По тонкому лезвию мести. Глава 19.1 "Маятник. Ты знал?" (Часть II)

Наруто нервозно готовился к свадебной церемонии, с пугающей педантичностью, что была ему совершенно несвойственна, раскладывая по рабочему столу брачные свитки.
Сказать по правде, он всегда немного побаивался этого момента, когда, стиснув зубы, пришлось бы смириться, что дети неумолимо взрослели и в конечном итоге им было предначертано покинуть отчий дом, выбрав свой путь, свою дорогу.
Мысли об этом нещадно жалили прямиком в душу с того самого дня, когда джинчурики впервые осознал, что теперь являлся отцом, и, признаться, терять Мидори — да, в первую очередь именно её! — отчего-то казалось болезненней всего.
Ведь, по сути, она стала для него первым человеком, неоспоримо родным по крови и плоти, научившим любить. Любить такой абсолютной любовью, на которую, он думал, и не способен никогда. И до недавних пор ему грезилось, что так будет и впредь, что она навсегда останется его Мидори, исключительно его и ничьей больше, а сейчас…
Конечно же, Хокаге понимал, что дочь не умирала, не уезжала в далёкие края и не бросала своего непутёвого родителя на веки вечные — Мидори всего лишь выходила замуж за любимого и любящего её человека, но от того не становилось легче ни на миг. Отцовская ревность затмевала рассудок с ужасающей силой, а непреодолимое желание являться единственным защитником и опорой для неё отдавалось глухой безнадёгой в немолодом уже сердце.
Как же быстро она повзрослела — он оказался абсолютно не готов к подобной скоротечности…
Хотя, с другой стороны, Наруто, безусловно, был счастлив. Он принимал тот неоспоримый факт, что любовь Кейтаро способна привнести в жизнь его дочери иные краски, новые грани и цели, заставить повзрослеть и убрать излишний эгоизм, а потому, несмотря на всю ту грусть, что продолжала немилосердно разливаться по внутренностям, методично готовился к грядущему событию.
«Проклятье!»
На миг Шестой с силой сжал челюсти, в попытке совладать с негодованием, что на секунду завладело всем его нутром без остатка: чёрт возьми, Мидори была достойна самой пышной свадьбы, самой разорительной для его кармана и роскошной среди всех пяти деревень, и на мгновение вдруг стало тошно, что он уже не сможет этого устроить…
Внезапный гомон с улицы, привлёкший внимание Наруто и бесцеремонно вырвавший его из удручающих мыслей, заставил озадаченно глянуть в приоткрытое окно.
— Что за…
На главной площади Конохи, к которой примыкала резиденция, творилось не пойми чего: казалось, вся деревня вышла на улицу и заполонила проспекты своим беспорядочным копошением.
Хокаге удивлённо вскинул брови, но поразмыслить на эту тему не успел: в дверь раздался тихий стук.
— Д-да, войдите, — чуть растерянно отозвался он, и в кабинете тут же появился шиноби военной полиции.
— Наруто-сама, прошу пройти со мной. Вас ждёт Конохамару-сама.
— Что? Конохамару?.. Что происходит? — непонимающе поинтересовался Шестой.
— Пойман шпион Ивы, Хокаге-сама.
— Шпион? — до глубины души поразился Наруто, когда внезапно, отчётливо резанув по барабанным перепонкам, до его слуха донёсся голос дочери.
Он вновь устремил растерянный взор в окно и сразу же заприметил фигурку Мидори, облачённую в белое платье. Она бежала к толпе со стороны дома их семейства и отчаянно выкрикивала имя возлюбленного.
Рот джинчурики приоткрылся от тотального непонимания ситуации, а в душу моментально закралось неприятное чувство тревоги. Наруто снова вгляделся в скопище людей и прищурился, через пару томительно долгих секунд подмечая и силуэт Кейтаро аккурат в эпицентре народной массы.
И вроде бы — в горле тотчас неприятно запершило, а сознание пронзило болезненным спазмом — маски на нём уже не было!
— Твою ж мать! — гневно рыкнул Хокаге и немедля кинулся прочь из кабинета.

***

Его задержали ещё на подступах к селению, возле главных ворот, безо всякого промедления сковывая запястья тугими наручниками за спиной и снимая спасительную маску.
Несколько шиноби в годах, чей взгляд упал на лицо пленённого джонина, по первости даже оцепенели, останавливаясь точно вкопанные и искривляя рты в порыве изумления и ненависти, — и Кейтаро это заметил, моментально ощущая, как начинало морозить душу от повиснувшей в воздухе враждебности.
Остальные, что были явно помоложе, значения его внешности не придали, продолжая методично выполнять кем-то отданный приказ. То, что его отдал не Хокаге, он почему-то не сомневался.
Хаттори не сопротивлялся, не желая усугублять, хотя суть предъявленных ему обвинений понимал не до конца. Почему его называли шпионом Ивы, когда он эту самую Иву и Цучикаге в частности ненавидел всей душой, осознать было довольно-таки сложно. Наверняка здесь крылась какая-то ошибка, но, признаться, легче от этого не становилось ни на йоту.
Родственные узы, что так прочно связывали его с коноховским демоном, на руку не играли, а унаследованный от отца проклятый лик и шаринганы почти убивали веру в лучший исход.
Интуиция всё же редко подводила его — Инузука возможности не упустил.
Кейтаро неторопливо вели по главной улице Листа, прямиком на главную площадь, к которой примыкали наиболее значимые объекты селения. Скорее всего, либо в резиденцию Хокаге, либо в Главное управление военной полиции. Отчего-то второй вариант ему казался более правдоподобным. По большей части он следовал за конвоем, опустив голову, лишь изредка кидал взоры по сторонам и неизменно натыкался на удивление, оторопь, презрение и страх в глазах его увидевших.
«Смешно…»
Они боялись заведомо, не зная даже его душу и намерений, — и это казалось настолько смешным, что до беспробудной тоски, до неприятного щемящего чувства в груди.
Постепенно под влиянием банального любопытства их стали окружать люди. Жители Конохи выползали словно отовсюду, со всех сторон: из лавок, магазинов, жилых домов. Торговцы, случайные прохожие, дети, что секунду назад ещё играли в войнушку, и шиноби, непричастные к его задержанию, — все они незаметно смыкались плотным кольцом, преграждая путь и неимоверно затрудняя дальнейшее прохождение.
И по правде говоря, подобная картина не стала для Кейтаро чем-то неожиданным. Его воображение уже давно рисовало именно такие образы возможных событий, но отчего-то вместе с тем появилась и уверенность: чтобы начать возрождение доброго имени своего клана, через подобное людское отчуждение необходимо было пройти. Это служило своеобразным толчком, точкой отсчёта для начала активных действий с его стороны. И в некоторой степени Хаттори испытал облегчение: его происхождение наконец переставало быть столь обременительной тайной.
Теперь он должен был приложить все имеющиеся у него силы, чтобы доказать: последний Учиха — другой, не желающий им зла, готовый защищать их до последнего вздоха, даже вопреки той лютой ненависти, что периодически вспыхивала в глазах молчаливых наблюдателей.
— Кейтаро! — вдалеке послышался срывающийся голос Мидори, и джонин непроизвольно сглотнул: сейчас она была не к месту, более чем, подставлять под удар принцессу хотелось меньше всего.
Куноичи бежала на ватных ногах, периодически спотыкаясь, и только чудом удерживала равновесие, неумело балансируя на коварных каблуках. В какой-то момент она остервенело сорвала туфли и побежала босиком, откидывая изуверскую обувь в сторону и совершенно не задумываясь о её ценности.
Не до того ей было!
Мидори заметила толпу сразу же, как только вышла из дома и направилась в резиденцию. Поначалу она даже не придала ей особого значения, но потом в груди затрепыхалось недоброе предчувствие, и бьякуган активировался будто сам собой…
— Кейто! — голосовые связки сели от волнения, и выкрик наждаком прошёлся по трахее, вызывая боль, которую она даже не заметила: единственное, что сейчас представлялось значимым, — добежать до возлюбленного. И только.
Домчавшись до плотного кольца людей, она стала неистово распихивать зевак локтями в стремлении пробраться в глубину.
— Пустите! Кейто!
«Глупая Мидори…»
Хаттори неосознанно качнул головой и снова устремил взгляд под ноги, невольно начиная раздражаться от подобного безрассудства достопочтенной дочери. Не время сейчас было прилюдно показывать свои близкие отношения, и если бы на то была возможность, он хорошенько отчитал бы её за такую неосмотрительность.
— Да дайте же пройти, даттебайо! — Мидори с усилием пробиралась сквозь толпу и всерьёз намеревалась пустить в ход «мягкое касание», но через миг уже увидела его — закованного в наручники, потерянного…
«Кейто…» — закушенная до крови нижняя губа и почти фатальная нехватка кислорода в лёгких.
Кейтаро не шелохнулся, он даже не поднял глаза, а потому Мидори резко рванула с места и бросилась к нему, через мгновение бездумно обхватив его лицо ладонями.
— Ты не ранен? — тихо поинтересовалась она, безуспешно стараясь поймать его понурый взгляд своим, но Хаттори не ответил и сейчас, лишь плотно сомкнул губы в тонкую линию и тяжело вздохнул.
Куноичи лихорадочно прошлась бьякуганами по груди, плечам и рукам джонина, проверяя, нет ли травм, а затем медленно развернулась к притихшей толпе, обводя каждого, кто находился поблизости, колким взором.
— Что… вы делаете? Немедленно отпустите его, а иначе… — почти неприкрытая угроза.
— Мидори-химе, пожалуйста, отойдите от меня.
Голос Кейтаро она не узнала: чересчур стальной, пронизывающий, совсем не похожий на тот голос, в который она некогда влюбилась, а потому вновь непонимающе обернулась к возлюбленному.
— Что?
Вместо ответа джонин демонстративно отступил на шаг.
— Что ты делаешь? — пролепетала Мидори, на мгновение опешив от его холодности и отстранённости.
— Я всего лишь, — хрипло начал Хаттори, в следующую секунду поднимая на принцессу потухший впалый взгляд, — я всего лишь был её телохранителем, она ничего не знала о моём происхождении. Мидори-химе не имеет ко мне никакого отношения.
Куноичи вздрогнула, на миг теряя способность говорить, а потому только и могла, что продолжать недоумённо глядеть на Кейтаро пристальным взором.
«Глупая, глупая Мидори…»
До чего же она была прекрасна в этом своём чёртовом свадебном платье, и Кейтаро невольно поймал себя на мысли, что ему нестерпимо жаль. Жаль, что своими же руками не придушил вчера её болтливого напарника.
— Но…
— Я благодарен вам за беспокойство, но это ни к чему. Уходите, Мидори-химе, я разберусь без вас. — Джонин едва заметно мотнул головой, безмолвно умоляя не ухудшать ситуацию, а просто подчиниться и уйти. Пока ещё имелся шанс.
Естественно, он понимал, что все его слова — лишь жалкие потуги защитить её. Оградить Мидори полностью он не смог бы даже при желании: их часто видели вместе, по Конохе давно расползались зловредные слухи, и теперь Кейтаро винил себя ещё и за это.
Так по-детски наивно потерять от любви голову, совершенно утратив при этом бдительность, — настолько ему несвойственно, что становилось гадко.
Влюблённый дурак, по-другому и не скажешь.
Нельзя было допускать подобного: рано или поздно всё равно оказался бы под ударом. И об этом он знал изначально.
Но сейчас он должен был хотя бы попытаться.
…Чьи-то сильные руки обхватили Мидори со спины, заключая куноичи в своеобразный капкан и полностью обездвиживая её, и, с лёгкостью приподняв худое тело, понесли куда-то прочь.
— Нет! Отпустите меня! Кейто! — Она моментально оказала сопротивление, стремясь освободиться от человеческих оков, но хват был слишком крепким.
А Кейтаро только и оставалось, что безропотно наблюдать, с тихим гневом и обжигающей горечью, как возлюбленную уносил Инузука, напоследок кинувший в его сторону презрительно-едкий взгляд.
«Сволочь, чтоб тебя!» — и появилась острая потребность поймать его в своё гендзюцу и пытать, пока не насладится его болью до предела.
А ведь действительно мог — джонин даже не сумел сдержать горестной ухмылки — ещё вчера.
Банально поместить Хару в иллюзию, настолько сильную, что не развеялась бы простецким «Кай», — всё же за полгода в этом он поднаторел, — и сейчас проблем бы не было, но нет же, рядом с несносной Узумаки мозг предательски отключался, вынуждая из раза в раз идти на поводу её уговоров. Глупец!
— Что здесь происходит, даттебайо? — Наруто возник так неожиданно, что заставил нескольких гражданских, оказавшихся в непосредственной близости от него, приглушённо охнуть. — По какой причине вы его задержали?
Он сурово смерил взглядом стоящих подле Хаттори шиноби.
— Пойман шпион Ивы, Наруто-сама, — отрапортовал один из них и болезненно ударил Кейтаро по сгибу ног рабочей дубинкой, от чего тот, скривившись от резкой боли, рухнул на колени. — Склонись перед Хокаге, выродок, — со злостью прошипел он, нависая над ним с чувством превосходства, а затем добавил: — Приказ Конохамару-сама: доставить его в Главный штаб военной полиции.
Шестой на миг оторопел от подобного обращения к джонину и вовлечённости во весь этот фарс Сарутоби, но после, вернув самоконтроль, громогласно рыкнул:
— А ну не трогать его!
— Ша-а-аннаро! — раздалось настолько внезапно, что многие, кто стоял на площади, не успели среагировать — земная твердь вздыбилась огромными валунами, а ударная волна разрушительной техники снесла всех в радиусе нескольких десятков метров от места соприкосновения чертовски сильного кулака и земли.
Кейтаро и сам не завалился набок лишь каким-то чудом, успев сконцентрировать чакру в коленях; Наруто же сумел отпрыгнуть в сторону, мастерски приземляясь на образовавшуюся глыбу. Рефлексы не подводили никогда.
— Не подходите к моему сыну! — зло выпалила Сакура, молниеносно оказываясь подле Хаттори и закрывая его своим телом. В руке уже поблёскивал кунай, угрожающе вскинутый перед грудью, а в зелёных глазах отражалась непоколебимая решимость защищать любой ценой.
Наруто ощутимо вздрогнул и в тот же миг припечатал Харуно непонимающим взглядом, но та, казалось, его присутствия даже не заметила.
— Да, в его венах течёт кровь клана Учиха, — прокричала куноичи так громко, чтобы каждый в толпе смог её услышать, — но разве в этом есть его вина?! Разве он должен отвечать за деяния своего отца?! Родителей он не выбирал! Он лишь плод насилия надо мной! — Она остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание от нахлынувших эмоций. — Да, Кейтаро похож на него, но внутренне мой сын другой! Он не желает Конохе зла, не желает зла никому из вас, и с Саске его связывает только наличие шарингана!
У Хокаге тут же неприятно заныло в груди и перехватило дыхание, а затем он почувствовал лёгкое головокружение, от которого противно затошнило.
— Что? — проговорил настолько тихо, что и сам не понял, произнёс ли это.

Сакура ничуть не разделяла всеобщего веселья, хоть праздник и был устроен в её честь. Она лишь молчаливо запрокидывала в себя очередную порцию саке, которое, увы, не приносило душевного спокойствия и не утоляло боли. Боль, казалось, отныне стала её извечным спутником на всю оставшуюся жизнь.
Порой Харуно проходилась отрешённым взглядом по лицам веселящихся друзей, что, конечно же, были искренне рады видеть её вновь после столь долгой разлуки, но становилось только гаже: ведь никого из них ей видеть не хотелось.
Единственное, чего она желала всей душой, — быть рядом с сыном. С Кейтаро, которому и отроду-то было несколько недель и о котором она уже не знала ровным счётом ничего.
Как он там? Согревают ли его тёплые руки, когда он плачет? Вовремя ли кормят? Дают ли ему ту ласку, которую он, безусловно, заслуживает?
Материнское сердце не знало ответа ни на один этот чёртов вопрос и разрывалось на части под натиском подобного незнания.
…Наруто постарался на славу. Продумал всё до мелочей. Не поскупился даже разориться на огромный дом в самом живописном месте коноховского леса, который снял специально для проведения вечеринки. И сил он не жалел, и атмосферу всеобщего веселья старался поддержать как мог, а Сакура… Она сидела за столом безмолвным изваянием и подавляла в себе очередной приступ панической атаки.
Зачем она здесь? Не понимала.
Зачем ей были эти люди, эти счастливые лица, когда внутри горел уничтожающий пожар? Не знала…
Харуно чересчур резко встала, моментально заслуживая изумлённый взгляд Ино, и попыталась по мере возможности растянуть губы в кривоватой улыбке, чтобы избежать неуместных сейчас вопросов, а в следующее мгновение торопливо вышла из душного помещения на широкое крыльцо коттеджа, с тяжестью опираясь ладонями на перила.
Её глазам открылся удивительный пейзаж, и она непременно восхитилась бы им, будь она той Сакурой, которой являлась ещё какой-то год назад. Не морально раздавленной, не униженной, а хранящей в душе эту неуёмную потребность жить, любить и верить.
Вдалеке виднелось озеро, отражающее в себе лучи предзакатного солнца, где-то рядом мелодично щебетали сладкоголосые птицы, а ласковый ветерок приятно обдавал порывом обнажённую кожу рук и ног, но всё это казалось нежеланным, дрянным, ненужным…
Ками-сама, завтра она вновь пойдёт к Цунаде и будет умолять, а если потребуется — падёт, забыв про гордость, на колени, только бы отпустила. К сыну. Как можно скорее. Пока её душа не иссохла от тяжести разлуки.
— Хэй, Сакура, всё нормально? — Куноичи непроизвольно вздрогнула и обернулась, замечая Шикамару, что стоял в дверях. — Подавленно выглядишь, если честно.
Говорить сейчас не хотелось, поэтому Харуно лишь передёрнула плечами, не желая поддерживать дальнейший диалог.
— Не против? — поинтересовался Нара, подходя ближе и доставая пачку сигарет, на что Сакура молча качнула отросшими розовыми прядями. Была не против, если не сказать — всё равно.
— Хм, — отточенным движением он достал сигарету и незамедлительно прикурил, через секунду выпуская изо рта густую струю дыма. — Что же с тобой всё-таки происходит, Сакура? Ты изменилась до неузнаваемости, — задумчиво произнёс он, а затем спустя мгновение добавил, устремляя взор на озеро: — Не люблю загадки.
Харуно изогнула бровь в неком изумлении от подобной проницательности Шикамару и тоскливо усмехнулась:
— Не бери в голову, просто многое навалилось.
— Хм, вы, женщины, такие проблематичные, что диву даёшься, — проговорил Нара, мельком глянув на соратницу и не без удивления подметив, как та скосила взор на сигарету у него в зубах. — Хочешь покурить? — немного растерянно спросил он. — Проблем не решает, но помогает на мгновение забыться… Поначалу.
Сакура пару секунд смотрела на друга с сомнением, потом ещё раз смерила сигарету недоверчивым взглядом, а затем нерешительно кивнула.
О да, забыться хотелось неимоверно!
Быстрым движением Шикамару достал пачку из кармана зелёного жилета и, открыв её, протянул куноичи, после, вынув зажигалку, со всей присущей ему галантностью помог прикурить.
Она неумело сделала глубокую затяжку и, тут же проглотив первую порцию дыма, зашлась мучительным кашлем, заслуживая снисходительную ухмылку со стороны молодого человека.
— В первый раз у многих так, — произнёс он, участливо постучав той по спине.
— Сакура? — в дверях показался обеспокоенный Наруто. — Что ты здесь… — Он осёкся, увидев в руках бывшей напарницы сигарету. — Это что ещё за дела такие? Шикамару, не стыдно? — Узумаки подошёл ближе и с раздражением посмотрел на товарища.
— Честно? Нет, — отрезал Нара и, сделав пару поспешных затяжек, выбросил окурок в ведро, через секунду торопливо удалившись обратно в дом и оставив Наруто наедине с Сакурой.
— Ты какая-то невесёлая, тебе что-то не нравится? — с тревогой поинтересовался джинчурики, подходя к сокоманднице практически вплотную.
Харуно задумчиво поднесла сигарету к губам и качнула головой, вновь переводя взгляд на окружающий пейзаж.
— Всё нормально, Наруто. — Затяжка, на этот раз кашлем не окончившаяся, а принёсшая вместе с собой мимолётное затуманивание рассудка, а оттого облегчение. — Спасибо за подобную встречу, мне приятно. — Врала, откровенно, просто не хотела его расстраивать.
Узумаки слегка улыбнулся и взволнованно вздохнул.
— А знаешь, Сакура, я очень по тебе скучал. И рад, что ты наконец вернулась, — отчего-то он смутился и весь покраснел. — И это… Я давно хотел тебе сказать… — Наруто осёкся, почему-то не решаясь продолжить, и чуть нервно взъерошил свои блондинистые волосы на затылке.
Харуно медленно закатила глаза, и без того предельно чётко понимая, что он собирался ей сказать. И только заклинала всех богов, чтобы он спасовал, не говорил того, что слышать не хотелось.
— В общем, ну… Какой замечательный выдался вечер, правда же? — протараторил тот, невольно срывая вздох облегчения с девичьих уст.
«Слава Богу…» — молитвы всё же возымели эффект, по крайней мере, так подумалось вначале, но миг спустя мужская ладонь робко обхватила хрупкое плечо, и Сакура инстинктивно дрогнула точно от удара.
Как же сделалось мерзко…
До отчётливого чувства скверны под его пальцами, до ощущения копошащихся червей под кожей.
Грязная…
Такая грязная, что нестерпимо захотелось убежать и спрятаться от мира в ванной. И стоять под горячими, обжигающими струями не час и не два. Весь день, не меньше. Пока кожа лоскутами не сойдёт с измученных мышц, пока отпечатки чужих пальцев не будут смыты до конца.
— Наруто… — Харуно вся сжалась, стремясь избавиться от столь мучительного прикосновения.
Любая близость, даже настолько невинная, как эта, неизменно граничила отныне с острым отвращением: к себе, к людям, ко всей Вселенной целиком.
По щекам сразу же покатились неконтролируемые слёзы: слабость под воздействием алкоголя и никотина не упустила шанса вырваться наружу, и…
Как же было плохо, кто бы знал.
— Не надо… — почти неслышно побледневшими губами.
— Чёрт возьми, как же это трудно сказать, даттебайо! — рассердился на самого же себя Наруто, слишком нервничая, чтобы приметить состояние Харуно, а потом, сделав глубокий вдох, наконец решился: — Я люблю тебя, Сакура.
Пару секунд просто молчал, ещё больше вспыхивая красными пятнами шального румянца, а затем, переборов смущение, всё же перевёл глаза на куноичи, сразу же подметив слёзы.
— С-сакура? — с непониманием спросил он, не зная даже, что теперь и думать.
— Не надо, прошу тебя…
Причинять боль ей не хотелось, но его любовь была излишней, бесполезной, тягостной. Такой, что светит, но не греет, дарит надежду, но не может разбить эту лютую ненависть, так прочно обосновавшуюся внутри, вдребезги. Абсолютно бесплодная любовь…
— Но, — Наруто на автомате сжал ладонь, что до сих пор находилась на плече Сакуры, — дай мне шанс, ведь… Справиться с болью от потерь вместе будет гораздо легче.
«Да Господи, о чём он говорил?!» — Злость моментально поглотила всё нутро без остатка, глухим щелчком прокатившись в подсознании.
Не сможет она никогда справиться с этой болью! Ни одна, ни с ним!
Тем более с ним!
«Запомни всё хорошенько, Сакура, и в подробностях перескажи Наруто, хорошо?» — оглушающим эхом пронёсся голос Саске в голове, и действительно нестерпимо захотелось рассказать. В мельчайших подробностях, не упуская ни единую деталь…
— Я тебя ненавижу. Во всём виноват ты, Наруто. — Куноичи перевела на него мерклый взгляд и вполголоса добавила: — Это всё из-за тебя.
Смотрела несколько секунд в упор, безжалостно кромсая тем самым на кусочки, но ощущение вины так и не почувствовала. Потому что не врала. Почти…
Да, ненавидела, но не только его — весь мир!
Наруто ошеломлённо глядел на бывшую напарницу, беззвучно то открывая, то закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег и задыхающаяся в предсмертной агонии, а Сакуре, сказать по правде, было всё равно: он должен был понять, что им не по пути. Пусть даже и таким жестоким способом.
Она в последний раз поднесла сигарету к губам, отводя потухшие, поддёрнутые мутью опьянения глаза, а после, сделав глубокую затяжку, резко и без всяких сожалений кинула окурок на крыльцо, с силой притоптав ногой, — точно так же, как сделала это и с его любовью.
— Я ухожу, Наруто, уже не до веселья, — бросила напоследок, спустя мгновение оставляя поражённого джинчурики в одиночестве.

— Он… не мог, — хрипло прошептал Наруто, но Сакура расслышала, скосив хмурый взгляд в его в сторону.
— Я собиралась поговорить с тобой об этом, — сглотнув, произнесла она. — Саске многое мог. Особенно, когда хотел причинить боль… тебе.
Душа камнем сорвалась в пропасть, сжавшись в маленький болезненный комок, а внутренности разом натянулись в тетиву. И словно бы по волшебству, все недостающие фрагменты давно мучающей его головоломки неумолимо и нещадно собрались в единый пазл; в ужасающую реальность, предельно чётко расставляющую всё по своим местам.
Теперь он понимал! Понимал, почему двадцать лет назад Сакура стала именно такой!
«Саске, грёбаный ты ублюдок…»
Наруто непроизвольно стиснул кулаки до белеющих костяшек пальцев и чуть затрясся в приступе неконтролируемой ярости. Бог свидетель, он собственноручно придушил бы Учиху, будь тот сейчас живой: как же всё-таки низко он пал в погоне за своей извращённой справедливостью, до омерзения низко…
— Никому не двигаться, пока я не разберусь, — еле сдерживая эмоции, прорычал Хокаге и, поспешно приблизившись к Кейтаро, помог ему встать.
Джонин мельком глянул на Шестого и с благодарностью кивнул, а Наруто предельно чётко осознал: тот балансировал на грани. Слишком уж знаком был подобный блеск в глазах — недобрый отблеск загнанного в угол Учихи.
— Если кто-нибудь хотя бы пальцем тронет его, уверяю, вам не поздоровится!
Без промедления сложив пальцы в печати, он создал с десяток теневых клонов, оставив их настороже, а сам под недоумённые взгляды толпы рванул в Главный штаб военной полиции.

***

— Зачем вы привлекли столько внимания?! — гневно орал Конохамару на подчинённого, что виновато смотрел на Главу, не зная, что и ответить. — Я же просил сделать всё по-тихому!
— Снимая с него маску, мы даже и предположить не могли, что внешне он будет настолько похож на Сас… — договорить тот не успел: дверь распахнулась, и в кабинет влетел разъярённый Наруто.
— Братец, потрудись объяснить, что происходит? — Хокаге старался говорить спокойно, но выходило из рук вон плохо: ярость, что бушевала внутри нещадным пламенем, выдавала его с потрохами.
Сарутоби озадаченно обернулся к другу и непроизвольно нахмурился, скрещивая руки на груди.
— Мы поймали шпиона Ивы, Наруто, — с плохо скрываемым раздражением ответил он. — Так что и ты потрудись объяснить, каким именно образом он оказался в рядах Анбу?
— Да с чего вы взяли, что он шпион? Откуда такая информация? — негодующе спросил Узумаки, на автомате обводя взором всех присутствующих в кабинете шиноби: Сарутоби Акира стоял подле Конохамару и смотрел на него со странным недоверием во взгляде; Шикамару сидел за столом, что находился чуть поодаль от них, и безотрывно просматривал какие-то документы, не отвлёкшись даже на вошедшего Хокаге; был и ещё один шиноби, мало знакомый Наруто, поэтому он решил вообще не акцентировать на нём внимание.
— Несколько недель назад мы получили информацию от разведгруппы, что в Коноху проник шпион Ивы, — произнёс Конохамару, поспешно направляясь к своему рабочему столу и доставая из верхнего ящика синюю папку.
— Что? — Шестой, казалось, был полностью обескуражен. — Почему я об этом не знал?
— Причины были, Наруто, — с непроницаемым лицом ответил тот, открывая папку и через миг протягивая Хокаге стопку донесений от нескольких разведгрупп и также внедрённого в Иву шпиона. — На вот, прочти, полюбопытствуй. Кин прямо-таки ликует, как лихо он ввёл своего шпиона в ряды элитных шиноби Листа.
— Да что за… — Наруто озадаченно взял в руки несколько донесений и лихорадочно мазнул по чёрным строчкам глазами. — Да быть того не может…
Кин явно имел суицидальные наклонности, раз осмеливался вести такую подлую игру против Альянса.
— И всё же объясни, как Хаттори Кейтаро смог попасть в ряды твоего элитного подразделения? — настаивал Сарутоби, невольно содрогаясь от произнесённого только что имени: понимать, что у Саске, в отличие от него, имелся наследник, было до тошноты противно.
— Да что за бред, даттебайо? Никакой он не шпион! — От возмущения у джинчурики даже перехватило дыхание. — Он пришёл с Какаши-сенсеем, будучи его учеником, и это была просьба Хатаке. Хаттори успешно справился с испытанием, и я не видел причины не зачислить в Анбу столь сильного шиноби. Почему я вообще должен оправдываться в своих решениях перед тобой?
Конохамару сердито прыснул. И действительно, Хокаге не обязан был отчитываться перед начальником военной полиции в своих решениях, да вот только в данном аспекте дело касалось уже внутренней безопасности селения, которая возлагалась именно на его плечи.
— Тем более я своими ушами слышал, как посол Камня говорил, что для Кейтаро вход в Иву закрыт, — продолжил Наруто, когда Сарутоби в ответ промолчал. — Поэтому все обвинения в шпионаже бессмысленны. Это сущей воды провокация. То, что Хаттори принадлежит клану Учиха, не делает его заведомо в чём-то виновным.
Он негодующе посмотрел на верного друга, стремясь убедить его в голословности всех обвинений, но тот лишь с подозрением прищурился, внимательно вглядываясь в лицо Хокаге.
— Погоди-ка, Наруто, — Сарутоби сдвинул брови к переносице ещё сильнее. — Признаться, я ожидал от тебя любой реакции, но… Я смотрю, ты что-то и не удивлён совсем. — Он в неком изумлении смотрел на него пару мгновений, а после в полном недоумении продолжил: — Постой, ты что, знал? Знал, что он — Учиха?
Наруто нервно сглотнул. Наверное, и можно было бы солгать, но Конохамару, как назло, ложь чуял за версту, да и не привык он врать, тем более столь близкому другу.
— Я узнал об этом, кхм, около двух месяцев назад, — хрипло ответил Узумаки, с тревогой наблюдая, как исказилось лицо Сарутоби. — Но это дела не меняет…
— Ушам своим не верю! — поразился Конохамару, взирая на джинчурики округлившимися глазами. — Я ведь специально ничего тебе не говорил. Да чтобы не мучился от вины за очередную прогнившую учиховскую душонку, чтобы в запой на неделю опять не ушёл, а ты… знал?
— Да, знал, даттебайо! И что с того?! — сорвался Наруто, не видя никакой поддержки; от крика Сарутоби даже вздрогнул. — И также знаю, что никакой Хаттори не шпион! Это всего лишь очередная провокация Цучикаге! Кейтаро верно служил Конохе все эти месяцы, не жалея ни времени, ни сил! Он здесь для того, чтобы исправить ошибки своих предков, а вы сейчас вешаете на него все прегрешения мира только за то, что у него шаринган!
Конохамару ошеломлённо выслушал всю эту гневную тираду, не перебивая, а после, шумно сглотнув, незамедлительно отвернулся к окну, в стремлении скрыть ото всех присутствующих своё колоссальное смятение. Подобное открытие не укладывалось у него голове, и он совершенно не понимал, что должен был сейчас предпринимать.
— Шикамару, что скажешь? — глухо спросил он, даже и не подумав обернуться.
Нара, что до этого момента не отрывался от бумаг и свитков, неустанно просматривая их сосредоточенным взором, бросил на раскрасневшегося от гнева Хокаге короткий взгляд, а затем, сложив ладони в замок, задумчиво поднёс их к губам.
— Наруто, — говорить было крайне сложно: в бойне двадцатилетней давности погибла его мать, а потому мыслить здраво и рассудительно в отношении отпрыска Саске удавалось с огромным трудом, — некоторые моменты в данном деле меня всё же несколько настораживают.
— О чём ты? Какие моменты? — не понял тот.
— Во-первых, если ты говоришь, что узнал о его принадлежности к клану Учиха всего лишь два месяца назад, то… Как ты принимал его в ряды Анбу? Разве ты не должен знать всех своих элитных шиноби в лицо?
Наруто несколько стушевался: принимать рассказ новобранца об изувеченной внешности за чистую монету — и правда было немного наивно с его стороны.
— Да, согласен, это было моим изначальным просчётом. Хаттори рассказал про обезображенное лицо, и я, особо не вдаваясь в подробности, поверил.
— Хм, интересно, — озадаченно протянул советник. — Поразительная доверчивость с твоей стороны. — Он нахмурился и с полминуты молчал, возвращаясь взглядом к бумагам. — Ну что ж, тогда начнём по порядку: Хаттори Кейтаро… Он не обучался в нашей Академии, не принадлежал к шиноби Конохи и документов о своём ранге, насколько я знаю, также не предъявлял, но, несмотря на это, внезапным образом становится джонином твоего элитного подразделения. Вот приказ о присвоении ему звания джонина, а также приказ о распределении его в ряды Анбу. — Шикамару неторопливо придвинул документы ближе к Наруто, стараясь избегать с ним зрительного контакта. — Они подписаны твоей рукой.
— Но я ведь уже говорил: эта была просьба Какаши-сенсея. Да, поначалу мне тоже показалось это весьма странным, но он настаивал, и я протестировал Кейтаро. Он успешно справился с испытанием, и я…
— Я понял, — резко оборвал его Шикамару. — Продолжим. Далее ты отправляешь на экзамен в Суну свою дочь. А её сопровождающим назначаешь Хаттори. Новобранца, о котором ты, по сути, не знаешь ничего. Почему именно он? — И вновь к Хокаге неспешно придвинулся отчёт о данном событии.
На пару мгновений Наруто застыл, не зная, что и ответить. В той ситуации Мидори здорово вывела его из себя, и он назначил Кейтаро спонтанно, просто потому, что тот находился тогда вместе с ними в кабинете, — на его месте мог оказаться любой шиноби Листа.
— Я назначил первого, кто подвернулся под руку, — признался предельно честно.
Шикамару глубоко вздохнул и, на секунду поджав губы, продолжил:
— Скажи, Наруто, знал ли ты, что на экзамене будет присутствовать новый Цучикаге? — Он всё же перевёл на него испытывающий взор в ожидании ответа.
Узумаки сощурился, не совсем понимая, к чему вёл Нара.
— Да, естественно, я знал, потому как изначально на экзамен должен был отправиться я. И что с того?
Шикамару в очередной раз коротко кивнул, возвращаясь к бумагам и свиткам.
— Затем в течение трёх месяцев после похода в Суну ты назначаешь сопровождающим Мидори исключительно Хаттори Кейтаро. По отчётам таких миссий было не меньше пяти, почему его?
— Кхм, — в горле явственно запершило, — Мидори попросила меня об этом. Сказала, что с Кейтаро ей спокойнее и она ему доверяет. Я поверил…
— Потом в какой-то момент времени ты отправляешь свою дочь, кхм, в Иву, судя по информации из бумаг, в сопровождении Какаши-сенсея и посла Камня, но через несколько часов ты посылаешь вслед за ними опять-таки Хаттори, именно его…
— К чему ты клонишь, даттебайо? — опешил Наруто, не понимая причины столь внезапного допроса с пристрастием.
Нара не ответил и лишь нервозно помассировал пальцами виски, пытаясь сложить разрозненные куски информации воедино, однако спустя пару мгновений всё-таки заговорил:
— Шиноби военной полиции провели небольшое расследование, которое показало, что после нападения на Коноху Саске некоторое время проживал в непосредственной близости от Камня. Отсюда следует вывод, что исключать пересечение с Куроцучи, четвёртой Цучикаге, нельзя.
— Я не совсем… — Хокаге вконец растерялся.
— Учиха вполне мог просить убежища у Ивы, а взамен отдать своего сына в ряды шиноби Деревни, Скрытой в Камне. Ведь мы действительно не могли найти его целых девять лет, даже и не подумав искать у союзников.
— Исключено, — возразил Наруто, усмехнувшись в неверии. — Куроцучи лично подписала указ о казни Саске в случае его поимки в пределах своего селения.
Шикамару едва заметно ухмыльнулся, словно Узумаки сейчас сболтнул несусветную глупость, и исподлобья посмотрел на него.
— Но, согласись, кому захочется терять такое могущественное додзюцу, как шаринган, не так ли?
— Да вы что, с ума посходили?! — воскликнул Шестой, всерьёз сомневаясь в здравомыслии советника.
— Да, соглашусь, всё это по отдельности, возможно, и не представляло бы особой важности, но вот в совокупности… Вырисовывается не очень радостная картина, Наруто, — проигнорировав восклицание джинчурики, произнёс тот. — Слишком уж много опосредованных пересечений с Ивой и Цучикаге с момента появления Хаттори Кейтаро в Конохе. А если учесть, что тебя и твою дочь довольно-таки часто видели в обществе именно этого Анбу, а также твою осведомлённость в вопросе его клановой принадлежности, смею предположить… — Шикамару запнулся и перевёл на Наруто ошеломлённый взор: итог, вытекающий из оговоренных ранее доводов, отчётливо сформировался в голове только сейчас.
— Вы мстите Листу за убийство Учихи Саске, господин Хокаге? — тихо, но с выразительной сталью в голосе спросил Акира, договаривая мысль за потрясённого советника.
Шестой непроизвольно вздрогнул, моментально вонзая взгляд в молодого Сарутоби.
— Прости, что? — Сначала ему даже почудилось, что он попросту ослышался.
— Вы так и не простили Коноху за его смерть? Поэтому вы решили действовать заодно с Цучикаге? — Акира, от природы не в меру прямолинейный, говорил как есть, понимая, что для Конохамару и Шикамару озвучить подобные выводы по отношению к своему соратнику было бы весьма проблематично.
Признаться, до этого момента он, конечно же, уважал Хокаге, неоспоримо признавая его силу и могущество, однако всегда относился к нему с немалой толикой настороженности и по большей части из-за его неподобающего отношения к клану Учиха. Теперь же все подозрения казались ему не такими уж и беспочвенными, как думалось прежде.
— Что? Нет! Нет, всё не так! Хаттори пришёл с Какаши-сенсеем… — в очередной раз начал повторять Узумаки, но его вновь бесцеремонно перебили:
— А разве Какаши-сан не мог быть под гендзюцу этого выродка? Разве шаринган на подобное не способен? — Акира подался чуть вперёд, на что Наруто сделал неосознанный шаг назад.
— Господи, да что вы несёте?! — ужаснулся он, чувствуя, что постепенно лишался способности ясно выражать свои мысли, которые путались в голове с устрашающей скоростью. — Всё вышеперечисленное исключительно ваши догадки и домыслы, к истине ничего не имеющие. Как я мог рассказать вам о мальчишке, если от одного только упоминания о Саске все начинают съезжать с тормозов?! Да, Кейтаро его сын, но рос он под присмотром Хатаке…
— Какаши-сенсей погиб, — глухо отозвался Шикамару, с силой сжимая челюсти и рефлекторно сглатывая образовавшийся в горле ком. — И вполне возможно, потому, что в какой-то момент гендзюцу над ним могло развеяться…
— Да вы совсем сбрендили! Мидори тогда пострадала не меньше!
— Насколько я знаю, ваша дочь жива, Наруто-сама, что нельзя сказать о Хатаке, — отчеканил Акира, неосознанно накрывая ладонью боевой цеп, что покоился у него на поясе. — Всё же он был единственным, кто мог прояснить данную ситуацию. Странное стечение обстоятельств, не находите?
Узумаки безмолвно смотрел на молодого Сарутоби широко распахнутыми глазами, не в силах проронить и звука.
— На вас гендзюцу нет, я просканировал, когда вы вошли, а вот с Хатаке… Если честно, больше похоже на устранение ненужного свидетеля, — продолжил тот, взбудораживая в Хокаге огромную волну возмущения.
— Да я ушам своим не верю! — вскипел Наруто, еле сдерживая свою ярость. — Как можно всё настолько извратить! Конохамару, неужели ты веришь во всю эту чушь? — Он устремил на друга хмурый взгляд, в стремлении найти поддержку хотя бы у него.
Сарутоби содрогнулся всем телом, но так и не обернулся, с тяжестью опуская ладони на подоконник.
— Я не хочу в это верить, Наруто, — с трудом проговорил он, почти задыхаясь под прессом кошмарных открытий, — но факты… Сраная куча документально подтверждённых фактов!..
— Конохамару-сама, отдавайте приказ, — беспардонно вклинился Акира, так и продолжая сверлить Хокаге едким взором.
— Приказ? — удивился Наруто. — Какой ещё приказ?
— Нет… — выдохнул Конохамару, нервно мотая головой и злостно игнорируя вопросы Шестого. — Не могу…
Внутри всё разрывалось под натиском противоречивых эмоций: с одной стороны долг перед деревней, с другой — чёртова дружба, обязывающая доверять всегда и во всём.
Бездействие Главы Акиру не впечатлило, а потому, в два шага преодолев расстояние между ними, он вцепился в его плечо мёртвой хваткой и немного развернул к себе.
— Отдавай приказ, — процедил сквозь зубы, с трудом подавляя в себе раздражение: для него было абсолютно неважно, кем являлся отступник, Хокаге или же обычным шиноби, — любой, кто осмеливался предать волю Огня и кодекс чести ниндзя, что непреложной истиной тёк в жилах доблестных воинов, должен был понести наказание.
— Но я… Я не могу, это же Наруто, — растерянно пробормотал тот, устремляя мутный взор на соклановца и продолжая безотчётно качать головой. Подобное предательство никак не укладывалось в сознании и острой пыткой отдавалось в голове.
Акира исказил лицо в приступе ярости.
— Да, это Узумаки Наруто, шестой Хокаге, который… — горло сдавило острым спазмом, — который покрывал всё это время учиховское отродье! Шпиона!
— Нет, надо ещё раз всё перепроверить. Провести расследование более основательно, а пока… Я не могу… — голос заметно дрожал, а мысли превращались в оглушительный гул и мешали сосредоточиться.
— Бесхребетный, — презрительно выплюнул Акира. — Твоё селение продают с потрохами Иве, а ты не можешь! Чего не можешь? Предать друга, который и так предаёт всех нас?!
Сарутоби вздрогнул, а после медленно, боязливо обернулся к Наруто.
— Конохамару, — прорычал Хокаге, наконец пересекаясь с другом взглядами, — вы ослеплены в своей ненависти настолько сильно, что мало чем отличаетесь от Саске в данную минуту. Акира — возможно, но неужели ты готов принять меня за врага? Меня, даттебайо, своего друга детства! Отвечай!
— Конохамару-сама, пришли ответы на запросы. — Неожиданно вошедший в кабинет шиноби быстрым шагом приблизился к Главе полиции и протянул ему небольшую стопку бумаг, толком и не понимая, что по его вине столь волнующие Наруто вопросы так и остались без ответов.
— А, да, спасибо. — Конохамару чуть растерянно перевёл взгляд на документы, с горечью осознавая, насколько мучительным теперь был их с Наруто зрительный контакт, и немного запоздало принял бумаги из рук подчинённого.
— Что это? — настороженно поинтересовался Узумаки, интуитивно чувствуя, что ничего хорошего эти документы ему не сулили.
Сарутоби вопрос проигнорировал, полностью сосредотачиваясь на запросах и методично просматривая каждый из них. Где-то в глубине души он всё ещё надеялся, что все подозрения в адрес Хокаге являлись не более чем чудовищным стечением обстоятельств; недоразумение, которое никак не могло оказаться правдой, ведь… Это же Узумаки Наруто, чёрт подери! Узумаки Наруто, который так долго шёл к своей цели ценой ошибок и побед, ни на миг не отступая от своих доблестных принципов и делая всё на благо родного селения, но…
Его взор прошёлся по чёрным строчкам одного из запросов, и всё вокруг разом померкло.
Он затаил дыхание, ощутив, как грёбаное сердцебиение отдавалось глухими ударами во всём теле, и медленно закатил глаза, не в силах выносить эту одуряющую темноту.
— Как ты мог? — чуть слышно проговорил Конохамару, чувствуя, что кислорода в лёгких стало катастрофически не хватать.
— Да что это? — сердито повторил свой вопрос Наруто.
— Как ты мог?! — остервенело проорал Сарутоби, еле сдерживая слёзы, что так предательски рвались наружу от досады и обиды. — Этот выродок — шиноби Деревни, Скрытой в Камне!
Он швырнул документы к ногам Шестого, и те разлетелись по кабинету бумажным ворохом. Хокаге недоумённо изогнул бровь, а затем неторопливо, словно стремясь оттянуть момент, нагнулся и сразу же поднял несколько листов, скользнув по строчкам взглядом.

«Ответ на запрос.
Деревня, Скрытая в Песке.
По базе данных учеников Академии:
Хаттори Кейтаро — не найден.
Учиха Кейтаро — не найден».

«Ответ на запрос.
Деревня, Скрытая в Тумане.
По базе данных учеников Академии:
Хаттори Кейтаро — не найден.
Учиха Кейтаро — не найден».

«Ответ на запрос.
Деревня, Скрытая в Камне.
По базе данных учеников Академии:
Хаттори Кейтаро — не найден.

Учиха Кейтаро:
Стихия — молния.
Додзюцу — шаринган.
По окончанию Академии присвоен ранг — генин.
После успешного прохождения испытательного экзамена присвоен ранг — чунин.
После прохождения дополнительного испытания присвоен ранг — джонин».

— Что? — все мысли Наруто тотчас выветрились из головы, оставляя вместо себя зияющую пустоту. Договор Альянса обязывал все деревни, что входили в его состав, предоставлять исключительно достоверную информацию на подобные запросы, да и стоящие на бумаге подпись главы Академии и гербовая печать с эмблемой Ивы неукоснительно подтверждали подлинность документа. — Но…
«Не может быть!»
— Отдавайте приказ, — вновь послышался голос Акиры, скрежетом резанувший по слуху, на что Конохамару, бросив в его сторону мимолётный взгляд, нервозно провёл вспотевшей ладонью по волосам и… кивнул. Как-то угловато и с некой обречённостью.
— Задержать… — сказал настолько безэмоционально, словно все чувства были вырезаны безжалостным кунаем.
По правде говоря, Сарутоби не знал: в его ли компетенции было отдавать подобные приказы — ранее таких прецедентов не случалось, — но промедление сейчас означало бы подвергнуть деревню угрозе.
— …Хаттори Кейтаро — шпиона Деревни, Скрытой в Камне, — вместо голоса лишь отдалённое эхо разочарованного, превращающегося в руины сознания. — Узумаки Наруто, шестого Хокаге — за причастность к сговору с пятым Цучикаге и предательство Конохи. Узумаки Мидори, косвенно из клана Хьюга, — за возможную причастность к сговору против Конохи. Узумаки Хинату, косвенно из клана Хьюга, секретаря шестого Хокаге, — за возможную причастность к сговору против Конохи. Задержать всех, кто встанет на защиту шпиона до выяснения всех обстоятельств.
Каждое слово отпечатывалось в душе болезненным жгучим клеймом, что ожогом грозилось остаться на всю оставшуюся жизнь. Непонимание, смятение, обида и боль испепеляли дотла, не давая нормально мыслить и дышать.
То ли сейчас предавал он, то ли его — разобраться было слишком сложно. И только в одном Конохамару был неуклонно убеждён: сегодня он терял самого близкого друга…
— Вы глупцы, — зловеще процедил Наруто сквозь стиснутые зубы, почувствовав на запястьях равнодушный холод стали. — Кин играет вами как пешками, а вы и верите. Я правил в Листе почти двенадцать лет. Я жизни не жалел за деревню и всех вас! А вы топчите всё это, словно таракана. Поступаете настолько мерзко, что до тошноты!
Каждая фраза, сказанная Конохамару секундами ранее, воспринималась как вероломство, как медленное натягивание души на вертел, отдаваясь нестерпимой мукой и чувством полного истощения.
— Братец, — с непередаваемым презрением произнёс Хокаге, мельком взглянув на наручники и с силой натянув их цепь, — от тебя я такого не ожидал. От многих — да, но не от тебя, — он сглотнул и вновь перевёл пронизывающий взор на друга. Вне всяких сомнений, бывшего. — Смотри не пожалей потом о своём решении, защитник хренов!
И возможно, не будь в перечисленных задержаных его жены и дочери, Наруто и был бы в состоянии отреагировать иначе. Сумел бы подчиниться злому року и, покорно ожидая дня суда, верить до последнего, надеяться, что правда всё же восторжествует, но…
Кидать в эти коноховские жернова Хинату и тем более Мидори, позволить Листу перемолоть их, как случалось уже множество раз и прежде с ни в чём неповинными шиноби, — нет, никогда!
Его дочь носила под сердцем ребёнка, который уже являлся Учихой, который уже принадлежал этому проклятому клану, усложняя ситуацию во много раз, и оттого смиренность теперь была излишней и губительной.
Переубеждать не было сил, да и ответить силой он не мог: воевать со своими же соратниками означало бы пойти против внутренних убеждений, которые так прочно засели в голове, что тело наотрез отказывалось подчиняться разуму, а потому Наруто только и осталось, что…
«Бежать…»
Он активировал чакру Девятихвостого, и звенья цепи в тот же миг предсмертно звякнули, поддаваясь силе натяжения, затем, поспешно вернув себе человеческий облик, сложил дрожащие пальцы в необходимые печати, вводя присутствующих в кабинете шиноби в лёгкую степень ступора.
— Техника теневого клонирования!
Почти сразу помещение заполонили несколько десятков теневых клонов, моментально разбежавшихся во все стороны.
— Смотри не пожалей, — повторил напоследок Наруто, обращаясь к Конохамару с непривычной для его голоса злобой, а после, не мешкая, исчез.
Испарился, чтобы как можно скорее найти свою семью, чтобы любыми возможными способами оградить их от этой грёбаной несправедливости мира шиноби. А иначе никак…
Акира дёрнулся и первым скинул с себя оцепенение, невольно убеждаясь в правильности своих суждений.
Разве невиновный бежал бы так позорно от праведного слова Ида-Тена*?
— Я верну его, — глухо отозвался он, рефлекторно хватаясь за боевой цеп у себя на поясе и в то же мгновение устремляясь вслед Хокаге.
Любой, кто предал волю Огня, должен был сгореть в её справедливом пламени.
______
*Ида-Тен — японский Бог закона, истины, чистоты, юридических побед и правосудия.