По тонкому лезвию мести. Глава 6 "Команда №12. Судьбоносная миссия"

— Мам, я на тренировку! — прокричала Мидори, поспешно застёгивая любимые оранжевые сандалии, за которые её отец месяц назад отвалил приличную сумму денег. Конечно, он потом долго убивался, глядя на отощавший зелёный кошелёк в виде лягушки, и дело было вовсе не в том, что Хокаге мало зарабатывал, а в том, что у него росло три таких живоглота, но белокурую куноичи это совсем не заботило. Уж если родили, значит, обеспечивайте счастливое детство и не менее счастливую юность! А какая же счастливая юность без офигительных оранжевых сандалий, созданных специально для тренировок?
— Заберёшь вечером Джирайю? — послышался мягкий тихий голос темноволосой женщины, уже через мгновение показавшейся в коридоре, на что юная Узумаки недовольно поморщила аккуратный, слегка вздёрнутый носик.
— Ну, ма-а-а, переться на другой конец деревни, в поместье Хьюга… Ты ведь шутишь, правда?
Хината чуть мотнула головой и облокотилась плечом о дверной косяк.
— Нет, Мидори-чан, я вполне серьёзно. — Лёгкая улыбка тронула губы матери, но в голосе появились отчётливые нотки строгости. — Он ещё слишком мал, чтобы расхаживать по ночной Конохе в одиночестве.
— Тогда нечего ему у дяди Неджи допоздна засиживаться, — сердито буркнула девушка, надув розовые губки и отводя недовольный взгляд в сторону.
Вот же вознаградил Всевышний двумя младшими братьями! Один — извращенец, неровно дышащий к её девичьим прелестям, другого вечно забирай с тренировок из поместья дяди. Мидори отчаянно захотелось быть единственным ребёнком в семье. Единственным, даттебайо!
Женщина улыбнулась шире и, подойдя к дочери ближе, нежно заправила выбившуюся светлую прядь ей за ухо.
— Мидо-чан, пожалуйста, очень тебя прошу. Я бы и сама его забрала, но мне была поручена очень важная миссия, поэтому вся надежда только на тебя. — Тихий вкрадчивый голосок Хинаты действовал безотказно на всех её детей, делая их невероятно покладистыми и послушными, чем регулярно и пользовалась достопочтенная жена.
— Твою же ж… — сокрушённо начала Мидори, но осеклась и продолжать выражение своего мнения по поводу этой ситуации не стала, ведь ругаться при матери было явно не самой удачной идеей. — Ладно, ма, я пошла. Удачи на миссии! — Чмокнув женщину в щёку, она поторопилась к тренировочной площадке.
Денёк выдался просто замечательным: тёплым, солнечным, утопающим в мелодичном пении птиц, и, казалось бы, ничто не сможет его омрачить, если бы не… Чьи-то сильные и ловкие руки, что обхватили тонкую талию девушки и затащили её в ближайший скудно освещённый переулок. Мидори испуганно всхлипнула и моментально вспомнила все ужасающие рассказы матери о том, что за её бьякуган дают кругленькую сумму денег на чёрном рынке, поэтому она всегда должна была соблюдать осторожность и бдительность.
Н-да, осторожность и бдительность…
Как показывала практика, с этой задачей она абсолютно не справилась. Но кто ж знал, что с ней может случиться такая беда средь бела дня чуть ли не в центре Конохи?!
В кровь мгновенно ударила дикая доза адреналина, заставляя девичий мозг судорожно придумывать экстренный план по спасению, попутно отдавая приказы точёному телу куноичи остервенело вырываться из хватки. Но неприятель оказался не настолько уж и прост, бесцеремонно подавляя всякую попытку юной красавицы высвободиться, и лишь сильней прижимал пленницу спиной к холодной каменной стене, наваливаясь на неё всем своим весом.
Нет, ей, определённо, не спастись…
Мидори обречённо зажмурила глаза и мысленно приготовилась пасть смертью храбрых.
Эх, а ведь она была ещё совсем молода, чтобы умирать, но судьба оказалась слишком безжалостной к этой так стремящейся к жизни девушке.
Эх, прощайте, любимые родители и несносные братья! Прощайте, друзья и наставники! Прощай этот прекрасный, но такой безумный мир…
— Узумаки, перестань брыкаться, — услышала она жаркий шёпот у себя над ухом, — я же знаю, что ты тоже этого хочешь.
Мидори с силой выбило из пессимистических мыслей о собственной смерти, и она, недоумённо открыв глаза, перевела взгляд на тёмный силуэт перед собой. Через несколько секунд её белый глаз привык к темноте, и она смогла наконец-таки разглядеть лицо своего похитителя.
«Твою ж мать! Да чтоб его!» — Узумаки просто-таки задохнулась от охватившего её возмущения. Нет, ну это было просто за гранью добра и зла!
— Инузука, кобелина, опять ты за своё! — взревела куноичи, начиная неистово вырываться из цепких рук темноволосого парня. — Я чуть Богу душу не отдала, придурок! Твои идиотские шутки в могилу меня сведут! — Она хотела схватиться за сердце и наглядно продемонстрировать своё предынфарктное состояние, но молодой человек, несмотря на все брыкания девушки, крепко удерживал её в своём жарком плену.
— А кто говорил, что это шутки, Мидо-тян? — Инузука хищно улыбнулся и, предусмотрительно припечатав руки девушки покрепче к стене — ибо печальный опыт «мягкого» касания её милой ручки уже был когда-то получен, — протянул: — Ну, Мидори-и-и, одно свиданьице. Только одно.
Куноичи раздражённо закатила глаза.
— Хару, во-первых, мы опаздываем на тренировку; во-вторых, прекрати меня лапать; а в-третьих, твои шутки уже вконец достали меня! — И это было чистейшей правдой.
Мидори и сама уже не могла вспомнить точно, когда именно началось её мучение. Кажется, когда их только-только распределили в одну команду после окончания Академии. Хару постоянно подшучивал над ней, дёргал за волосы, ставил подножки, а когда они немного подросли, так вообще стал вести себя неадекватно: он постоянно лез обниматься и даже целоваться, в то время как она, заливаясь от подобных действий густым румянцем, убегала в слезах прочь. И тогда он громко смеялся над ней, ну просто до колик в животе, называя Узумаки-младшую белой овечкой. Конечно же, с той поры прошло много лет, и «белая овечка» изрядно пополнила свой словарный запас отменными ругательствами, но предательский румянец на щеках выступал и по сей день.
— Тяв-тяв, — раздалось где-то позади парочки, и Мидори с грустью перевела взгляд на верного пса представителя клана Инузука — Дайске.
«И как же этому бедному пёсику живётся с таким идиотом?» — с грустью подумала она, но чёрные глаза, наполненные щенячьей радостью, высунутый язык и непрерывно вертящийся белый хвост очень явственно говорили, что живётся Дайске у этого идиота просто великолепно.
— Хару, отпусти, — утомлённо проговорила куноичи, стараясь высвободить руки. — Мы на тренировку опаздываем…
— Отпущу, — кивнул шиноби, — но только если поцелуешь меня.
Наследница бьякугана не смогла сдержать возмущённого стона.
— Да сколько можно, Инузука?! Эти шутки абсолютно не сме… — Девушка не договорила свою мысль, увидев странный блеск в глазах напарника.
— Мидори-тян, — с придыханием произнёс тот, — тебе понравится, обещаю. — Он прикрыл глаза, и его физиономия стала неумолимо приближаться к раскрасневшемуся лицу Мидори, ввергая куноичи в нечто похожее на панику.
Да что же с ним такое творилось, даттебайо? Даже для него подобное поведение являлось странным! О-о-очень странным!
Она резко отвернулась, и мягкие губы Хару уткнулись ей в щёку.
Это что, новый вид издевательства над ней?
— Хм, — разочарованно хмыкнул Инузука, сильнее прижимая Мидори к стене.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал? Маленькая негодница, — ехидство в голосе было плохо скрываемым элементом.
«Вот же придурок!»
Как же хотелось ему хорошенько накостылять, эх, но руки были прочно зафиксированы в лапищах этого болвана.
Неподалёку замаячила тоненькая фигурка Каори — молоденькой представительницы клана Нара, а по совместительству и главной сплетницы Конохи, — и рассерженный бьякугановый взгляд дочери Шестого Хокаге незамедлительно наткнулся на неё. Потребовалась какая-то доля секунды, чтобы в воспалённом сознании Узумаки-младшей созрел коварный план мести этому самодовольному любителю собак, и, поблагодарив за предоставленную возможность Ками-сама, она мило улыбнулась, как можно более непринужденно бросив:
— Ладно, я тебя поцелую, только отпусти.
Хару отрицательно мотнул головой, и Мидори удручённо вздохнула:
— Ну хотя бы руки тогда отпусти. Я запущу ладони в твои волосы, все дела, будет романтично…
Наивный юноша торжествующе ухмыльнулся и на свою беду разжал ладони на запястьях пленницы, слишком поздно заприметив недобрый блеск в её светло-серых глазах. Её пальцы моментально сложились в печать, а приятный девичий голос произнёс:
— Техника соблазнения!
Раздался тихий хлопок, и в следующее мгновение перед Хару нарисовался молодой и привлекательный, правда, полностью обнажённый блондин. И пусть Шестой не научил единственную дочь расенгану, зато коронной технике он обучил всех своих отпрысков.
— Ну же, милый, поцелуй меня, — томно проговорил мужской вариант Мидори и, пользуясь тем, что Инузука был введён в состояние крайнего замешательства, притянул его к себе, страстно припадая к чуть приоткрытым от удивления губам.
«Сам напросился! Ха-Ха-Ха!»
— Э-э-э, Хару?! — чуть изумлённый женский голосок со стороны входа в арку заставил парня моментально оттолкнуть от себя блондина и остервенело посмотреть в сторону подошедшей к ним девушки.
Каори! О Боже, он пропал!
— Каори?! Каори, это совсем не то, что ты подумала. Это же Мидори, разве ты не видишь? — нервно хихикая и покрываясь испариной, начал оправдываться юноша.
Миниатюрная кареглазая куноичи озадаченно перевела взгляд на светловолосого молодого человека и тут же залилась густым румянцем при виде его обнажённого — хоть и безупречного по всем статьям — тела.
— Ну разве я похож на Мидори, противный Хару-обманщик, — с обидой в голосе проговорил тот, неторопливо направляясь в сторону смущённой девушки. — Инузука такой страстный, что всю одежду на мне порвал, представляешь? — Он слегка наклонился к красному ушку Каори, а затем, взяв её тёмную прядь пальцами, ещё более томно продолжил: — Хочешь присоединиться к нам, а? — Нежно прикусил мочку уха. — Обещаю, тебе понравится. — Едва ощутимо лизнул её в шею.
Мидори и предположить не могла, что наследница теневых техник способна развивать такую невероятную скорость, и вскоре она уже превратилась в едва заметную точку на горизонте.
Вернувшись к своему истинному облику, девушка победно заключила:
— Поздравляю, Хару, теперь вся Коноха узнает, что ты у нас по мальчикам! — Звонкий смех достопочтенной дочери заставил парня утробно зарычать.
— Ладно-ладно, Узумаки, я тебе ещё припомню…

***

— Эй, вы двое, какого чёрта опять опаздываете? — услышали они рассерженный голос своего сенсея.
— Да, расскажи, Хару, почему мы опоздали? — дьявольски улыбаясь, переспросила Мидори, получая в ответ гневный взгляд вновь покрасневшего парня.
— Это неважно, просто возникли некоторые проблемы, — сквозь зубы процедил Инузука.
Высокая темноволосая женщина лет тридцати с небольшим, по чистому недоразумению, как она считала, оказавшаяся их наставницей, с силой сжала кулаки.
— Меня совершенно не интересуют, какие у вас там проблемы! Вы не должны опаздывать на мои тренировки! Вы уже не команда номер двенадцать — вы члены команды Акаде, и меня почему-то это совсем не радует! Совсем! — Сенсей топала ногами и беспорядочно жестикулировала руками. — У всех ученики как ученики, вот только у меня раздолбаи, чёрт побери!
Видя, как бесновалась их наставница, опоздавшие шиноби переглянулись и, не теряя ни секунды, виновато сложили руки в извиняющемся жесте. Низко поклонившись наставнице, они с глубочайшим раскаянием промямлили:
— Мы больше так не будем, Ренна-сенсей, — жалобный голос Мидори.
— Мы просим у вас прощения, — провинившийся баритон Хару.
Акаде застыла на месте, не смея даже вздохнуть, а затем спустя несколько мгновений уже умильно смотрела на своих непоседливых бывших учеников. Эти черти всегда имели на неё огромное влияние, ловко манипулируя её настроением: то доведут до белого каления, то заставят умиляться их щенячьими личиками. Эх, что ни говори, а её ученики были самыми лучшими во всей Вселенной!
— Ладно уж, — недовольно протянула женщина, махнув на виновников ладонью.
— О-о-о, Ренна-сенсей, вы, как всегда, слишком мягки с ними, — сверкнув белозубой улыбкой, проговорил сидящий поодаль длинноволосый блондин. Напустив на себя гордый вид, он потормошил за ухом Дайске, просто-таки вынуждая бедного пса позабыть про всё на свете от внезапного приступа удовольствия, и добавил: — Я бы их непременно наказал пятьюдесятью кругами бега вокруг деревни! Опоздание — вещь серьёзная, очень серьёзная.
— Акено, — зловеще прошипел Хару в стремлении заткнуть напарника, но вскоре понял, что было уже поздно: Ренна озадаченно перевела взгляд на третьего члена команды и глубоко призадумалась, постукивая указательным пальцем по нижней губе.
Узумаки и Инузука бешено замотали головами в попытке убедить учителя, что идея до невозможности плоха, но отчего-то их мнения на этот счёт кардинальным образом разошлись.
— Думаю, вам троим не помешает немного размять свои мышцы, так что кросс самое то! — вынесла свой вердикт женщина. — А непосредственно тренировкой займёмся завтра.
Дайске весело тявкнул: пробежки он неимоверно любил; а вот Акено, заметно приунывший, как бы невзначай уронил свою нижнюю челюсть на землю.
— Меня-то за что наказывать, Ренна-сенсей?! — непонимающе воскликнул он под аккомпанемент дикого ржача сокомандников.
— Яманака, ты тоже подвергаешься наказанию, потому что друзей подставлять нельзя, — деловито выставив указательный палец вперёд, объяснила Акаде, на что тот, громко цокнув языком, слез с бревна, на котором гордо восседал всё это время, и поплёлся к выходу с площадки.
— Кажется, с этого момента они мне больше не друзья, — сердито процедил сквозь зубы Акено.
— В следующий раз будешь думать наперёд, подстрекатель, — довольно улыбаясь, бросила Мидори, когда Яманака оказался рядом с ними.
— Ваша фамилия не Учиха ли, случаем? — ехидно парировал он ей в ответ, правда, как можно тише, дабы их наставница ничего не расслышала, ведь отчего-то Ренна-сенсей не выносила даже мимолётного упоминания об этом проклятом клане.
— Эй, попрошу без оскорблений, — возмутился собаковод, обнимая подбежавшего к нему пса.
— Точно-точно, — усиленно закивала белокурая куноичи, укоризненно глядя на Яманаку. — Ты ведь знаешь, что имя этого проклятого клана нельзя произносить вслух, иначе ночью, когда ты будешь спать в своей тёпленькой постельке и видеть свои беззаботные сны с беленькими барашками, к тебе в комнату проберётся Учиха Саске и, парализовав тебя для начала своим шаринганом, уволочёт твоё совершенно несопротивляющееся тельце своей костлявой, полностью разложившейся рукой в преисподнюю… У-у-у-у-у-у! — Девушка проговорила всё это самым зловещим тоном, на какой только была способна, выставив скрюченные пальцы, а Хару тем временем заунывно выл, усиливая атмосферу всеобщего ужаса.
Акено не удержался от смешка и щедро вознаградил каждого из друзей смачным подзатыльником; на этом, весело рассмеявшись, троица успокоилась и направилась к выходу из Конохи для прохождения своего наказания.

Дыхание сбилось где-то на круге пятнадцатом, заставляя молодых шиноби дрожать всем своим естеством от невероятного физического перенапряжения.
— Акено, придурок, не мог сказать десять кругов, — сипло проговорил Хару, чувствуя, что вот-вот упадёт.
— Мальчики, я пас, — так же прохрипела Мидори и рухнула лицом в сухую траву. — Бросьте меня здесь и не поминайте лихом…
Спустя мгновение Инузука последовал её примеру и, не удержавшись на дрожащих ногах, свалился на землю.
— Всё, я умер, — заключил он, обречённо закатывая глаза. — Передайте моей семье, что я пал смертью настоящего шиноби…
— Слабаки, — прошептал Яманака, опираясь о ствол векового дуба и медленно сползая по нему вниз, на колени, глубоко и прерывисто дыша.
Мидори прикрыла глаза и постаралась перевести дыхание, чтобы унять разливающуюся по всему телу ноющую боль уставших мышц, когда чья-то холодная ладонь коснулась её плеча. Вмиг по девичьей коже прошёлся лёгкий электрический разряд, и девушка недоумённо подняла свой взор — туда, где её глазам предстал шиноби из отряда Анбу.
— А-а? — непонимающе выдохнула она.
— А я вас везде ищу, Узумаки Мидори, косвенно из клана Хьюга, — произнёс незнакомец с едва уловимой усмешкой в голосе. — Простите, я, наверное, опять вас током ударил — всё никак не могу привыкнуть носить перчатки.
О, этот голос, пронизывающий до костей!
И хоть молодой человек был одет совершенно по-другому, даже маска теперь была другой, юная Узумаки узнала бы этот голос из тысячи.
— Хаттори? — удивилась она, и яркий румянец на щеках не заставил себя долго ждать, что, впрочем, не осталось незамеченным со стороны Инузуки.
— Эй-эй-эй! Лапы прочь от моей невесты, — рыкнул парень и с силой прижал напарницу к себе. Откуда взялась эта самая пресловутая сила, когда ещё секунду назад он лежал трупом рядом с «невестой», Хару понять так и не смог.
Мидори уже в который раз за день просто-таки подавилась охватившим её возмущением.
Да какого?..
— Я не твоя невеста! — заорала юная куноичи прямо в ухо собаководу, от чего тот слегка поморщился. — Я не его невеста, — проговорила она куда более мягко, обращаясь к незнакомцу.
Из-под маски послышался приглушённый смешок, а затем воин элитного подразделения Анбу поднял руки в знак полнейшей капитуляции.
— Я не претендую на неё, можешь расслабиться.
Мидори невольно вздрогнула от только что сказанных слов Хаттори.
Ей показалось, или она действительно почувствовала от этого некое… разочарование?
Острая игла обиды вонзилась в её молодое горячее сердце, заставив его пропустить несколько ударов, а затем с силой ускорить свой ритм. Покраснев ещё больше, девушка с силой оттолкнула сокомандника в сторону и сердито поднялась на ноги, отряхнув от пыли запачкавшуюся юбку.
— Зачем ты меня искал? — грубо спросила она, чувствуя тотальное раздражение внутри.
Вот ещё, король мира нашёлся! Не претендует он на неё! Да она и сама не разрешила бы ему на себя претендовать!
— Меня послал Хокаге-сама, сообщить, что он ждёт вас в своей резиденции, — добродушно ответил Хаттори, стараясь не замечать грубости со стороны юной особы.
— Вот как… — Мидори гордо подняла белокурую голову и направилась в сторону резиденции отца. — Премного благодарна!
Почему её так задели слова шиноби в маске, она не понимала, но твёрдо решила о своём странном поведении подумать позже.
Позже, даттебайо!!!

***

— Нет! Нет и ещё раз нет, даттебайо! — проорала куноичи, гневно впиваясь бьякугановыми глазами в отца.
— А ну не кричи на меня, даттебайо! — завопил в ответ Наруто. — Как сказал, так и будет! Я — Хокаге!
— Да хоть рамен в чашке, сказала нет, значит — нет!
Узумаки-старший шумно втянул воздух носом и зловеще прошептал:
— Если ты не возьмёшь эту миссию, я запру тебя в твоей комнате и никогда, слышишь меня, никогда больше не отпущу на концерт Киллера Би!
Вот это было ударом ниже пояса. Вот это было абсолютно нечестно!
Мидори могла стерпеть многое, но обходиться без божественного рэпа Кираби-сама она никак не могла. Нет, ни при каких обстоятельствах!
Мгновенно сменив тактику с «Плохая дочка» на «Дочка хорошая и ласковая», девушка вновь ринулась в наступление.
— Папочка, ведь я хочу стать первоклассным шиноби, а ты из меня дипломата делаешь. Разве это честно? Разве это правильно?
Нижняя губа мужчины моментально предательски задрожала. Шестого охватило полнейшее чувство вины, ведь его девочка действительно была достойна настоящих миссий, а что же делал её никудышный отец?.. Так, стоп! Он слишком хорошо знал свою дочь, которая опять отрабатывала на нём этот запрещённый приём «Самая ласковая в мире дочка».
С силой стукнув по столу кулаком, он сурово уставился на неё.
— Экзамен на чунина должен проходить в присутствии Хокаге, но я не могу отправиться туда, так как у меня запланирована дипломатическая миссия в Скрытом Облаке. Уж извини. Поэтому совет запросил твоего присутствия, как полноправного представителя правящей семьи Листа. Ты отправишься в Суну в любом случае, тебе это понятно?
Мидори гневно сверкнула своими чарующими глазами: раньше приём «Хорошая дочь» срабатывал безотказно, но несгибаемость отца на этот раз полностью выбивала её из колеи, заставляя терять самоконтроль.
— Понятно, папа! Давай, зарывай талант своей дочери в землю, только потом не удивляйся, почему твоя девочка единственная, кто остался чунином! Ломай меня, папа, лишай меня мечты! Тебе ведь всё равно, что со мной будет! — гневная тирада дочери только сильнее распалила в Шестом ярость.
— Да ты хоть понимаешь, какая это опасная миссия? На тебя могут напасть!..
— Кто? Пустынные кузнечики? — бесцеремонно перебила отца Мидори, внимательно рассматривая свои ногти на руках, будто показывая родителю, что это занятие гораздо интереснее его разглагольствований.
Хокаге стиснул зубы, стараясь утихомирить разбушевавшуюся внутри бурю эмоций.
— Да она настолько опасна, что я отправлю тебя только в сопровождении самого лучшего шиноби отряда Анбу. Вот с ним! — Наруто отчаянно ткнул пальцем в стоящего рядом новобранца, чем вызвал его неописуемое удивление и восторг.
— Меня?! — взволнованно уточнил Хаттори, получая своё первое настоящее задание в этой деревне.
Признаться честно, сейчас это было как нельзя кстати, ведь с тех пор как он узнал, что его отец мёртв, юношу буквально захлестнуло какое-то нестерпимое уныние и разъедающая разум печаль. В глубине своей души он всегда надеялся когда-нибудь встретить его и заставить гордиться собой, но…
— Его? — с огромной долей скепсиса переспросила достопочтенная дочь. — В его-то охране я уж точно не нуждаюсь.
Наруто бешено вцепился себе в волосы и зарычал на весь кабинет, моментально покрываясь языками пламени.
— Всё! Надоело! Я ухожу! Я буду отшельником! Буду ходить по разным деревням и не зависеть от этого места! А главное, я наконец забуду о том, что у меня такая сварливая и непокорная дочь! — Он остервенело потянул себя за светлые пряди и даже вырвал пару волосков.
Устало закатив глаза и мысленно сказав: «Началось», Мидори подошла к отцу и приобняла того за плечи.
— Ну всё, всё, я согласна, успокойся, — пробубнила она, начиная мягко массировать ему шею, постепенно успокаивая разбушевавшегося родителя. Несколько минут спустя Наруто удовлетворённо похлопал девушку по руке и блаженно улыбнулся.
— Моя ты девочка… — с нежностью протянул он.
— Я, конечно, пойду в Суну, но учти, папа, если я так и останусь посредственным ниндзя, в этом будет лишь твоя вина!
Умиротворённое выражение лица джинчурики как ветром сдуло. Наруто сердито сдвинул брови к переносице и, подхватив дочь и не ожидавшего этого Хаттори под локти, выпроводил обоих в коридор.
— Ты невыносима, Мидори! — прокричал Узумаки, захлопнув дверь с такой яростью, что на головы молодых людей белым пеплом посыпалась штукатурка.
— А меня-то он почему выгнал? — удивился джонин, разворачиваясь к Мидори.
— Просто я его разбесила, — спокойно ответила та. — Теперь ему необходимо одиночество. Много-много одиночества. — Сильно впечатавшись лбом в стену, куноичи обречённо хныкнула: — Проклятый экзамен на чунина. Вот же чёрт! — Она рассерженно топнула ногой. — Ну ладно, завтра в пять утра у главных ворот. Смотри, не опаздывай. Я не люблю ждать.
Парень усмехнулся.
— Ну, не я сегодня бегал двадцать кругов вокруг Конохи из-за опоздания. — И, не дожидаясь гневного ответа от достопочтенной дочери, тут же исчез.
Мидори недовольно фыркнула: этот новичок определённо начинал её раздражать. Очень сильно раздражать!
Постояв немного в положении «лоб в стену» и приведя свои мысли в порядок, она отправилась в поместье клана Хьюга, забирать младшего брата, как и наказывала ей с утра мать.

Для Джирайи не существовало ничего лучше, чем тренировка с горячо обожаемым дядей до позднего-позднего вечера, а тот, в свою очередь, не имея сына, вознаграждённый только дочерью, с радостью обучал племянника клановым техникам. Вообще-то, после того как Хьюга Неджи стал главой клана, он очень трепетно относился к своим семейным узам. Отчасти случилось это потому, что Хината отдалилась от него, выйдя замуж за носителя Девятихвостого, и он всё ещё неосознанно стремился поддерживать с ней связь. Хотя, возможно, причина крылась и в другом: Ханаби погибла при нападении Учихи на Лист, а это очень часто напоминало ему о действительно значимых жизненных приоритетах. Именно поэтому он всегда был рад появлению племянников в своём доме, дорожа тёплыми отношениями между ними, и даже Минато он встречал как самого дорого гостя, хоть у того и не было бьякугана.
По дороге Мидори встретила Мей-Лин, как раз таки ту самую дочь, которой и был вознаграждён великий и гениальный глава клана Хьюга. Дальше пошли вместе.
— Ты чего такая рассеянная сегодня? — удивлённо спросила троюродную сестру Узумаки, когда темноволосая девушка пропустила мимо ушей очередной её вопрос.
Мей-Лин тут же залилась краской и нервно хихикнула.
— Только папе не говори, а то он меня убьёт! — выпалила она, ввергая Мидори в шок.
— Что случилось? — Капелька пота весело побежала по виску достопочтенной дочери.
Наследница клана слегка помедлила, прикидывая, можно ли делиться такой сокровенной информацией с сестрой, но всё-таки решила довериться.
— Ах, кажется, я влюбилась, — подперев ладошками свои румяные щёчки, пропела молодая Хьюга.
— Тьфу ты чёрт! — Белокурая куноичи раздражённо сплюнула на землю. — Да что сегодня за день такой?! Все хотят меня до сердечного приступа довести!
В ответ Мей-Лин лишь смерила сестру убийственным взглядом и добавила:
— Ну конечно же, куда уж тебе понять! Твоё сердце словно из камня сделано, так что приступ тебе не грозит, не беспокойся. Только вот смотри, старой девой не останься!
Мидори будто бы ударили по голове молотком.
Что это вообще за бессмысленные обвинения?! И ничего не из камня!
— Мей-Лин! — зашипела она, но та уже полностью погрузилась в мысли о своём возлюбленном и абсолютно её не замечала.
Дальше шли в гробовой тишине: Хьюга — витая в облаках, Узумаки — утопая в болоте непонимания всей этой любовной чепухи.
Ну чем же она была виновата, что превыше любви ставила долг перед деревней?
Разве то, что она ещё ни разу не влюблялась, было её виной?
В поместье клана Хьюга Мидори встретил гневный бьякугановый взгляд темноволосого мальчишки, что по какому-то недоразумению являлся её младшим братом. Там же Джирайя как можно более доступно объяснил старшей сестре, что уже не маленький и вполне в состоянии найти дорогу домой самостоятельно, на что куноичи мысленно выругалась и зареклась встречать эту неблагодарную скотину с тренировок, как бы ни упрашивала её об этом мать.
Хватит с неё этого! Она ведь не железная!
От обиды куноичи даже закусила свою нижнюю губу в попытке совладать с подступившими к глазам слезами — ведь это было нечестно!
Нечестно, даттебайо!
Да неужели же девиз сегодняшнего дня звучал как «Обидь Мидори — получи конфетку»?
Узумаки обречённо вздохнула, сетуя на глобальную несправедливость жизни, но, отправившись домой, всё ещё слегка надеялась, что хоть там-то она наконец найдёт столь желаемый душевный покой. И сытный семейный ужин в придачу, ибо желудок сводило нестерпимо. Но жизнь и тут преподнесла сюрпризы: вместо вкусного застолья её ожидал лишь остывший рамен, потому как мама была отправлена на миссию, а отец, кроме быстрорастворимой лапши, ничего готовить не умел, хотя запах чего-то горелого, доносившийся с кухни, явно свидетельствовал о том, что шестой Хокаге хотя бы пытался не травить своих детей этой ерундой.
Девушка окончательно поняла, что сегодня не её день, когда ковырялась палочками в затвердевшей субстанции. Аппетита не было, вернее, он был беспощадным образом убит несъедобным видом рамена, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, она поковыляла в свою комнату с единственным желанием — поскорей уснуть и проснуться в завтрашнем, более удачном дне.
Хотя это было совершенно ещё и не фактом, ведь эта дурацкая миссия в Суне… Нет, удача, вне всяких сомнений, от неё отвернулась!
Измождённо рухнув на кровать, она удобнее свернулась калачиком под одеялом и попыталась заснуть. Поначалу в голову постоянно лезли идиотские мысли о том, что она может остаться старой девой или же как невероятно её раздражал новенький Анбу, а затем усталость и моральное истощение всё-таки взяли своё, и Мидори погрузилась в самозабвенный сон.

«Хару и Хаттори беспощадно сражались друг с другом, нанося безжалостные, сокрушительные удары по натренированным телам.
Взмах — удар! Ещё один взмах, и ещё один удар!
С их лиц густыми бордовыми каплями сочилась кровь, обильно смачивая их одежду и кожу, застилая им глаза и проникая в уши, что вселяло в куноичи ужас и в какой-то мере отвращение.
— Что вы делаете? — шёпотом спросила Мидори, но её злостно проигнорировали — кровожадная битва продолжалась. — Что вы делаете?! — уже громче, но так же безрезультатно. — Остановитесь! — прокричала она что есть силы и в ту же секунду получила удар. Смертельный удар — в сердце.
Она удивлённо распахнула глаза, увидев лицо своего убийцы, коим оказался Хару, и медленно перевела взор на катану, погружённую в её грудину почти по самую рукоять. Позади девушка отчётливо почувствовала Хаттори, что крепко обнимал её за плечи и щекой нежно касался белокурого затылка.
— Мидори… — прохрипел он, и куноичи моментально ощутила тёплую вязкую кровь на своей коже, сочащуюся у него изо рта, — даже смерть не сможет нас разлучить…»

Мидори вздрогнула, неизбежно просыпаясь и ощущая на себе неприятную влагу холодного пота. Этот странный, отталкивающий сон словно бы разрезал юную носительницу бьякугана на миллиарды кровоточащих кусочков тревоги и беспокойства. Он словно бы предрекал будущее…