Пойдем к реке...

Мой тайный друг,
Отведи меня к реке.
Мой тайный друг,
Мы сможем плыть вечно.

Темная ночь. Луна призрачно подмигивала малолетним вымогателям угощений на улице из-за черных лохмотьев полупрозрачной ткани туч. Это была очень теплая осень, и листва стыдливо побагровевших деревьев еще не была сброшена под ноги прохожим.
Цунаде не любила этот праздник. Его было не с кем отмечать, да и он больше для маленьких детей. В призраков она не верила. В зомби и вурдалаков – тоже. Худшим, что могло случиться, - если обмотают дом туалетной бумагой какие-нибудь хулиганы.

Девушка вытянулась на диване, вслушиваясь в периодические крики детворы «конфеты или жизнь» неподалеку, глаза слипались. Никакой магии, никаких гаданий, никаких злых сил.

Но злая сила постучалась в дверь почти сразу же, как только она сомкнула глаза. И этой силе, видимо, надоело наблюдать за девочками в костюмах очаровательных кошечек или заек в коротких юбчонках. Хотя в такой день засранцу, даже если все в его возрасте были такими, подглядывавшему за ними в окна ежедневно, действительно организован самый настоящий праздник.
Зевая, растрепанная кареглазая девушка открыла дверь. Она не могла даже подумать, что человек, с которым они грызлись с детства, в такой поздний час явится в гости. Ведь из-за него каждый день в голове кто-то бьет стекла.
- Джирайя?!
- Ты не в костюме? – как-то по-хамски произнес он, будто желая сравнить с тем излюбленным его воспаленной фантазией контингентом.
- Пошел вон!
- Погоди, - он бесцеремонно сделал шаг за порог, чтобы она не захлопнула дверь перед его лицом. – Сегодня праздник, пойдем!
- С чего ты такой добрый?! – спросила она настороженно.
Он ведь смеялся над ее маленькой грудью. Такой наглый и… пошлый.

Юноша спокойно взял ее за руку и повел из дому.
- Ты слышишь меня, Джирайя?! – крикнула Цунаде.
Он повернулся.
- Я хочу тебе кое-что показать, - с ноткой загадочности обронил он.
Мягкая, спокойная улыбка. Видимо, до этого он где-то попросту растерял свое обаяние. Отчего-то похорошевший в ее глазах мальчишка, временами бестактный и до крайности дерзкий.
Этот праздник… Она ненавидела его, но, желая скрыть свой недуг ненависти к феям, ведьмам и духам, просто шла по высохшей траве вслед за человеком, которого она на данный момент не могла назвать ни врагом, ни другом. Они были знакомы с малых лет, но периодическая грызня то и дело разбавляет этот приторный раствор преданности до состояния взрывоопасной смеси. Может быть, она настолько его взбесила, что он решил просто закопать ее расчлененный труп в лесу? Во всяком случае, девятнадцатилетний парень все равно с ней справится.

Они свернули с тропинки. Сейчас сказка должна была стать страшной. По всем законам жанра. Хотя в жизни и так слишком много мерзости, да и в окружавших ее людях красоты не больше, чем в тарелке манной каши. Но сейчас девушка поняла, что внезапно этот человек приобрел привлекательные для нее черты, на которых, возможно, не акцентировала свое внимание: крепкая спина - тот щит, которым природа награждает каждого в прекрасную пору юности, уверенная походка, крепкие руки, странным образом притягивающий внимание профиль, когда тот едва оборачивается.
Они остановились.

Странно, до тошноты нелепо ощущала себя Цунаде здесь, слушая шум блестящей за деревьями темной воды. Но эта другая, внезапно открывшаяся ей сторона Джирайи была весьма занимательна в своей неузнанной форме.

Ты любила,
Ты не была одна,
Все это было, несмотря на непогоду.
Даже когда от шторма пробирало до костей,
Тебе всегда было где приютиться.

Но чужие глаза смотрели на нее без лукавства, откровенно предлагая что-то ценное. В лесу, в чреве природы, где густой травянистый покров под ногами кишил ползучими тварями, пока в городской черте раздавался веселый детский смех, и туда не дотягивались корявые черные пальцы деревьев.
И все было словно не на месте, но что это за внезапный обман осязания, слуха и зрения? Она хотела ему поддаться.
Они стояли и смотрели друг на друга, как отрекшиеся от веры, стоящие подле церкви и слушающие осуждающий звон колоколов.

Первый шаг был сделан навстречу светловолосой девушке, которая настороженно слушала переливистый треск насекомых, доносившийся издали. Холодные и необъяснимо желаемые объятья раскрылись. Руки цепко замкнулись за ее спиной.
Странный молчаливый обряд. Откуда? Почему?

Девушка склонилась к его руке, все еще настороженно вслушиваясь в звуки вокруг, не понимая, отчаянно не понимая действий Джирайи. Он же глупый, глупый мальчишка! Пошлый, гадкий проказник! Он вырос, но все тем же и остался!
Но даже когда ее держали чужие руки, она знала, что его глаза отрешенно смотрели вдаль. Она чувствовала, что даже в глухой чаще все равно совершенна одна.

- Пойдем к реке, - шепнул он. И слова, так спокойно скользящие в потоке мыслей, заставили ее пойти с ним за руку к той темной воде. Зачем-то. Ночью. Туда, где никто их не увидит.
И она шла. Робко, но слепо следуя за тем человеком, который чуть улыбался одними только глазами. Странно и хитро, вынуждая светловолосую девушку быть покорной в одном лишь его желании. В совершенной тишине безмолвно текущей воды.
Она сбросила обувь в траву, она бездумно шла по острым камням. Очень холодно, и кожа ее покрылась мурашками. Но он стоял, держа ее руку, уже по пояс в воде, ожидая, когда Цунаде сделает еще пару шагов. В его пепельных растрепанных волосах, кажется, ей смутно улыбалась луна.

Мой тайный друг,
Я отведу тебя к реке.
Мой тайный друг,
Так мы сможем плыть вечно.

Одним рывком она, погрузившись в воду, вцепилась в его руки. Вспышка холодного разряда перед глазами. И тысяча невидимых иголок вонзились в тело. Ей казалось, что она умирает, что она истекает кровью.
Окоченевшие ноги в густой темной тине. Джирайя спокойно смотрел, как она еле касается пальцами дна и держится за него, чтобы не погрузиться в ледяную ночную воду. И ее одежды, как тонкие паруса, вздуваются течением. Мокрые волосы, облепившие лицо, посиневшие губы.
Они здесь гораздо дольше, чем ей казалось. Но она все также выжидательно смотрела. Ей холодно. Ей трудно дышать. Намокшая ткань тянула на дно. Но они все также безмолвно стояли в реке.
Его руки крепко схватились за мокрую ткань и потянули к себе. И тогда она совсем забыла, что ей холодно. Они вместе скользили вниз по течению, приближаясь друг к другу. Ночное холодное безумие. Какая-то нелепая сказка, когда без лишних слов он дает ей возможность стать ближе без попыток выцарапать ему глаза. А стоит ли идти навстречу? Но что-то непреодолимо влекло, и холодная ласкающая тьма вокруг не могла погасить застилающий глаза огонь желания, чей дым просто отравил разум.

Холодно.

В груди горело жаркое пламя, порожденное каким-то странным добродушием, похожим на издевательство. Касание посиневших губ. Объятья еще крепче.
«Разве так бывает?»

В тебя погрузившись,
Испытать маленькую смерть...
В этот раз нет кодового слова,
Когда беспричинная, но ежедневная борьба
Рождает мечты о погружении в сладкую любовь...

И они плыли по течению. Они отдавались во власть ледяной воды, желая утонуть не то в объятьях друг друга, не то в реке. Это странно. Бесстрастно, интуитивно, кажется, без особого желания. Спонтанно и странно.

Хотелось спать.

Трясущимися руками она держалась за юношу, цеплялась крепче, боясь уйти на дно. У нее отнялись ноги, но ее продолжали целовать. И это было неправильно, нечестно с его стороны – держать ее в холодной реке с этим неясным нежеланием и отчуждением. Она же на все соглашалась. Сначала потому, что хотела попробовать, а теперь – лишь из-за того, что самой ей не выбраться на берег.

Чей-то спешный бег. Чей-то крик:
- Цунаде!
Она пыталась обернуться, но чьи-то руки держали ее слишком крепко. Она чуть развернулась.
Нет!
Там стоял Джирайя.
- Цунаде, уходи оттуда! Цунаде!
Но она не могла. Ей казалось, что язык намертво примерз к железной балке. Она чуть наклонила голову, как могла, и увидела, что окоченевшие руки внезапно посинели. Они стали мертвецки холодными.
Осознание.
«Какой кошмар!»

Не спи! Нельзя!

- Цунаде! – кричал кто-то так близко, как будто это ее собственный крик. – Очнись!
- А-а-а!!! – почувствовав, как свободно она может кричать, она издала настолько надрывный и истошный вопль, какой только могла.
- Цунаде! – кто-то схватил ее за плечи и начал трясти, чтобы привести в чувства.
- Джирайя! – она кинулась к нему на шею в таком странном испуге, что плевать уже хотелось,друг он или больше враг. Теперь ей стало спокойней. Это сон. Всего лишь глупый сон. – Это ты!
Рука медленно, как-то механически заторможено, погладила ее по светлым волосам.

- Да, - голос показался чуточку искаженным, - это я, - он исказился еще сильнее, до чьего-то чужого. Сердце защемило металлическими клещами исступленного ужаса. Холодные окоченевшие пальцы запутались в ее светлых волосах. – Пойдем к реке…