Подземка. Глава 5. Часть 2.

Глава 5. Часть 2. Наша жизнь – какая ирония.

Кое-как доковыляв до небольшого общежития, Суйгетсу проскользнул мимо спящего старика-вахтера, что сидел у входа. Старенькое здание с облупившейся штукатуркой и облезшей краской сейчас внушало Хозуки больше доверия, чем любое другое место. Здесь все для него стало таким же знакомым, как и в Подземке.
Здесь жили в основном старики, а также бедные студенты или сироты. В уплату за жилье брали немного, но, по меркам живущих здесь людей, цены были не сладкие.
Впервые Суйгетсу попал сюда полгода назад, когда вот так же, как и сейчас, скрывался от настойчивых хранителей правопорядка. Он забрел в казавшееся заброшенным здание случайно, не имея другого выхода. В тот первый раз Хозуки так же легко проскочил мимо всегда дремлющего старика, так же спешно поднимался по лестнице, так же уверенно подошел к едва державшейся на петлях двери, как и сегодня. Как и раз за разом после.
Быстро окинув взглядом пустующий пыльный коридор, вор легко постучался и открыл дверь. Внутри было сыро от протекавшей крыши, капала вода с потолка в расставленные по всей квартире тазы, бутылки и горшки. Потрескавшийся потолок был весь покрыт плесенью, которая одарила маленькую комнатку отвратительным гнильным запахом. Грязно-зеленый цвет расползшейся заразы окрасил не только потолок, но и стены. Жить здесь было опасно для здоровья.
Прошлепав по небольшим лужицам, Суйгетсу застал всегда готового принять его человека за просмотром каких-то бумаг. Скрестив ноги в позе лотоса и держа в одной руке размякшие от сильной влажности бумаги, а в другой - старую серую кружку, на большой подушке сидела красноволосая девица достаточно плотного телосложения. Хозуки, видевший ее раз иди два в неделю, вновь невольно засмотрелся. Это были те недолгие секунды, когда он позволял себе расслабиться и получить удовольствие от рассматривания ее достаточно крупного женского тела. У нее были и массивные плечи, и большая плотная грудь, и достаточно округлые бедра, пожалуй, даже слишком округлые. Но Суйгетсу это не трогало совсем, скорее, даже заводило. Сакура, которая его привлекала больше характером, выносливостью, жизненными убеждениями, рядом с сидящей особой выглядела, как Ино в начале своей страшной болезни. Хозуки дернул плечами.
И все же он был рад знакомству с Карин. Он мог приходить к ней когда угодно, называть ее как угодно, и брал он ее тоже по-всякому. А она не противилась. В любом случае, на вора жалоб не поступало.
- И где же, позволь спросить, тебя носило, что от тебя исходят такие ароматы, словно ты искупался в ванне с тошнотворным шампунем? – спросила она, когда Суйгетсу прошлепал по влажному полу и плюхнулся на дряхлый, но не менее влажный диван.
- Ты за мной следила? – он постарался придать своему голосу чуть больше энтузиазма. Получилось отвратно.
- Об этом ты можешь только мечтать, - скривилась Карин и повернулась к парню, скептически рассматривая его и поправляя неизменно восседавшие на чуть грубом носу очки в плотной черной оправе. – Фу, ну и вид у тебя! Убирайся!
- Ну-ну, не будь такой грубой, - усмехнулся Хозуки, запрокидывая голову на жесткую поверхность спинки дивана.
Лицо исказила гримаса боли. Больную ногу словно парализовало от огромного напряжения, так не вовремя приземлившегося на него. Он устало выдохнул воздух, сузив глаза до такой степени, что раскинувшая свои владения плесень стала ему казаться собственным воображением.
- Чего ты приперся? – хмыкнула девушка, задирая его грязную штанину и рассматривая больную ногу.
Посиневшая от холода голень, напряженная икра с проступающими венами, потемневший верх лодыжки. Она стянула с него старый ботинок. Уже через дырявый грязный носок было видно, как сведены его пальцы. Хозуки даже пошевелить ими не мог.
- Детка, ты лучшая, - пропустив вопрос мимо ушей, Суйгетсу облегченно выдохнул, когда Карин начала с усердием массировать ногу, снимая и напряжение, и боль.
Вот что значит истинная китайская медицина. Ее толстенькие пальцы с короткими кривыми ногтями мужественно массировали конечность, иногда приподнимая ее, чтобы как следует разработать. Боль то отступала, то ударяла с большей силой. Но она не была постоянной. От этого было легче дышать.
- Сейчас принесу стул и иголки, - спокойно выдохнула девушка и поплелась в маленькую кухню, больше смахивающую по своим размерам на кладовую комнату.
От отвратительно запаха у парня начали слезиться глаза, а боль все подступала и подступала. Нога холодела, синела; проступившие вены на икрах и лодыжке надувались сильнее, пытаясь гнать кровь быстрее. Сердце билось медленнее, когда было затишье, и снова хотело вырваться из груди, когда порывы боли усиливались.
- Расслабься, - прошелестела она своим низким голосом, неизменно повторяя жест с очками.
- Детка, я расслабляюсь с тобой только в постели. Да и там мне нужно потрудиться, чтобы тебя насытить, - усмехнулся он, чувствуя, как ногу приподнимают и кладут на небольшой стул с мягкой подушкой, а затем втирают горячий бальзам.
Кожу покалывало от разницы в температуре между его собственным телом и ее руками. Постепенно Суйгетсу расслабился. Даже слишком расслабился. Он тонко чувствовал, как Карин аккуратно ввела иглы, как слегка повернула их внутри мышцы. Он ощутил все это. И разум отказался возвращаться в реальность. А сердце уже давно уснуло.
Какая ирония.

Неджи проснулся далеко за полдень.
Вчера он напился в подпольном казино. Сам. А как он оказался в просторной уютной комнате, не помнил.
Откуда-то послышались шаги. Хьюга напрягся. Если он спал с девушками, то уходил ни свет ни заря. Будучи привязанным к своей сестре, Неджи никогда не задерживался надолго. Он не знакомился с девушками ближе, не встречался с ними после проведенной ночи, предпочитая навсегда исчезать из их жизни. Он не хотел больше привязанностей.
Бежевая деревянная дверь приоткрылась, но никто не зашел. Парень терпеливо выждал, пока не послышатся звуки удаляющихся шагов.
Проходя мимо кухни, Хьюга заглянул в светлую комнату. У стола стояла миниатюрная маленькая девочка в длинном мужском синем халате, шоколадного цвета волосы были собраны в незатейливый пучок, тоненький низкий голос напевал какую-то мелодию. «Малолетка?» - сглотнул Неджи. Не хватало ему еще проблем с полицией. Педофилией он не занимался, да его и не привлекали маленькие несуразные школьницы, разодетые в коротенькие юбчонки.
Раздумывая над тем, что ему теперь делать, молодой человек не заметил, как девушка к нему обернулась. Строгие карие глаза сузились, брови сошлись на переносице, тоненькие пальчики сжали тарелку с нарезанными яблоками.
- Уже собрался?
- Да, - четко ответил Хьюга.
- Поешь чего-нибудь. Я все равно тебя не держу, - девушка прошлепала босыми ногами по холодному кафелю и поставила тарелку на стол.
- Я не голоден.
- Сегодня в постели ты твердил обратное, - будто прошипев, парировала она.
- Сколько тебе лет? – Неджи внутренне напрягся.
- За секс со мной тебя могут посадить, - ответила она и уселась на стул.
Повисла тишина. Как он и ожидал. Она была еще девочкой. И причем парень был уверен, что сегодня он еще и невинность ее забрал. Лишних проблем ему не нужно было, поэтому Хьюга прошел на кухню и встал возле нее, сверля макушку глазами.
- Сколько тебе?
- Вот-вот семнадцать будет, - отчеканила она.
Неджи озверел. Она так покойно об этом говорит. Не похоже, чтобы она вчера чисто из добрых побуждений помогла взрослому дяде не остаться на улице. Слишком уж хитрый взгляд.
- Успокойся, я не буду заявлять на тебя в полицию. Кроме того, уже больно нравятся мне бездомные подонки, - девушка говорила об этом так же спокойно, как и сообщала о том, что кончился хлеб в доме.
- С чего ты взяла, что у меня нет дома? – злость брала вверх, поэтому Неджи отошел в окну, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь стену дождя.
- Не знаю. Просто почувствовала, - пожала она плечами, поднося к губам большую кружку.
- Почему я должен тебе верить? – парень задавал вопросы одни за другим.
Сейчас он чувствовал себя школьником. Хотя все должно быть вплоть до наоборот.
- Не задавай идиотских вопросов. Хочешь оставаться – оставайся. Хочешь уйти – вали! Таких, как ты, земля много носит, - прошипела она и с какой-то необъяснимой злостью поставила кружку на стол.
Он изумленно взглянул на нее. Девушка держала спину ровно, плечи были расслаблены, а длинная шея давала волю фантазии. Затем Неджи осмотрел комнату. Небольшое, чистое помещение, приятный запах кофе, не слишком яркие краски – по сравнению с Подземкой это место напоминало ему родной дом. Он глубоко вдохнул. Будь его воля, Хьюга остался бы здесь. Но чертова гордость не даст ему быть нахлебником, хотя это неплохая возможность потянуть из девушки деньги. Тем более если она еще ребенок.
Парень подошел к ней. Она взглянула на него распахнутыми глазами снизу вверх. И впервые он вспомнил о матери, которая говорила ему: «Карие и черные глаза – самые глазливые. Держись от них подальше!»
Он не помнил, как повалил ее, маленькую и хрупкую, на стол. Как неистово содрал с нее халат. Тень сомнения, злости за то, что его обвели вокруг пальца, породила в нем гневное возбуждение. Хьюга только помнил, что взял ее грубо, подчиняя, ломая. А девушка продолжала извиваться под ним в приступе такого же неистового звериного возбуждения, поддаваясь ему. Но глаза ее по-прежнему смотрели на него свысока, слегка даже по-хамски. Его это бесило. И кроме как брать ее еще глубже, еще грубее, еще сильнее, Неджи больше ничего не мог сделать. Он словно пытался разорвать ее внизу, сделать больно, показать, что с взрослыми дядями не связываются, но она принимала все его грубости, все его толчки, всего его. В порыве он хватался за ее горло, пытаясь задушить. Нет ее – нет свидетелей. Но в порыве смертоносной агонии парень понимал, что убийство куда хуже, чем педофилия. Причем не так уж она и сопротивлялась. Да и увеличивать срок он не хотел, если уж его поймают. Разум оказался в выигрыше.
После всего он оделся и ушел, скрываясь за тяжелой массивной дверью.
А девушка продолжала лежать на столе. Она знала, что он вернется. Ложь никогда не предавала ее.
Какая ирония.

Сакура не спала почти всю ночь. Хоть и говорили, что она познакомится с тем, кто заказал ее, но так этого знакомства и не случилось. А тот грубый ненасытный мальчишка больше не появлялся. К Харуно приходила только служанка. Впрочем, говорила эта темноволосая девица мало и по делу, коротко отвечала на вопросы, приносила еду, чистую одежду и отводила в ванную комнату. Не более того.
От тишины у девушки начала появляться нервозность. Кроме того, у нее закончились сигареты, а маленький дисплей старого телефончика потух вчера днем. Села батарейка.
Не ожидая ничего большего, Харуно просто уселась у дальней стены и вперила взгляд в голое дерево. Ствол его был массивным, крупным, обхватить который могли только два человека. Темно-коричневатая кора блестела от дождя, когда на нее падал свет фонарей. И вот только тонкие корявые сучья едва ли не ломались от внезапных порывов ветра. Сакура думала, что это странно – такой сильный ствол и такие хрупкие ветви. Вроде бы могучий, а слабые места на самом видном месте.
И Бабочка все чаще стала ловить себя на мысли, что ей скучно, что ей хочется спать, что она устала, хотя на самом деле она уже два дня абсолютно ничего не делала. От этого ей было странно и страшно. Она такая сильная и такая слабая. Такая стойкая и такая мягкая. На душе было гадко и отвратительно. А еще эта тишина. «Как же бесит, ксо!» - эта фраза появлялась в ее голове, стоило какой-либо мысли исчезнуть.
А дождь по-прежнему лил с невероятной силой, скрывая истинную сущность дерева, оставляя только его очертания.
В открытом проходе показалась женская фигура. Другая служанка.
«Красивая!» - закралась в голову к Сакуре странная мысль. Худая, со слегка угловатыми плечами и вытянутым подбородком, девушка поприветствовала Бабочку. Светлые глаза с большими черными зрачками смотрели холодно и равнодушно, а красиво заплетенная коса из каштановых волос спускалась с плеча, касаясь концами зажатой в тугую ткань груди. Немного оттопыренные уши, тонкие бледно-розовые губы, аккуратно сложенные впереди руки, слегка худоватые ноги – она как будто сошла с картины. Аристократичная служанка.
- Сакура-сан, позвольте поправить Вам юкату, - девушка приблизилась.
Харуно поднялась, по-лебединому вытянув шею, выпрямив спину и вскинув чуть горделиво голову. Когда девушка закончила, она попросила гостью следовать за ней, попутно поправляя раскинутые по спине неаккуратно подстриженные волосы.
Бабочка внутренне съежилась. Конфуз. Она ждала этой встречи два дня, а теперь ей противно даже идти туда. Однако деньги говорили сами за себя. Они капали в карман сами, причем ей даже не приходилось работать, за исключением вчерашнего дня.
Девушка привела ее в темную теплую комнату. За письменным столом, заваленным грудой папок и документов, сидел мужчина точь-в-точь схожий со вчерашним мальчишкой. Но от этого веяло настоящим мужским обаянием, особой притягательной силой, пугающей и манящей одновременно. Сакура остановилась у входа, служанка испарилась.
Мужчина не обратил на нее внимания. Но и Харуно решила не оставаться в долгу: не дожидаясь приглашения, она прошлась до мягкого, бархатного кресла, что стояло напротив стола, и села, вальяжно раскидывая руки и ноги.
Она рассматривала его долго и пристально, подмечая каждый его совершенный изгиб, каждую едва ли заметную при невнимательно рассмотрении морщинку. Взгляд темных глаз был по-прежнему опущен в папку, сильные крепкие руки с мощными пальцами и ухоженными ногтями перелистывали страницу одну за другой. У него были на удивление длинные ресницы и глубокие, залегшие под глазами от переносицы почти до щек, морщины. Темные, кое-где поседевшие волосы собраны были в конский хвост.
Неожиданно он поднял взгляд, и девушку словно током прошибло. Взгляд зверя, хищника, настоящего самца. Четко выраженный, но с этим какой-то отрешенный и даже скучающий.
- Вы все так же своевольны, - проговорил он, и голос разнесся по всей комнате, обволакивая ее.
- Вы не заставите меня стоять в дверях, - Сакура легко отклонила его претензию, сменив излишне удивленное выражение на прежнее - хитрое.
- Я не заставлял, - усмехнулся мужчина.
- Тогда ни к чему было говорить, что я своевольна, - Бабочка хмыкнула, отводя взгляд на книжный шкаф.
- Согласен, - кивнул он и вернулся к изучению бумаг, а Харуно вновь обратила внимание на его лицо.
Однако долго довольствоваться ей не дали. Дверь распахнулась, и в комнату залетел влажный воздух, охлаждая ее.
- Ты пришел, садись, - пригласил вошедшего мужчина.
Послышались твердые уверенные шаги и шуршание юкаты о деревянную поверхность пола. В соседнее кресло присел тот самый паренек, что заплатил неплохие деньги за обычный минет. И она вперилась в него любопытным взглядом, на что тот хмыкнул и отвернулся. «Какой самодовольный тип!» - изрекла сама себе девушка, но глаз не отвела.
- Что ты хотел? – спросил парень, внимательно следя за жестами сидящего напротив.
- Это она, если ты не понял.
- Это я понял, - сделав акцент на последнем слове, ответил юноша.
- Тогда что еще?
- С чего ты взял, что она подходит?
Повисла тишина. Сакура слушала разговор и понимала, что речь о ней. Но, в целом, в чем суть - она явно не вникала.
Мужчина поднял глаза и взглянул на парня. Тот не шелохнулся. Затем снова опустил взгляд в документы, давая понять, что ничего не намерен больше обсуждать. Но девушке этого явно не хватало, поэтому Бабочка решила вступить в разговор, если это можно было так назвать.
- Я понимаю, у вас семейная телепатическая связь и все такое, но я мысли читать не умею, поэтому прошу… нет, требую мне все объяснить, - голос был твердым, но внутри она чувствовала жуткий дискомфорт.
- Требуете? – сидящий напротив мужчина вскинул брови и усмехнулся. – А в том ли Вы положении, чтобы требовать? Может, уж лучше умолять?
- Умолять можно в храме Бога. Я как раз в том положении, чтобы требовать, - Сакура ответила четко и ясно.
- Не нужно быть такой грубой. Вы и так не предел мечтаний. Не портьте о себе мнение.
- Мнение обо мне уже нельзя ничем испортить.
- Смело.
- Спасибо.
Снова тишина. «Это что, морг?» - горько усмехнувшись, девушка поменялась в лице. От настойчивости не осталось и следа, потому что мужчина отодвинул стул и встал. Харуно заметила, хотя, наверное, больше даже почувствовала, как напрягся рядом парень.
- Вы, Сакура-сан, просто не знаете…
- Так объясните, - перебила она, от чего он даже смолк, теряя мысль.
А затем усмехнулся и сел обратно.
- Забирай, Саске. Вот тебе игрушка. Новая. Улучшенная. Многому научит, верно? – с последним словом он обратился к Харуно.
Не зря ее посетила мысль, что она крупно попала. «Ну, Содержатель, ты у меня за это ответишь! Если я, конечно, не сдохну здесь…» - отнюдь не самое веселое, что случалось с ней.
Какая ирония.

Хината проснулась, едва сумев разлепить глаза. В Подземке уже вовсю стоял гул и брань. Ее голое тело прижималось к Наруто, который смотрел в потолок. Она осмотрелась: их скрывала порванная в нескольких местах желтая длинная тряпка, висящая на ослабленных веревках. Она улыбнулась. Так спокойнее.
- Н-наруто-кун… - выдавила она из себя, пытаясь стереть с лица следы сна.
Он повернул голову и кивнул, вглядываясь в ее глаза. Странные. И красивые. Она задрожала, сжимая в своем маленьком кулачке его ладошку.
Порыв то ли жалости, то ли нежности заставил Наруто склониться к ней и поцеловать. Грубые, обветренные губы коснулись дрожащих и холодных и увлекли за собой. Сначала в нежность. Затем в страсть и возбуждение. Схватив ее рукой за талию, он усадил девушку на себя. А она, подчиняясь сломленной душой, поддавалась ему на встречу, храня за душой ту частичку себя, которую не стыдно было отдать человеку.
Узумаки оторвался от ее губ, вглядываясь в едва ли не детские черты лица. Неожиданно вспыхнувший румянец на ее впалых щеках забавлял его. А совсем недавно, буквально семь часов назад, эта красавица без зазрения совести отдавалась ему, посвятила всю себя, от края до края.
Он до боли сжал ее запястья, она пискнула и выдохнула. Затем ослабил хватку и поцеловал красное место. Затем вновь зажал. И поцеловал. Странно. Он все чаще и чаще находил в себе садиста, иногда неуправляемого и бешеного.
А ее юное лицо и далеко не юное тело стали для него пределом всех мечтаний, его единственным и неповторимым образом женщины.
Он почувствовал прилив почти неконтролируемого возбуждения, когда она заелозила на нем, тесно сжимая его бедра коленями и касаясь его набухшего члена своим телом. Наруто приподнял ее за талию, снова удивляясь тому, насколько она худая и насколько привлекательна в своей худобе. Настойчиво насадив ее на свой член, Наруто буквально вдавил ее тело в себя, вызывая из легких хрип. Она откинула голову и сквозь зубы постаралась сдержать стоны, когда он начал грубо насаживать ее на себя.
А ему нравилось мучить ее. Насильно вызывать из ее горла стоны, чтобы затем, когда в Подземке ее снова засмеют, Хината вновь прибежала к нему. И так по замкнутому кругу, пока не надоест.
Сначала медленно, потом быстро он проникал в нее, входя в узенький проход. Хьюга отвечала на все его ласки, на все его толчки и грубые движения. Все это вызывало в ней волну обжигающего желания.
Брюнетка, влекомая его глазами, всем, что они ей молчаливо обещали, двигалась, подстраиваясь под него. Но постоянные изменения темпа не давали ей этой возможности. И девушке буквально приходилось давиться своими стонами. То, что происходило с ней, Хьюга не могла описать. Что-то животное, что-то грубое и отвратительно жестокое рвалось из глубин ее сознания.
Когда Наруто начала двигаться в бешеном темпе, врываясь в ее тело глубокими толчками, Хината уже не могла сдержать себя. Из горла прорвались хрипы вперемешку со стонами. Девушка почувствовала, как ее тело начинает бить мелкая судорога, а затем оно словно забилось в конвульсиях с такой силой, что даже пальцы на ногах свело.
Когда Узумаки неожиданно резко кончил, изо всех сил вдавливая ее руками в себя, она удивилась и зажмурилась от приятных ощущений. Было тепло.
Девушка легла на Наруто, прижимаясь слегка болевшей от грубых ласк парня грудью к его мокрому потному телу, слушая, как резво стучит его сердце и как он пытается восстановить дыхание. Это было как лучик солнца среди грозы, как свет в темноте. Как будто у нее был день рождения, и она получила в подарок то, что ей больше всего хотелось. Это было неожиданн ои как-то даже странно. Такая романтика в таком месте. Но это была ее сегодняшняя реальность. И в другую она возвращаться не хотела. Ведь Хьюга жила с этим долгое время, давно мечтала, ждала, надеялась, лелея тайну одна в своем сердце. Она верила, что Наруто обратит на нее внимание, поймет ее, утешит.
Но такой ли нежности, ласки и утешения она хотела? Оказалось, именно такой.
И это была такая ирония.