По тонкому лезвию мести. Глава 15.2 "Мангекё Шаринган. Месть"

Здравствуйте, мои дорогие читатели! Сразу хочу попросить у вас всех прощение за такую длительную задержку главы. Упадок сил, вдохновения, катастрофическая нехватка времени из-за деятельности редактора - всё это сыграло плохую роль. Эта глава вообще далась мне очень сложно, 80% было написано ещё в июле, но вот оставшиеся 20% я переписывала миллион раз, поэтому робко мечтаю о вашем снисхождении. ^_^ Плюс ко всему я ушла из редактуры, чтобы не забывать - в первую очередь я фикрайтер, поэтому постараюсь радовать новыми главами почаще:) Всех люблю, по всем безумно скучала. Надеюсь, мои любимые комментаторы не забыли обо мне и о моей истории:3
P.S. Не забывайте посещать моё портфолио. Новые арты уже выложены, а один из них относится к этой главе. Ну и конечно же, жду ваши мнения по поводу более реалистичной внешности Кейтаро, которое я недавно нашла на просторах интернета, в ваших отзывах.
P.S.S. Кто не помнит, кто такая Мизура-сан, отвечаю - женщина, что растила Кейто. Вспомнили?
Тогда поехали...

- Да объясните же мне, в конце-то концов, – теряя последние остатки самообладания, потребовала Сакура, - какого чёрта вы здесь вообще решили драку устроить? – Она смерила Хару убийственным взглядом и, не дожидаясь ответа, перевела сердитый взор на второго юношу, что неподвижно стоял рядом и всё так же безотрывно смотрел на Инузуку, будто бы и вовсе не замечая присутствия женщины.
«Кто это?» - Стоящего подле шиноби Харуно не признала, поэтому её брови удивлённо взметнулись вверх, когда внутри что-то ощутимо кольнуло; лопнуло, словно бы натянутая струна, наконец-то подавшаяся закону растяжения. Сакура невольно содрогнулась от неожиданного чувства, но вместо ожидаемой боли, на которую вмиг нацелились все защитные реакции организма, по телу разлилась внезапная и ни с чем не сравнимая лёгкость, что граничила чуть ли не с эйфорией…
Странно, подобное ощущение она испытывала впервые. Вернее, нет, уже испытывала, но единожды. Тогда, пару месяцев назад, при встрече с джонином, раненным в руку.
«Так неужели…»
- Хаттори? – Имя вырвалось невольно: Харуно не могла с уверенностью сказать, что перед ней стоял тот самый новенький АНБУ, из-за которого некогда ей стало так неподдельно легко, но в душе отчего-то загорелась надежда, маленьким, но тёплым огоньком.
Услышав своё имя, парень вздрогнул и, в недоумении скосив потухший взор на куноичи, неизбежно столкнулся с пронзительной зеленью её глаз. И всё…
Ведь большего ей было и не надо!
В одно короткое, почти неуловимое мгновение маленькая лучинка надежды, что затеплилась в душе секунду назад, вспыхнула адским пламенем, моментально поглощая всё существо женщины своим обжигающим жаром. Да, ошибиться она никак не могла! Это был он! Он! И на интуитивном уровне Харуно понимала это с трепещущей радостью где-то внутри!
- Хаттори…
А он ведь так и не пришёл. Не пришёл заполнить ту долбанную медицинскую карточку, видать совсем об этом позабыв, а она ждала – ждала! - и, словно бы обезумевшая, при каждом возможном случае искала с ним встреч, но судьба, как назло, разводила по сторонам, раз за разом не давая им увидеться вновь, а сейчас - он был рядом, совсем близко…
- … ты? - Сакура неосознанно дотронулась до его руки, и на аккуратно подкрашенных красной помадой губах заиграла едва заметная улыбка, когда, не в силах оторваться от неожиданно знакомых глаз джонина, она вдруг поняла, что её буквально пронизывает ощущение кого-то неописуемо родного рядом.
Непередаваемое чувство…
По пальцам моментально пробежал разряд статического тока, совсем несильный, неприметный, но почему-то оставивший после себя неприятную липкость на подрагивающих пальцах – ощущение слишком известное для всех медиков в Конохе, чтобы Сакура могла его не узнать.
«Кровь?» - Куноичи перевела взор на руку и на автомате растёрла кровавые сгустки подушечками пальцев.
- Ты ранен? – Она взволнованно устремилась на Кейтаро.
- Ранен не он, а Мидори! – взорвался Инузука, напоминая о своём присутствии. - Этот ублюдок убил её!
- Убил? – Женщина непонимающе повернулась к Хару.
«Да мать вашу, что здесь происходит?»
- Почти… - тихо отозвался Хаттори, вновь понуро опуская голову и впериваясь невидящим взглядом в пол. - Мидори в реанимации…
- Мидори? Здесь?! В госпитале?! Но… – Сакура ровным счётом ничего не понимала, но потребовать более внятных объяснений уже не смогла, на полуслове её оборвал встревоженный оклик:
- Сакура-сан!!!
Она машинально обернулась назад и - замерла, мгновенно ощущая, как холодеют ладони.
- Сакура-сан, мы нашли его на подступах к деревне… - Шиноби, что нёс бессознательное тело на руках, быстрым шагом направился к Харуно, а рядом с ним, обеспокоенно нахмурившись, семенила его перепуганная спутница. – Я точно не знаю, но, кажется, он… Он перестал дышать…
«Какаши-сенсей?..» - и пусть узнать в этом сморщенном и жалком старике того бравого Хатаке Какаши было почти нереально, подсознательно Сакура мгновенно осознала, что это именно он, её бывший сенсей, наставник, безгранично уважаемый и одновременно презираемый ею.
Куноичи моментально кинулась навстречу к молодым людям, выработанным рефлексом стремясь как можно быстрее оказать необходимую помощь.
- Да что же здесь творится? – тихо приговаривала женщина, бегло осматривая учителя и проверяя сонную артерию на наличие пульса - есть, слабый, нитевидный, но есть, а значит, жив. А вот реакции зрачков на свет практически не было. Плохо. – Что случилось? – Сакура устремилась на юношу, что до сих пор держал Хатаке на руках.
- Я… я не знаю, мы нашли его в нескольких метрах от ворот. Кажется, он ранен в спину, но точно мы не знаем… Мы… мы сразу же рванули в госпиталь…
Харуно мысленно выругалась: чем меньше информации, тем хуже. Чёрт!
«Так, собраться! Ранен в спину…»
Сакура немного приподняла сенсея, пытаясь осмотреть его возможное ранение. Да, рана была, небольшая и несмертельная, но общее истощение и обезвоженность могли сыграть плохую роль.
- Каталку! Быстро! И подготовьте пятую операционную! – приказала она, складывая печати и вливая немного своей спасительной чакры в артерии Какаши. – И найдите мне Аскену! Срочно! - Зелёная целительная чакра продолжала вливаться в измученное тело советника, а спустя секунду его глаза немного приоткрылись.
«Да, вот так!» - Куноичи неосознанно кивнула, заклиная своего неимоверно талантливого ученика как можно скорее оказаться здесь. Ведь для Мите Аскены даже подобное ранение не представляло труда, и если бы он немного поторопился, то Хатаке Какаши стопроцентно бы выжил!
- Это что там, Какаши-сан? – Сквозь суету, образовавшуюся в коридоре, Инузука силился разглядеть пострадавшего. Хоть Хару и не мог похвастать тем, что когда-либо видел Копирующего без маски, но отчего-то ему подумалось, что это именно он. – Толком понять не могу. - Снующие туда-сюда медсёстры мешали обзору, поэтому он озадаченно развернулся к Хаттори с невольным желанием узнать его мнение на этот счёт, но…

Музыкальное сопровождение

Кейтаро стоял неподвижно, в ужасе вжавшись в стену, и широко распахнутыми глазами безотрывно смотрел на сенсея.
Он забыл…
Почему-то стало трудно дышать, словно бы воздух сделался настолько тяжелым, что больше не мог свободно проникать в лёгкие.
Он про него забыл…
Сердце, казалось, пропустило удар, будто бы чья-то шальная рука намеренно сжала его в тисках своих пальцев - и опять не вздохнуть, совершенно нечем дышать.
Он совсем. Про него. Забыл…
- Эй, что с тобой? – Слова Хару ворвались в его сознание оглушающим гулом, но джонин не ответил: в тот же миг он сорвался к каталке в неосознанном стремлении оказаться подле учителя.
- Сен… сей… - Кейтаро затрясло, когда его ладонь намертво вцепилась в неестественно холодную руку Хатаке.
- Кей… то? - Какаши почти ничего не видел, поворачиваясь к ученику, скорее, по наитию, но чакра Сакуры, которую та продолжала прилежно вливать в его жилы, хотя бы позволила что-то сказать. – Ты… успел? – Факт, что наследник шарингана сейчас находился рядом с ним, неимоверно радовал Копирующего: значит, он в Листе – значит, не всё ещё потеряно.
- Почему?.. Почему вы мне… - каталка ехала быстро, Хаттори еле за ней поспевал, только чудом удерживаясь на ослабевших, заплетающихся ногах, – что всё… настолько серьёзно…
На потрескавшихся губах советника Конохи тут же заиграла снисходительная улыбка, которая, впрочем, моментально угасла, когда лёгкие отозвались удушающей сдавленностью.
- И кого… кого бы ты тогда… выбрал? – Очередной тяжёлый вдох, болью резанувший по раненной лопатке. - Меня… или Мидори? Кого… - инстинктивно мужчина попытался сглотнуть, но получил лишь очередную порцию страданий, - кого бы ты понёс на своих руках?
Кейтаро оцепенел.
- Но… - внутри всё сжалось, а глотку мгновенно передавило спазмом, - я бы…
- Я просто… сделал этот выбор за тебя…
- Дальше нельзя! – приказным тоном проговорила Сакура, делая знак, чтобы двери стерильного блока открыли. – Извини, - сказала она уже мягче, устремляясь на ошеломлённого юношу, упрямо не желающего отпускать руку учителя.
«Скорее всего, они были неимоверно близки…» - подумалось в тот миг Харуно, когда пальцы джонина всё же разомкнулись, и бригада медиков скрылась в тёмном коридоре операционного отсека.
- Я бы смог… - прошептал Кейтаро в пустоту, безотрывно глядя в маленькое окошечко, проделанное в железной двери, и понимая, что толком ничего не видит от застилающей глаза влаги. – Я бы смог. Смог! Никакого выбора… - Он безотчётно дотронулся до дверной стали, что разделяла его и двух самых дорогих ему людей, и неосознанно толкнул её - закрыто. – Почему? – Ноги подкосились, и наследник шарингана медленно опустился вниз, на колени, в следующую секунду упираясь ладонями в пол, что противно пах хлоркой. – Почему даже вы не верите в меня…
- Эй, Хаттори, - Хару присел рядом и неуверенно дотронулся до плеча Кейтаро, - ну ты чего, а? Какаши-сан сильный, такая рана его не возьмёт… - Он осёкся, когда джонин перевёл на него мутный, полный немого отчаяния и страха взгляд. – Ну честно ведь, всё будет хорошо…
Инузука уселся на пол и, прислонившись спиной к стене, поднял звериный взор к потолку. Сейчас было бы в самый раз позабыть о своей ненависти, ведь когда дело касалось жизни и смерти, для неё не оставалось места, и Хару это понимал как никогда прежде.
- Ой, да перестань! К ним уже вызвали Аскену, а этот малый и не на такое способен, сам как-то видел, - он вновь посмотрел на изумлённого в некой степени Хаттори и добавил: - Вот ей-богу, я тебе реально врежу, если ты будешь сомневаться, что они выживут. Понял меня? Врежу и угрызениями совести мучиться не буду, уверяю.
Кейтаро пристально смотрел на Инузуку ещё пару секунд, будто бы осмысливая его слова, а затем, следуя примеру своего неожиданного собеседника, опустился рядом, устало прикрывая глаза.
Ох, как же сильно хотелось проснуться, кто бы знал. Проснуться и понять, что это всё было не более чем банальным сном, кошмарным и ничего не значащим.
- Я и не сомневаюсь, - очень тихо произнёс последний из клана Учиха, упираясь затылком в стену, - они выживут. Обязаны.

***

Музыкальное сопровождение

- Са… Сакура… - Какаши не знал, что всё это время его бывшая ученица находилась рядом с ним, он понял это только сейчас, когда услышал её голос, и поэтому нещадно ругал себя за потерянные минуты. – Сакура, я должен… - Хатаке силился разглядеть хотя бы расплывчатые очертания Харуно, но тьма так упорно не хотела его отпускать.
- Прошу, молчите, Какаши-сенсей, вам нельзя тратить силы! - Куноичи пыталась затянуть его рану, но от истощения чакры разорванные ткани никак не хотели срастаться. – Риоко, где пакеты для переливания? Скорее! – раздражённо рыкнула она на стоящую рядом медсестру, которая прежде никогда не видела главу госпиталя в таком нервозном состоянии. – Ты принесла свитки, о которых я тебе говорила? – Девушка испуганно закивала и, достав один из них, немедля протянула Сакуре.
«Господи, да где же этот неугомонный Аскена? Чтоб его…»
Харуно резко перехватила свиток и, незамедлительно развернув его, приложила к ранению, постаравшись максимально сосредоточиться. А затем, сложив необходимые печати, направила свою энергию через пергамент, всем сердцем надеясь на удачу. Ранее подобную лечебную технику, наисильнейшую в Конохе, она не применяла. Её разработал всё тот же Мите, а Сакура всего лишь безуспешно пыталась освоить это медицинское дзюцу, но сейчас она должна была хотя бы попробовать.
- Сакура… послушай… - говорить с каждой секундой становилось труднее, но прекратить эти жалкие попытки избавиться наконец от мучающей его столько лет тайны означало бы сдаться, а Какаши сдаваться не привык.
- Какаши-сенсей, не говорите ничего, прошу вас! Ваша чакра на нуле…
«Да замолчи же ты, глупая девчонка! Выслушай меня!»
- Он зде… - но дыхания предательски не хватило, обрывая Копирующего на полуслове.
«Он здесь, Сакура! В госпитале!»
- Аскена! Где он, чёрт побери?! – Техника не получалась, она откровенно была ей не по зубам, от чего внутри Сакуры закипали злость и отчаяние, лишний раз мешающие сконцентрироваться. – Почему он до сих пор не пришёл?! Где этот засранец, когда он так нужен? – Раздражение сжимало горло, дышать было практически невозможно, но негодование на юного ученика не позволяло взять себя в руки.
- Аскена? – Молоденькая куноичи, что стояла напротив и поддерживала необходимый уровень чакры, непонимающе уставилась на женщину. – Но ведь…
- Что? Что ты там мямлишь?! – Какаши умирал, действительно умирал, и Харуно злилась. Злилась, что ей приходится тратить драгоценные минуты на пустую болтовню с подчинённой.
- Но, Сакура-сама, вы ведь… самолично отправили Аскену в Кири, ещё вчера, - проговорила сбитая с толку Риоко, будто бы оправдываясь, а потом зачем-то тихо добавила: - Преподавать.
- Что? – Сакура ошеломлённо устремилась на девушку, не сразу воспринимая сказанные ею слова. – Аскена в Кири? Что за бред?!
Да быть такого не могло! Не отправляла она Аскену ни в какой Туман!
- Риоко, что ты городишь?!
Ну не могла она самолично отправить единственный шанс на выживание сенсея в другое селение! Не могла!..
- Но… - Девушка непроизвольно сглотнула, в недоумении глядя на Сакуру широко распахнутыми глазами.
Да не могла она отправить Аскену в Кири… Или же…
Память тут же услужливо и с непередаваемым ехидством напомнила ей о событиях вчерашней давности.
«Проклятье…» - В глазах Харуно на миг потемнело, и она немного покачнулась, когда голова предательски пошла кругом.
А точно ведь, отправила. И именно в Кири.
«Вот же чёрт…» - Сакура не сумела сдержать горькую усмешку, что в следующую секунду искривила губы.
Да, самолично и отправила, невзирая на все протесты юнца и радуясь тому, что наконец-таки смогла избавиться от опостылевшего поклонника.
Какая ж дурость, кому бы рассказать…
Да потому что надоел! До невыносимости, до оскомины на зубах надоел со всей этой своей долбанной любовью, которая была ей абсолютно ни к чему! А теперь - о, Господи! - теперь единственный, кто знал о Кейтаро хоть что-то, умирал! Умирал прямо у неё на руках, а она была совершенно не в силах это предотвратить! Ведь знаменитая Розовлосая Богиня на самом деле Богом не являлась, и справиться с отсутствием чакры, измождённостью, критической кровопотерей она, увы, была не в силах.
Не в силах, чёрт возьми!
Женщина ошеломлённо перевела взор на умирающего Хатаке, предельно чётко вдруг осознавая, что время идёт, неумолимо и безжалостно, что оно ни на секунду не прекращает отсчитывать последние мгновения жизни сенсея, оставаясь лишь равнодушным наблюдателем происходящих сейчас душевных трагедий.
Паника.
Харуно охватила настоящая паника, что моментально стала жечь её глаза немым отчаянием.
Ками-сама, сколько же лет было потрачено впустую на какую-то несуществующую в реальности боязнь - услышать правдивый ответ, жив ли её мальчик. Сколько же этих проклятых лет она убеждала себя, что этим можно было банально сохранить хотя бы призрачную веру в то, что Кейтаро благополучен, что живой!
Теперь же всё казалось до неприличия глупым и нелогичным. И прискорбно навсегда упущенным. Безвозвратно. Ведь та ниточка, что ещё соединяла её с сыном, уже рвалась, трещала под натиском немилосердного лезвия Смерти, грозясь навеки разлучить... Но, чёрт возьми, ей надо было знать!
- Какаши-сенсей… - Прочь! Прочь весь этот иллюзорный страх! – Он жив? - тихо спросила Сакура, обхватывая лицо сенсея окровавленными пальцами и максимально близко приближаясь к нему. – Ответьте, Какаши-сенсей, он жив? Жив?!
- Он… - язык уже давно онемел, а оттого почти не ворочался, - «здесь».
- Скажите же мне! Жив?! Где он?! – дрожащий голос женщины сорвался на крик, а ладони лихорадочно сжали воротник изорванной экипировки бывшего наставника.
- Он… - «здесь».
Кровь, что клокотала у него в горле, опять не позволила ему закончить эту короткую, но неимоверно важную для его ученицы фразу.
Ну почему? Почему сил не хватало даже на то, чтобы сказать такое маленькое, но чересчур значимое словечко – «здесь»?..
«Он здесь! Здесь! Сакура, он здесь!»
- Какаши-сенсей! – Харуно взвыла, начиная бешено трясти учителя в приступе неконтролируемой истерики. – Пожалуйста! Ответьте! Я должна знать!
«Он здесь!!! Кейтаро здесь! Сакура, он... здесь… здесь…»
Разум медленно угасал, постепенно утягивая его во мрак неизведанной ранее пропасти, а Какаши и сам не понимал, смог ли он произнести те заветные слова, что так неистово рвались наружу, вслух, или же они так и остались тайной, которой предназначалось быть погребённой вместе с ним.
Несправедливо. Он должен был успеть…
Сказать…

…«Сакура, твой Кейтаро вырос настоящим шиноби. Нет, честно. Он сильный, добрый, не дурён собой. Внешне он похож на Саске, однако же душой он весь в тебя. Не даром же говорят, что глаза зеркало души, правда ведь? Так вот, у него твои глаза. Да, такие же зелёные и чистые. Ты, безусловно, можешь им гордиться, он этого достоин, уверяю. Он любит и любим. Он счастлив, Сакура, но… Думаю, без тебя это счастье, оно неполное, понимаешь? Огромного куска не хватает, поэтому - он здесь, Сакура. Здесь. Буквально за стеной, в каких-то жалких метрах от тебя. Прости, что так и не сумел раскрыться. Прости...»

- Пожалуйста, молю! – давясь слезами, орала Харуно, безуспешно пытаясь привести учителя в чувство. – Пожалуйста!
- Сакура-сама… - Риоко испуганно смотрела на наставницу, не зная даже, как вести себя в данный момент, - прекратите это. - Тоненькая ручка опустилась на дрожащее плечо женщины и с силой сжала его. – Прекратите, он умер…
- Что? – Харуно на мгновение замерла, с раздражением устремляясь на помощницу. – Прекратить?! Что за бред ты говоришь?.. – Она замотала головой, не желая верить ни единому слову молодой куноичи. - Нет, он не мог... Он не мог умереть! Ещё немного моей чакры. Это должно помочь… - Чакра вновь полилась из ладоней приглушённым зеленоватым мерцанием. – Ещё немного…
- Сакура-сама, - медсестра жалостливо качнула головой, пытаясь поймать блуждающий взор Главы, - я сожалею, но он умер. Пожалуйста, прекратите расходовать свою чакру…
- Нет!!! – Харуно яростно скинула её руку со своего плеча и прожгла Риоко гневным взглядом. – Ты мне совсем не помогаешь! Молчи! – Сакура упрямо продолжила насыщать бездыханное тело Копирующего энергией, пока в конечном итоге осознание того, что учитель действительно мёртв, не пришло и к ней, острой, удушающей судорогой. – Нет... – Она в ужасе отшатнулась от холодеющего тела Какаши и незамедлительно впечаталась спиной в стеклянный шкаф с медицинскими инструментами, что стоял позади, но, казалось бы, даже не заметила этого. – Нет… – Окровавленные, дрожащие пальцы неистово сжали виски в порыве безысходности, а веки сомкнулись под натиском оглушающего гула внутри головы.
Отныне всё теряло смысл.
Она никогда – никогда! - не увидит Кейтаро…

***

В госпиталь ворвался разъярённый Наруто, одной лишь своей аурой заставляя тех несчастных, что ненароком попадались ему на пути, испуганно шарахаться в разные стороны и поспешно убегать прочь. Следом за ним, спотыкаясь и только чудом удерживаясь на ватных ногах, вбежала и Хината, неустанно рыдающая, дрожащая, балансирующая на грани сознания и обморока. А у входных дверей, отчего-то не решаясь переступить порог больницы, стояли притихшие Минато и Джирайя, что, боязливо взявшись за руки, с какой-то устрашающей безропотностью наблюдали за метаниями родителей. Что ни говори, а такая ситуация у них в семье случалась впервые, и страшно было всем, без исключения.
- Где она?! Где моя дочь?! – взревел Узумаки, молниеносно подлетая к посту дежурной медсестры.
- Наруто-сама, - девушка нервно привстала, толком и не зная, что сказать: вестей от врачей пока не поступало, а врать хокаге было чревато, - пожалуйста, успокойтесь…
- Что?!! Успокоиться?!! Что с ней, даттебайо?!
- Хокаге-сама, пока ничего неизвестно, пожалуйста…
- Мидори всё ещё в реанимации, Наруто-сама. – Отзвук чьего-то голоса, такого безжизненного и почти неузнаваемого, тут же привлёк внимание Шестого, что моментально повернулся в сторону говорившего и невольно прищурился, силясь признать сидящего у стены шиноби.
- Хаттори? – Наруто узнал его не сразу: лица было практически не видно, а голос, словно бы из потустороннего мира, вызывал лишь предательский холодок по телу и ничего общего с тем голосом, коим говорил Кейтаро ранее, не имел, но, немного приглядевшись к юноше, что сидел на полу, понуро опустив голову, он всё же понял - это именно джонин. – Хаттори… Но… Как же так? Почему Мидори…
- Я не смог, - лишь тихим эхом донеслось до ушей хокаге.
- Как это… не смог? Ты ведь… Ты ведь обещал мне. Обещал, даттебайо! Обещал её защитить!!! – Ярость моментально поглотила джинчурики, заставив резко сорваться с места и устремиться к Кейтаро. - Какого чёрта это случилось?! Ты же обещал! Ты мне обещал! – Остервенело подняв молодого АНБУ на ноги, он пару раз хорошенько его встряхнул.
- Наруто, не надо! – испуганно запричитала подбежавшая к ним Хината, стараясь оттащить супруга от парня. – Это не поможет! Не надо… - Она старалась встать между ними, но Наруто вцепился в наследника шарингана мёртвой хваткой.
- Ты обещал, даттебайо… Обещал… - процедил Узумаки, до скрежета стискивая зубы, чтобы хоть как-то сдержать свой гнев и подступающие к глазам слёзы. – Я ведь доверился тебе… - Шестой ещё раз с силой встряхнул Хаттори, будто бы пытался выбить ответы на поставленные вопросы, но на деле же он просто старался не захлебнуться тем разочарованием в последнем из клана Учиха, что накрывало сейчас с головой.
- Я не сумел. Она упряма…
- Не смей оправдываться передо мной! Ты… – Мужчина запнулся, когда джонин поднял на него свой взгляд: потемневший и впалый, словно бы взор столетнего старика, доживающего век, и оцепенел, моментально превращаясь в неподвижное изваяние.
- Мне не хватит и жизни, чтобы оправдаться перед вами, Наруто-сама. Поэтому даже и пытаться не буду.
Хокаге едва заметно вздрогнул, отчётливо вдруг понимая, что поступает чересчур жестоко по отношению к этому юноше. Кейтаро переживал, и переживал не меньше него самого. И это было видно. Предельно ясно.
- Прости, – тихо проговорил Наруто, ослабляя хватку и отступая на шаг назад. Необходимо было срочно взять себя в руки и больше не поддаваться тому горю, что затмевало разум, пожирая изнури. – Я не должен был… Точнее, я… я не считаю, что это твоя вина. Прости. – Он растеряно потёр лоб ладонью, всё ещё пытаясь усмирить ненужные сейчас слёзы, а затем, исказив губы кривой улыбкой, спросил: – Скажи мне, она сильно пострадала? Никто мне толком сказать не может… - Хокаге с мольбой посмотрел на джонина в надежде найти в его взгляде хоть что-то, что говорило бы: «Эй, не всё так страшно», но тщетно – взгляд Хаттори лишь подтверждал его опасения. – Ну не всё же так ужасно, как я себе напридумывал, правда ведь? – но ответа не последовало и теперь. Вместо него Кейтаро лишь вновь понуро опустил свою голову и тяжело вздохнул не в силах выдавить из себя и звука.
- Ответь, - Хината первая не выдержала того невыносимого безмолвия, что так внезапно повисло над ними, – ответь, прошу. Насколько сильны её травмы?
- У неё… ожог, - переборов ком в горле, проговорил юноша, ощущая, как каждое произнесённое им слово выжигается на его душе такими же кровоточащими ранами. - Больше всего пострадали… - но закончить он не смог: дверь реанимационного блока открылась, и из полумрака длинного коридора, что разделял фойе и стерильную зону, медленно вышла Сакура, бледная, заплаканная, совершенно потерявшаяся во времени и пространстве. Сопровождаемая пристальными взглядами всех присутствующих, она неторопливо прошла мимо, совершенно не обращая ни на кого внимания, а затем, слегка пошатнувшись, прислонилась к стене.
- Сакура… - хриплый голос достопочтенной жены разрезал образовавшуюся тугую тишину.
- Я не смогла… – качнула головой Харуно, отрешенно глядя в пол и ровным счётом ничего перед собой не видя. – Я не смогла, всё кончено… - Окровавленными пальцами она судорожно сжала подол халата, пытаясь хоть как-то абстрагироваться от той боли, что разрывала её материнское сердце на куски, и тихо повторила: - Всё кончено.
- Наруто, - Хината задрожала ещё сильнее, панически хватаясь за напрягшуюся ладонь супруга и неистово сжимая её, - что происходит? - Казалось, кровь застыла в жилах, а разум начал постепенно угасать, погружаясь в вязкую непроницаемую тьму. – Мидори, она что… - Женщина вопросительно устремилась на мужа, будто бы он был единственным, кто знал верный ответ.
- Я… не… - Наруто мотнул головой, ни на миг не отводя взгляда от бывшей сокомандницы; впервые в жизни ему, наисмелейшему шиноби в мире, было настолько страшно, - я не знаю, Хината… - Аккуратно отцепив сведённые судорогой пальцы жены от своей руки, он медленно, на негнущихся от страха ногах, направился в сторону Харуно. – Са-кура… - Осторожно дотронувшись до плеча женщины и мягко, почти бережно развернув её к себе, Узумаки шумно сглотнул и несмело продолжил: – Мидори что… Она…
Сакура с трудом сфокусировала взор на джинчурики, словно бы только сейчас заметив, что вокруг неё находились люди, а затем еле заметно покачала головой.
- Мидо ещё оперируют, но думаю, она выкарабкается… - её губы дрогнули, когда Наруто не смог сдержать судорожного вздоха облегчения, а зелёные глаза моментально наполнились влажным блеском, - но… - Она лихорадочно схватилась за рукав плаща хокаге, - Наруто… - Застрявшие в груди слёзы не давали вздохнуть, сжимающая лёгкие скорбь не позволяла сказать.
- Сакура, да что с тобой? – Шестой непонимающе глядел на Харуно, неосознанно сжимая её дрожащие плечи.
- Всё кончено. Он умер, - тихими всхлипами сорвалось с уст главного медика Конохи. - Я не смогла…
- Но кто? Сакура, кто умер? – На какое-то мимолётное мгновение Наруто даже усомнился в здравомыслии бывшей напарницы.
- Какаши… - говорить было поистине настоящей пыткой, - Какаши-сенсей…
Зрачки небесно-синих глаз моментально сузились, превращаясь в две малозаметные точки, а неугомонное сердце сделало несколько весьма болезненных ударов о грудину.
…А дальше тишина, что разом поглотила всё живое. И тьма. Абсолютная кромешная тьма.
- Что? – Свой голос Кейтаро не узнал; он показался ему каким-то совершенно незнакомым и далёким, почудился лишь приглушённым эхом, отразившимся от стенок оглушённого рассудка. И только ощущение вражеской руки, что беспощадно скручивала все его внутренности, будто бы стремясь вырвать их с корнем, оставалось неизменным. – Он… умер? - Хаттори сделал неосознанный шаг навстречу к Сакуре и Наруто, но в следующее мгновение отшатнулся назад не в силах поверить в услышанное. Его дыхание стало чересчур поверхностным и частым, а перед глазами всё поплыло.
- Хаттори… - Шестой ошеломлённо обернулся к джонину, ещё не до конца осознавая услышанную новость. Где-то в глубине души он отказывался принимать это, отказывался верить Сакуре и её словам, с завидным упорством отторгая от себя факт кончины наставника. Сказать по правде, поглощённый мыслями о Мидори, Наруто ведь даже и не вспомнил, что отправил Хатаке вместе с ней. А теперь получалось, что он самолично – самолично! - отправил сенсея на… погибель?
- Нет… - Кейтаро поражённо смотрел на розоволосую куноичи, отходя ещё на шаг назад. – Нет! – Он зажмурился и неистово сжал виски ладонями, не в силах поверить в фатальность произошедших событий.
Какаши-сенсей не мог умереть! Ведь рана была совсем несмертельной!
- Хаттори, - Наруто отчаянно пытался подобрать хоть какие-то слова поддержки, что могли бы помочь, но в голове было до омерзения пусто, не находилось ни единой фразы, способной утолить это ноющее чувство невосполнимой потери.
- Нет… – Наследник шарингана остервенело замотал головой, разрываясь под гнётом обрушавшегося на него осознания беды. – Пожалуйста…
…Это он во всём виноват. Он. Он и никто больше!
Забыл, не спас, ушёл, когда сенсей нуждался в его помощи…
«Убийца! Я самый настоящий убийца!»
Кейтаро сделал ещё пару шагов назад, а затем, стремительно развернувшись, резко сорвался на бег, по неосторожности сбив медсестру, так неудачно оказавшуюся на пути.
- Нет! Стой! – На подсознательном уровне Наруто почувствовал, что джонина нельзя оставлять сейчас в одиночестве, слишком уж хорошо он помнил сломленную под тяжестью потерь душу Саске. Нет, позволить сломаться Кейтаро он не мог! Одиночество для Хаттори теперь губительней всего!
Он без промедления рванул за юношей, стремясь как можно быстрее догнать наследника шарингана и поддержать, помочь справиться с горем, что сжимало и его сердце тоже, но внезапно оказавшийся рядом с ним АНБУ так не вовремя преградил путь.
- Наруто-сама, срочное послание от цучикаге. – Шиноби тут же протянул Шестому пергамент, увидев тотальное недоумение на лице хокаге.
- Что?! – Узумаки не поверил своим ушам. – От цучикаге?! – Он раздражённо выхватил свиток из рук мужчины и незамедлительно развернул его.

«Достопочтенный хокаге-сама, я выражаю Вам свои самые глубокие сожаления по поводу случившегося. На подступах к Иве действительно орудует группа отступников, которых, к сожалению, нам до сих пор не удаётся обезвредить. Я потерял одного из лучших воинов Скрытого Камня, но в моей душе ещё теплится надежда, что его смерть не была напрасной, что он сумел исполнить свой долг и, невзирая ни на что, защитить принцессу Мидори. Всем своим существом я прошу у Всевышнего, чтобы она была невредима. Клянусь найти виноватых и подвергнуть их самому тяжёлому наказанию. С уважением, Кин.»

- Сукин сын! Сукин сын!!! – Наруто с силой ударил по стене кулаком, отчего по её поверхности тут же разошлась паутина трещин. – Сволочь! Всё продумал! Чтоб его…
Теперь доказать Альянсу причастность Ивы к нападению было практически невозможно.

***

Музыкальное сопровождение

Бежать…
Телу необходимо было бежать. Долго, быстро, практически на исходе сил, но не останавливаясь при этом ни на секунду.
Боль…
Телу необходимо было чувствовать боль. Постоянную, физическую. Разливающуюся по организму холодящим онемением от переутомлённых мышц, но спасительно подавляющую боль душевную, что неутихающим внутренним криком разбивала сознание юноши на множество мельчайших осколков. Бронхи в очередной раз скрутило в мучительном спазме, перебивая и без того рваное дыхание джонина, а сердце, зайдясь в безумном ритме, казалось бы, ещё чуть-чуть и разорвётся в клочья, но - бесполезно: боль плоти была несопоставимой и до отвращения неравнозначной, чтобы затянуть открывшиеся, невидимые глазу раны души.
…Умер!
И будто бы огнём это слово выжигалось у него в голове, навечно оставляя после себя кровоточащий отпечаток вины; постыдное клеймо, которому было предначертано всю оставшуюся жизнь напоминать, что…
…Это его вина! Его и ничья больше!
Вопль горького отчаяния подступил к горлу, но так и застрял в его глотке тихим, сдавленным стоном, сразу же ударившим в глаза жгучим ощущением невыплаканных слёз.
…Сенсея. Больше. Нет.
И это было тем самым, что, не зная пощады, гнало джонина вперёд, что без устали заставляло бежать, с каждым новым проделанным шагом отрывая от его души куски что побольше и расщепляя их в мутной желчи собственных страданий.
О да, его душа определённо умирала, превращаясь в жалкие дырявые лохмотья, и Хаттори Кейтаро умирал вместе с ней, начиная медленно задыхаться, захлёбываться в той лютой ненависти к себе и к окружающему миру, что постепенно утягивала его на самое дно своего тёмного омута концентрированной злобы.
Внутри. Зарождался. Кто-то. Другой…

***

Солнце уже клонилось к горизонту, озаряя багровыми красками заката бесконечные чёрные стволы, что древесной клеткой окружали со всех сторон, когда Наруто окончательно понял: он его упустил, опять. Уже в который раз, даттебайо! Ей богу, сендзюцу сегодня было практически бесполезным, и это неимоверно злило!
- Чёрт… - Узумаки приглушённо выругался, нехотя останавливаясь и нервозно озираясь по сторонам. – Проклятье!
Кейтаро оказался, как назло, быстрым. Даже чересчур. Быстрым настолько, что и режим отшельника не мог толком уловить местонахождение последнего из клана Учиха, отыскивая его лишь на какие-то жалкие мгновения, а затем снова теряя в болезненном шквале чужеродных чакр.
- Мать твою… - Шестой запустил ладонь в копну светлых волос и попытался оперативно решить, в каком направлении всё же продолжить путь. Джонин мог свернуть в любую сторону, и осознание сего обстоятельства лишь усугубляло сложившееся положение и внутреннюю напряженность мужчины.
«Гадство!»
Ему нельзя было упускать Хаттори в госпитале. Нельзя было отвлекаться на это дурацкое письмо, которое теперь не имело абсолютно никакого значения.
- Чёртов Кин, - даже в подобной ситуации пятый цучикаге умудрялся приносить одни только несчастья и проблемы; даже на расстоянии вмешивался в ход событий, - чтоб его…
Наруто глубоко вздохнул и, непроизвольно мотнув головой, прикрыл глаза, пытаясь усмирить своё усиливающееся с каждой секундой раздражение.
Нет, сдаваться – не в его приоритете, сейчас надо было искать, уловить хотя бы верное направление.
Он сделал ещё один глубокой вздох и постарался по максимуму сосредоточиться, когда в его тело вновь устремились нескончаемые потоки природной чакры.
Догнать Кейтаро отчего-то сейчас казалось жизненно необходимым, до невозможности важным. На интуитивном уровне хокаге понимал, что оставить Хаттори в одиночестве – означало бы потерять его, навсегда, безвозвратно. Потерять, как когда-то потерял Саске, позволив тому погрузиться в непроглядную тьму злобы, ненависти и мести, а этого Наруто допустить никак не мог, не теперь: слишком уж сильно жгли его душу ошибки прошлого, для того чтобы совершать новые. Поэтому, преодолевая усталость и раздражение, беспокойство за Мидори и опустошённость от потери учителя, он упрямо продолжал искать, терпеливо отсекая от своего восприятия ненужные ощущения и упорно концентрируясь на поиске чакры джонина…
- Есть!
По неопределённым причинам скорость Кейтаро заметно снизилась, что позволило джинчурики моментально уловить его чакру и установить максимально точное направление, в котором тот передвигался.
В ту же секунду уголки губ хокаге под напором ироничной усмешки на одно короткое мгновение немного приподнялись вверх.
Ками-сама, как же символично…
Двадцать пять лет назад он уже мчался вслед за другом ровно по этому же пути. Мчался без устали и страха, всем сердцем желая вырвать сокомандника, поддавшегося соблазну обладать неимоверной силой, из плена его же собственного самообмана, но неудача стала тогда итогом, изменив судьбы многих и надломив жизни сотен. А теперь по этой же самой дороге, и сам того не зная, бежал его сын. Так рьяно бежал навстречу тем ошибкам, что когда-то совершил Учиха Саске.

***

Сознание пронзила внезапная боль. Настолько резкая и оглушающая своей силой, что ноги джонина вмиг подкосились, а сам юноша кубарем повалился на землю, неимоверно сжимаясь под натиском мучительного прострела.
Острая, невыносимая пытка…
Где-то глубоко в груди тут же зародился болезненный стон, что, так и не найдя выхода наружу, намертво застрял в спазмированной глотке. Вены на висках и шее сразу же вздулись от чрезмерного напряжения, а спустя долю секунды боль расползлась по всему организму, беспощадно поглощая всё: руки, ноги, голову, словно бы все внутренности разом натянулись в тугую тетиву, чтобы в следующий миг разорваться на мелкие кусочки окровавленной плоти.
В глазах моментально потемнело, а через миг Кейтаро почувствовал, как сам по себе активировался шаринган, начиная медленно втягивать непрекращающуюся муку в воспалённые глазницы и троекратно усиливая её, сводя тем самым Хаттори с ума. Он инстинктивно зажмурился в наивной попытке уменьшить страдания, но это лишь довело болевой приступ до агонической стадии, что не позволила джонину сделать даже спасительного вдоха. Будто неведомая сила, не знающая милосердия, вырезала его клановое додзюцу раскалёнными добела лезвиями, без сожалений уничтожая принадлежность к клану Учиха и ввергая юношу в предобморочное состояние.
Тело пробила мелкая дрожь, а пальцы, впрочем как и всё тело, сведённые судорогой, яростно вонзились в сухую, безжизненную почву. На одно короткое мгновение боль стала практически фатальной – ещё секунда, и его разум отказал бы…
Всё прекратилось так же внезапно, как и началось, вырывая из горла юноши тихий, но продолжительный стон, смешавший в себе и отчаяние, и эйфорию.
Такое желаемое облегчение отняло у джонина последние остатки сил, вынуждая его измученное тело обмякнуть и безвольно повалиться на пожелтевшую траву парализованным куском плоти. Его дыхание стало глубоким, судорожным, а глаза заполонила пелена – непроглядная и бурая, в следующий миг слезами хлынувшая по испачканным щекам.
«Что происходит?» - Кейтаро пару раз моргнул в стремлении избавиться от неприятной дымки перед взором, а затем, с трудом приподняв ладонь, дрожащими пальцами дотронулся до нижнего века. Глаза, что стали понемногу различать контуры предметов и цветовую гамму, тут же отозвались остаточной болью, но Хаттори этого даже не заметил.
- Кровь? – с удивлением прохрипел он, когда увидел свои фаланги пальцев, что были багровыми от крови. – Но…
Почему его глаза кровоточат?
Кейтаро непонимающе перевёл взгляд на небо, темнеющее под воздействием опускающихся сумерек, а затем медленно оглядел окружающую его природу, невольно про себя отмечая, что мир вокруг стал каким-то другим. Это было, конечно же, странным, но реальность действительно в чём-то изменилась. В чем именно – понять было сложно, но что-то определенно произошло. Словно бы его восприятие, обострившись до крайней отметки, делало носителя шарингана невероятно чувствительным даже к малейшим переменам пространства.
«Что за…» - но додумать Хаттори не успел: земная твердь, на которой мгновение назад сосредоточился его взор, неожиданно взорвалась миллиардами мельчайших песчинок, заставив джонина, ещё совсем недавно почти обездвиженного, отскочить на пару метров назад. Кейтаро испуганно устремился на образовавшийся в породе кратер, примерно полметра в диаметре, и неосознанно сглотнул.
Всё произошедшее было явно выше его понимания, но придумать наиболее подходящее всему этому объяснение юноша так не смог: дерево, на котором так неудачно сфокусировался взгляд шиноби в следующий миг, с треском разлетелось на множество разнокалиберных щепок, обдавая молодого человека древесной волной.
- Да что же это… - Наследник шарингана недоумевал, панически зажмуривая глаза и подсознательно боясь открыть их вновь. Всё, абсолютно всё, на что падал его взор, необъяснимым образом разлеталось в клочья, взрывалось, расщеплялось, но… Почему?
- Кейтаро! – Голос Наруто заставил джонина на автомате обернуться в сторону запыхавшегося хокаге, и тут же в нескольких сантиметрах от Шестого взорвался клочок земли; реакция джинчурики не подвела, он успел отпрыгнуть, избежав тем самым атаки, но толком так и не осознав, кто нападал. – Кейто?..
- Наруто-сама, со мной что-то… – Хаттори задохнулся от ужаса, когда почувствовал, что всё его тело начинает покрывать незнакомая доселе зеленоватая чакра, нестерпимо жгучая, словно бы и без того искалеченную кожу джонина обдавали соляной кислотой. – Наруто-сама…
- Мать твою, - поражённо прошептал хокаге, с замиранием сердца лицезрея рождение нового сусаноо. – Твою ж мать…
Он опоздал… Чёрт побери, он опоздал!
Зелёный отблеск чакры быстро преобразовывался в форму скелета, затем мышц, а потом обтягивался неким подобием кожи, постепенно принимая форму гигантского исполина с непропорционально большими и длинными мускулистыми руками, что доходили до самой земли.
- Жжёт… - выдохнул Кейтаро, сгибаясь под натиском разрушительного воздействия неизведанной техники. – Не могу остановить…
- Хаттори! – Наруто кинулся было к юноше, но могучая рука гиганта среагировала мгновенно, большим размашистым движением отбрасывая джинчурики назад. – Хаттори…
- Я не понимаю, как это действует… - Юноша растерянно устремился на Шестого, и в тот же миг разрушительная техника мангекё шаринагана всё тем же предельно точным, практически неуловимым движением уничтожила расположенную рядом кипарисовую рощу, за долю секунды превращая её лишь в жалкую груду поломанных стволов и веток. – Не могу… остановить…
Но губительные ладони новорождённого сусаноо всё же встретили преграду на своём пути: их остановила чакра Кьюби, сомкнувшаяся на его плечах кольцом пылающих когтистых лап. В то же мгновение Узумаки ощутил болезненное влияние аматерасу на тело, что означало одно - надолго хокаге не хватило бы, но на удивление этого и не потребовалось: исполин отчего-то стал стремительно таять, переставая обжигать джонина своим разъедающим пламенем, а через минуту исчез и вовсе.
Кейтаро едва заметно мотнул головой и покачнулся, по инерции упираясь дрожащими ладонями в землю, чтобы не потерять равновесие.
- Наруто-сама, что со мной происходит? – Хаттори неуверенно поднял глаза на Шестого, заставив того непроизвольно вздрогнуть: на Наруто смотрели совершенно иные, изменённые шаринганы, с преобразованным проклятым рисунком клана Учиха - сердце джонина уже было отравлено ненавистью и потерей, и при всём своём желании хокаге не сумел этого предотвратить.
- Кейтаро, - Узумаки подошёл к молодому человеку вплотную и присел, чтобы их лица оказались на едином уровне, - я запрещаю тебе использовать эти техники. – Его голос пронизывала нескрываемая строгость, он почти приказывал, что невольно удивило юношу. – Слышишь меня, никогда и не при каких обстоятельствах ты не должен их использовать! – Наруто обхватил плечи джонина ладонями и несильно встряхнул.
- Но… откуда они у меня? Ранее их не было… – Молодой АНБУ сглотнул образовавшийся в горле ком, не понимая подобной реакции мужчины.
- Я точно не знаю, Хаттори, но твёрдо уверен в одном, - белёсые брови тут же сошлись на переносице, - эти техники - проклятье клана Учиха. Будешь использовать их, и твои глаза почернеют так же быстро, как когда-то почернели глаза твоего отца. Ты не справишься с их могуществом и упадёшь в ту же пропасть, что и Саске….
- А если справлюсь? – внезапно перебил его наследник шарингана, немного отодвигаясь назад, будто намеренно увеличивая между ними расстояние. – Вы только посмотрите, - Кейтаро перевёл взгляд на поломанные деревья, - эти техники невероятно сильны, они могли бы послужить Конохе!
- Вздор! Я видел, как менялся Саске под их воздействием!
- Но если я научусь управлять ими, то смогу защитить… - Хаттори осёкся, моментально чувствуя неприятное жжение от навернувшихся слёз. – Я бы… смог…
Защитить?
Некого было уже защищать. Некого.
Всех, кто был ему дорог, он уже потерял. Точнее, их у него… отняли. Безжалостно и беспричинно.
- Кейтаро, - тихо позвал его хокаге в надежде всё-таки подобрать правильные и такие нужные сейчас слова, - не поддавайся этому могуществу, не совершай непоправимых ошибок. Ты ведь этого так боялся… - но АНБУ уже не слушал, утопая в своих мыслях и решениях.
«Если я научусь управлять этими техниками, то смогу… отомстить…»

***

Музыкальное сопровождение

- Кейто-чан, мне тут сказали, что ты замечательно освоил техники огня. Это правда? – Хатаке со всей серьёзностью устремился на восьмилетнего мальчугана, зелёные глаза которого тут же заблестели от мало скрываемой гордости за себя любимого, а на озорном курносом личике засверкала самодовольная улыбка.
- Да, это так. Показать? – с непередаваемым трепетом поинтересовался Кейтаро, готовый в любую секунду продемонстрировать приехавшему сенсею свои навыки и умения.
- Думаю, я должен убедиться в этом лично, – проговорил Какаши и, присев на кособокую скамейку импровизированной тренировочной площадки, размером не более пяти шагов в обе стороны, выжидающе уставился на ученика. - Прошу.
- Ладно, - юнец сразу же кивнул, но затем немного помедлил, собираясь с мыслями и ещё раз прогоняя про себя всю последовательность необходимых печатей, - сейчас вы сами убедитесь, что я ас в этом деле.
Хатаке с трудом подавил смешок. Ей-богу, самонадеянность этому мальчишке досталась именно от Саске.
Тонкие и пока ещё непослушные пальцы сложились в печати, а спустя мгновение из лёгких Кейтаро вырвался небольшой огненный шар, проживший, однако, не более пары секунд, но это было и не важно.
- Ками-сама, Кейто! Это просто невероятно! – с восхищением воскликнул Копирующий, хоть и получилось у него довольно наигранно: всё же, что ни говори, а актёр из Какаши был, как куноичи из Мизуры-сан. Но, казалось, пацан не заметил подобной фальши в голосе наставника, ведь последовавшая после «триумфа» похвала затмила его разум сиюсекундно.
- Вот видите! Видите! Я вас не обманывал! – ликовал Кейтаро, чуть ли не прыгая от обуреваемой его радости. – Я могу!
- Ну что ж, Кейто-чан, ты не оставляешь мне выбора, - мужчина обескуражено помотал головой, от чего радость юного шиноби сразу же сошла на нет, - вообще-то, я хотел подарить его в день твоего шестнадцатилетия, но… Не отметить такие достижения - нет, ты достоин этого подарка прямо сейчас!
- Подарка? - У мальчишки моментально перехватило дыхание, а руки затряслись от предвкушения наискорейшего получения ценного трофея.
- Именно! – Поманив ученика к себе ближе, Какаши потянулся ко внутреннему карману своей жилетки, а спустя мгновение вытащил оттуда кунай с отделанной под дерево ручкой, на которой были выгравированы замысловатые иероглифы. – Это кунай самого Четвертого Хокаге, с его помощью он мог перемещаться в пространстве.
- Самого… Четвертого Хокаге? – дрожащим голосом переспросил Кейтаро, не веря своим глазам. - И… это… - слёзы счастья хлынули по разрумяненным детским щекам, - мне?
- Да, Кейтаро, тебе, – улыбнулся Хатаке и взъерошил ученику тёмные непослушные волосы на макушке. – Тебе…

День выдался не к месту замечательным: солнечным, тёплым, утопающим в звучном щебетании птиц. Пожалуй, такого дня в Конохе не было давно, и от этого на душе становилось только паршивее: слишком уж явным был контраст с внутренним миром. Лучше бы сейчас шёл дождь, тогда бы не пришлось сдерживать эти предательские слёзы, что слабостью рвались изнутри.
- Хаттори, – Шестой вклинился в мысли джонина чересчур резко, заставив того неосознанно вздрогнуть, - как ты?
- В норме… - даже не оборачиваясь, ответил юноша.
Хотя можно ли было считать нормой ту пустоту, что разрасталась внутри с ужасающей скоростью?
Погребальная церемония уже давно кончилась, все прощальные слова уже давно были сказаны, и на коноховском кладбище уже около пяти часов числилась новая могила, последнее пристанище знаменитого копирующего ниндзя Хатаке Какаши, а Кейтаро так и не сумел найти в себе силы, чтобы оставить сенсея в одиночестве. Отчего-то теперь это казалось ему самым настоящим предательством.
- Прости, сейчас я должен идти, - извиняющимся тоном произнёс Наруто, невольно чувствуя за собой вину, что оставляет наследника шарингана наедине со своим горем, но Сай и Сакура уже наверняка ждали его, сидя в единственном более-менее приличном кабаке на окраине Конохи, где они условились встретиться и в кои-то веки напиться до беспамятства. – Я не могу их сейчас бросить, понимаешь. И Сай, и Сакура, они опустошены не меньше. И… мы должны пережить это вместе. Просто потому что мы - команда номер семь. Команда… Хатаке Какаши.
- Всё хорошо, идите, - тут же отозвался Хаттори, что, сказать по правде, только и мечтал о тишине. Разговаривать с кем-либо, даже с Наруто-сама, сейчас хотелось меньше всего. – Не беспокойтесь обо мне.
- Ладно, - немного погодя, кивнул джинчурики, нехотя разворачиваясь к юноше спиной. – Приходи ко мне завтра в резиденцию, нам о многом нужно поговорить. Хорошо?
- Конечно… - в ответ раздался всё тот же глухой и безжизненный голос.
Возможно, завтра ему и захочется говорить, а сегодня - нет.
Как ушёл хокаге, Кейтаро не заметил, на какое-то мгновение полностью погрузившись в свои мысли. Он отрешённо вертел в ладонях драгоценный кунай, некогда подаренный учителем, и, не переставая, думал. Много думал. Думал о мире, в котором живёт, о Мидори, что могла умереть в любую минуту, и - о себе, о своей душе.
- Во мне что-то меняется, Какаши-сенсей, - тихо проговорил Хаттори, присев к могильному камню, на котором были выбиты имя наставника и неизменный коноховский символ. - Я не могу объяснить, что именно, но… меняется. – Кейтаро немного помолчал, пытаясь определить свои изменения, но понять было сложно. - Мне отчего-то начинает казаться, что таким, как я... не место в этом мире. - Он с силой сжал челюсти, так, что на щеках отчётливо заиграли желваки, а затем резким движением руки воткнул трофейный кунай в разрыхлённую землю нового захоронения, отказываясь тем самым от своих детских, донельзя наивных убеждений и целей. – Вы многое мне дали, Какаши-сенсей, многому научили, и я вам за это благодарен, но… Теперь я должен стать другим. Найти свой путь… Простите.
Наследник шарингана был уверен: Хатаке не одобрил бы его намерений ни на йоту, но - учитель сейчас покоился в земле, в то время как его убийцы продолжали жить. И это не давало покоя.
Последний из клана Учиха невольно дал себе зарок – во что бы то ни стало докопаться до истины, и кем бы ни оказался враг: каге, целым селением или же жалкой группкой разбойников - любой, кто был причастен к смерти наставника, должен был исчезнуть, сгинуть.
Впервые в жизни Кейтаро понимал своего отца, понимал и оправдывал каждый его поступок. Впервые в жизни месть действительно казалась ему… выходом.