Последний.

Ты искал тишины в своих потерянных снах
Не нашел когда сделать шаг
От себя от других от разговоров чужих
Уставал, но искал опять
Время быстро прошло, только мимо тебя
Почему не успел понять
Ты просил у икон не мешать, но все зря
И только ночь своим признает тебя

В последний раз я видел свет много лет назад, когда был ещё совсем маленьким. Он окружал меня, ослепляя, сужал зрачки, раздевал до костей, заглядывал в душу. Свет был повсюду: в небе, в изумрудной листве, в людях. Особенно в людях. А потом всё померкло. Сумрак вцепился гнилыми зубами мне в горло, я чувствовал его тошнотворное дыхание, ощущал стекающую из пасти зловонную, вязкую слюну и понимал, что мне уже не сбежать, уже не вырваться. Я остался один в этой темноте.
Наруто. Он горел, как факел и я, привыкший уже к безраздельному властвованию мрака в моей душе, тянулся к нему, жадно поглощая его свет, его сияние, завидуя, ненавидя. Я знал, что обожгусь, и ожоги эти не затянутся никогда, превратятся в гноящиеся рубцы и станут вечным напоминанием о том теплом сиянии, которое мне уже никогда не увидеть, никогда не обрести. И я ушел. В темноту. Дальше, глубже, бесповоротней. Оборвать все нити, связывающие меня с прошлым, оказалось не так уж и сложно. Не было так же и страха перед неизвестностью. Я словно упал в яму без дна. Я утонул в омуте мести.
Ночь уже вступила в свои права. Я не видел этого, но знал, что уже стемнело. Я вышел из своего укрытия, которым служила небольшая пещера и огляделся. Может, мне следовало бы восхититься открывшимся мне видом бескрайних полей, вдохнуть полной грудью свежий ночной воздух, но я словно перестал замечать окружающий меня мир. Всё моё существование сжалось в крохотную точку, которой был тот день, когда я принял решение. Своё последнее решение. Я не ставил перед собой выбора и, не задумываясь, встал на тот путь, по которому неспешно бреду и по сей день. А ведь, пожалуй, самое ужасное в том, что я ни о чем не жалею.

Время не даст
Максимум сил
Вспомнить всех кого забыл
Но тебя ждет
В холоде стен
Ночь, уснувшая в тебе
И ты нашел
То, что искал
И то, что ты не понимал
В каменном сне
Прожитых лет
Ты нашел ответ

Иногда мне снится, что я всё ещё маленький мальчик, тихо лежащий в своей комнате. Я слышу, как кричат за окном люди, слышу, как падают на землю их окровавленные тела, чувствую запах их крови, запах их слёз, запах их страха. И мне тоже страшно. Я лежу без движения и слышу, как в темноте ночи идет ко мне моя смерть. Я слышу, как капает из крана вода в ванной, слышу, как тикают часы синхронно с ударами моего напуганного до предела сердца и все эти звуки сливаются в звук шагов, которые подобно громовым раскатам прорезают тишину коридора. Я вижу, как приоткрывается дверь, и зажмуриваюсь, не в силах посмотреть в лицо своей смерти. Я чувствую прикосновение тонких пальцев к моим волосам и вздрагиваю, услышав шепот брата:
- Ты должен ненавидеть, если хочешь обрести силу…
Я просыпаюсь, вытираю со лба пот, понимая, что это лишь кошмар, что это всё неправда. Теперь уже неправда.
Брат. Я ненавидел. Но стал ли я силён? Мои руки в крови невинных людей, в моих глазах чужой «Шаринган», а чернее моей души, пожалуй, только тлеющие угли моего сердца. Это и есть сила?
Где-то закричала неизвестная мне ночная птица, и я безразлично уставился на звездное покрывало над моей головой. Наверное, мне стоило бы подумать о чем-нибудь сентиментальном в такую чудесную ночь, например, о том, как там братишка на небе, как там Наруто и Сакура, но прошлая жизнь словно исчезла. Мне нет дела до бывших друзей, мне нет дела до их чувств, только образ брата иногда встаёт перед глазами, окровавленный, полупрозрачный, преданный, обманутый, использованный и выброшенный за не надобностью, как вещь. Я отомстил, но теперь всё чаще сомневаюсь, что это была месть, что это была именно та месть, которую я должен был совершить. Но теперь я понял свою истинную цель. Теперь я понял, для чего Итачи сохранил мне жизнь.

Ты забыл, уходя даже то, что знал
И не те вспоминал слова
Ты кричал в стороне им о чем - то своем
Только все это было зря
Не всегда виноват тот, кто просит простить
И не каждый смотрит в глаза
Ты хотел для себя сразу все изменить
И начал свой путь с нуля

Сколько себя помню, все почему-то всегда хотели меня спасти. Сначала Итачи спас меня от смерти, пожертвовав собой. Затем этот идиот Наруто пытался вернуть меня на «путь истинный». Ещё позже глупая Сакура вздумала спасать меня от тьмы. Словно я какой-то слабак. Чувствую, как раздражение охватывает меня, накрывает, словно цунами, заставляет кровь кипеть. Пальцы до хруста сжимаются в кулак. Я убью их. Я уничтожу всех, кто счастлив под мирным небом, которое подарил им Итачи ценой своей жизни. Сотру с лица земли каждого, кто смеет смеяться, кто смеет быть радостным и беспечным, каждого кто встречает новый день с мыслью, что его жизнь имеет хоть какой-то смысл. Ничтожества. Жалкие, никчёмные, ни на что не способные. Сжимаю челюсти от ярости и слышу, как по-волчьи щелкают мои зубы, слышу их скрежет, чувствую, как лицо сводит от напряжения. Пусть этот день станет последним в моей жизни, но даже если мне и суждено умереть, я сделаю всё, что бы забрать собой побольше счастливых улыбающихся тварей.
Смех. Хриплый булькающий смех вырывается из моего горла, и я падаю на влажную от росы траву, захлёбываясь, хохоча, как ненормальный, как безумный. Грудь сдавило и на секунду стало нечем дышать. Приятное предвкушение предстоящей бойни смазал взявшийся из ниоткуда образ Удзумаки. Светлый, чистый, непорочный.
- Ты всё ещё надеешься стать Хокаге? – прорычал я и оказавшаяся в моих руках в мгновение ока катана, рассекла ночной воздух. Образ исчез, но его тут же сменил другой. Нежный, теплый. Сакура…
- Ну а ты, должно быть, всё ещё надеешься, что я полюблю такую слабачку как ты? – я презрительно фыркнул, но полупрозрачное лицо перед моими глазами лишь улыбнулось. Теперь их стало двое. Они смотрели на меня, как смотрят на провинившегося ребенка – снисходительно, с насмешкой. А потом они ушли. Я видел их удаляющиеся спины.
- Давайте, валите… - пробормотал я и усмехнулся. – Я уничтожу тебя, Наруто. Я уничтожу тебя, Сакура. Я порву ваши мечты…

Порвали мечту
Порвали мечту
Такие тупые, что хочется выть
А небо такое, что можно убить,
Никто не заметит, когда я начну

Пожалуй, мне стоило бы отметить, что рассвет сегодня необычайно красив и тяжелые кровавые облака необычайно символичны. Но мне не интересна красота природы. Я смотрю на свои руки, красные в свете восходящего солнца, и, дрожа от удовольствия, представляю их обагрёнными кровью жителей деревни Листа. Представляю, как хлюпанье катаны, рубящей их тела, разносится тяжелом воздухе реквиемом, как они кричат и стонут от боли, как разбегаются в страхе. Запомни, Коноха, этот рассвет, потому что он последний. Суйгецу, кажется, сказал, что я полный придурок, раз решил напасть на скрытую деревню в одиночку. Но это мой выбор, моё решение, моя месть. Последний из Учих наносит последний удар. Это даже забавно.
Нет смысла больше медлить. Поправляю катану. Делаю шаг. Последний шаг на моем пути в ад.
На входе стояли двое. Одно движение – и сталь катаны испачкана кровью. Кто-то вскрикнул. Я развернулся и пустил огненный шар в стоящий поблизости дом. Он моментально вспыхнул, словно щепка, изнутри послышались крики. Из пылающих недр начали выбегать люди, горящие, кричащие, тающие, словно воск.
Меня окружают люди из АНБУ. На лице не отображается ни одной эмоции, но в душе я ликую. Шаринган полыхает в моих глазах сумасшедшим огнем, и никто из шиноби Листа не решается подойти. Вижу, как в мою сторону бежит Неджи. Рядом с ним Хината. Немного позади Ино. Прикрываю глаза ровно на сотую долю секунды. Холодный расчет, никаких ассоциаций.
Изящным движением начинаю свою пляску смерти, нанося косые рубящие удары всем, кто встает на моем пути. Кровь брызжет во все стороны, её горячие капли попадают мне на лицо, на одежду, я чувствую её вкус, и я дико, непередаваемо счастлив сейчас, кружась в вихре грязи и мёртвых тел под кровавым дождем. Молниеносное движение руки и из горла, подбежавшего ко мне человека, фонтаном брызнула кровь. Его лицо показалось мне смутно знакомым, но я не стал рассматривать хрипящее, медленно оседающее на землю тело. Очередное здание вспыхивает огнём. В очередной раз клинок вонзается в чью-то плоть. Меня окружает кровавое месиво, я танцую, кружусь, вижу, вижу, как проклятая Коноха тонет в море крови, пылает, задыхается. Умирает.
Слышу вдруг, как меня окликнули по имени. Я обернулся, перерезав чью-то глотку. Наруто. Он что-то кричит мне, но я не слушаю. Не хочу слушать. Он плачет, но меня это не интересует. Он твердит что-то про узы, и я уверенно направляюсь к нему. Вокруг Удзумаки вспыхивает чёрное пламя. Оно охватывает его ноги, и он истошно кричит. Мм… просто музыка для моих ушей. Черные языки жгут его, поднимаются выше и… Наруто с тихим хлопком исчезает в облачке дыма. Всё ясно. Клон. Земля под ногами дрогнула и пошла трещинами. Я отскочил, краем глаза заметив развевающиеся на ветру розовые волосы.
Где-то за спиной слышу полный отчаяния рёв и, обернувшись, вижу бегущего ко мне Наруто.
Свет. Он ослепил меня.

Когда я начну
Наполню суровой реальностью сон
Когда я начну
Умоется кровью ваш Вавилон
И каждая тварь
От солнечной правды будет стонать от боли
И выть, когда я начну конкретно мочить.