По ту сторону сна

Теплый летний ветерок игриво шелестел сочной зеленой листвой в кронах вековых деревьев, окружающих деревню Скрытую в Листве. Солнце плавно клонилось к закату, окрашивая редкие облака в мягкие розовые и золотистые тона. Наступающий вечер обещал долгожданную прохладу после яркого и знойного дня. Жители Конохи старались скорее закончить со своими делами, дабы успеть в полной мере насладиться прохладой и красотой заката. Лишь один человек во всем поселении шиноби не был рад приближению ночи – Харуно Сакура.
Для большинства людей это время означало отдых от дневных забот, спокойствие и тихое время рядом с любимыми и близкими… Но только не для нее.
Пятая Великая война шиноби отгремела, оставив свои следы на лицах многих, переживших ее. Но большинство она унесла с собой в могилу. На кладбище прибавилось мемориальных табличек, а на черном обелиске – выгравированных имен. Нынешний Хокаге хоть и пытался заражать всех своим неуёмным оптимизмом и позитивом, но он не мог полностью изжить грусть в сердцах людей. Слишком многих забрала война.
Когда речь заходит о потерях, принято почему-то считать только жертв, павших в битве, а ведь у нее есть и другие стороны. Сколько страданий перенесено и сколько моральных сил потрачено? Нет такой таблицы, нет статистики. Многие травмы и повреждения, полученные на миссиях, так и остались с шиноби до конца жизни. Некоторых пришлось поместить в закрытые палаты госпиталя – лишенный рассудка ниндзя вдвойне опасен для общества. Война ушла с полей сражений, но плотно осталась у многих в головах.
Что поделать? Всегда есть необходимые жертвы, которых не видно при первом взгляде на проблему.

Хлопнула входная дверь и звонкий девичий голос произнес:
- Я дома!
Ответом была тишина почти необжитого дома. С привычкой сообщать о своем возвращении Сакура ничего не смогла сделать. И хоть нет больше родителей на этом свете, но поприветствовать родные стены она считала необходимым. Несмотря на все разрушения, причиненные деревне, дом упорно стоял и ждал свою полноправную хозяйку. И дождался. Пусть запыленный и пустой, но целый и вполне крепкий. Когда-то Харуно полагала, что родные стены могут защитить от любой напасти. Особенно если придет мама, погладит по голове, тихонько что-то скажет и зажжет неяркий ночник. Но нет теперь мамы, некому зажечь теплый оранжевый огонек. А с некоторых пор и родные стены стали самой худшей темницей.

Все началось около года назад. Только начинали восстанавливать быт после разрушений, только приходили в себя и осознавали потери. Первый раз это случилось после тяжелого рабочего дня в госпитале. В новом квартале обвалилась стена и покалечила немало гражданских. Пришлось выложиться практически полностью – свободных медиков не было. А Цунаде не спешила помогать, мотивируя свой отказ срочными делами.

Флешбэк

Как девушка добралась из душа до кровати, она не помнила. Рухнула как подкошенная и моментально уснула.
Проснулась ночью, почти рывком. Ужасно болела голова, и было трудно дышать. Непроглядная темнота вокруг, казалось, поглощала даже звуки. Сакура попробовала пошевелить рукой, но из этого ничего не вышло. Еще раз – тот же результат. Ногой – ни движения. Зато пришло ощущение движения у приоткрытой двери в комнату. Девушку прошиб холодный пот. Заперла ли она входную дверь? Но осознание, что для шиноби дверь не является препятствием ни в малейшей степени, вызвало неподдельный ужас. Снова попытка пошевелиться – бесполезно. Сначала казалось, что это одна из техник клана Нара, но Шикамару никогда не стал бы так глупо шутить. Смутное движение и скрип приоткрывающейся двери. Глаза распахнулись, силясь увидеть в кромешной темноте хоть что-нибудь. Ни звука и нулевая видимость. Харуно ощутила, как ее охватывает паника. Одна, ночью, в пустом доме. Сумка с кунаями и прочим снаряжением так и осталась валяться в прихожей – не было сил даже положить ее на место. И никого рядом. Она даже на помощь позвать не сможет. А почему? Попыталась крикнуть, но с губ не сорвалось ни звука. Девушка пробовала дернуться всем телом, но от этого ощущение чрезмерного давления на тело только усилилось. В голову сразу полезли воспоминания о всевозможных ужасах, которых она с лихвой насмотрелась на войне. Половины тел, разорванные или разрезанные, движимые чакрой опытных кукловодов. Полчища Зецу, принимающие любой облик, а после смерти неспешно принимающие свой.
Те же Зецу, но пожирающие свою добычу. Особенно ярко запомнился эпизод, когда эти белые твари ворвались в небольшую деревушку. Резня и побоище, учиненное там, долго заставляло бывалую куноичи тихонько сдерживать рвотные позывы. Ребенок, пожираемый заживо, плачущий и кричащий от боли, зовущий на помощь маму, которую практически за его спиной рвут на части, и отец семейства, беспорядочными кусками раскиданный по полу. Страшно. И противно. Ненависть буквально растекается по венам…
Глазу удалось зацепиться за легкий отблеск чего-то белого, и сознание Сакуры, наполненное злостью и яростью, смогло прорвать завесу беспомощности. Единым рывком девушка скатилась с кровати и швырнула в дверь первую попавшуюся вещь. Повезло еще, что чарка была почти на нуле. А то одним трупом было бы больше. А, кстати, чьим трупом? Розововолосая вскочила и включила свет. Вспыхнули, ослепляя, сразу 4 лампочки. Тишина. Никого и ничего. Только стул валяется со сломанными ножками на выходе из комнаты. Осторожно подошла и осмотрела место. Следы от стула на двери и больше ничего. Осторожно обошла весь дом на предмет посторонних или их вторжения в жилище. Ничего. Сигнальные печати нетронуты, тонкая леска не повреждена, сложные ловушки на приоткрытых окнах не задеты. Просто мистика. Девушке оставалось лишь вздохнуть и умыться холодной водой. Спать в эту ночь больше не предвиделось.

Следующие несколько дней прошли в тумане невыносимой усталости. Сакура настолько выматывалась в госпитале, что иногда была не в силах добраться до дома и оставалась ночевать в своем кабинете. Но смены тоже иногда подходят к концу, и на горизонте рабочей недели замаячили выходные. Два дня. Подряд. Возможность отдохнуть и погулять с друзьями безумно радовала куноичи. В отличие от них, девушке практически не давали миссий, объясняя это тем, что в госпитале от нее будет больше пользы, а решить ситуацию с помощью физической силы смогут и без нее.

Снова наступает ночь. Отдохнувшая и радостная от общения с друзьями Харуно вернулась домой. Привычно хлопнула входная дверь, и руки автоматически сложили печати.
- Я дома!
Веселый женский голос снова разогнал неподвижную тишину. Девушка повернулась, чтобы выключить свет в коридоре и застыла. Дежа вю. В прошлый раз все началось именно также. Схватив сумку с кунаями, куноичи помчалась наверх, в спальню, чтобы положить столь необходимое оружие под подушку. Больше она не останется беззащитной. Она примет меры. Окна закрыты, и на всякий случай на них стоят печати. Сигнальные нити натянуты – враг не проскользнет в дом. Если он уже не в нем, нашептывало подсознание. Отмахнувшись от собственных беспочвенных страхов, Сакура отправилась в душ. Расслабляющие теплые водяные струи почти вернули ее в спокойное состояние. Чистая и успокоившаяся девушка вошла в свою комнату. Теперь немного почитать перед сном и, с наслаждением вытянувшись в кровати, дать организму заслуженный отдых. Харуно забралась под одеяло, и зашуршали книжные страницы. Примерно спустя час, когда над Конохой властвовала глухая ночь, куноичи устало потерла слипающиеся глаза, отложила книгу и щелкнула выключателем настольной лампы. Комната погрузилась во мрак. Веки смежились, и она погрузилась в сон.
Снилось что-то темное и невыносимо гадкое. Сакура все пыталась убежать от этого нечто, но оно нагоняло и норовило вот-вот поймать. Ноги, ступавшие по твердой почве, - хотя вокруг была сплошная темнота, но девушка была уверенна в надежности поверхности - вдруг резко провалились в пустоту. Ощущение падения было настолько реальным, что девушка захлебнулась криком и проснулась. Было ужасно душно. Хотелось вдохнуть ночной прохлады и умыться холодной водой, чтобы разорвать пелену наваждения, но тело не слушалось. Пошевелить рукой, или ногой, или пальцем, ну хоть чем-нибудь! Полное фиаско. Даже рта не открыть. За закрытой дверью скрипнула половица. Девушка резко прекратила свои попытки двигаться – прислушалась. Обволакивающая тишина. И снова скрип. Паника нарастала. Надо вырваться, надо дотянуться до кунаев. Стоп. Вырваться откуда? Попытаться прогнать чакру через все тело и посредством ее концентрирования порвать в клочья чужую технику. Расслабление и … Ничего. Вот теперь Сакуру накрыл неподдельный ужас. Чакры не было. Пошевелиться она так и не смогла, а в темноте, там уже слышно, как поворачивается дверная ручка. Еще немного и это нечто жуткое ворвется в комнату и нападет. Будет мучить и убивать ее. В том, что за дверью именно враг, девушка не сомневалась. Щелчок, и с тихим скрипом открывается дверь. В комнате темно и не видно того, кто ее открыл. Дико хочется кричать, но не выходит даже хрипа. Напрячь, напрячь зрение до предела, в отчаянной попытке хоть что-то уловить. Усилие было вознаграждено, и Сакура заметила силуэт. Невысокий, похожий на сгорбившегося толстого старика, одетого в длинный до пола плащ. С хриплым дыханием. Казалось, волосы на голове куноичи встали дыбом. Она знала только одну фигуру, полностью подходящую под такое описание. Но это невозможно! Он мертв. Она…она сама убила его. Девушка пыталась напрячь мышцы в отчаянной попытке дотянуться до оружия, защититься, или, в крайнем случае, сбежать, но тщетно. Тело было полностью парализованным. А фигура незваного гостя становилась все более и более различимой. Вот блеснул металлический сегментированный хвост, жуткое лицо, скрытое под надорванной повязкой. Хриплое дыхание все ближе. Из под плаща высунулась рука: гниющая, в язвах и струпьях и потянулась к ее голым ногам. Бежать! Вскочить и бежать! Эта мысль билась в мозгу пойманной птицей. Но он же мертв, он не человек, он не может гнить! Это все обман, все галлюцинация… Генджитсу? Сакура попыталась взять себя в руки и развеять технику. Теперь она была почти уверена, что все это нереально. Только бы разорвать ложные видения. Скользкая холодная рука коснулась лодыжки и поползла вверх. Двинуть ногой, скинуть эту дрянь! Как трудно дышать. Воздуха катастрофически не хватает. С его лица падает повязка, открывая безумному взгляду Харуно ссохшиеся, как у мертвеца, губы. Страшный черный язык медленно выползает между ними, мерзкая желтоватая жижа капает с него на подушку, рядом с ее лицом. Смрад разложения практически лишает возможности дышать. Жуткий рот открывается и низкий хриплый голос произносит:
- Моя новая кукла. Ты моя.
Пошевелить хоть пальцем. Хоть одним пальцем… А холодная ладонь все не прекращает свое движение, уже скользя вверх от колена. Из под плаща показалась другая рука: деревянная, марионеточная. Пальцы сложились в хорошо знакомую печать управления, и девушка, будто в замедленной съемке, увидела, как ее собственные руки поднимаются ему навстречу, раскрываясь, принимая… Мизинец левой ноги гнется, громко щелкает суставом, и этот звук, такой живой и чистый, напрочь рвет жуткое видение. Сакура резко подается назад, выхватывая кунай и метая его в противника. Звук бьющегося стекла и дуновение свежего ветерка. В комнате кроме нее никого. Трясясь и обливаясь холодным потом, куноичи включает свет и осматривается. Вот разбитая кунаем ваза. Вот дверь в комнату – закрытая дверь. Вот окно – приоткрыто, печати не тронуты. Смотрит на свои голые ноги – ни следа мерзких слизистых ладоней. Слизь. Подушка! Практически прыгает обратно к кровати и…ничего. Подушка влажная от пота, но ни следа от желтой жижи на белоснежной наволочке нет. Сильнее стискивая нагретое пальцами железо, открыла дверь и выглянула в коридор. Как и следовало ожидать – никого. Дойти до ванны, умыться, не закрывая глаз ни на секунду, залезть в ледяную воду и до сумасшествия тереть ногу мочалкой, мечтая смыть с себя воспоминания о прикосновениях. Замерзнуть и налить уже теплой воды.
Утро встретило Сакуру в ванной, мирно спящую в остывшей воде. Перевернувшись и потеряв равновесие, куноичи плюхнулась в воду с головой, вылив целый поток воды на пол. Резко вынырнула и, отплевываясь, попыталась понять, что же с ней произошло. Осторожно вылезла из ванны – тонкая ночная комбинация плотно облепляла ее тело. От прохладного ветерка соски напряглись и дерзко выпирали через мокрую ткань. Харуно поежилась, стащила мокрую одежду, и, обернувшись полотенцем, побрела в свою комнату. Сегодня она обязана выяснить, что с ней происходит. Но говорить об этом кому-либо она не собиралась. Ино только будет смеяться и дразнить девушку, намекая на ее паранойю после войны, да на полное отсутствие личной жизни. Наруто? Да у него самого забот хватает. Он все же стал Хокаге и теперь прекрасно стал понимать Гойдаме, волком воющую от бумажной работы. Какаши-сенсей? Стыдно, да и неудобно, что в одном доме с ней будет ночевать мужчина. Для надежности еще и в одной комнате. Хината? Нет. Они никогда не были близки. А вот полистать справочники было бы полезным. Одевшись, и ощущая себя полностью разбитой, Сакура пошла в госпиталь, чтобы найти хоть какую-то информацию о своих загадочных галлюцинациях.

Конец флешбэка

Сакура еле добралась до дома после нудной и изматывающей миссии. Нелегко было отказаться от помощи старшего джонина – все же ниндзя-медики всегда были роскошью, и потерять на задании или хуже того, после, от простого переутомления, было бы катастрофой. Седьмой Хокаге, Узумаки Наруто, жестоко карал за такие рапорты. А потому девушку чуть ли не на руках хотели отнести до ее дома, чтобы та меньше напрягалась и чакра не теряла стабильности.

Не с первого раза открыв дверь, Харуно ввалилась в прихожую. Громкий хлопок, и она отделена от внешнего мира тонкой деревянной перегородкой. Тихо пробормотав: «Я дома», поплелась в ванну – надо смыть с себя дорожную грязь и пыль. Все же Суна летом не лучшее место. Жарко, пыльно и никакой влаги вокруг.
Теплые струи побежали по телу, оставляя за собой чистые дорожки на коже. Легкий цитрусовый аромат успокаивал и расслаблял. Главное - не уснуть, отдавшись легкости и нечеловеческой усталости от выполненной миссии. Куноичи вылезла из душа и, кое-как вытерев себя полотенцем, пошла босыми ногами в комнату. Открыла окно, впуская свежий по ночному прохладный ветерок в застоявшийся воздух комнаты. Тихий шелест листвы за окном убаюкивал, и через несколько минут Сакура спокойно спала на неразобранной кровати.
Ей снилось, что она тонула в песке. Упорно лезла наверх по натянутой веревке, но огромные песчаные массы сдавливали тело, мешая двигаться и не давая дышать. Руки цепляются за тонкую пеньку, но все слабее и слабее рывки тела вверх. Все глубже затягивает песок, все сложнее дышать. Голова погрузилась внутрь сыпучей массы, а руки из последних сил держались за спасительную нить. Еще бы глоток воздуха и она вырвется наружу. Всего один, но его нет. Слабые пальцы соскальзывают, и девушку полностью скрывает тьма.
Резко распахнув глаза, Харуно попыталась сделать большой вдох. Воздух отказывался в требуемом объеме поступать в легкие. Просто неудобная поза, достаточно перевернуться, а еще лучше – сесть. Сакура попробовала пошевелиться, но ничего не произошло. Паника начала стремительно нарастать. Снова, снова все повторяется. Но теперь она знает, что это все просто игра воображения. Ничего не произойдет. Надо только не испугаться. Как в самом начале тренировок с Какаши-сенсеем. Не поддаться генджитсу. Все просто. Со смесью злости и предвкушения розововолосая перевела взгляд в сторону двери – ну выходи. Тишина. Полная и абсолютная. Ни шороха, ни дуновения ветерка. Казалось, что все вокруг умерло или застыло. Второе предпочтительнее. Тяжелые темные шторы казались продолжением стен. И лишь узкая полоска окна, за которой разливается та же чернильная тьма. Сакура почти не удивилась, когда от правой стены отделилась фигура. Странно, в этот раз она была намного выше и худее обычного ночного гостя. Но практически полное отсутствие света все равно не позволяло полностью ее разглядеть. И эта тишина. Раньше первыми приходили звуки, и девушка упорно ожидала их услышать. Отклонение от привычного сценария немного пугало, и, как следствие, лишало самоконтроля. Фигура начала движение, и по мере приближения обретать все более четкие очертания. Когда незваного гостя и куноичи разделяло всего пара шагов, будто пелена упала с глаз – перед ней стоял Саске. Такой же, каким она запомнила его в последнем его визите в Коноху. Высокий, подтянутый, в темных штанах и распахнутой белой куртке. Катана за поясом. Он медленно опустил руку и, наконец, Сакура услышала звук. Правда, это было не хриплое дыхание, а чистый звук, с которым хорошо смазанный клинок выходит из плотно пригнанных ножен. Резкое движение и острие клинка направленно ей в горло. Судорожно сглотнуть и попытаться отодвинуться. Тщетно. Лезвие приближалось, вот уже острый кончик ощутимо коснулся нежной кожи. Если он надавит сильнее, то вполне сможет проколоть, а если движение Саске будет более резким, то отточенный клинок со смачным звуком выставит хищное жало с другой стороны ее шеи. Вот только куноичи этого уже не увидит. Она будет мертва к этому моменту.
Харуно судорожно перебирала в памяти способы, которыми можно победить это состояние. Во многих книгах по медицине было описано, что полное расслабление, непротивление и любовь могут помочь. Расслабиться в такой ситуации вряд ли получится, а вот ощутить любовь… Сакура еще раз взглянула на Учиху, и попыталась медленно выдохнуть. Любовь. Любила ли она еще его? Такого холодного и отстраненного? Определенно да. Всколыхнуть яркое чувство не составило труда. Как же хотелось протянуть к нему руки и ощутить тепло живого тела рядом! Клинок странным и изломанным движением убрался от горла. Все движения Саске стали какими-то механическими, мертвыми. Девушка еще смотрела на своего возлюбленного теплым, любящим взглядом, а в сердце уже начали закрадываться подозрения. Со странным, почти марионеточным звуком, он опустил руки и уронил голову на грудь. Теперь она могла рассмотреть его еще лучше. Сильные руки, будто вырезанные из дерева… Из дерева? Страшная мысль кольнула сознание, опережая подступающую панику. Кукла, марионетка. Знакомое хриплое дыхание слышалось где-то в темноте, за спиной любимого. Фигура Саске начала медленно оседать на пол. С громким звоном выпала катана из разжатых пальцев. Дотянуться бы до нее!
Но тело не слушалось и куноичи оставалось лишь быть неподвижным и безмолвным зрителем. Непонятная груда на полу больше даже отдаленно не походила на самого младшего представителя некогда гордого клана Учиха. Харуно приготовилась снова увидеть мерзкую фигуру марионеточника Песка, но вместо отвратительного старика ее взору предстал молодой человек с красными волосами, немногим старше ее самой. Хриплое дыхание еще было слышно, но уже исходило не от фигуры, а будто извне видимого пространства. Рывком он сделал шаг к кровати. Девушка взмолилась всем богам, чтобы те дали ей возможность двигаться. С таким противником необходима скорость, а быть прикованной невидимыми оковами к кровати равносильно смерти. Холодные деревянные руки коснулись ее ног, пошли выше, проводя по бокам, едва задевая плотно прижатые к телу руки, легко провели по лицу. И как в самом нелепом и безумном моменте, Сакура почувствовала, как ее руки поднимаются помимо ее воли. Как они такими же механическими движениями тянутся к ее кошмару. Норовят прикоснуться, поласкать. Но что с ее руками? Они не выглядят живыми! Кукла? Светлая древесина была материалом, из которого были выполнены все видимые части ее собственного тела. И оно предавало свою хозяйку, послушно выполняя приказы кукловода.
Неживое лицо склонилось над ней так низко, что их носы практически соприкасались. И тихий шепот заставил ее внутренне заледенеть:
- Кукла. Моя кукла. Моя главная.
Громкий женский крик сотряс дом Харуно до самого основания. Осознание обреченности и завершенности процесса полностью поглотили Сакуру. Мужеством отчаянья она попыталась закричать, и так велика была сила ужаса, так сильна эмоциональная перегрузка, что адреналин смог прорваться сквозь пелену беспомощности и вырваться наружу криком, криком загнанного в угол и раненного животного. Все еще видя перед собой Скорпиона Красных песков, куноичи рванулась и свалилась с кровати, падая, задев стоящую рядом тумбочку. Сознание неспешно заполнила тьма.