По тонкому лезвию мести. Глава 16 "Шпион"

От автора: Дорогие мои читатели, я наконец вновь вместе с вами. Очень и очень сильно извиняюсь за подобную задержку, но возникли личные обстоятельства, никак не позволяющие мне закончить главу быстро. Надеюсь на ваше понимание и отзывы;)
Не забудьте заглянуть в "Моё Портфолио", новые арты, посвящённые команде №12, уже ждут вас.
Глубоко всех вас любящая Деки ^_^

- Хару… - как-то чересчур неуверенно начал Акено, но тут же замолк в нерешительности, заполняя возникшую вдруг паузу приглушёнными звуками судорожных глотков минералки из походной фляги. - Тут такое дело… - утолив внезапную жажду, продолжил он, но его бесцеремонно перебили:
- Э-э-э, стоп. - Инузука, моментально смекнувший что к чему, решил сразу же расставить все точки над «i»: - Денег не дам, на двойное свидание не пойду, отвлекать отца Неири не буду, - сказал, как отрезал, и, до невозможности гордый своим ответом, так же как и товарищ, сделал большой глоток минеральной воды, что неприятно ударил шипящими пузырьками в нос.
- Да я не про это. - Яманака отчего-то засмущался ещё сильнее и, спрыгнув с ветки дерева, на которой вальяжно лежал секундой ранее, слегка нервозно подсел к напарнику ближе, укрываясь от невыносимого коноховского зноя под раскидистой кроной айлантолистного ореха. - Просто… Ты ж мой лучший друг, так ведь?
- Ну, допустим, – буркнул Хару, ни на что хорошее после таких высокопарных слов не надеясь. На товарища он не смотрел, к чему тот вёл, не понимал, да и понимать-то особым желанием не горел: все его мысли уже давным-давно целиком и полностью принадлежали исключительно Мидори, а отвлекаться на чужие проблемы, сказать по правде, банально не оставалось сил.
Акено же на это лишь взволнованно вздохнул, а затем, лихорадочно оглядев пространство тренировочной площадки, на которой должна была состояться пресловутая утренняя тренировка, робко произнёс:
- Ну в общем, этим я могу поделиться только с тобой, Хару, даже Ренна-сенсей не должна пока об этом знать, договорились? – и то, что Акаде по каким-то необъяснимым причинам так чудовищно задерживалась на занятие, всё же опоздания для наставницы являлись чем-то из ряда вон выходящим, играло Яманаке только на руку, поэтому он поспешил продолжить: – Короче… тут, в общем…
- Ну же, говори, что кота за хвост тянешь? – Хару с раздражением устремился на сокомандника, который явно был чем-то встревожен.
- Это, наверное, покажется… неожиданным, но я… Я…
«…я заболел сифилисом», - мысленно продолжил Инузука и сам же ухмыльнулся своим мыслям, делая ещё один маленький глоток живительной влаги.
- В общем, я надумал жениться! – на одном духу выпалил Акено, застывая неподвижным изваянием от только что вырвавшегося признания.
Сделанный глоток минеральной воды тут же расщепился на миллион мельчайших брызг, с силой выпущенных изо рта собачника.
- Чего?! – воскликнул Хару, не веря своим ушам и всерьёз сомневаясь в здравомыслии напарника. – Чего, мать твою?! Перегрелся?!
И даже разморенный на ласковом солнышке Дайске озадаченно приподнял свою белую морду и удивлённо воззрился на Яманаку в ожидании ответа.
- Ну а что такого-то? – обиженно насупился Акено, не ожидая подобной реакции от друга. – Мы с Неири давно вместе, вот я и подумал…
- Я что, сплю? Или, мать вашу, у меня слуховые галлюцинации? С каких пор полгода – это давно вместе?!
Хотя, если призадуматься, для первого коноховского красавчика, обычно не связывающего себя отношениями продолжительностью более месяца, полгода было действительно много.
- Жизнь шиноби скоротечна, Хару! И, быть может, я погибну завтра на очередной миссии за честь Конохи! Альянс нестабилен! Да мир в целом нестабилен, понимаешь?! И то, что Мидори уже целый месяц как на больничной койке, только лишний раз доказывает мою правоту! – взорвался блондин, краснея от негодования. – А Неири - прекрасная девушка, с которой можно создать семью. Вот так!
Моментально заподозрив неладное, Хару непроизвольно прищурился: он-то знал своего лучшего друга. Как облупленного, знал. И что-то здесь явно было не так. И все эти речи, такие патриотичные и самоотверженные, были совершенно не свойственны его легкомысленному напарнику.
- Хм, я бы непременно поверил во всю эту чушь, Яманака, если бы мы не были знакомы, хрен знает, сколько времени. Так что, я больше поверю тому, что ты женишься по залёту, нежели из-за того, что жизнь шиноби скороте… - Инузука осёкся и от неожиданной догадки даже вздрогнул, увидев, как друг разом побледнел.
«Быть этого не может…»
- Только не говори мне, Акено, парень с охрененным опытом общения с девушками, что твоя благоверная за… залетела, - вонзаясь в сокомандника цепким звериным взглядом, тихо прорычал Хару, до сих пор не веря в реальность происходящего диалога. В ответ на это блондин лишь с силой поджал губы, словно показывая, что собирается молчать даже под угрозой самых страшных пыток, и смерил товарища убийственным взглядом. – Реально залетела, да? – Голос собачника снизился до уровня шёпота, а сам Инузука неосознанно придвинулся к другу ближе. – Говори, мать твою…
- Да, – после недолгого молчания бросил Акено и пристыжено отвернулся в сторону.
- Ками-сама! Какого хрена?
- Вот только уволь меня от своих комментариев, лады? Дело вовсе не в беременности! – таким же шёпотом возмутился Яманака, вновь поворачиваясь к другу лицом.
- Да уж, конечно, не в ней! Кто бы в этом сомневался!
- Да ты вообще не должен был об этом узнать, так что… Просто заткнись, понял? Разговора с матерью мне вполне хватило.
- Ругала, что ли? – Тёмная бровь выразительно изогнулась.
- Нет, блин, по голове погладила! – Акено негодующе фыркнул, Хару определённо начинал его раздражать.
- Всё, ладно, остынь, чего разорался-то? – пошёл на попятную Инузука, понимая, что перегибать палку всё же не стоит: товарищу и так, скорее всего, было несладко. Он вновь откинулся на шершавый ствол ореха и попытался расслабить свои неимоверно напрягшиеся мышцы рук и спины. - Ты хоть любишь её? – Хару внезапно стал до неприличия серьёзным, а его взгляд - до невозможности прожигающим, что ощущался почти на физическом уровне.
На это Акено лишь судорожно сглотнул и, переведя свой взор на Дайске, который, кажется, был поражён услышанным не меньше хозяина, немного помолчал, видимо собираясь с мыслями. Инузука же, в свою очередь, его не торопил, давая другу возможность подумать над ответом.
- Знаешь, Хару, - блондин заправил за ухо выбившуюся светлую прядь, терзаемую ветром, и устремил свой взгляд в небо, что маленькими голубыми кусочками проглядывало сквозь крону, - раньше я тебя совсем не понимал. Не понимал твою зацикленность на Мидори. – Он мотнул головой и на пару мгновений прикрыл глаза. - Мне всегда казалось, что найти новую девушку куда легче, чем добиваться расположения той, которой это совсем не нужно, которая этого совсем не хочет…
- Мидори и сама не знает, чего хочет, - не преминул встрять Хару, но Акено высказывание проигнорировал.
- А теперь я тебя понимаю. Я люблю Неири. Действительно люблю и боюсь потерять. И порой, задолго до того, как я узнал о беременности, я задумывался над тем, что в перспективе, в принципе, мог бы на ней жениться, и на удивление меня совершенно не отталкивала эта мысль, но сейчас… - Яманака нервно усмехнулся и почесал белокурый затылок. - Признаться честно, мне до ужаса страшно. Мне как-то трудно представить себя женатым, а уж в роли отца тем более. Понимаешь?
- Нет, белобрысая ты бестолочь, не понимаю, - честно признался Хару, безотрывно глядя на сокомандника. – Я даже толком разобраться не могу, что конкретно сейчас испытываю: радость за тебя или же сочувствие.
- Ну ты, блин, как всегда до омерзения прямолинеен, - улыбнулся блондин, несильно пихнув товарища в бок, - но как бы то ни было, Хару, мне нужна твоя поддержка. Очень нужна. Я боюсь испугаться и сбежать. Как последний трус, прекрасно осознавая, что потом буду жалеть, но, невзирая на это, всё равно сбежать. Поэтому… Мне очень нужна твоя помощь. Поможешь?
- Я что, привязать тебя должен? – искренне не понял тот, удивлённо округляя глаза.
- Идиот, нет, конечно же! – рассмеялся Яманака. – Просто напоминай мне каждый день обо всех прелестях семейной жизни, тогда мне будет гораздо легче на это решиться…
- Да откуда ж мне знать обо всех прелестях семейной жизни?! – воскликнул собачник в неподдельном изумлении, в ответ на что блондин, как по команде, прекратил смеяться.
- Хару, - Яманака внимательно посмотрел другу в глаза, - признайся ты наконец Мидори в своих чувствах. Признайся, пока не поздно.
- Ты чего это на меня стрелки переводишь? – Инузука смутился и моментально покраснел.
- Хочу видеть вас вместе, вот и всё. Может, тогда и узнаешь обо всех прелестях не только семейной жизни.
- Да ну тебя… - огрызнулся Хару и раздражённо потупил взор себе под ноги. – Я и без твоих советов собирался это сделать, понял? Так что, когда Мидори очнётся, я всё ей расскажу.
- Обещаешь? – Акено недоверчиво дёрнул бровью.
- Обещаю, - широкая улыбка и ослепительный блеск выпирающих длинных клыков. - И тогда ещё неизвестно, кто из нас женится первым!
- О, даже так! - Блондин утвердительно кивнул, всем видом показывая, что ему определённо нравится подобная мысль. - Я даже не против, чтобы это случилось в один день, месяца этак - через два. - Он на секунду призадумался, прикидывая шансы сокомандника. – Хотя нет, через два с половиной! На больший срок, уж извини, приятель, отложить не могу.
- По рукам! - Инузука рассмеялся и поднял свою флягу вверх. – Кампай?
- Кампай! – весело отозвался Акено, всё же после разговора с Хару ему стало ощутимо легче.
Однако образовавшуюся атмосферу всеобщей весёлости так внезапно нарушил запыхавшийся голос наставницы, всё-таки соизволившей в конце концов объявиться на площадке.
- Мальчики! - Ренна отчего-то улыбалась во все свои тридцать два белоснежных зуба, да и вообще по непонятной причине вся сияла. - Тренировка на сегодня отменяется!

***

- Ну вот и всё… - глухо произнёс Наруто, делая последний взмах лопатой и врезаясь остриём клинка в податливую почву. Ещё мгновение, и могила была бы готова. – Вы уверены, что здесь не будут искать? – Новоиспечённый хокаге озадаченно осмотрелся по сторонам, а затем, утерев вспотевший лоб ладонью, вопросительно устремился на учителя. – Ведь… Ведь это же почти на виду.
Хатаке кинул на джинчурики усталый взгляд, а после, тяжело вздохнув, так же оглядел окружающее их пространство. Когда-то это было садом, прекрасным садом Микото-сан. Теперь же былая красота превратилось в ужасающие разум пепелище и разруху.
- Я думаю, что душа Саске только здесь сможет обрести долгожданный покой. К тому же недаром ведь говорят, Наруто, хочешь что-либо спрятать – оставь это на самом видном месте. Квартал Учих уже давно считается проклятым: вряд ли сюда вообще кто-нибудь посмеет сунуться. - Какаши слегка утрамбовал образовавшейся могильный бугор широким клинком, а потом, откинув лопату в сторону, принялся за установку ничем не примечательного обелиска, представляющего собой обыкновенный отшлифованный деревянный столб, что сужался кверху и был не больше метра в высоту. - На наше счастье, люди полны суеверий. По крайней мере я на это очень надеюсь. - Интонационно выделив слово «очень», он вернулся к установке столба.
Узумаки коротко кивнул в знак согласия и больше вопросов не задавал, некоторое время отрешённо наблюдая за тем, как наставник укрепляет обелиск. Сказать по правде, Наруто до сих пор не мог поверить, что всё это происходило наяву. Порой ему начинало казаться, что ещё секунда, и он непременно проснётся в своей маленькой, не особо уютной квартирке, что по обыкновению встретила бы его пустотой и одиночеством, и с облегчением вздохнёт, понимая, что многие из тех, кого он безвозвратно потерял, на самом деле живы, стоило лишь выйти за порог своего неприветливого пристанища. И всё было бы как прежде, а тягостные воспоминания и боль навсегда забылись бы, потому что в том мире им попросту не хватило бы места…
Но реальность, что в мгновение ока затянула его взор неприятной пеленой непрошеных слёз, была совершенно иной.
- Я стольких уже похоронил… - хрипло проговорил Наруто, нарушая то гнетущее безмолвие, что так внезапно нависло над ними. – Стольких, что и не счесть…
Хатаке обернулся к бывшему ученику, но тот, вопреки ожиданиям, на него даже не смотрел, уставившись пустым, совершенно ничего не выражающим взглядом на могилу своего заклятого друга.
- Ирука… Ли, Чоджи, Шино, Гай-сенсей… Чёрт возьми, я копал могилу для каждого из них!
- Наруто…
- Но никак… Никак не думал, что жизнь заставит меня копать могилу и для… Саске. - Джинчурики на мгновение зажмурился, пытаясь совладать с бушующими внутри него эмоциями, и в следующую же секунду по его щекам побежали две крупные слезы. – Я думал, что смогу. Смогу смириться. За эти грёбанные девять лет сумею… Хоть как-то…
- Наруто, прошу, не вини себя.
- Я так долго хотел его вернуть, Какаши-сенсей. Так долго…
- От тебя ничего не зависело. И я хочу, чтобы ты наконец это понял. – Какаши нахмурился, но грозность в его голосе, не возымев нужного эффекта, не привлекла даже и малой толики внимания со стороны Узумаки. - До Саске никто не мог достучаться, а его ошибки не могли остаться безнаказанными…
- Но я мог! – упрямо не согласился тот. – Мог предотвратить весь этот кошмар! Многие бы остались живы! - Наруто осёкся, отворачиваясь в сторону в безуспешной попытке скрыть свою вырывающуюся наружу слабость.
- Знаешь, Наруто, я думаю, что именно за это Саске и уважал тебя. За твою ничем не обоснованную веру в собственную всесильность. – Хатаке усмехнулся, пару раз негодующе мотнув головой. – Вас обоих так трудно было в чём-либо переубедить…
- Саске никогда меня не уважал, он лишь презирал меня. Так что не говорите мне подобных вещей, Какаши-сенсей, я не маленький мальчик, чтобы этому верить.
- А зря, - удручённо выдохнул Копирующий, немного раздражаясь от упрямства нового хокаге. – Ведь это были… его слова.
- Что? - Сердце сделало болезненный толчок о грудину, а руки моментально пробила мелкая дрожь. – Что вы сказали?
Но сенсей так немилосердно с ответом не спешил, почему-то с тревогой начиная всматриваться вдаль.
- Здесь кто-то есть, – отрезал Какаши, силясь разглядеть тёмный силуэт, виднеющийся примерно в ста метрах от них, но в предрассветном тумане, что так некстати опустился на Коноху и искажал видимость, сделать это не представлялось возможным.
- Не может быть, я проверял режимом отшельника! – Так же как и учитель, Наруто растеряно обернулся в сторону незваного гостя, ощущая, как его натренированное тело постепенно пробивает озноб: никто не должен был узнать, где именно нашёл своё конечное пристанище последний из клана Учиха. Никто. А иначе…
Показавшиеся через миг длинные розовые пряди, что ярким пятном развевались на беспокойном ветру, не оставили и грамма сомнений в том, кто именно потревожил уединённость двух шиноби.
Женщина шла медленно, шаг за шагом, будто бы пребывая в трансе, и безотрывно смотрела на разрыхлённый клочок земли, над которым одиноко возвышался деревянный памятник - вечное напоминание о заржавевшей в её сердце любви.
- Сакура? – Джинчурики моментально одолели смятение и тотальное непонимание, каким образом бывшая сокомандница сумела их найти. – Но…
- Это я ей сказал, - тихо произнёс Какаши, пристально наблюдая за Харуно, что в следующую секунду прошла мимо и, казалось бы, даже не заметила стоящих подле неё мужчин. - Она имеет право знать.
Сакура остановилась в паре сантиметров от захоронения и несколько минут просто глядела на него, игнорируя бьющие по лицу розовые локоны, а затем… Её ноги предательски подкосились, вынуждая свою хозяйку безвольно рухнуть на колени перед могилой умершего демона.
- Сакура! – Наруто моментально кинулся к ней, но хваткая рука Копирующего ниндзя тут же остановила его, намертво вцепившись в локоть ничего не понимающего джинчурики.
- Я думаю нам пора уходить, - скороговоркой произнёс Хатаке, насильно утягивая за собой бывшего ученика.
- Но погодите, Сакуру нельзя оставлять в таком состоянии! – Узумаки начал сопротивляться, стараясь высвободиться из хватки. – Ей же плохо!
- А ты можешь сделать только хуже. Имейте уважение к своим подчинённым, уважаемый шестой хокаге. – В голосе сенсея отчётливо проскользнула сталь, заставившая Наруто оторопеть, а затем нехотя поддаться напору наставника.
- Но… - Он кинул последний встревоженный взгляд на сокомандницу, а после, не сопротивляясь, удалился, ощущая, как в груди зарождается неприятное, змеёй извивающееся чувство беспокойства.
Внезапное исчезновение учителя и напарника Сакура даже не заметила, как, впрочем, и то, что они находились совсем рядом ещё секунду назад. На самом деле мир для неё сейчас сузился до размеров могильного камня, а всё остальное, что в данную минуту не имело никакого значения, сознание банально отказывалось фиксировать.
- Саске… - прошептала она настолько тихо, что завывания ветра с лёгкостью заглушили её отчаянный крик души, - прошу… Нет, заклинаю… Я заклинаю тебя, оберегай его… - Розоволосая голова отяжелела и понуро опустилась вниз, а вырвавшиеся на волю слёзы так не вовремя стали душить, не позволяя проговорить настолько сокровенное и важное. – Оберегай. Не дай той ненависти, что заслуживал ты, погубить и Кейтаро тоже. Оберегай, раз я не могу… - Тонкие, лихорадочно дрожащие пальцы вонзились в податливую почву и судорожно сжали её, будто бы подобным действом она могла приказать самому Учихе Саске…

Кейтаро неуверенно поднёс пальцы к поросшей мхом земле и, переборов секундное сомнение, осторожно коснулся застарелой могилы, украшением которой служил лишь накренившийся, кое-где прогнивший обелиск.
- Странное чувство… - прошептал джонин, прикладывая к захоронению всю ладонь целиком. – Очень странное. Будто бы мы наконец с ним познакомились. – Он сглотнул подступивший к горлу ком и переместил опостылевшую маску рычащей собаки себе на висок, сразу же ощущая ласковые прикосновения тёплого ветерка к своим щекам. – Словно бы пожали друг другу руки…
Впервые юноша не думал об отце с раздражением или же злостью. Это казалось совсем непривычным, но теперь он, скорее, испытывал некий трепет и неподдельное волнение при мысли о нём, нежели такие знакомые осуждение и непонимание. Впервые за всё то время, что он знал о своей принадлежности к клану Учиха, наследник шарингана позволял себе гордиться - да, именно гордиться - тем, что приходился сыном такому могущественному шиноби как Учиха Саске. Он понимал своего отца, понимал и принимал ту боль и ту ненависть, что разъедали его душу много лет подряд, а потому узы родства, которые, невзирая ни на что, продолжали его тяготить, теперь не вызывали сожалений.
- И что-то мне подсказывает, Кейтаро, что он тоже был бы рад встрече с тобой. – Довольная улыбка озарила лицо стоящего чуть поодаль хокаге. Осознание, что в сердце юнца больше не было ненависти к собственному отцу, всё же неимоверно грело душу.
- Думаете? – Хаттори обернулся к Шестому, недоверчиво дёрнув бровью. - Он ведь, скорее всего, о моём существовании даже и не догадывался. - Молодой АНБУ выпрямился в полный рост и, грустно вздохнув, опять перевёл взор на могилу.
- Знал, не знал, да какая к чёрту разница? - нахмурился Наруто, не в силах объяснить самому себе, по какой такой причине джонин придирается к его словам. - Гарантирую, был бы рад. Я в этом более чем уверен. – Джинчурики сложил руки на груди и пару раз со знанием дела покивал, пытаясь убедить непокорного мальчишку в своей правоте.
Кейтаро еле заметно усмехнулся и на пару мгновений прикрыл глаза - слова хокаге были ему несказанно приятны.
- Спасибо, Наруто-сама, - после недолгого молчания едва слышно проговорил он. – Спасибо, что привели меня сюда…
- Брось, не стоит, - махнул рукой мужчина, словно бы говоря, что тут не за что благодарить. – Тем более у меня есть ещё кое-что. – Он с таинственным видом порылся во внутреннем кармане своего плаща, а затем вытащил из него листок бумаги, по крайней мере молодому человеку показалось именно так.
- Ещё что-то? – Хаттори посмотрел на Главу с недоумением.
- Знаешь, я сюда не часто прихожу. Последний раз, пожалуй, был несколько лет назад, но именно тогда я нашёл здесь это. Прямо под завалами, вон там. - Шестой указал в сторону полуразваленного дома, и юноша неосознанно перевёл взгляд на разрушенное поместье. – Оно очень потрепалось, но всё же чудо, что не истлело и вовсе. Я совсем о нём позабыл, нашёл лишь вчера, в ящике рабочего стола. Прости, иначе отдал бы его раньше. Это фото, - приблизившись к джонину практически вплотную, Наруто протянул ему снимок, - фото семьи Саске. Я думаю, оно должно храниться у тебя.
- Семьи? – переспросил юноша, будто не доверяя своему слуху, а потом слегка нерешительно взял старую, потрепанную временем и непогодой фотографию подрагивающими пальцами. - Хм… – хрипом сорвалось с его уст, когда зелёные глаза спустя короткое мгновение всё же опустились на изображение людей, которые, вопреки всему, являлись его самой настоящей семьёй. – Совсем ещё ребёнок здесь. - Губы тронула лёгкая усмешка, когда в черноволосом улыбчивом мальчонке, что стоял посередине, он узнал погибшего родителя, затем Кейтаро перевёл глаза на хмурого подростка, находящегося справа. – А это… тот самый… - Юноша вопросительно глянул на хокаге.
- Да, это брат Саске – Итачи. Получается, он был… твоим дядей.
Джонин задумчиво провёл указательным пальцем по лику того, кто пожертвовал многим ради Деревни, Скрытой в Листве.
- Так вот он какой - палач клана Учиха. - Пару секунд он молча рассматривал Итачи, а после с интересом стал разглядывать мужчину и женщину. - А это мои - бабушка и дедушка, так получается?
- Да, верно.
Хаттори присмотрелся внимательнее.
- Мне кажется, я немного похож на неё, да? – Молодой человек прищурился и указал на Учиху Микото.
- И опять же ты прав. Саске был похож на мать, а ты на Саске, так что ничего удивительного. – Наруто улыбнулся и ободряюще положил руку на плечо наследника шарингана.
- И всё-таки это очень странно. - Кейтаро тяжело вздохнул, ни на миг не отрываясь от фото. - Совсем недавно, каких-то пару месяцев назад я не знал ничего, был безродным и ничего не понимающим, а сейчас, - он сглотнул, - сейчас я держу в руках снимок людей, которые являются моими кровными родственниками… Необъяснимое чувство, если честно, и радости, и боли одновременно.
- Отчасти я тебя понимаю, Кейто, мне знакомы подобные ощущения. – Хокаге пару раз сжал ладонь, что находилась на плече джонина, неосознанно выказывая тем самым свою поддержку. – Но думаю, несмотря на боль, что ты сейчас испытываешь, знать о своих корнях куда лучше, чем не ведать о них.
- Да, вы правы. - Хаттори кивнул в согласии и вновь устремил взгляд на маленького Саске, в глазах которого ещё не было той лютой, погубившей его ненависти, что уже мелькала в чёрном взоре на фотографии команды номер семь. – А знаете, после смерти Какаши-сенсея отец мне стал часто сниться. Раньше такого не случалось, а теперь почти каждую ночь.
- Сниться? – Наруто убрал руку с плеча юноши и спрятал ладони в карманы брюк.
- Да, и эти сны очень реалистичны. Порой, просыпаясь утром, я даже не могу толком понять, где явь, а где вымысел моего подсознания.
- И что же это за сны? – с неподдельным интересом спросил Узумаки.
- В основном сны похожие, разнятся лишь в незначительных деталях. И каждый раз я стою на берегу реки, бурной и порожистой, а отец сидит на громадном валуне, что располагается на другой стороне, и неустанно говорит. Из-за шума воды не могу расслышать его слов, но отчего-то уверен, что они очень важны для меня, а потому хочу подойти ближе, концентрирую чакру в ступнях и… - Кейтаро осёкся и замолчал, словно переживая те же самые эмоции, что испытывал в своих сновидениях.
- И? – не вытерпел хокаге, когда пауза чересчур затянулась.
- Он запрещает мне, Наруто-сама. Каждый раз. Отец не подпускает меня к себе. – Хаттори ещё несколько мгновений смотрел на черноволосого мальчишку с фото, а затем поспешно убрал снимок во внутренний карман экипировки. – Поначалу он отрицательно качает головой, но если я иду наперекор, отец пропускает через воду чидори, тем самым окончательно преграждая мне путь. И после каждого такого сна я просыпаюсь с чувством, будто бы он не хочет признавать меня… как сына.
Далее возникла непродолжительная тишина, которую весьма быстро нарушил хокаге.
- Не думаю, что эти сны стоит воспринимать настолько буквально. – Сказать по правде, Наруто был слегка озадачен. – Быть может, это как-то связано с теми техниками, которые пробудились у тебя месяц назад? Скорее всего, они каким-то образом действуют на твоё подсознание, а эти сны - некая отдача с того раза…
Кейтаро почему-то вздрогнул и поспешно отвернулся в сторону, пытаясь скрыть мигом выступившую на лбу испарину, но тем самым только лишний раз привлекая внимание Шестого.
- Хэй, ты ведь не хочешь сказать, что применял эти техники снова! – Хокаге нахмурился, а Хаттори, сжав губы в тонкую линию, промолчал.
- Кейтаро, отвечай, когда с тобой разговаривает хокаге, применял?
- Ну… Пару раз, если только…
- Что?!
- Но я не собираюсь их больше использовать! – Юноша обернулся к Узумаки в стремлении оправдаться за невыполненный приказ. - Они слишком тяжелы для меня, и вряд ли я смогу когда-нибудь освоить их в полной мере! Просто… Просто на один короткий миг мне показалось, что с их помощью… Поймите, я и так потерял Какаши-сенсея и Мидори! Я не хочу потерять то единственное, что у меня ещё осталось, - Коноху!
Пару секунд Наруто смотрел на джонина в неком изумлении, а затем вновь нахмурил белёсые брови.
- Не записывай мою дочь в мертвецы, Кейтаро. Она жива! – процедил он сквозь зубы.
- Прошёл месяц, Наруто-сама. Целый месяц, а она до сих пор не очнулась!
- Кома искусственна, Аскена самолично ввёл её в подобное состояние. Так проще наращивать кожу. - Ладони мужчины с силой сжались в кулаки, записывать Мидори в покойницы было непростительно со стороны Хаттори. - Так что, будь добр, не зли меня сейчас и не сомневайся в силе любимой женщины, а иначе… - Он глубоко вздохнул, пытаясь привести эмоции в норму. - Послушай, я готов принять вашу любовь, но у меня давненько кулаки чешутся накостылять тебе подобру-поздорову за тот случай в архиве, поэтому не давай мне лишнего повода сделать это, несносный ты мальчишка!
Стыд, что моментально ударил в голову наследника шарингана нестерпимым жаром, тут же проступил наружу в виде лихорадочного румянца на щеках. Разговора на тему неловкой ситуации в старом архиве между ними никогда не поднималось, и юноша наивно предполагал, что хокаге банально позабыл о том инциденте.
- И-извините. – Кейтаро понуро опустил голову. – Извините, мне не следовало так говорить…
- То-то же, - сердито проворчал Узумаки, складывая руки на груди и всё так же пытаясь безуспешно успокоить своё негодование.
- Я действительно люблю Мидори, и я не вправе сомневаться в её выдержке. Простите…
Признаться честно, сказать хотелось гораздо больше, чем на самом деле вырвалось из его души. Сказать, что ждёт, каждый день ждёт, когда Мидори наконец-то откроет глаза и подарит ему хотя бы слабую мимолётную улыбку, и, конечно же, сказать, что он живёт этой надеждой, так милосердно удерживающей его разум на краю пропасти под названием отчаяние.
Но мысли так и не смогли обрасти нужными словами, намертво застревая на уровне лёгких в тот самый момент, когда в небе, спасительно разрушая образовавшееся гнетущее безмолвие, раздался хищный возглас.
- Ястреб? – Наруто изумлённо поднял глаза к небу, прикрывая их правой ладонью, чтобы оградить взор от прямых солнечных лучей.
Рабочие пернатые обычно не летали по этому маршруту, сюда их заносило крайне редко, а потому Шестой с удивлением наблюдал, как огромная птица кружит над ними, а спустя пару мгновений неторопливо опускается на покосившийся столб могилы коноховского мстителя, стоит отметить, с необычайно гордым видом устремляясь на молодого АНБУ.
- Така? - ошеломлённо проговорил Кейтаро, безотрывно глядя на ястреба, грудь которого украшал серебряный медальон. – Глазам своим не верю! Така, ты?
Хищник тут же отозвался пронзительным вскриком, подтверждая догадки джонина.
- О Боже! – Хаттори тут же кинулся к пернатому, безбоязненно подставляя тому предплечье, на которое птица немедля взобралась.
- Э-э-э, что происходит? – не понял Наруто, попеременно взирая то на молодого человека, то ястреба. Развернувшаяся картина, конечно же, была непередаваемо мила, но, чёрт возьми, он не любил моментов, когда абсолютно ничего не понимал.
- Это Така, мой ястреб! – Кейтаро широко улыбался и по-прежнему неверяще смотрел на вновь обретённого друга. – Мне было примерно десять, когда я подобрал его, совсем ещё птенцом. В одиночку он не выжил бы, но я его выходил, и с тех самых пор мы были неразлучны. Не раз он мне жизнь спасал. Правда, приятель? – Така довольно взмахнул крыльями пару раз. – Но за месяц до того, как я отправился в Коноху, он улетел да так и не вернулся, поэтому сейчас я немного в шоке от того, что Така нашёл меня. Здесь!
Мужчина изогнул бровь и подошёл к джонину ближе, всё ещё пребывая в состоянии крайнего изумления.
- Эмм… Ты назвал ястреба - Така?
- Да, а что тут такого?
- Да нет, ничего. Просто немного смущает отсутствие фантазии в твоей голове, - бросил Шестой, тыкнув ястреба в пернатую грудь, за что тут же схлопотал клювом по пальцу. – Ах ты ж, петух недорезанный! – возмутился хокаге и потряс покалеченной конечностью.
- Эй, веди себя прилично! - Хаттори нахмурился и сердито покачал головой. - Это же шестой хокаге. Помнишь, я тебе о нём рассказывал? – Ястреб же, в свою очередь, лишь нервно передёрнул узкими плечами и горделиво отвернулся в сторону.
- Кого-то он мне напоминает, - пробурчал Наруто, испепеляя птицу с причудливым хохолком на голове убийственным взглядом. – А впрочем, ладно, об этом позже. Думаю нам пора возвращаться, мне ещё гору отчётов подписывать.
- Да, конечно, Наруто-сама. - Не в силах отвести восхищённого взгляда от ястреба, Кейтаро кивнул и развернулся в сторону выхода из проклятого квартала.
- Я же бешенством не заболею? - вдруг обеспокоился Узумаки, показывая джонину раненный палец.
- Нет, не думаю, - усмехнулся Хаттори, возвращая свою маску на законное место.
- Ладно, это хорошо, а то я ж хокаге всё-таки…

***

- Хокаге-сама!
Наруто в сопровождении Кейтаро и их новоиспеченного крылатого друга уже практически подошли к резиденции, когда Шестого внезапно окликнул звонкий девичий голос, явно запыхавшийся, видимо, от длительного бега.
- Хокаге-сама!
Узумаки обернулся назад и моментально вперился взглядом в симпатичную темноволосую девушку лет двадцати с небольшим, в которой, впрочем, он сразу же узнал Риоко – ученицу и неизменную помощницу главного медика Конохи. Она была почему-то взволнована, однако наряду с прерывистым и тяжелым дыханием её пухлые губки были растянуты в широкую и радостную улыбку.
- Риоко? Что-то случилось? – Мужчина удивлённо вскинул брови.
- Ох, хокаге-сама, я уж с ног сбилась в поисках вас. – Куноичи немного наклонилась вперёд, упираясь ладонями в слегка согнутые коленки, чтобы дать себе малость передохнуть и отдышаться, а затем вновь подняла свои невообразимо красивые карие глаза на Шестого. – Мидори… Она…
И хоть Риоко выглядела достаточно радостной, но неприятное чувство тревоги всё-таки не упустило шанса болезненно уколоть отцовское сердце хокаге.
- Мидори-химе очнулась!

Музыкальное сопровождение

- Что? - Наруто отчётливо вздрогнул, а на глазах моментально навернулись слёзы то ли от бешеного счастья, то ли от неимоверного облегчения – Узумаки и сам не мог понять, хотя вполне возможно, что эти слёзы были от предательского неверия, тут же закравшегося в его разум невыносимым сомнением.
- Да-да, очнулась, час назад! – не унималась сияющая радостью куноичи. - Показатели в норме, явно пошла на поправку. – Улыбка девушки стала ещё шире, хотя, казалось, это было уже невозможно. - Не подскажете, где ваша жена? А то Сакура-сама и её приказала найти.
- Слава Богу, - пролепетал джинчурики, зарываясь ладонью в свои светлые волосы и неучтиво игнорируя заданный медиком вопрос. – Ками-сама, спасибо тебе…
С его плеч будто бы рухнула многотонная гора, позволив наконец вздохнуть полной грудью, но все мысли при этом так предательски выскочили из его головы, оставляя вместо себя лишь одно единственное желание – немедля рвануть к дочери в госпиталь, но…
Ястреб, что через миг с воинственным кличем взмыл в небо, превратившись вскоре в едва заметную точку, невольно вынудил Шестого вспомнить о стоящем подле него Кейтаро. Неподвижный, напрягшийся, словно тетива лука, и до боли сжимающий ладони в кулаки.
Так странно, но сейчас душа молодого АНБУ поистине разрывалась на части под натиском таких противоречивых чувств: и радости, и страха одновременно. И это, конечно же, не осталось незамеченным со стороны проницательного и опытного взгляда шестого хокаге.
- Риоко, я сам найду Хинату, не беспокойся об этом. Спасибо за хорошие вести. – Наруто благодарно улыбнулся девушке, кивком приказав возвращаться в больницу, а после, дождавшись, когда куноичи скроется из виду, тихо произнёс: – Беги… - Он повернулся к Хаттори и коротко кивнул ему в подтверждении своих слов. – Беги к ней. Думаю, единственного, кого она очень сильно ждёт, так это тебя, Кейтаро.
- Но… - голос юноши дрожал и был охрипшим от волнения, – а вы… как же?
- А я следом. Только Хинату найду. – Чувства всё же взяли вверх, и крупная слеза неторопливо покатилась по исполосованной щеке. – Беги же, ну.
- Да, - Кейтаро усиленно закивал головой, и хоть под маской было и не видно, но Наруто ни на миг не сомневался в том, что на лице наследника шарингана сейчас играла неподдельная улыбка счастья. Истинного счастья от предвкушения столь долгожданной встречи. – Да, хорошо! Спасибо!
И не теряя больше ни секунды, Хаттори устремился к госпиталю.
Абсолютно не замечая того, что творилось вокруг, он без устали бежал и безуспешно пытался унять своё разогнавшееся до невыносимого предела сердце, свои подступившие к глазам слёзы и так не вовремя пробившую его тело мелкую дрожь.
Наконец-то! Наконец-то этот день настал!

***

Каким же, оказывается, серым был потолок её палаты. Серым, унылым и удручающим. Удивительно, но ранее Мидори никогда не подмечала за больничными красками таких почти болезненных оттенков безнадёжности, а сейчас улавливала их против своей воли. Быть может, потому, что тело невыносимо ломило, начиная от пальцев ног и заканчивая затёкшей от длительного лежания шеей. А может, и потому, что до сих пор не могла вспомнить, каким образом оказалась здесь, на госпитальной койке, и это несказанно пугало.
- Скорее поправляйся, Мидо. Без тебя и ваших с Хару перепалок на тренировках скука смертная, – тихо произнёс Акено, аккуратно присаживаясь на самый краешек кровати, чтобы лишний раз не потревожить покой своей сокомандницы.
Узумаки неторопливо перевела взор с потолка на друга и едва заметно улыбнулась.
- Помогите… Помогите мне привстать… пожалуйста. – Язык практически не ворочался, отказываясь преобразовывать мысли в слова, но куноичи всё же смогла сделать над собой усилие и озвучить свою просьбу.
- Да, конечно. – Хару, что до этого момента молча сидел у изголовья своей возлюбленной, резко подорвался на ноги и засуетился, осторожно приподнимая девушку и подкладывая под её спину несколько мягких подушек.
- Спасибо, - поблагодарила его Мидори, ощущая лёгкую боль в локте. Скорее всего, от недавно снятого с её вены катетера. – Долго я… кхм, нахожусь здесь? – Глаза ещё отказывались воспринимать реальность на должном для бьякугана уровне, а потому всё окружающее пространство казалось раздражающей расплывчатой кляксой.
- Около месяца, - послышался голос Ренны-сенсей, что стояла в ногах ученицы и держалась за металлический поручень койки. - Ты здорово нас всех напугала, Мидори, больше так не делай. – Акаде тяжело вздохнула, вспоминая события трёхнедельной давности. Да, тяжко пришлось всем без исключения. Всем, кто имел хоть какое-то отношение к этому светловолосому чуду, что звалось коноховской принцессой.
- Я… постараюсь, но ничего обещать не могу, - попыталась отшутиться девушка, растягивая губы в мимолётной улыбке, сил на большее пока ещё не хватало. – А… Какаши-сенсей. Как он?
Ренна, Акено и Хару настороженно переглянулись, и в палате моментально воцарилась гнетущая тишина. Никто из присутствующих не решался первым озвучить горькую правду о знаменитом копирующем ниндзя.
- Мидори, думаю, тебе пора отдохнуть. Мы наверняка уже утомили тебя своими разговорами, - запричитала женщина в стремлении ненавязчиво замять тему о Хатаке. – Мальчики, пойдёмте.
- Да, Мидо, отдыхай. - Акено кивнул и тут же встал с кушетки, Инузука же, в свою очередь, даже не пошевелился.
- Вы идите, а я ещё посижу. Мало ли Мидори что-то потре… Ай! – Хару вскрикнул, когда цепкие пальчики сенсея бесцеремонно вцепились в мочку его уха.
- Я сказала, что Мидори пора отдохнуть. Чего непонятного, Инузука? – прорычала Ренна, утягивая завывающего от боли ученика к выходу, а затем, обернувшись, контрастно ласково произнесла: – Отдыхай, милая, завтра мы обязательно навестим тебя ещё разок. – Она мягко, почти по-матерински улыбнулась и закрыла за собой дверь, оставляя юную куноичи в полнейшем одиночестве.
«Почему они не сказали, что с Какаши-сенсеем?»
Мидори непроизвольно нахмурилась, боясь поверить своим внезапным предположениям, когда её вниманием вдруг полностью завладел молодой АНБУ, что спустя мгновение проник в палату через открытое окно.
Резким движением сняв с себя маску, он безотрывно глядел на девушку, так и застыв возле её кровати неподвижной статуей. Его дыхание было прерывистым и тяжелым от бега и волнения, грудная клетка ходила ходуном, а в глазах мелькала вся палитра чувств: начиная от гнева и заканчивая неукротимой радостью.
- Кейто… - пробормотала куноичи, так же пристально смотря на возлюбленного, а через миг улыбнулась.
Чёрт возьми, она улыбнулась!
Как же он мечтал об этой улыбке целый месяц. Чересчур долгий, мучительно долгий месяц.
Два размашистых шага, и Кейтаро уже сжимал в своих крепких объятьях неугомонную принцессу.
- Кейто, больно… - запротестовала Мидори, но тот не слушал её, а лишь сильнее сжимал девушку в своих руках, пряча лицо в золотистых локонах.
- Мне было больнее, - прохрипел он. - Никогда больше… Не смей…
- Кейто. – Она попыталась отстранить его от себя, чтобы вновь насладиться любимыми чертами лица, но джонин не позволил, прижимаясь к возлюбленной ещё крепче, наивно надеясь удержать свои слёзы, что уже вовсю катились по щекам.
«Плачет?» - Кожей плеча девушка почувствовала влагу.
- Прости, - выдохнула Мидори, приобнимая Кейтаро ослабевшими ладонями. – Прости меня…
- Какая же ты всё-таки у меня дурочка, - мотнул головой наследник шарингана, немного отстраняясь, но лишь для того, чтобы обхватить впалые щёки любимой дрожащими ладонями и припасть к её бледным губам в таком долгожданном поцелуе.

***

Узумаки едва заметно улыбнулся и как можно тише прикрыл дверь, не решаясь нарушить уединенность влюблённых и всерьёз намериваясь охранять их покой со стороны больничного коридора, но в следующую же секунду над его планами дать возможность Мидори и Кейтаро побыть немного наедине нависла неподдельная угроза. На этаже появилась осчастливленная и в то же время обеспокоенная Хината, что сразу же устремилась к палате дочери.
- Наруто!
«Ах ты ж проклятье, даттебайо!»
- Наруто, это правда? Мидори очнулась? – Подбежав к мужу, женщина тут же завалила его множеством вопросов, отчего тот нервно хихикнул и почесал затылок.
- Ну… как бы…
- Дай пройти! – Невнятная речь хокаге абсолютно не вдохновила достопочтенную жену. – Я сама посмотрю! – Выражение лица Хинаты весьма явственно свидетельствовало о том, что та вознамерилась увидеть дочь сию же секунду.
- Послушай, она немного устала, ей нужен покой, давай придём позже… - Наруто говорил первое, что взбредёт в голову, тут же удостаиваясь недоуменного взгляда бьякуганов.
- Что-то я тебя совсем понять не могу, – прищурилась женщина. – Я хочу увидеть Мидо! Сейчас!
- Знаю, но она не в настроении. Давай позже! – Узумаки сердито устремился на женщину, пытаясь припомнить, с каких это пор Хината стала такой настырной.
- Наруто, да что с тобой происходит? Пропусти меня!
Джинчурики негодующе закатил глаза и даже успел досчитать до трёх, прежде чем обхватил плечи жены и, набрав в лёгкие побольше воздуха, впился в её губы страстным поцелуем.
Да, прямо в больнице. Да, на виду у всех, что, к слову, ранее столь значимая коноховская фигура никогда себе не позволяла, но Хината своей настырностью просто не оставляла ему иного выбора.
Хотя, по правде сказать, подобная встряска им давно не помешала бы.
- На-на-наруто? - начала заикаться куноичи, когда Узумаки наконец отстранился от жены. Её лицо было насыщенно пунцового цвета, а в глазах отпечаталось невообразимое смущение, что против воли напомнило Наруто о той робкой и застенчивой представительницы клана Хьюга, какой она являлась двадцать лет назад.
- О Боги, умоляю, скажите, что мне это померещилось! – Голос сына, что раздался совсем близко, в ту же секунду привлёк внимание четы Узумаки.
- Ми… ми… Минато? – Достопочтенную жену одолевало одно потрясение за другим, и, казалось, ещё секунда, и она точно лишится чувств.
- Да вы что тут, совсем с ума посходили? – максимально искренне возмутился Минато, держа за руку Джирайю, такого же покрасневшего, как и мать. – Нет, люди, на такое я не подписывался, уж увольте. Если Мидори очнулась, то я рад, честно, очень рад. Просили привести Джирайю, пожалуйста, я его привёл, но, знаете ли, смотреть, как собственные родители… - Он запнулся, пытаясь подобрать к увиденному наиболее ёмкое слово, но, так его и не найдя, воскликнул: - О Боже, вы хоть понимаете, что моя жизнь уже никогда не станет прежней?! – Парень разочарованно помотал головой, стремясь пробудить в родителях совесть. - Всё, я ухожу, сегодня домой не ждите, мне надо многое переосмыслить, – скороговоркой пробубнил Минато, разворачиваясь к выходу, и, пользуясь всеобщей оторопью, немедля скрылся из поля видимости.
Вообще-то этот страстный, а главное, прилюдный поцелуй отца с матерью не особо-то его и зацепил, но всё же предлог, чтобы выбраться этой ночью из дома, подвернулся шикарнейший. Ну что ж, его ожидала тяжёлая ночь убийственного веселья, и средний сын четы Узумаки, что славился своей неуёмной любовью к различного рода вечеринкам, был этому несказанно рад.
- Минато, вернись! – то ли сердито, то ли с нотками оправданий прокричала Хината, но муж её остановил.
- Да ладно тебе, оставь его. Сегодня у его сокомандника, Ясу, намечается вечеринка. Наверняка именно там он и будет предаваться философским мыслям о нашем поцелуе. – Шестой тяжко вздохнул, с печалью глядя вслед уже исчезнувшему сыну. - Одно только удручает, вместе тренировок у него на уме одни гулянки. Разбаловали мы своих детей, Хината. Кто ж теперь станет седьмым хокаге?
- Я! – радостно напомнил о себе темноволосый мальчонка.
Наруто перевёл взгляд на Джирайю и по-узумаковски широко улыбнулся.
- Ты уверен? – Он подхватил заливающегося смехом сына на руки и усадил его к себе на плечи.
- Да! – с тем же неиссякаемым энтузиазмом воскликнул малыш.
- Ну тогда не желаете ли вы, господин седьмой хокаге, обучиться расенгану?
- Конечно! – От переполнивших нутро чувств ребёнок даже вскинул свои маленькие ладошки вверх.
- Ну что ж, в путь! – Узумаки обхватил правой рукой хрупкие плечи жены и самодовольно ухмыльнулся. - Пойдём, Хината, посмотришь, как я тренирую седьмого хокаге. Мидори действительно нужно немного отдохнуть.

***

Конохомару устало откинулся на спинку рабочего кресла и, отодвинув от себя надоевшие бумаги, устремил задумчивый взгляд в окно, где оранжево-багряными красками разливался закат.
Слегка нервно постукивая указательным пальцем по столу, он против воли вспомнил тот самый вечер, когда заходящее солнце, что красным диском отражалось в глазах возлюбленной и падало на её щёки чарующим румянцем, точно так же окрашивало Коноху в тёплые жёлто-красные тона их скорой разлуки. В тот самый последний вечер, когда внутри ещё жила наивная вера в то, что всё у них будет хорошо.
Нет. Ничего хорошего с того самого паршивого вечера больше не было…
- Чёрт, - прорычал мужчина, насильно заставляя себя прекратить думать о событиях давно минувших дней, хотя прекрасно осознавая, что его память против воли будет напоминать ему о ней. О ней, которая так прочно обосновалась у него в сердце и никак не хотела покидать его. О ней, которую он любил.
Каждый новый день его одолевали эти мысли. Каждую грёбанную минуту его мучили эти воспоминания, светлые и горькие, полные счастья и неразрывно полные отчаяния.
И этот закат не стал исключением. Её прекрасный образ вновь утянул Сарутоби на самое дно омута под названием грусть.
Его тёмный взор непроизвольно соскользнул на самый нижний ящик рабочего стола, туда, где лежала фотография. Её фотография. Он не хотел о ней вспоминать, он не хотел о ней думать, но всё же день за днём возвращался к старому, так любовно сохранённому снимку.
Мазохист, по-другому и не скажешь.
- Проклятье!- Резким движением открыв ящик, Конохамару достал фото и моментально вонзился в него своим цепким пристальным взглядом, ощущая уже привычные его душе облечение и вместе с тем тревогу.
Из глубин прошлого, стеснительно улыбнувшись, на него смотрела совсем ещё молоденькая темноволосая девушка с безумно печальными, но при этом невероятно манящими карими глазами и лихорадочным румянцем на бледных щеках.
Отчего-то она всегда смущалась, когда на неё нацеливался объектив фотоаппарата, и это выглядело весьма забавно, потому как с такой внешностью робеть было излишним. Но она робела, а Сарутоби любил её за это ещё больше.
- Нэко… - Едва заметная горестная улыбка озарила лицо шиноби, а его пальцы мимолётно дотронулись до изображения возлюбленной. Как же ему было жаль, что судьба разлучила их. Как же ему хотелось повернуть время вспять.
«Нэко…» - Конохамару криво усмехнулся: куноичи до ярости не нравилось прозвище, которым он её вознаградил. Они часто ругались по этому поводу, но называть любимую как-то иначе Сарутоби просто не мог. Нэко действительно походила на кошку: грациозная, ласково-колючая, всегда себе на уме, а потому его разум не мог назвать её по-другому. Лишь Нэко. Его любимая Нэко, что до сих пор вызывала в нём неподдельное восхищение…
К горлу подкатил неприятный ком, и Конохамару попытался его сглотнуть, на миг прикрывая глаза, словно фотография причиняла ощутимую боль.
Он потерял свою Нэко по вине Учихи. По вине этого беспринципного идеалиста и убийцы, что взял и бесцеремонно отобрал её у него, не оставив и шанса на счастливое будущее, вынуждая порой захлёбываться той лютой ненавистью, что изо дня в день пожирала его изнутри. Ведь никогда больше у него не возникало подобных чувств к кому-либо.
Никогда.
Да, женщины были, и довольно много. Он никогда не испытывал недостатка в женском внимании или же ласке, да только эти попытки связать с кем-то свою жизнь походили больше на жалкие потуги забыть её. Смириться с тем, что возлюбленной больше не было рядом, и научиться наконец существовать без Нэко.
Получалось откровенно плохо, и именно поэтому уже свыше двадцати лет в самом нижнем ящике рабочего стола лежала её фотография, каждый день запираемая на ключ и каждый же день вновь освобождаемая из заточения.
Фотография его извечной невесты - его персонального проклятия.
В дверь внезапно постучались, грубо вырывая Конохамару из состояния задумчивости и вынуждая вздрогнуть от неожиданности.
- Д-да, войдите, - пробормотал Сарутоби, неуклюже пытаясь спрятать фото Нэко в нижний ящик.
В дверном проёме тут же показался шиноби, что был экипирован в униформу сотрудника военной полиции Конохи. Маски на лице не было, а потому достопочтенный внук третьего хокаге беспрепятственно узнал в нём своего первого заместителя – Ёшидо Като.
- Конохамару-сама, срочное донесение от разведгруппы, - отчеканил мужчина с изогнутым розоватым шрамом на подбородке.
- Разведгруппы? – Конохамару нахмурился. - Почему мне, а не Наруто? Внешняя политика в его компетенции.
Като слегка смутился и нервозно провёл ладонью по своим тёмным вьющимся волосам, что, сказать по правде, удивило Сарутоби ещё больше.
Все в Листе знали, что на плечах начальника военной полиции зиждились исключительно внутренние процессы и безопасность Конохи, всё остальное же отводилось Наруто.
- Информация, добытая разведчиками, слегка специфична. Признаться, мы не знаем, стоит ли говорить об этом хокаге-сама. Тем более это напрямую касается и Деревни, Скрытой в Листве.
Сарутоби напрягся, предчувствуя тревожные вести.
- Ну так что же случилось, Ёшидо-сан? Не томите в таком случае.
- Нашим шиноби удалось раздобыть информацию, что Ива подослала в Лист шпиона...
- Что?! – вознегодовал Сарутоби, не веря своим ушам. – Кин не такой дурак, чтобы подписаться на это!
В глазах заместителя проскользнуло неподдельное беспокойство, а это, в свою очередь, означало, что плохие новости ещё не заканчивались.
- Есть подозрения, что шпион обладает… - Като сглотнул. – Что он обладает шаринганом.
- Это что, шутка?! – воскликнул Конохамару, подскакивая с кресла. – Такого быть не может! Клан Учиха ведь… - Он осёкся, когда в голову ударила внезапная мысль: - Разве что, пересаженные глаза?
- Вполне возможно, однако же мы провели небольшое расследование. Около двадцати лет назад Учиха Саске действительно пребывал в Скрытом Камне. После нападения на Коноху он бежал в деревушку, что располагалась по близости от Ивы. Поэтому исключать тот факт, что он…
- Наследил, ублюдок, - прошипел Сарутоби, сжимая ладони в кулаки, а его и без того тёмные глаза вмиг превратились в одну сплошную черноту и ненависть.
- Именно поэтому мы и в замешательстве. Можно ли предоставлять Наруто-сама подобную информацию, учитывая его отношение к этому клану?
- Нет, пока нет. Для начала мы выясним более подробную информацию о шпионе, а уж потом оповестим об этом Наруто. В идеале, конечно же, лучше прихлопнуть гада без лишней шумихи. – Сарутоби сложил руки на груди и подошёл к окну, начиная продумывать возможные варианты. – А пока необходимо проверить каждого шиноби Конохи на наличие аномалий глаз. – Конохамару обернулся к своему заместителю и сердито смерил его взглядом. - Вам всё понятно, Като-сан?
- Более чем…