Пока мы вдвоем

«Кофе - мой друг,
Музыка - мой drug
И все, что вокруг,
Я могу сыграть.
Дорога - мой дом,
Небо - моя тетрадь…»

- Ну, как с песней? – спросил Наруто, выводя меня из пустой задумчивости, когда в голове крутятся одни и те же строки.
Я вздохнул и закрыл тетрадь. Последняя строчка никак не клеилась. Самое противное – это когда ты сочинил, казалось бы, идеальный припев, а две последние строки никак не идут на ум. После приходится переписывать все на полнейшую ахинею. А собственно, кому я обязан? Мои песни слышали лишь эти трое, так что нечего разводить мыльную оперу из неудавшегося стишка.
- Понятно… - недовольный моим молчанием буркнул блондин.
Я снова промолчал.
- Не расстраивайся, Саске. У тебя и раньше такое бывало, - утешила Ино. – Сейчас перекусим где-нибудь, дернешь косячок, и все само собой устроится.
Я усмехнулся. У этой особы вся жизнь на «тяп-ляп» и косячке строилась. Но и она была права – такое со мной не впервые, пройдет.
- Эй, мы в Блумингтоне, - отозвался вдруг Шикамару, который уже на протяжении трех часов непрерывно «крутил баранку». Прибудем на место – завалится спать.
- Круто! - воскликнул Наруто и начал изучать местность за окном. – Давайте тут и остановимся. Перекусим, может, заработаем немного…
- Я – за. Мне осточертело пухнуть в душном автобусе. Ночью ехать лучше, - пожаловалась Ино. Что до Шикамару – он всегда придерживался мнения большинства.
Ну, конечно! Ведь ночью за рулем всегда Саске. Наруто ссылается на куриную слепоту*, Шикамару засыпает до того, как принимается решение, а Ино приводила самый действенный аргумент – не умела водить. На самом деле, водить она еще как умела – у нее попросту не было водительских прав.
- Я тоже согласен, - сказал Шикамару и зевнул, не удосужившись даже рот рукой прикрыть.
- Саске?! – хором спросили «белобрысые» (в порывах злости я называл их именно так – белобрысые имбецилы).
Я снова ничего не ответил. В таких случаях эти идиоты бесили меня как никогда.
- Вот и славно! – воскликнула Ино, захлопав в ладоши.
__________________________________
* Куриная слепота – генетическая аномалия, при которой человек не видит в темноте

***

Наконец, мы смогли покинуть транспорт. Шея ужасно затекла, а ноги непослушно замерли не в силах донести меня до кафе.
- Еда-а-а! – радостно завопил Удзумаки, побежав к закусочной под названием «Runcible Spoon». Вслед за ним шли Ино и сонный Шикамару, а после и я.
Внутри было довольно неплохо – все уютно и со вкусом обустроенно. Мы сразу заняли освободившийся в уголке столик.
- Меню, меню! Дайте же мне меню! – сетовал Наруто.
- Уймись, припадочный! – рявкнула Ино.
Шикамару все так же лениво озирался по сторонам. Наконец, подоспела официантка в дурацком кремовом костюмчике, юбка которого еле прикрывала бедра.
- Меню, - сообщила она, и обезумевший от голода Удзумаки выхватил из ее рук папку.
Ино покачала головой.
- Ты как из Бухенвальда! – сказала она, пихнув блондина.
Он поднял вопросительный взгляд, а Ино закатила глаза не в силах объяснить этому туповатому существу, что собой представляет концлагерь.
Поели мы быстро, я так вообще заказал один лишь кофе.
- Кто куда, а я спать, - сказал сытый, а от этого еще более сонный, Шикамару.
- Город бы посмотреть, - проныл Наруто. Из-за его желания «посмотреть город», мы каждый раз задерживаемся на месте целые сутки, или я, как обычно, веду машину ночью.
- Да-да, посмотрим сувениры, - подхватила Ино. – Видела тут магазинчик…
Я снова лишь вздохнул. Наруто и Ино ушли осматриваться, Шикамару завалился спать в салоне Фольцвагена, а я остался сидеть в кафе в попытке придумать хоть что-то к почти готовому припеву. Жалко было бы переписывать его.
«Дорога – мой дом…» - и ничего. Никакой даже глупой дошкольной рифмы… Да что со мной?!
Зазвенел дверной колокольчик, так резво, да еще и несколько раз, что я невольно поднял взгляд. Посередине залы стояла девушка с короткими волосами розового цвета - казалось бы, но оттенок был весьма нежным и красивым. Совершенно обычный для хиппи гардероб: узкие джинсы, порванные в области коленей, широкополая рубашка тай-дай*, за спиной - зеленый рюкзак, на голове - лента с красивой вышивкой, а в левом ухе множество разнообразных сережек.
- Харуно, опять опоздала! - крикнули из глубины кафе.
Девушка, цокнув языком, все же поспешила за барную стойку. Скрывшись с моих глаз, она боле не появилась. Я продолжил работать над песней.
Итак, если не вяжется самое простое - припев - возвращайся к началу. "Кофе - мой друг, музыка мой..." - drug? Ну, что ж - вполне неплохо. Нет... Еще раньше! А еще раньше мы ехали по шоссе в Иллинойсе. Нет, все не то...
Я нервно выдохнул и откинул карандаш, отпивая кофе. Закончился. И вообще... О чем она - моя песня? О друзьях? Семье? Жизни? Нет. О любви.
- Добрый день. Желаете что-нибудь заказать?
Я, с минуту помедлив, все же поднял взгляд, чтобы избавить себя от общества назойливой официантки. Передо мной стояла эта чудная особа, только уже в такой же форме, как и все официантки. У ее лица вдруг возник, но тут же лопнул маленький розовый пузырик жвачки. Она взглянула на меня и улыбнулась.
- Спасибо, ничего, - сухо ответил я и снова обратил все внимание в тетрадь.
По ту сторону стола кто-то шумно опустился на пуф, а на стол с громким хлопком опустился поднос.
- Невыносимая одежда, - «проныл» голос той же официантки, уже не так наиграно вежливо.
Я поднял взгляд. Напротив сидела все та же девушка с безумным цветом волос. Она вдруг взялась ладонями за воротник и потянула его от себя, будто он ее душил. Так и оказалось.
- Тесная, такая тесная… - снова взвыла она.
На стол тут же упал ее бэйдж, но имени я не разглядел. Мой любопытный взгляд скользнул исподлобья к ее довольно симпатичному лицу. Она все продолжала издавать эти противные звуки, лопая пузыри.
- Что читаешь? – спросила она, выдернув тетрадь из моих рук. От столь возмутительной наглости я не смог даже воспрепятствовать.
- Кофе мой… хм… Музыка мой drug?! – воскликнула она, поморщив носик. – Что за фигня? Пооригинальней ничего на ум не пришло?
Я опешил. Не мог вымолвить и звука от резко нахлынувшего потока мыслей. Нахалка.
- Дорога – мой дом, небо – моя тетрадь… А дальше? Батарейки сели, а, Энерджайзер? – обратилась она, подмигнув, и щелкнула очередной пузырь.
Наконец, ко мне вернулась прежняя апатия, и я без лишних слов стал смотреть на взбалмошную девицу. Она вдруг положила тетрадь на стол и, оперевшись на нее локтями, уперлась ладонями в собственный подбородок, надувая щеки.
- И… - сказал я, наконец.
- Что «и», красотуля? – спросила она, как бы не понимая.
- Может, вернешь тетрадь, и я, так уж и быть, закрою глаза на твое хамство? – негромким ровным голосом ответил я.
Девушка вдруг скривила лицо и, выплюнув ненавистную мне жвачку, бросила ее в пустую пепельницу.
- Какой банальный принц на разукрашенном автобусе, - резко ответила она, поднявшись с пуфа. – До скорого, сахарный мой.
Прихватив поднос, она скрылась за стойкой. Я проводил ее взглядом и усмехнулся, заметив на столе «забытый» бэйдж. Сакура? Если из-за имени ее волосы теперь так бросаются в глаза, то она точно полная идиотка.
Повертев в руках карточку, я заметил на обороте номер телефона. Ха! Какая самонадеянная. Но признаться честно, она меня немного заинтриговала. Ведет себя вызывающе, нахально и даже грубо, но это и дало искру.
Когда я покидал закусочную, она стояла в трех шагах, но не повела даже бровью в мою сторону. Гордая или хочет заинтересовать еще больше?
Просидев в машине в раздумьях около часа, я вдруг засомневался. Может, она случайно забыла бэйдж, а номер написала заранее, умышленно? Но сказала ведь: «До скорого». Забавная таинственная особа.
___________________________
* Тай-дай – метод окрашивания ткани; tie (с англ.) – связать, dye (с англ.) – красить.

***

Я пробыл в машине около двух часов. Было невыносимо душно. Около пяти позвонил Наруто – просил подъехать на Девятую Авеню. Оказывается, там он встретился с такими же горе музыкантами, как и мы сами, правда ребята здорово играли на барабанах. Я припарковал машину неподалеку и, открыв настежь задние двери, взялся за песню. Я должен придумать эти две строчки. Не хочется так просто распрощаться с припевом.
Мучился я не долго – через час мне это наскучило, и я извлек из кармана «бейдж-визитку». И все же интересно – она хоть ждет звонка? С каждой минутой мне становится все интересней. Выходит, мужское любопытство тоже существует. Лишь с одним отличием от женского – мужское проявляется лишь по отношению к женщине.
Я все же набрал номер. Тут же внизу живота поселился страх, будто впервые влюбился. Я же ее не знаю совсем. Что я скажу?
- Ну, наконец-то! – послышалось в трубке, и я растерялся. – Жду на Кирквуд Авеню, у магазинчика «Dharma Emporium» через пять минут. Не опаздывай, зайка моя.
Сначала я думал, что ошибся номером, но после ее обращения – да, безусловно, она. Пять минут. Я поспешил к месту встречи. На углу я столкнулся с Ино. За талию ее обнимал какой-то хипповой парень с безумной прической.
- О, Саске… - разочарованно проговорила она. – Ты здесь…
- Я уже ухожу, - обрадовал ее я. – Не знаешь, где Кирквуд Авеню?
Ино задумалась.
- Вообще-то…
- Тут не далеко. Пара-тройка кварталов, только… Парень, ты уверен, что тебе туда? – перебил еле соображающий парень.
- Уверен, - ответил я, и скрылся за поворотом.
- Ты куда? – спросил Наруто, прекратив играть.
- Буду утром.
Он ничего не ответил – знал, что в таких случаях меня не переубедить. Тем более, я ему ничего не должен. Они втроем и так слишком много себе позволяют, мне тоже можно отвлечься.
Я, как и сказал тот хиппи, прошел два квартала, спросил дорогу у прохожих (те ответили и проводили меня с удивленными взглядами), и, прибыв к месту назначения, начал искать глазами тот магазинчик. Но на глаза попадались лишь люди, причем такие невообразимые личности не встречались мне ни разу в жизни: на лавочке в стороне сидели двое и целовались. Да, в этом нет ничего особенного, но оба они были парнями, хотя и это сейчас не так уж особенно. Чуть поодаль стояла компания из пяти человек, одетые совершенно несообразно, а мимо меня прошел мужчина, возраста примерно сорока лет, совершенно нагой.
Теперь понятно, что имел в виду тот парень. Увы, но мне именно сюда.
- Грустим в одиночестве, - прошептал кто-то мне на ухо.
От неожиданности я резко развернулся. Передо мной стоял молодой человек, хотя я склоняюсь к тому, что пол его скорее не определен. У него был яркий макияж, а тело была разукрашено в разные цвета.
- Н-нет… - вымолвил я, и меня кто-то потянул за руку.
Это была Она. Девушка вытянула меня из объятий этого «чуда» и, даже не поприветствовав, направилась куда-то сквозь толпу.
- Эй, Сакура! – окликнул кто-то, и моя сопроводительница обернулась. Одета девушка была как и днем, только волосы чуть-чуть растрепались.
Где-то в толпе послышались возгласы типа: «Сакура?! Ох, Сакура! Сюда!», и я усмехнулся. Тут из давки вылез парень. Впрочем, опустим его внешность, так как она была в меру приличной.
- А, Крис! Привет, - сказала она, повернувшись к знакомому. – Вы уже собрались?
- Да, тебя ждем, - ответил парень, целуя девушку в щеку. – О, ты освежила цвет! Восхитительно смотрится…
Он вдруг погладил ее волосы, а после понюхал.
- Спасибо, - ответила она, улыбнувшись. - Развлекайтесь без меня, ребята. Я сегодня занята…
Молодой человек взглянул на меня за ее спиной и хитро прищурился.
- О-у, ну коне-ечно, - протянул он. Ох, не понравился мне его тон. – Удачи тебе, дорогая.
Он снова прижался губами к щеке девушки и сразу скрылся в толпе, крикнув напоследок что-то несуразное. Сакура повернулась ко мне лицом, но сразу же снова потянула меня за руку вглубь толпы.
- Эй, куда мы идем? – спросил я, наконец.
- Куда-то, - коротко ответила она, продолжая вести.
Толпа все редела, мы вышли на другую улицу.
- Это городской сквер, - сказала она, указав на густую рощу деревьев. – А это салон Тони. Хочешь татуировку?
Я отрицательно покачал головой. Она пошла дальше.
- Центральная аллея города. Старик Эрл, попрошайничает тут всю свою жизнь. Наша небольшая достопримечательность. Привет, Эрл! – крикнула она. Старик, приподняв широкополую шляпу, выкрикнул что-то неразборчивое и вернулся в исходное положение.
А Сакура все вела меня куда-то.
- Это полицейский участок. Здравствуйте, шериф, - снова поздоровалась она.
- Здравствуй, Харуно. Новый ухажер? – поинтересовался усатый дядя.
Девушка лишь улыбнулась.
- Тут ты, наверное, был. Ребята выступают каждый день, правда уже закончили.
Мы оказались рядом с парком, где Наруто познакомился с барабанщиками. Правда, ни барабанщиков, ни Наруто уже не было. Из-за угла появилась Ино, целующая и обнимающая того парня, что был с ней. Они вдруг направились куда-то.
- Твои друзья? Наверное, пошли к Кэшу, - пояснила она, и продолжила. – Самая известная закусочная города, где ты уже успел побывать. У нашей Шерри восхитительные блинчики! Обязательно попробуй… Так. А университет штата Индиана…
Она хотела было пойти еще куда-то, но я остановил ее. Она обернулась и, взглянув на меня, улыбнулась.
- Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил я.
- Чтобы потом не было никаких дурных оговорок типа: «Я не посмотрел город», - ответила она, видимо, честно. – Идем, остались самые интересные места.
Мы спустились вниз по улице. Вечерело, а потому по обочине горели фонари, сливаясь с еще не полностью исчезнувшим солнечным светом. Я знал – два квартала, и снова мы окажемся на той адской улице. Мне не хотелось там бывать. Но Сакура вдруг свернула, продолжая вести меня более узкими улочками. Мы остановились в подворотне. Она вдруг отпустила мою ладонь и, сняв рюкзак с плеч, закинула его за забор. А после и сама отошла, чтобы разбежаться.
- И не вздумай помогать, - сказала она, будто угадав мои мысли, и, разбежавшись, прыгнула, ловко перемахнув через забор. Я услышал, как она глухим стуком приземлилась на землю, видимо, на ноги.
-Чего ждешь, принцесса? – крикнула она, негромко.
Я хмыкнул и последовал ее примеру. Миновав преграду, мы прошли еще совсем немного и остановились перед густыми кустарниками.
- Тс! – произнесла она, приложив палец к губам.
Рюкзак Сакура оставила тут же, а сама полезла прямо в листву кустов, жестом приглашая и меня. Делать было нечего. Я пополз вслед. Пару раз она наступила мне на руку, а еще я врезался в ее достаточно мягкую попу, отчего спереди слышался смешок. Наконец, она остановилась. Здесь было немного посвободнее, поэтому я мог видеть ее лицо, вместо того, на что я натыкался пару раз – она улыбнулась, снова жестом попросила меня молчать, а после, тоже жестом, пригласила ближе.
- Смотри, - прошептала она, отодвигая листву. Я заглянул за кущу, и увидел небольшую коробку, в которой лежала трехцветная кошка, а вокруг на зеленой лужайке резвились пять котят. Сам не знаю, когда на моих губах разместилась улыбка, но девушка от такого зрелища рассмеялась. Котята вдруг насторожились, и после я потерял интерес, обернувшись к хохотушке.
- Ты такой же забавный, как эти котята, - сказала она сквозь смех.
Я усмехнулся. Она так заливисто заразительно смеялась, что я сам еле сдерживался.
- Идем, - сказала она, потянув меня обратно, к месту, где она оставила рюкзак.
Мы вылезли из кустарников, и Сакура, отряхнувшись и взяв сумку, направилась вдоль дома. Не знаю, откуда в ее руках оказался железный прут, но она создавала жуткий грохочущий шум, проводя им по откосам. Кто-то открыл форточку и крикнул несколько ругательств, на что она рассмеялась и потянула меня за руку, сворачивая на другу улицу.
- Теперь к моему любимому месту, - сказала девушка и просто повела куда-то, я уж сбился со счета поворотов.
Мы снова вышли на Кирквуд Авеню, но толпа уже почти исчезла. Того парня не было, хотя Сакура не очень-то интересовалась его личностью в данный момент. Мы снова сменили улицу, и я увидел на стене одного из домов табличку с надписью «Валнат Стрит». Девушка все вела и вела меня куда-то, проходя мимо разнообразных лавок и магазинчиков. Вдруг Сакура остановилась около необычного магазина, разукрашенного во все цвета радуги с большими цветами и прочими рисунками. «Волшебный автобус» - гласила вывеска, но больше я не успел разглядеть. Мы вошли внутрь.
- Привет, Боб, - крикнула она, и за прилавком вырос старый хиппи с длинными седыми дредами.
- Здравствуй, золотце, - пробасил старик, хотя стариком обозвать его было бы грубо. – Ты за чем-то конкретным?
- Да, - ответила девушка, скидывая рюкзак с плеча, на прилавок. – Помнишь, тот кулон, что я присмотрела на той неделе?
- Конечно, ласточка моя, - ласково продолжал мужчина.
Он вдруг направился вдоль длинного петляющего прилавка к конкретной витрине. Обстановка была весьма интересной. Повсюду висели фенечки, кулоны и браслеты с символом хиппи, куча бус и миллион разноцветных лент, как обычных, так и с поражающей красотой вышивкой. Под стеклом лежали разнообразные товары: футболки, ремни, книги, кальяны и прочие атрибуты.
- Ты еще обещал обменять его на желто-черную фенечку с органзовым орнаментом… - напомнила Сакура.
- Да, конечно, - ответил продавец, извлекая из-под прилавка выше упомянутый кулон. – А ты сделала фенечку?
- Спрашиваешь! Всю ночь над ней работала, - возмущенно ответила она, доставая из кармана джинс, как и было сказано, черно-желтую фенечку с красивыми бусинами и тканевой вставкой.
- Какая восхитительная! – воскликнул он, будто в жизни своей не видал столь прекрасного браслета.
На деревянную столешницу опустился кулон, а Сакура вручила старику фенечку. После девушка взяла в руки обменный товар и вдруг открыла его.
- Эй, а масло?! – воскликнула она.
- Мы договаривались лишь о кулоне, детка, - так же ласково отвечал старик.
- Ах, ты старый… У! – гневно выпалила она. – Ладно, куплю…
Мужчина усмехнулся и извлек из-под, казалось, волшебного прилавка небольшую металлическую коробку, после открыв ее. По меньшей мере, дюжина ароматов, смешавшись между собой, «ударили» мне в лицо, так что начало щипать в носу.
- Как тебе ромашка? – спросила Сакура, поднося к моему носу небольшую скляночку. – Нет, не то. Может, яблоко – запах природы?
Я услышал новый запах, яблочный довольно-таки приятный.
- Нет-нет, не то… - бормотала девушка, перебирая приятно пахнущие склянки в коробке. – О! Лаванда!
Девушка так обрадовалась находке, что сразу заплатила. В чуть меньший пузырек старик положил кусочек ароматизированного масла и, приняв деньги, отдал его девушке.
- Ты всегда берешь лаванду… – произнес мужчина.
На этот счет она ничего не ответила. Лишь спрятала покупку в карман рюкзака и обратилась к хиппи:
- Спасибо, Боб. Жди новой партии.
Старик сказал что-то мне непонятное. Должно быть, это их местное приветствие-прощание, потому что я слышу это уже не в первый раз. Мы вышли наружу, и по коже пробежали приятные мурашки от вечернего ветра.
- Уже почти девять. Идем, скоро появятся… - сказала Сакура, взглянув на небо.
На этот раз она не успела взять мою ладонь – я опередил ее. Девушка улыбнулась. Не пойми когда, но во рту у нее оказалась жвачка. Как и днем – розовая.
- Идем, - произнесла она снова, и мы опять начали следовать куда-то.
Она вела меня, и мне было все равно куда идти. Она была для меня словно интересная игрушка, открывающая мне свои все новые и новые умения. Я уже не следил за дорогой, помню только, что шли мы под фонарями, так как уже окончательно стемнело. Она все шла, а я специально шел медленней, чтобы чувствовать, как она тянет меня за собой. Это было чарующе, приятно и слишком загадочно для моей обычной жизни.
- Пришли, - сказала она, наконец, подняв голову к небу. Звезд видно не было, но это ее не остановило.
Мы зашли в какой-то дом, выглядевший не слишком заселенным. Поднявшись на третий этаж, она оставила рюкзак у одной из дверей, и повела меня дальше. Мы поднялись на самый верхний этаж, где Сакура отпустила мою ладонь и влезла на пожарную лестницу, ведущую на крышу. Она откинула крышку люка и высунулась, чтобы осмотреться.
- Помоги, - сказала она, и я подсадил ее. – Скорей, сюда…
Я последовал за ней. Наверху было свежо, немного прохладно, отчего разгоряченному телу было приятно. Сакура уже сидела на краю, свесив ноги. Она обернулась ко мне и поманила рукой, лопнув пузырик розовой жвачки. Тут наверху не было фонарей, свет если и был, то слишком тусклым.
- Смотри, это моя любимая звезда, - сказала она, указывая на небольшую, но яркую звездочку. Я усмехнулся.
- Как по мне,- начал я, оперевшись на руки, - так все они одинаковые. Одна ярче, другая больше – а так одинаковые.
- Эта звезда указывает мне дорогу, - пояснила она. – Моя мама умерла, перед этим сказав, что в Калифорнии живет мой отец. Эта звезда отведет меня к отцу, туда, в Сан-Франциско, где море, пляжи и отцовская забота.
- Ты так уверена, что он примет тебя? – спросил я.
- Да, мы созванивались. Он приглашал меня приехать, жить вместе, но я все откладываю поездку.
- Зря. Лучше не терять шанса, иначе больше он не представится, - продолжал я. – Что тебя ждет тут? Хипповая жизнь в тумане травки? А там – возможности.
- Не сам ли ты путешествуешь по стране в прокуренном автобусе? – сказала девушка и, прищурившись, улыбнулась.
Я ничего не ответил, а начал изучать ее внешность. За сегодня мы почти не общались, лишь молча ходили от одного места к другому. Она красива, а особенно ее улыбка, такая по-детски наивная, но и по-женски чарующая.
- Может быть, - продолжила она, - я когда-нибудь и уеду отсюда, но тут – мой дом. Трудно покинуть место, где ты родилась.
«И ничего не трудно», - подумалось мне, но этого я не озвучил.
- Можно у него погостить, и, если понравится, остаться жить, - нашел я выход.
Она улыбнулась.
- Тебе говорили, что у тебя красивые уши? – спросила девушка вдруг.
Я немного растерялся.
- Мама в детстве говорила, что у меня всегда ушки на макушке, а про красоту – пожалуй, нет. Никто и никогда, - ответил я.
Она встала на четвереньки и подползла ближе, наклоняясь ко мне.
- У тебя красивые уши, - прошептала она негромко.
Я обхватил ее за шею и приблизился к губам.
- А у тебя восхитительные губы… - продолжил я разговор, на что получил громкий заливистый смех.
Ее поведение не переставало меня удивлять. Такая… Живая, независимая от мнения людей, веселая и не скрывающая этого.
- Неплохо, красавчик, - ответила она, наконец. – Всем девушкам такое говоришь?
- А ты тоже всем парням про уши? – ответил я вопросом на вопрос.
Она обиженно отвернулась.
- Но они у тебя действительно красивые… - пробурчала она в рукав рубашки.
Я рассмеялся. Вид у нее был и, правда, по-детски обиженный, что сдержаться не было сил. Она обратила на меня внимание и улыбнулась.
- Ну, вот… Удалось. А в кафе такой букой был… «И тогда я закрою глаза на твое хамство»… - передразнила она.
Я замолчал и усмехнулся, а она, воспользовавшись моим бездействием, приблизилась и поцеловала. И впервые я услышал – она неимоверно приятно пахла лавандой. «И, правда, восхитительные губы…» - подумалось мне, и я чуть не проглотил ее жвачку.

***

Утром я проснулся весьма рано, несмотря на то, что уснул в четвертом часу утра. Я открыл глаза и осмотрелся. Через окно проникали солнечные лучи, выводя по паркету ровные шаги вальса. Комната была почти пустая. Ночью я не успел осмотреться, но сейчас было отчетливо видно низкое кресло, завешанное разноцветными нитями, а по его сидению были разбросаны бусины разных цветов и размеров.
Больше из мебели ничего не было, лишь в углу лежала груда одежды и зеленый рюкзак. В комнату вошла Сакура со стаканом (по запаху) кофе. Девушка сразу прошла к креслу. Она села прямо на разбросанные бусины, поставила стакан на пол и принялась перебирать ниточки пальцами. Так она просидела около десяти минут, после чего потянулась за кофе и взглянула в мою сторону.
- О, уже проснулся, - произнесла она, и встала с кресла.
Я сел, потирая глаза руками.
- Который час?
- Семь тридцать, - произнесла она, хотя даже не посмотрела на часы.
Наконец, Сакура подошла ко мне и опустилась на колени.
- Я надела, ничего? – спросила она, имея в виду мою футболку.
Ну, да… Ведь ее рубашка порвалась, когда мы спускались с крыши. Я еще раз потер сонные глаза ладонями и взглянул на девушку. Она уже сидела рядом, перекрестив ноги.
- Надеюсь, ни триппера, ни гонореи? – спросила она, усмехнувшись. – Шучу…
Я тоже усмехнулся. Наконец, она приблизилась и легко чмокнула меня в губы. Дыхание отдало мятой.
- Не забудь почистить зубы, - сказала она и, улыбнувшись, вернулась к креслу.
Я вздохнул. И как ей это удается?! Любой на моем месте давно бы сбежал от такой прямолинейной и педантичной. А еще хиппи… Странная она, и от этого лишь больше желаемая.
В уборной была лишь одна зубная щетка. Она, верно, издевается… Я быстро умылся и вернулся в комнату.
- Может, вернешь футболку? – спросил я.
Она оторвалась от своего занятия.
- Чтобы ты ушел? Нет, - ответила она и продолжила.
Восхитительная. Милая и «невыносимо приятно прямолинейная». Я усмехнулся и подошел ближе.
- Я плету фенечки и продаю их в магазинчике Боба. Доход минимальный, зато я занимаюсь любимым делом. По будням утром работаю официанткой.
Я следил за ее занятием весьма внимательно, слушая рассказы. Наконец, ее пальцы остановились.
- Умылся? – спросила она, прищурившись.
Я улыбнулся и наклонился. Она обвила мою шею руками и поцеловала. Как было приятно в такие моменты вспоминать ее ласки, нежные, животрепещущие, будто она держала в руках хрупкий хрусталь. Невероятно, как такая сильная духом и телом, резкая и всегда веселая девушка, могла дарить младенческую ласку.
- Неплохо. В следующий раз все же воспользуйся щеткой, - ответила она, отстранившись, и принялась за работу вновь.
- Там только твоя, - сказал я, ожидая нужного ответа, а ведь он непременно будет.
- Так что тебе мешает принести свою? - ответила Сакура, не отрывая глаз от нитей. Я улыбнулся. - Ты же не собираешься смыться из города сегодня?
Не знаю. Все может быть. Как скажут…
- Сакура, мне нужна футболка… Чтобы сходить за зубной щеткой, - сказал я, наклонившись к ней.
- Вот вымогатель, - усмехнулась она и сняла одежду.
Я на миг «задумался». А после, получив оплеуху, надел футболку и ощутил объятия.
- Не вернешься с зубной щеткой…
Она так и не закончила. Я поцеловал ее на прощание и покинул квартиру. Пройдя вверх по улице, я спросил у пары утренних прохожих, где можно найти Кэша, и, получив маршрут, направился к месту назначения.
Дом был тих, будто ночью тут и не было шумной хипповской вечеринки в честь фестиваля. Я зашел внутрь, в надежде найти хоть одного из друзей. В коридорах лежали люди, обычно мужчины и женщины в обнимку, что почему-то пугало и вызывало отвращение. Вдруг я увидел парня голого по пояс с взлохмаченными волосами. Он выходил из комнаты.
- Приходи вечером, парень… Я больше не вынесу, - сказал он.
- Ты Кэш? – спросил я, на что получил кивок. – Я ищу друга. Наруто.
Молодой человек закатил глаза и осуждающе посмотрел на меня.
- Лохматый блондин с татуировками на щеках в виде усов, - пояснил я.
- А, Лисенок-новичок… Он в туалете, - сказал Кэш, указав на дверь у себя за спиной.
Толкнув дверь, я увидел Наруто, спящего в обнимку с унитазом. Ну, это, впрочем, не удивительно. Я пнул друга пару раз ногой, на что получил щедрый посыл словами, которые я ранее не слышал, но уверен – это местная ругань.
- Наруто… - позвал я негромко.
Парень вскочил.
- А, Саске… Саске… Я… Мне так плохо, - пожаловался он. – Давай поедем ночью?
Я вздохнул. Ну, раз так, то условия диктую лишь я.
- Я смотрю, ты тут сдружился… С некоторыми… В общем, как отойдешь – позвони. И Ино позвони. Раньше, чем в завтрашний вечер, мы не отправимся.
Наруто довольно замурлыкал.
- Спасибо…

***

Я вернулся к Сакуре сразу после разговора с Наруто. Нашел машину, взял некоторые вещи, зубную щетку (!), тетрадь и гитару. Ключи от авто я тоже забрал. Шикамару найдет, где поспать, а Наруто ни к чему садится за руль. Ино тоже разберется по ситуации.
Я не рассчитывал услышать о них еще около трех дней – ребята всегда вдруг находили, чем заняться, так что время у меня было. Сакура не встретила меня, я вошел в квартиру, оставил вещи в прихожей и прошел дальше. В комнате никого не было. В ванной шумела вода. Девушка вышла только через полчаса. За это время я успел расположиться. Сумку с вещами я оставил в углу, гитару оставил на балконе. Оставалось поместить лишь зубную щетку на ее законное место.
- О, господи! – воскликнула Сакура, выйдя из ванной и сразу же наткнувшись на меня.
Я указал на зубную щетку, и она, улыбнувшись, приподнялась на носочках и поцеловала меня.
- Есть хочешь? – спросила девушка вдруг.
- Ох, предложение завтрака идет лишь в комплекте с зубной щеткой, оказывается… Ну, что ж, не откажусь, - ответил я.
Она улыбнулась и последовала на кухню. На плите стоял чайник и единственная сковорода, а на столе две-три чашки и столько же блюдец. Две табуретки, цветок на окне и миска на полу.
- У тебя кошка? – спросил я, усаживаясь.
- Нет.
Странно.
- А зачем тогда миска?
- А! Эта стояла тут всегда, мне просто лень убрать, - ответила она, разбивая яйцо.
- Это твоя квартира? – спросил я снова.
- Нет, она ничья. Но владелица разрешает мне ночевать тут, - отвечала она терпеливо. – Я подумываю купить ее, все равно недорого.
Позавтракали мы быстро. Она вымыла посуду и, налив полный стакан кофе, ушла в гостиную. Я последовал за ней.
- А, ты? – спросила она, усевшись в кресло. – Давно ушел из дома?
Никогда не нравилась мне эта тема, но с ней я мог говорить об этом вполне спокойно. Мне было легко, я чувствовал себя уверенным в том, что она как никто другой поймет меня.
- Я родился в Японии. Мои родители умерли, когда мне было семь. Мой старший брат бросил меня, и я остался на попечительстве у дяди. Лет в шестнадцать я узнал, что брат в Штатах, вот и решил найти его. Эта сволочь даже видеть меня не пожелала… Я прибыл в Америку с другом, с которым и сейчас вместе, и мы путешествуем по стране.
- А тебе… Двадцать три? – спросила она, не переставая перебирать пальцами яркие ниточки.
- Да, - улыбнулся я. – А тебе?
- Двадцать пять, - ответила она. – О, да! Я совратительница малолетних.
Меня не задело ни то, что она назвала меня малолетним, ни то, что она назвала себя совратительницей. Мне стало по-настоящему радостно. Она шутила, не боясь моего осуждения, говорила, о чем думала, местами была резкой, местами нежной. Удивительная.
- Кстати… Инструмент испортится без чехла под палимым солнцем, - сказала она, все так же не поднимая лица. – Издеваешься над бедной…
Я улыбнулся. Подойдя к балкону, я взял гитару.
- Ну? – произнесла она.
Я вопросительно поднял бровь.
- Не собираешься петь мне серенады под окном?! Жуть, какой же из тебя рыцарь? – удивилась она.
Я снова улыбнулся. Я не мог ничего ей ответить, я просто улыбался ее словам.
- Я никогда не пел своих песен кому-либо кроме той троицы, - сказал я.
- Не беспокойся, от радости прыгать не стану.
И снова это меня насмешило. Она строила из себя неприступную, черствую, а я знал ее настоящую. Я чувствовал – она не такая, она лишь прячется. Почему-то захотелось сыграть. Для нее вообще хотелось делать абсолютно все, хоть даже петь серенады средь бела дня. Хоть даже каждый день дарить лишь ей. Хоть даже кричать всем о… О чувствах? Это и есть любовь? Очередная. Снова и снова. Нет, ее не существует. Иначе, зачем она так хорошо прячется? А может, это и есть она – вылезла из тайника, чтобы вознаградить за старания в ее поисках?
- Красивая, - вынесла она вердикт. А я и не заметил, как начал петь. – У тебя восхитительный голос, глупо губить свой талант, разъезжая по стране и выступая на улицах.
- Мне большего не нужно. Мне просто нравится это. Я пою, потому что люблю петь, я играю, потому что люблю играть, я…
- Ладно-ладно, - перебила она. – Поняла я уже, но согласись, если тебе платят за твои предпочтения – это вдвойне лучше.
Я пожал плечами.
- Наверное, я просто не хочу связывать себя обязательствами контрактов и прочих договоров.
- Глупый ты… - улыбнулась она и, завязав узелок, отложила готовый браслет.
Я улыбнулся, когда она посмотрела на меня.
- Неужели, я заразила тебя? – ахнула Сакура, что я немного заволновался. – Все улыбаешься и улыбаешься! Что с вами, сэр?
Я усмехнулся и поманил девушку к себе. Сакура поднялась с кресла, но подошла к небольшому магнитофону и включила его. Заиграла знакомая мне песня. Элвис Пресли*. Весьма неожиданно, что она слушает такого рода песни. Хотя… Она же хиппи. Как странно – диктовать музыку, предпочтения в моде и поведение. Это и зовется субкультурой? Глупо, на мой взгляд. Зачем быть «кем-то». Одевайся, как хочешь, слушай, что нравится, веди себя по ситуации.
Сакура начала танцевать. Заводная музыка и чувство ритма – вот и все, что нужно. Она вскидывала ноги, руками поднимала полы подобия сорочки, вертела головой в разные стороны, отчего ее короткие волосы растрепались. Девушка подпевала королю рок-н-ролла, правда за децибелами магнитофона ее не было слышно. Она улыбалась, порой смеялась, а я просто наблюдал за ее счастьем. И если кто-то попробовал бы разрушить ее счастье, я бы помешал.
Музыка все играла, и Сакура все танцевала. В этот момент она была красива как никогда – порванная испачканная рубашка, босые ноги, то касающиеся паркета, то, напротив, будто парящие над ним, растрепанные волосы, счастливые глаза, обворожительная улыбка, сбившееся дыхание. Наверное, во всем этом и находится сама, что ни на есть, истинная красота, красота счастливого человека.
Заиграла другая песня. Кажется, Битлз**. Я сидел на подстилки, заменяющей кровать, а Сакура все танцевала по комнате, все так же подпевая. Тут она остановилась и, присев рядом, запела, что я едва расслышал ее голос.
- Послушай-ка, я расскажу тебе секрет, только сохрани его, дай мне обет. Ближе, дай шепну тебе потише те слова, что ты так ждал… Я тебя люблю. У-у-у-у! – пропела она.
Я улыбнулся. Сакура склонилась над моим ухом и повторила, только тише, но я все равно расслышал:
- Я тебя люблю… У-у-у-у…
___________________________
* Elvis Presley - Hound Dog
** The Beatles – Do you want to know a secret (припев)

***

- Эй, эй! Ну, пусти! – восклицала девушка, перетягивая на себя одеяло.
Я рассмеялся.
- Зачем оно тебе? – удивился я.
- Это женское упрямство! Будь это карбюратор, я все равно требовала бы! – ответила она, продолжая тянуть одеяло на себя.
Я отпустил материю, и Сакура по инерции завалилась на спину.
- Ты специально! – воскликнула она и, потеряв интерес к «отвоеванному» одеялу, принялась меня щекотать. Ужасная слабость.
- Постой-постой, Сакура! – взмолился я. – Не нужно! Ой! Ха-ха!
Я перехватил ее руки в запястьях.
- Пусти, несчастный! Пусти, кара небес не ждет! – снова выкрикнула она.
Я рассмеялся и, отпустив ее ладони, поднялся, обняв девушку.
- Грехи замаливаешь?! – продолжала она. – Ну-ну! Кали* тебя покарает!
- А как можно заработать прощение? – спросил я, смеясь.
- Сюда, - указала она на подставленную щеку.
Я нежно поцеловал, куда было велено.
- Сюда, - указала она на другую щеку.
Я выполнил. Оставалось самое интересное, но я не успел ничего сообразить – девушка сама внезапно приблизилась и прикоснулась к моим губам своими.
- Ты прощен, сын мой! И Аминь, - сказала она. – Или как там?
Я улыбнулся.
- Ну, не-ет… - недовольно протянул я. – Слишком мало.
И поцеловал. Без лишних слов и жестов, без поглаживания волос, без «дразнилок» и прочей чепухи. Я поцеловал девушку, которую я хотел целовать. Каждый поцелуй с ней был для меня особенным. Это отличало Сакуру от остальных.
- Саку…
- Не-ет, - протянула та и состроила обиженную мордашку.
- Что нет? – удивился я.
На самом деле, я хотел поговорить о наших отношениях. Меня явно тянуло к ней, мне было хорошо от того, что я находился с ней в одном городе, в одной квартире, в одной комнате. Пришло время покинуть одинокий, но красивый и живой город Блумингтон, и я хотел увезти девушку с собой.
- Нет, не нужно о плохом, - ответила она обиженным голосом. – Ты ведь уезжаешь завтра ночью, так?
- А как ты…
- Неважно. Не стоит сейчас меня расстраивать, - перебила она. – Если хочешь знать – да, я очень расстроюсь, я не хочу, чтобы ты уезжал, хотя бы так скоро.
Я молчал. Минуту назад я хотел начать разговор, а сейчас – мне нечего было сказать.
- Давай, проведем этот день, как захочется. Будем улыбаться, танцевать, целовать друг друга, только не говорить об отъезде, - сказала она вновь. – Давай, прямо сейчас сходим к озеру! Я знаю место… Саске…
- Немного задумался, не беспокойся, - ответил я, поднимаясь вслед за Сакурой. – Да, давай сходим.
Она снова улыбнулась мне. Как необычно – один и тот же человек может вызывать и улыбки, и слезы. Если именно я этот человек для нее, то, пожалуй, стоит жить.
Через час мы были на озере. Поразительное тихое место и невообразимо красивое.
- На той стороне за этими ивами рыбачат мальчишки, - сказала Сакура, зайдя в воду по щиколотку, при этом поднимая длинную юбку. – Нас никто не побеспокоит. Они сюда никогда не ходят. Тут не клюет.
Я улыбнулся, наблюдая, как Сакура, подняв с песка небольшой плоский камешек, пустила его по воде. Она убрала пряди волос со лба и улыбнулась, поманив меня пальцем. Я снова улыбнулся, а девушка принялась снимать юбку.
- Ты хочешь искупаться? – удивился я. – Сентябрь, вода холодная…
- Ой, смотрите, кто испугался… - съязвила она.
Я усмехнулся. Избавившись от юбки, Сакура скинула с шеи бусы, а затем сняла и рубашку. Я увидел ее обнаженную спину, такую неимоверно прекрасную, покатые плечи Афродиты и длинные ровные пальцы, обнимающие нагие бока.
- Идешь? – спросила она, повернувшись.
- Она еще спрашивает, - буркнул я, так чтобы она услышала.
А она и услышала, и рассмеялась в ответ. Вода действительно была почти ледяной. Сакура подплыла ко мне ближе и положила ладони на мои плечи.
- Всегда хотела попробовать, - сказала она и несильно надавила на плечи.
Я нырнул, а следом и она. Ее лицо приблизилось к моему, и я еле ощутил прикосновение. Затем поток воздуха из ее легких был выпущен прямо мне в лицо. Я вынырнул. Сакура уже была на поверхности. Она смеялась.
- Прости, мне вдруг стало смешно, - оправдалась она и снова положила ладони на мои плечи. – Давай еще раз.
Я снова нырнул. На этот раз получилось начать, но вода мешала поцелую, заливаясь в рот. Сакура снова вынырнула.
- Черт, давай еще, - сказала она решительно.
Я рассмеялся.
- Что? – удивилась она.
- Нет, ничего, - ответил я и нырнул вновь.
На этот раз воды попало совсем немного, и девушка смогла воплотить свои желания в жизнь. Честно говоря, ничего необычного я не заметил, только что ее губы – они были горячей, наверное, из-за разности температур ее тела и воды. Вынырнули мы вместе. Сразу же я расслышал ее смех и покашливания от воды, попавшей в рот.
Сакура держалась за мое плечо, вытирала лицо от избытка воды и заливисто хохотала, как тогда на крыше. Сейчас она уже не напоминала мне ребенка. Влекущая своей сексуальностью женщина обнимала меня сейчас, и глаза выражали зрелое спокойствие, но все так же лучились счастьем.
- Знаешь, - начала она, смотря мне в глаза. Стало немного не по себе. – Я думала все эти дни и решила, что это все она…
Я недоуменно посмотрел на Сакуру и улыбнулся.
- Кто - она? – спросил я, на что получил осуждающий взгляд.
- Любовь, глупый… - сказала она и прильнула к моим губам.
Почему она говорит это мне? Почему сейчас? Это невыносимо. Ужасно и…
- Жаль, что мы расстанемся, и она зайдет в тупик, - вдруг сказала Сакура.
Я ничего не ответил. Я просто прикоснулся губами к ее лбу, мокрому и холодному.
_____________________________
* Кали – матерь-богиня в индийской мифологии, богиня смерти и разрушения, карающая провинившихся.

***

Ночь меня ждет
За мокрым стеклом.
Она все поймет
В молчании слов
По струнам мой ток
Доводит до слез
Ты плачешь, ну что – все снова всерьез

Мы вернулись в квартиру около восьми часов вечера. «Отдохнув» на пляже, мы прибыли домой не в силах сделать что-то еще. Сакура ушла в ванную, а я просто лежал на расстеленном матрасе, заменяющем кровать.
Девушка вышла из ванной спустя полчаса. Она вытирала мокрые волосы полотенцем, стоя посередине комнаты в одних трусах. Выглядело забавно – как маленький котенок, отрехавший свою шерстку, она тоже растрепала их.
Я тоже принял душ, после чего мы просидели в тишине почти весь вечер. Она плела фенечки, я наигрывал мелодию к своей новой песне. Так мы и просидели в полнейшей тишине до полуночи. Мне нравилось слушать ее. Если хорошо прислушаться, то можно было расслышать трение ниток, как она сдувает пряди волос со лба, как бранится, если что-то не выходит. Это было для меня увлекательно, будто в этой тишине я познавал ее с каждым мигом.
- Скажи, ты веришь в судьбу? – спросила Сакура негромко, уже сидя около меня.
Я прекратил играть.
- Скажем так, там, где я провел детство, учат: твори судьбу поступками, речами и телом своим, - сказал я негромко.
Сакура опустила голову мне на плечо.
- Вот и я так думаю… - произнесла она тихо.
За окном будто вспыхнуло целое небо, а вслед прогремел гром. Сакура сжала мою ладонь.
- Спой, - попросила она, сев напротив.
Я дал волю пальцам, и они заиграли. Я все играл и играл, но никак не мог припомнить слов. В моей голове было слишком много мыслей и слишком мало места для таких вещей, как слова песни. Я не мог понять – что-то тревожило меня, что-то заставляло мое сердце сжиматься вместе с громовыми раскатами. И причиной был не животный страх, а страх наступления утра… Она уже не прижмется ко мне вот так, я не смогу поцеловать ее в лоб, почистить зубы в ее ванной, наблюдать, как она работает. Я не смогу, потому что еще не окончившаяся ночь примет меня, словно родного, потому что это и есть моя стезя – бродячий музыкант.
А я все играл, так и не припомнив ни единого слова. Я даже не пытался их вспомнить – сейчас, как я уже сказал, моя голова была занята другим. Музыка, прерываемая грохотом, наполняла комнату. Словно электрический ток – она дарила некоторое чувство не то боли, не то экстаза, а после – будто смерть.
Я взглянул на ее лицо и на секунду прекратил играть – Сакура плакала. Лицо ее не выражало боли, не выражало страдания, лишь слезы крупными каплями стекали по щекам. Она заворожено смотрела на струны, жадно желая музыки. И я продолжил.
Дождь перестал идти, грома уже давно не было слышно, а ночь сменялась утром – с другой стороны дома светало, но совсем незаметно. Наконец, я прекратил играть и снова взглянул на девушку. Сакура сидела в той же позе, только голова ее склонилась набок.
- Вот и все… - то ли спросила, то ли подтвердила она.
Снова по ее щекам полились слезы. Я отложил гитару и приблизился.
- Не нужно, не трогай меня… - вдруг сказала она, что весьма удивило меня.
Она вытерла слезы рукавом и зарылась лицом в складки моей футболки, что была на ней, поджав колени.
- Ты же не можешь вот так бросить меня… В родном городе, будто в психушке… Я с ума сойду, - говорила она приглушенно.
- Сакура…
- А знаешь, - вдруг сказала она, поднявшись на ноги, - я все же поеду к отцу в Калифорнию. Там у меня будет будущее…
Ее же речь вызвала лишь новые слезы.
- Поехали со мной! – наконец, предложил я. – Мы…Мы поедем в Калифорнию и…
- Нет, - улыбнулась она в ответ. – Нет, я сама. В конце концов, и там ты оставишь меня. Лучше уж тут – в городе, где я нашла тебя. Где я влюбилась…
Сакура вдруг подалась вперед и крепко поцеловала меня. Словно девочка в детском саду – сильно, девственно, достойно. А после и так, как я этого желал – безудержно, порывисто и жадно. Дитя и Дева – она одновременно была и тем и другим. Я продолжал ее целовать, боясь отпустить и потерять навсегда. А так и будет. Я потеряю ее…
На подоконнике прозвенел телефон, напоминая, что пора идти, покинуть полюбившийся городок, сказать пока живым улицам и попрощаться с той единственной. Быть может, я еще побываю тут как-нибудь, но Сакуру я уже не встречу…
- Знаешь, - сказал я, отстранившись, - тогда в кафе я решил, что ты полная идиотка, раз покрасила волосы для созвучия с именем.
Она улыбнулась.
- А я решила, что ты сектант-насильник, - сказала она в ответ и рассмеялась.
Я улыбнулся, не в силах воспрепятствовать. Она заставляла меня улыбаться, будто имела в своем распоряжении волшебство. Было приятно.
Снова зазвонил телефон. Снова слезы потекли по ее щекам.
- Погоди, - взмолилась вдруг она и кинулась к своему рюкзаку.
Порывшись в нем с полминуты, она достала из кармашка кулон и скляночку с ароматизированным маслом и протянула мне.
- Это лаванда… Я думала…
- Да, - перебил я. – Мне нравится лаванда…
Я полюбил этот запах с тех пор, как услышал его от нее. Мне будет мучительно больно или безумно приятно, когда этот запах будет напоминать о тебе?
- Надеюсь, хоть так ты будешь помнить обо мне… Изредка, если аромат услышишь, - сказала она, «шмыгая» носом и вытирая мокрое лицо рукавами.
Я всегда буду тебя помнить, Сакура. Всегда буду вспоминать те поцелуи, ласки в покровах ночи, несдержанные стоны, безудержный смех и заразительные улыбки. Сказать? Пожалуй, нет.
Я вышел на улицу и направился к назначенному месту. Ребята уже ждали меня.
- Эй, Саске, оставил бы хоть ключи, мы бы в машине посидели… - пожаловался знакомый голос.
Все эти пять дней, что я пробыл в этом городе, я не видел друзей ни разу. Ино, кажется, сменила прическу, а Наруто набил новую татуировку на плече, но в тот момент я ничего не замечал. Я все продолжал думать.
- Я поведу, - негромко сказал Шикамару, но никто на его шокирующее заявление не отреагировал. Все обратили внимание на меня.
- Саске, все в порядке? – спросила блондинка.
- Ты не заболел? – подхватил Наруто, на что получил подзатыльник.
Я промолчал. Ребята пожали плечами и расселись по местам. Мы еще не выехали из города, как я уснул.

***

Не знаю, сколько мы ехали, но проснулся я, когда палило полуденное солнце. Я незаметно открыл глаза и осмотрелся. Ино читала журнал, Наруто что-то считал, а Шикамару вел автобус, периодически зевая.
Пролежав в неподвижности минут десять, я, наконец, сел и достал тетрадь, протирая заспанные глаза.
- Ох-хо, Учиха не выспался… - лукаво произнес Наруто. – Бурная ночка?
И снова блондин получил оплеуху. Наверное, Ино можно обожать только за это.
- Ну, чего… - пожаловался блондин.
- Ничего. Замолчи, если не знаешь, в чем дело, тупица, - процедила девушка, возвращаясь к чтению
- А в чем дело? – на тон ниже спросил Наруто.
Далее разговор проходил шепотом, но я все прекрасно слышал.
- Саске девушку в городе оставил. Видимо, влюбился, а тут – отъезд, - сказала она и издала щелкающий звук языком. – Переживает… Я бы тоже на его месте переживала, оставляя свою любовь.
- Саске? Из-за девушки?! – воскликнул Удзумаки.
И снова Ино не сдержалась.
- Зачем по голове? – взвыл блондин.
Далее содержание их беседы было мне неинтересным. «Оставляя свою любовь». Да, именно. Я ее оставил. Бросил, покинул, без разницы. Главное, она сейчас одна, когда именно я ей нужен. Я ничтожество.
Я достал тетрадь. Стихи все еще не были закончены. Помню, она как-то снова взяла ее в руки и начала читать все с самого начала. Порой ей нравилось, порой она критиковала их, говоря все, что думает. Она была честной… Она. Она, снова она. Если она начнет мне снится, я, верно, не вынесу.

- В чем дело? – спросила Сакура, остановившись на последней странице.
- Что такое?
- Почему не закончил стих?
- Не идет рифма. Я пробовал много раз, может, ты поможешь? – спросил я.
- Нет, я не рифмую строки, пыталась раньше – дохлое дело. Так что сам, - ответила она и легла рядом, опустив голову мне на плечо и закрыв глаза.
- Ты хочешь спать? – спросил я, проводя по спутанным волосам.
- Что ты, дорогуша. Пока мы с тобой вдвоем, спать мы не будем, - прошептала она.

Меня будто окатило холодной водой. На лбу выступил, что называется, холодный пот. Я порылся в кармане куртки и извлек оттуда карандаш.
«Пока мы вдвоем, мы точно не будем спать».
Вот она – недостающая строчка. Выходит, обманула. Да, именно ты, Сакура, придумала ее. Сочинила, окончив мой припев. Теперь я возненавижу эту песню – она напоминает мне Ее.
- Саске, так куда поедем? – отозвался Шикамару.
Видимо, я задумался, а друзья не могли до меня дозваться.
- Да, Саске. В какой город? – повторил вопрос Наруто.
Я задумался.
- Мы…
- Все в порядке? – спросила Ино, глядя на меня обеспокоенно.
Я кивнул, а после ответил:
- Блумингтон, Индиана.
Шикамару перестал следить за дорогой, Наруто закатил глаза к потолку в надежде вспомнить, где это, а Ино улыбнулась.
- Погоди, но мы ведь… - начал блондин.
- Останови, - сказал я негромко.
- Но, Саске! Мы уже в Кентукки! – воскликнул блондин.
Шикамару медлил.
- Я говорю, останови, - громче повторил я.
Автобус остановился. Я взял гитару и куртку и, перейдя на другую сторону дороги, пошел в обратную сторону в надежде поймать попутку.
- Эй, Саске! – крикнул Наруто. – Вернись в машину, мы поедем вместе!
- Саске, ты с ума сошел, вернись немедленно! – воскликнула Ино.
А все шел, молча и торопливо.
Я не могу все оставить вот так. Я не могу забыть то, что изменило меня. Я не могу бросить Ее. Ведь, пока мы вдвоем – мы любим. Я люблю тебя, Сакура.

***

- Спасибо.
Я поблагодарил водителя и быстро направился к дому Сакуры. Прошло больше двенадцати часов. Она же никуда… «- А знаешь, я все же поеду к отцу в Калифорнию», - всплыло в моей памяти. Только не это, она же не уехала так скоро?! Она ведь…
Вот и нужный этаж, вот и знакомая квартира, только ее рядом нет. Дверь была не заперта. Я вошел в квартиру и сразу же направился в большую комнату, где мы провели все эти пять дней. У стены не было матраса, в углу не стояло кресло с навешанными на него нитками, на подоконнике не было горшка с цветком, а в воздухе не витал запах лаванды. Не веря своим глазам, я бросился на кухню.
- Сакура! – громко крикнул я.
Но ее там не было. На плите не стояла сковорода с подгоревшей яичницей, на столе не было ни скатерти, ни чашек, лишь на полу в уголке стояла та самая миска. Согревая надежду, я кинулся к ванной, но и там никого: стакан с единственной зубной щеткой – моей. Я, оказывается, забыл ее…
Я снова оказался в большой гостиной. Мои шаги эхом разлетались по всей пустой квартире. Она уехала. Как она могла?! Она бросила меня… Я горько усмехнулся. А ведь ночью точно так же поступил я сам. Какая ирония судьбы. Но я вернулся, а она уехала в Калифорнию. Черт возьми…
Крик охрипшего воздуха вырвался из моих уст – я был не в силах сдержаться. Я еще раз очень громко закричал, с силой топнув от злости на самого себя. Я сам виноват, сам. Правду говорят, кричи, когда больно. С криком вышла и сдавленность. Вдруг у меня в голове родилась какая-то нездоровая надежда умалишенного. Я найду ее. Пусть мне придется перерыть весь Сан-Франциско, я все равно найду ее и скажу то, что должен был сказать при самой нашей первой встречи. Я найду и никогда не отпущу ее от себя. Только, как туда добраться? Попуткой… Слишком долго, но денег на транспорт у меня совсем не осталось. Может, заложить мамино кольцо?
Позади меня кто-то неудобно кашлянул, от неожиданности я вздрогнул, а после резко развернулся. Передо мной стояла Сакура. Смотрела она на меня с некой отрешенностью, испугом и замешательством. На ней была белоснежная рубашка, опоясанная почти у самой груди, те самые порванные джинсы, сандалии, а за спиной висел знакомый мне зеленый рюкзак. Рот ее был немного приоткрыт, видимо, от удивления или от увиденного всплеска моих эмоций. На что было похоже мое лицо, я боясь даже предположить. Но все это было до того мелочно, что мне стало плевать. Я стоял и не шевелился, боясь спугнуть видение, а Сакура улыбнулась и обратилась к низкой тетушке, стоявшей все это время рядом с ней:
- Пожалуй, я точно куплю эту квартиру, - сказала она негромко.
Женщина улыбнулась ей в ответ.
- Хорошо, тогда пойдемте подпишем бумаги, - сказала она, и Сакура скрылась вслед за тетушкой.
У меня вдруг закружилась голова то ли от такого огромного облегчения на душе, то ли от того, что я перенервничал. Я подошел к окну и сел на пол, прислонившись к стене. Боже, на душе до сих пор какая-то тревога, будто Сакура может раствориться, как ее вещи, как вся посуда и зубная щетка. Я боялся потерять ее вновь.
Спустя минут пятнадцать я услышал, как хлопнула входная дверь, а затем негромкие шаги. Я встал с пола. В дверном проеме появилась Сакура. Глядела она на меня с некой тревогой. Губы ее задрожали, а по щекам потекли слезы. Я облегченно вздохнул и поспешил прикоснуться к ней. Девушка тоже поспешила мне на встречу. Объятия были более чем крепкими – Сакура запрыгнула на меня, обхватив ногами.
- Дурак, дурак! – кричала она сквозь слезы. - Почему ты вернулся?!
Я посмотрел на нее снизу вверх – лицо ее было заплаканным, но счастливым, это точно. Я уже давно научился видеть ее счастье. Я вдруг рассмеялся и, вытирая ее слезы, сказал:
- Потому что я люблю тебя.
И все. Я уткнулся куда-то в складки ее рубашки и просто стоял, вдыхая родной аромат лаванды, который ничуть не изменился.
- Я думал, ты уехала…
- Покинуть место, где повстречалась с тобой? – удивилась она. – Шутишь что ли?
Лицо ее снова выражало детскую радость. Сакура улыбалась, смеялась, беспорядочно покрывала мое лицо и шею поцелуями, что, казалось, меня сейчас убьет. Я снова крепко-крепко обнял ее и закусил губу.
«Кофе - мой друг,
Музыка - мой drug
И все, что вокруг,
Я могу сыграть.
Дорога - мой дом,
Небо - моя тетрадь.
Пока мы вдвоем, мы точно не будем спать…», - спел я, а она в ответ лишь улыбнулась.