Под запретом. Глава 9 "Борись!"

С неба россыпью серебра упали первые капли начинающегося дождя. Тот же дождь бушевал бурей у него в душе, грозясь вылиться наружу слезами. Они стояли на крыльце, почти всей семьей, не хватало только отца, запершегося у себя в кабинете с бутылкой старого коньяка и упаковкой дорогих сигар.
– Ты звони, Итачи. – Всхлипнув, женщина прижала маленькую ладошку к щеке сына и постаралась улыбнуться, но слезы, текущие по бледному лицу, мешали ей сосредоточиться.
– Не волнуйся, мам, – тихо ответил он и порывисто прижал к себе тело женщины, на прощанье вдыхая родной, знакомый с детства аромат.
Дождь усиливался. Капли яростно врывались во влажную землю, орошая ее и даря частичку вечного круговорота жизни.
Не выдержав, женщина задрожала всем телом и убежала в дом, оставляя за собой звук торопливых шагов и эхо еле сдерживаемых рыданий.
Итачи сжал ремешок сумки покрепче и ступил под непрерывный поток ливня, позволяя влаге сплетаться с ним, смывать боль и горечь, позволяя слезам дорожками скатиться по щекам.
– Итачи–нии–сан? – этот голос…
Парень вздрогнул, но не повернулся, продолжая стоять под проливным дождем. Его куртка и брюки уже промокли, а волосы свисали на лицо холодными сосульками.
– Почему?
Итачи разлепил мокрые губы:
– Я хочу идти за мечтой, Саске.
«Не хочу быть марионеткой…».
– Я просто выбираю собственную дорогу.
«Я обязан с этим покончить…».
– Ты должен сам выбрать свой будущий путь.
«Не дай заманить себя в сети, Саске. Прошу…».
– Борись, – совсем тихо бросил он и скрылся за серой пеленой дождя, оставляя за спиной родной дом, семью и прошлое.
Теперь все будет по–другому.

Ино что есть сил бежала к школе по темным улочкам и узким проулкам. Перед глазами мелькали редкие лица людей, в основном молодежи и задержавшихся на работе мужчин, – приближалась ночь. Сколько девушка себя помнила, она никогда ничего не боялась настолько сильно. Ее трясло, било крупной дрожью, а сердце стучало так громко, словно отбивало ритм чечетки. Школьница просто не знала, во что ввязывается, не знала, кого защищает... Она не знала, что ей теперь делать.
Из–за поворота выглянул школьный забор, что вызвало у девушки прерывистый вздох облегчения. Перейдя на шаг, Яманако нырнула в густые заросли шиповника, а вышла уже по другую сторону преграды, оказавшись на школьной территории. Ей оставалось только надеяться, что Цукури уже в комнате совета, иначе перспектива одной стоять возле закрытых дверей, без света и возможности где–то спрятаться, совсем не возбуждала. Но, к счастью, она заметила тусклый свет в одном из окон здания и с улыбкой перешла на бег, намереваясь как можно быстрее добраться до своего парня.
Уборщика Ино застала сидящим на диване в напряженной позе: руки его были сложены в замок, спина сгорблена, брови нахмурены. Как только девушка ворвалась в помещение, Дейдара перевел взгляд на нее.
Она тяжело дышала и всеми силами старалась сдержать слезы то ли страха, то ли радости, что он жив, не истекает кровью и оба его глаза на законном месте...
– Дейдара... – одними губами прошептала она, прижав ладошки ко рту и содрогаясь в беззвучных рыданиях.
Перепуганный парень поднялся с дивана и медленно, не делая лишних движений, подошел к девушке.
– Ино, – произнес он приглушенным голосом и прижал ее дрожащее, хрупкое тело к себе. – Что произошло?
Ощутив его крепкие, но осторожные прикосновения, Яманако разрыдалась еще сильнее, не сдерживая чувств, что заполнили ее всю и уже лились через край. Тусклый светильник, отысканный в глубинах уже знакомой каморки, замигал оранжевым светом старенькой лампы и, осветив напоследок комнату, погас, погрузив все вокруг во тьму.
Дейдара решил не спешить с расспросами. Было множество вариантов событий, которые могли напугать маленькую школьницу, но с течением времени его опасения становились все хуже. Он уже молился всем известным ему богам, чтобы ей никто не угрожал, только не это. Парень знал, как это сбивает с ног, буквально вгоняет в землю по колено и, только собрав неимоверное количество сил, ты можешь побороть чертово притяжение. Но не навсегда... Сны, напоенные кровью, выстрелами, звуками рвущейся плоти и смертью, твоей смертью и всех твоих близких. Паранойя, граничащая с манией преследования и потерей рассудка. Недоверие к людям, погружающее тебя в пучину черного, как смола, одиночества. Только не это.
"Прости, Ино..."
А девушка, до этого никогда не верившая в высшие силы, молила всех известных ей богов, чтобы с ним ничего не случилось. Ей хотелось сдаться. Просто бросить все: школу, родителей, Сакуру, – и уехать. Так далеко, где их никто не найдет, где будут только они и их персональное, предназначенное для двоих одиночество. Только диалоги друг с другом, только глаза в глаза, только тишина и спокойствие.
Зажмурив глаза, Цукури прижал к себе Ино настолько сильно, насколько это вообще было возможно, всем своим телом ощущая ее мягкое тепло. Он решил, на самом деле задумывался уже давно, но сейчас он точно решил и понял, наконец, что поступит как взрослый.
«Прости меня, Ино…»

– Сакура? Это ты?
Девушка непроизвольно вздрогнула, услышав голос отца, хотя он ей показался каким–то незнакомым, то ли тембр изменился, то ли еще какие–то неизвестные метаморфозы произошли с голосовыми связками.
– Д–да, – заикнулась она и осторожно заглянула в гостиную.
Ее взору открылась совершенно необычная картина, отголоски которой все еще жили в том далеком и радужном прошлом, когда в их доме всегда царила атмосфера любви, взаимопонимания и уюта.
– Ужин почти готов, – проговорила мать девушки, забегая в комнату из кухни с большой тарелкой какого–то салата.
На обеденном столе уже расположились тарелки с белым рисом, рыба, разнообразные закуски, соки и даже ваза с фруктами. Но самым невероятным было то, что отец восседал во главе стола и читал самую передовую экономическую газету Японии. Он был гладко выбрит, подстрижен, волосы, как и несколько лет назад, были немного зализаны назад. На нем красовались белоснежная накрахмаленная рубашка и черные строгие брюки, галстука, как, впрочем, и всегда, мужчина не носил.
– Как прошел день? Ты поздно, – чуть заметно улыбнулся он, бросая на школьницу мимолетный взгляд из–под круглых очков.
– Я… я гуляла с подругой.
– Да, это правильно, это хорошо. Молодость же. Нельзя постоянно сидеть над учебниками.
Если бы не сдержанность, она бы так и села там, где стояла. В голове непроизвольно всплыл тот ужасный момент, когда Саске пришлось спасать ее из лап отца и его дружков. Сейчас же человек, сидящий за столом, совершенно не походил на того, кто дышал на дочь перегаром и безысходностью.
Помявшись на месте, девушка поставила сумку на пол и неуверенно прошагала к столу, стараясь унять дрожь в коленях. В горле пересохло, как после марафона, а плохое предчувствие неустанно сжимало мозг металлическим обручем.
По сути, она должна радоваться подобной перемене, но если учесть все аспекты, то как–то не очень получалось. Хотелось, скорее, крикнуть: «Не верю!» и закончить этот неправдоподобный спектакль, но…
Девушка села на стул, исподлобья наблюдая, как мама накладывает ей салата и рыбы.
– Кушай побольше, – приговаривала она, расплываясь в довольной улыбке.
Обычно бледные щеки ее порозовели, а губы, наконец, перестали сжиматься в полоску. Та, что сейчас заботливо сервировала стол, носила еду и что–то причитала себе под нос, так сильно была похожа на ее маму, что Сакура чуть не расплакалась, явственно ощущая, как на глаза наворачиваются слезы, а в горле стоит тугой комок.
– Скоро все станет, как прежде, Сакура, – привлек к себе внимание отец, откладывая газету и пристально, с прищуром смотря на свою дочь.
– О чем ты? – не своим голосом спросила Харуно и неосознанно вздрогнула, сжимая тонкими пальцами холодный металл вилки.
– Еще немного – и я верну свой бизнес.
Он начал что–то рассказывать, смеяться, даже бить кулаком по столу. Женщина без устали поддакивала ему, не забывая при этом подкладывать еды Сакуре в тарелку, хотя ей кусок в горло не лез. Она пребывала в какой–то прострации, постоянно прокручивая в голове одну и ту же навязчивую, как комар, мысль: «Я верну свой бизнес, а значит, свергну с пьедестала корпорацию Учих…».

Голова гудела, как вагон метро, постоянно напоминая о бесконечных ночных рыданиях. Ино поспала от силы пару часов, но, несмотря на это, направлялась в школу, да еще и чересчур рано, наблюдая за тем, как постепенно и катастрофически медленно оживает окружающий мир.
Еще один автомобиль проскользнул мимо нее, обдав легким порывом теплого воздуха и запахом бензина. Какой–то мальчишка выбежал из небольшого домика и, покопавшись в почтовом ящике, снова скрылся за калиткой, держа в руке маленькую стопочку писем. Солнце, играя, то скрывалось за ватными облаками, то вновь разукрашивало пространство в желто–оранжевый цвет.
Пройдя сквозь открытые школьные вороты, Яманако прибавила шагу – ей хотелось поскорее увидеть Дейдару. Теперь все сомнения, которые еще вчера грызли ее, испарились, словно их и не было. Она будет с ним сколько угодно, будет кем угодно и как угодно, потому что Ино любила его – теперь это вся ее жизнь.
Улыбнувшись, девушка не выдержала и пустилась бегом, один за другим проскакивая лестничные пролеты. Наконец школьница оказалась у двери, ведущей в комнату Школьного совета. Как и когда–то давно, она неуверенно взялась за ручку и повернула ее, заходя в кабинет.
Дейдара уже не спал.
– Что–то ты рано проснулся, – прощебетала она и в мгновение ока оказалась подле него, присев на краешек дивана.
Цукури же никак не отреагировал, продолжая смотреть куда–то в одну точку с ничего не выражающим лицом. Глаза его, обычно живые и яркие, заметно потускнели, а лицо болезненно посерело.
– Что–то не так? – уже тише проговорила Ино, положив ладошку на его прохладную руку.
Нахмурившись, он резко сбросил ее ладонь и повернулся к девушке, но взгляд оставался таким же пустым и безучастным.
– Давай прекратим это, Ино, – без выражения отчеканил парень, смотря сквозь Яманако.
– О чем ты? – вздрогнула она, стараясь хоть что–то прочесть по его лицу – тщетно.
На одну жалкую секунду их глаза встретились, и девушка поняла все. Без слов. Без намеков. Просто поняла…
– Да ты шутишь! – взвизгнула она фальцетом, отчего, казалось, задрожали оконные стекла, но парень остался спокоен, как и был.

Сакура непроизвольно вздрогнула и замерла, чуть касаясь кончиками пальцев гладкой поверхности деревянной ручки.
Там, за дверью, была Ино и еще кто–то… Кто–то, чей голос девушка не смогла узнать, кто–то, кого она не знала.
«Что же ты скрываешь?..»

По красивому лицу Дейдары расползлась гадкая ухмылка, уродуя его. Нет, так не мог ухмыляться Цукури, потому что это было невозможно. Потому что Ино казалось, что его губы даже физически неспособны изобразить что–то настолько мерзкое и презрительное по отношению… к ней.
– Пора открыть глазки, – практически прошипел он, все так же ухмыляясь.
А глаза его оставались непроницаемыми.
– О чем ты? – побледнела школьница и нахмурила тонкие брови – этим ее не провести. – Если ты хочешь снова попытаться меня отговорить, то лучше заткнись сразу – бесполезно, – немного нервно пожала плечами она, ведь чувствовала, что с ним что–то не так. Точнее – все не так.
– Плевать.
– Что? – не поверила своим ушам блондинка.
– Мне плевать, – буднично пояснил Дейдара, не переставая кривить губы в высокомерной и неестественной усмешке. – Ты можешь прямо сейчас отправиться к их главарю, и мне будет все равно, даже если тебя расчленят или продадут в рабство.
Яманако непроизвольно задрожала от его слов, которые острым лезвием рассекали все ее естество. Нет, нельзя поддаваться, нельзя верить…
– Слушай, это плохая идея. Ты меня не отгово…
– Ты оглохла? – повысил он голос, правда, совсем немного. – Говорю: мне плевать, да и всегда было плевать. А ты чего ждала? – усмехнувшись, блондин откинулся на спинку дивана, вальяжно закидывая ногу на ногу, в то время как внутри девушки все переворачивалось вверх дном. – Ино, ты же уже не ребенок. Думала, между нами чистая, невинная любовь? Да мы даже не целовались.
Поджав губы, она быстро заморгала, чтобы не разрыдаться прямо сейчас.
– Ты не целовала меня, даже нежности не проявляла, а о сексе я вообще молчу, – бросил он, словно говорил о том, что шпроты нынче чересчур слипаются в банках.
– Тебе, – безжизненно и плоско проговорила блондинка, заметно расслабляясь, – тебе нужна близость?
– Конечно, – хмыкнул парень, играя бровями, – я же мужчина, в конце концов, а не сопливый школьник, листающий порножурналы. А что? – он выразительно глянул на нее. – Ты переспишь со мной, малышка?

Только сейчас Сакура позволила себе выдохнуть и умиротворенно улыбнуться, зная, что этот придурок лишится своего фаллического инструмента, но это если повезет. А если нет, то его придется увозить в морг.

– Если ты хочешь, – ровно и без колебаний ответила Яманако.

Дейдара и Сакура одновременно вздрогнули.

Парень незаметно прикусил внутреннюю сторону щеки, стараясь держать себя в руках и не наговорить лишнего.
– Тогда приходи вечером, – пожал он плечами и отвернулся, принимаясь разглядывать городской пейзаж за окном.

А Сакура, зажав рот ладошками, отступила на несколько шагов и прижалась к прохладной стене, не веря собственным ушам.
Это была не Ино, и соглашалась тоже не она. Ни один парень не в состоянии настолько сильно заморочить ей голову, чтобы она так просто согласилась на секс.
Секс без любви.
Всхлипнув, девушка отлепилась от стены и понеслась по школьным коридорам, налетая на школьников. Внутри нее бушевала буря непонимания и замешательства. Что, черт возьми, происходит с этим миром?! Вначале отец, теперь лучшая подруга.
Ей казалось, что она находилась в другом измерении, а все происходящие события проплывали мимо нее, словно Харуно и не существовало вовсе, словно она была обычной массовкой, частью ничего не значащей серой массы.
В порыве Сакура и не заметила, как подлетела к кабинету истории и ворвалась в помещение.
Итачи–сенсей удивленно вскинул голову, отрываясь от чтения книги, и широко раскрытыми глазами посмотрел на тяжело дышащую девушку. Из ее глаз текли горькие слезы, а тело дрожало.
– Сакура? – он мгновенно поднялся и в долю секунды очутился напротив девушки, осторожно держа ее за плечи. – Что произошло?
Не в силах держаться, школьница разрыдалась в голос, прижимаясь к теплой и широкой груди учителя, с наслаждением вдыхая его особенный аромат и запах резковатого парфюма. Обескураженный, Итачи приобнял Харуно и успокаивающе начал гладить ее по длинным волосам, шепча какие–то нежные слова.
Когда президент успокоилась, она рассказала преподавателю обо всем: отец, Ино, правда, о Саске умолчала, впрочем, о нем девушка даже и не вспомнила. Учиха же неотрывно смотрел на нее и внимательно слушал, по крайней мере, так казалось на первый взгляд, неоднократно он ловил себя на мысли, что упускает суть ее монолога, а только следит за движением розовых губ ученицы.
– Что мне делать, Итачи–сенсей? – прошептала она, шмыгая носом.
– Ино твоя лучшая подруга, ты ее знаешь, – так же тихо начал Итачи, подходя к девушке, которая облокотилась на одну из парт. – Да и мужчины, на самом деле, странные существа. Быть может, он просто пытается оттолкнуть от себя Ино таким... – студент пожевал губами, подбирая слова, – необычным способом. Дай им самим во всем разобраться.
– Но… но как же… – запротестовала Харуно, но учитель ее прервал, прижав указательный палец к мягким губам Сакуры.
Девушка удивленно вылупилась на него, чем вызвала его ласковую улыбку.
– Людям свойственно совершать ошибки, но им также свойственно и учиться на них. Просто в следующий раз она не наступит на те же грабли, а если ты помешаешь, то похожая ситуация повторится в будущем, а тогда все может оказаться гораздо серьезней. К тому же, я не думаю, что она тебя сейчас послушает. Это тяжело, но правильно.
Девушка прикрыла глаза и расслабленно улыбнулась, успокоенная не столько его словами, сколько звуком голоса и самим присутствием рядом с ней Итачи–сенсея. В порыве она обняла его. Сама. Обвила руками талию мужчины, уткнулась носом в изгиб шеи и прижалась губами к ключице, явственно ощущая, как бешено стучит ее сердце, разрывая грудную клетку.
В первую секунду Итачи опешил, но в следующую расслабился и в ответ приобнял ее, вдыхая аромат розовых волос.
«Ириски?..» – нежно улыбнулся он, прикрывая глаза и наслаждаясь моментом.
Сакура не думала о том, что это неправильно, что так не должно быть. Именно сейчас она хотела этих крепких и нежных объятий, хотела быть близко к Итачи–сенсею, хотела ощущать его поддержку и силу, исходящую от мужского тела.
Ей мгновенно стало на все плевать, кроме этого волшебного момента. Сакура не хотела, чтобы это прекращалось, ни через минуту, ни через час. Никогда.
Двери кабинета с грохотом раздвинулись, а спокойную и тихую атмосферу нарушил громкий голос Саске:
– Итачи, долго ты еще будешь от меня бегать?!
Сакура вздрогнула и перевела взгляд на дверной проем. Она впервые видела такого Саске, пребывающего в состоянии полнейшего шока, но он быстро взял себя в руки и холодно усмехнулся, превращая свои глаза в два непроницаемых черных куска льда.
– Кажется, я помешал, – с таким же грохотом он обратно задвинул двери, оставляя после себя разрушенное волшебство.
Девушка, наконец, осознала, что натворила, и как ошпаренная отскочила от учителя истории, краснея до кончиков ушей. Но Итачи, кажется, остался абсолютно спокойным.
– П–простите, не знаю, что на меня нашло, я…
– Все в порядке, – мужчина запустил ладонь в шелковые волосы Харуно и осторожно провел большим пальцем по ее розовой щеке. – Не думай об этом, – солнечно и тепло улыбнулся он. – Идем, я провожу тебя домой.
– А как же уроки? – выдохнула Сакура, ощущая, как тяжелеет дыхание, а кровь настойчиво стучит по вискам.
– Думаю, тебе следует отдохнуть. А у меня сейчас нет занятий.
Девушка кивнула и последовала за преподавателем, прижимая ладошку к груди и чувствуя, как сердце рвется наружу и безустанно тянется к этому потрясающему, невероятному человеку.
Это и есть любовь?

Саске раздраженно шел по коридору, топая так сильно, что, будь пол хоть чуть–чуть тоньше, он точно бы провалился. От него на километр веяло злостью и яростью, отчего все остальные учащиеся шарахались от парня, словно тот был объят пламенем. Впрочем, так оно и было.
Больше всего Саске злило то, что он не мог осознать причины своей неожиданно вспыхнувшей злости, которая отравленным ядом скользила по венам и подогревала, кипятила кровь.
– Эй, Саске! – кто–то позвал его, но брюнет даже не услышал, продолжая с упорством бульдозера испускать негатив и пытаться продырявить школьные полы.
– Стой же ты!
Некто с силой схватил его за плечо и развернул к себе, а Учиха в этот момент подумал, что будет потрошить сейчас чьи–то кишки. Может, хоть напряжение снимет.
– Ба! Какие мы злые, – цокнул языком Сай, расплываясь в неестественной улыбочке, но мгновенно посерьезнел. – Я нашел того парня из подворотни, – оповестил он Саске, которого сейчас вообще ничего не волновало, кроме Сакуры… и брата.
– Идем, – рыкнул он, заставив Акаши вздрогнуть, и побрел к выходу из учебного заведения.