку, моментально устремившуюся к нему.
— Ну я же тебе всё уже объяснила! Да, я была не права. Я испугалась, но… Пойми же ты наконец, Хаттори, я хочу быть с тобой! Я… — Она осеклась, как только увидела, что Кейтаро ощутимо передёрнуло.
«Хаттори?» — Он не смог сдержать нервного смешка, неизбежно вырвавшегося наружу и вызвавшего в Мидори некую толику непонимания.
Она хочет быть рядом с… Хаттори?
Джонин приглушённо рассмеялся, неосознанно опуская голову и прикрывая рот ладонью.
Его глупенькая разбалованная принцесса так ничего и не поняла. Глупая! Глупая Мидори!
— Нет твоего Хаттори, — с трудом уняв свой хриплый смех, недобро прошептал Кейтаро. — Его не существует.
Зачем она пришла? Лишний раз напомнить ему, что он не тот, за кого себя выдавал? Лишний раз указать на его место в этом мире? Хватит с него этого! Хватит! Надоело!
Молниеносным движением придавив её к стене, он перехватил испуганный взгляд куноичи своим и зловеще прошептал:
— Разве у твоего Хаттори могло бы быть это? — Он активировал шаринган и вонзил его в дрогнувшее тело девушки.
— Кейтаро… прекрати… — Мидори начала извиваться в стремлении вырваться из его крепкого захвата и не видеть больше этих кроваво-красных глаз, до сих пор внушающих ей страх. — Пожалуйста…
— Боишься?! — взревел тот, яростно обхватывая её подбородок пальцами и не давая ей возможности отвести взор. — Нет уж, смотри! Ты ведь хочешь быть со мной! Так смотри же! Привыкай!
Гнев полностью поглотил его, заставляя одурманенный рассудок даже в какой-то мере наслаждаться плещущимся в её глазах ужасом, пока точный удар в скулу не вынудил юношу прийти в себя и отшатнуться на пару шагов.
— А теперь и правда вижу, что Учиха! Самый настоящий!!! — остервенело прокричала Узумаки и практически сразу же запнулась, понимая, что пощёчина по сердцу получилась куда больней, чем удар по лицу.
Ярость, что разбушевалась в точёном теле джонина мгновением ранее, моментально стихла, уступая своё место такой знакомой, разрывающей на куски боли.
Как же она не понимала, что опять вырывала юношеское сердце с корнем, безжалостно топча его ногой?
Кап-кап…
На старый деревянный пол глухо упали две крупные слезы, заставившие девушку в буквальном смысле задохнуться от безжалостно нахлынувшего на неё чувства вины.
Она нещадно проклинала свой непутёвый язык, неустанно коря свою же импульсивность и несдержанность, и безуспешно пыталась придумать хоть что-нибудь, что помогло бы ей исправить ситуацию.
— Хатто… Кейтаро… — начала Мидори, но вместо последующих слов расплакалась и сама, замолкая в нерешительности.
— И правда, не стоит мне забывать о том, что я Учиха, — горько усмехнувшись, молодой человек перевёл на неё влажные, уже ставшие зелёными глаза, безмолвно умоляя девушку просто оставить его в покое. — Уходи…
— Прости, я не хотела…
— Уходи, Мидори. Хватит! Не надо больше…
— Кейтаро, прошу тебя…
— Как ты не понимаешь, что родителей не выбирают. Я не виноват, что мой отец Учиха Саске, — с трудом прошептал он, чувствуя, как огромный ком сжимал его глотку в удушающем спазме. — Поэтому хватит. Оставь меня. Уходи…
— Но…
— Да уйди же ты наконец! — проорал Кейтаро, в следующую секунду с силой выталкивая девушку на улицу и яростно захлопывая за ней дверь. — Убирайся из моей грёбаной жизни! Исчезни!
— Нет, пожалуйста, впусти! — Мидори истошно кричала и без устали тарабанила в дверь, не веря, что он мог не открыть ей вновь, но он не открывал. Не открывал!
Хватит! Он не виноват! Он ни в чём не виноват!
Изнеможённо рухнув на колени, последний из клана Учиха обхватил свою голову руками и, наверное, впервые за десять лет позволил себе зарыдать: неистово и отчаянно, без сожаления выплакивая все те слёзы, что копились в его душе годами.
Хватит с него! Завтра же он покидает эту чёртову Коноху!