Потрошитель. Глава 1

Колючий ветер бросил в лицо еще одну порцию мерзкого дождя:
- Да что за!
Злой полуписклявый крик потонул в визгливом смехе мало того, что мерзкого, так еще и насмехающегося, ветра. Придерживая легкий капюшон одной рукой, а второй ловко вцепившись в легкий пакет из соседнего супермаркета, она постаралась еще быстрее засеменить к светло выкрашенному дому, до которого в обычную погоду было "рукой подать". Извергая самые черные проклятья, какие ей только приходилось произносить за всю свою жизнь, Харуно ощущала мрачную удовлетворенность, словно идиотский ветер мог их услышать и опечалиться.
Сотня метров - и мало презентабельная Сакура скинула разноцветный капюшон с безнадежно мокрой головы, одновременно засунув тонкий электронный ключ от подъезда в нужное гнездо. Мерный писк, шуршание хрупкого, дышащего на ладан, пакета, недовольное бурчание в виде остатков самых черных и страшных проклятий, по ее мнению. А потом глубокий сумрак небольшого коридора и мерное, теплое дыханье квартиры.
Довольное урчанье чайника на плите, вновь орущая Харуно после того, как, споткнувшись об тонкую ножку стула, полетела на пол с кружкой горячего чая и разбитым сердцем от осознания того, что так и не успеет узнать, любит Хуан Мерри или нет. Чертов мексиканский сериал, от которого впечатлительная Сакура любила пускать сентиментальные слезы в потрепанную диванную подушку.
Чертов Хуан со своей тупой Мерри.
Кое как поддерживая правой рукой ошпаренную и жалостливо скрюченную левую, она, ругаясь уже не матом, а, как она считала, элегантно и изысканно, вышла в коридор и, толкнув тяжелую дверь плечом, отправилась на лестничный пролет выше. Там, в квартире номер 187, жила главная интеллигенция разношерстного подъезда: благосклонная и достойная Инари-сама со своим чертовым сынком, которого нужно было называть не иначе, как Саске-сан. Чертов Саске-сан, как и его мать, был вполне неплохим и до беспредела скромным хирургом, каждый день исправно волочившим свои длиннющие ноги в маленькое и чистенькое здание пригородной больницы. Как и пылкий Хуан из обожаемого всей округой сериала, Саске-сан был так же обожаем и почитаем все той же женской половиной населения. Втихую, конечно. В отличии от все того же пресловутого героя дешевого сериальчика, звезда местной больницы разговаривал мало, держал себя сдержанно и холодно, но благовоспитанно, как и подобало сыну своей матери.
Вот почему обычно отъявленная на ругательства Харуно в пределах своего подъезда всегда старалась держать себя с достоинством и честью, исправно переодевая застиранную и растянутую, но такую пылко любимую, ночнушку на милое, как она считала, платьице каждый раз, как собиралась забежать к соседке по лестничной клетке за солью. Выходя на широкий балкон, Харуно элегантно щелкала дороженной зажигалкой и затягивалась тонкой сигаретой, с печальным девичьим придыханием выискивая в темном дворе вечно спешещую высокую фигуру, которой только в "Спасателях Малибу" можно было играть. Спасателя, разумеется. С Сакурой в главной роли.
Изысканные ругательства закончились на восьмой ступеньке, поэтому Харуно предпочла благоразумно помалкивать, когда здоровой рукой стучалась в красивую дверь соседей. Ждать себя по ту сторону никто не заставил, едва ли не сразу тонкая дверь приоткрылась.
- Сакура? Какой сюрприз, моя дорогая, что такое?
Инари стояла в теплой домашней одежде и крайне приветливо улыбалась сконфуженной соседке. Харуно постаралась выдать улыбку в ответ, но, наверное, от боли смогла только оскалиться. Легкое удивление в глазах соседки заставили Сакуру покраснеть.
Вот дура.
Вечно у нее все через одно место.
- Инари-сама, прошу простить, но, я обожгла руку, вроде ничего серьезного, но ехать в больницу... страшного ничего, но вдруг... может вы...
Исчерпав свой обычно богатый словарный запас, смущенная от собственной тупости Харуно протянула вперед обожженную руку, словно та могла взволнованно все объяснить врачу.
Около двух секунд соседка смотрела на скрученную конечность, а потом с деловым тоном отступила и, призывно махнув в квартиру, попросила Харуно войти.
Жилище такое же, как и у нее. Все тот же небольшой коридор и вполне просторная кухня. Только здесь были высокие стулья, а не те коротышки-убийцы, которые Сакура после травмы клятвенно пообещала расчленить и сожрать одного на глазах другого. Приглушенный свет, мерный гул холодильника, скромная, но стильная мебель и чистота, которую неряшливая, но отчаянная Харуно никогда в жизни не смогла бы добиться.
Взгромоздившись на один из стульев, девушка смиренно протянула больную руку и стала ждать врачебного чуда. Тихо звякали какие-то склянки, пахло чем-то медицински противным. Но низкий и спокойный голос хозяйки дома настраивал на особый лад, пока та колдовала над ее рукой. Погода, политика, здоровье, планы на выходные - вполне непринужденные соседские беседы. Не хватало только купальника на Сакуре, халата медсестры на Инари и того самого крутого спасателя Малибу, яростно трясущего руками и клятвенно обещающего возмездия за оскорбленную Сакуру.
Наблюдая за умелой работой рук Инари, Сакура невольно покраснела от таких мыслей, стараясь не хихикнуть. Последнее не получилось.
- А? - Хозяйка подняла голову от руки и взглянула на раскрасневшуюся Харуно. Та только испуганно мотнула головой:
- Нет, нет, это так...
Вот дура.
После оказания первой помощи и назидательных наставлений, хозяйка заварила успокаивающий чай и бесповоротно заставила его пить смущенной Харуно. Та в свою очередь быстрыми глотками обжигала горло до беспредела горячей жидкостью и со скрываемым ужасом косилась на часы. Спасатель Малибу должен был придти к восьми, значит, через десять минут. Чертова пунктуальная морда приходит всегда вовремя. А она сидит здесь с веником на голове, одетая в первое попавшееся, но, вроде приличное, тряпье, покачивает худосочной ногой в непонятном тапке и с самым независимым видом попивает чай.
Стрелки часов неумолимо ползли к восьми, а хозяйка с огромным рвением интересовалась жизнью Сакуры. Где та учится, почему живет одна, какую любит слушать музыку...
Хлопнула входная дверь, тишину коридора разрезал тихий звук шагов и в свете кухонный лампы вырисовался Саске, которого непременно нужно было называть "сан".
- Всем доброго вечера.
Легкая, вежливая улыбка, длинные пальцы на сразу поданной чашке с чаем и тонкий, едва уловимый аромат его парфюма.
Когда-то ее подруга старалась искрометно шутить и, в наглую развалившсь на ее кресте и вперив голову в потолок, твердила Харуно о том, что он точно должен пахнуть формалином и трупами. Тогда дело чуть не дошло до эпической драки с истеричными завываниями и выбитыми зубами.
Он продолжал улыбаться и спокойно о чем-то говорить, пока Харуно молча оплакивала свою так и не сбывшуюся малибувскую мечту, продолжая пялиться на его пальцы, обхватившие ровную гладь чашки с таким же вкусным и безумно горячим чаем.
- Да, привезли сегодня. Я не видел, тело сразу отправили к суд мед экспертам. Говорят, что родственники даже не смогли провести с телом более, чем минуту. Ну а зачем, с другой стороны, на месиво не подготовленному человеку смотреть?
Харуно встрепенулась и теперь уставилась в глаза Учихи, даже позабыв свои каноничные правила и фазы девичьего стеснения:
- Неужели маньяк опять объявился?
Саске оторвал взгляд от матери и в свою очередь посмотрел на Сакуру. Та только легонько вздохнула про себя, испытывая дикую нежность к этим темным, спокойным глазам.
- Да, - он слегка нахмурился и, оторвав взгляд от ее лица, уставился на свои пальцы, в которых вертел пустую чашку, - опять.
В просторной кухне повисла задумчивая и устрашающая тишина. В голове Харуно метались испуганные мысли о том, что этот ублюдок вновь запугивает всю округу. Как теперь возвращаться ночью одной? Как не бояться заходить в подъезд и не дрожать от любого постороннего шороха?
Устрашающая тишина словно сдавила ее хрупкое горло стальной ладонью. Учихи перевили тему, стали вновь говорить о погоде, видно, делая все, лишь бы не затрагивать пугающую тему. Сакура продолжала молча пить свой остывший чай.. Однако Харуно, будучи особой крайне впечатлительной, так просто эту тему забыть не могла. В лихорадочных мыслях буйствовал огромный, мерзко хохочущий мясник с огромным окровавленным ножом.
Саске внезапно повернул к ней голову:
- Так что с твоей рукой?
Она коротко улыбналась, опустила глаза и впустую чашку, и...
Поняла, что забыла закрыть дверь.
Чудовищный мясник.
Открытая дверь.
Несчастная и слабая Сакура.
Харуно подскочила, как ошпаренная,дико уставившись на любезную семью. Те, по-видимому, попытались ответить ей таким же взглядом. Неся какую-то околесицу и бочком перебираясь в коридор, она поспешила покинуть соседей. Еще не хватало Саске узнать, какая она растяпа!
В дверях Сакура запнулась и едва не полетела несчастной головой вперед, если бы Учиха не успел схватить ее за предплечье. Красная и нескончаемо извиняющаяся за свою неуклюжесть перед улыбающимся соседом, она, в конце-концов, поспешила вниз, клятвенно обещая себе прийти домой и сразу утопиться в ванной.

Когда за надоедливой девчонкой, наконец, захлопнулась дверь, она поспешила содрать приветливую улыбку с лица. Небрежно закинув чашку Харуно в раковину, Инари выключила свет, полностью лишив небольшую квартиру какого-либо освещения.
Села на стул, вернувшийся Саске сделал тоже самое. В свете уличного фонаря блеснула пачка сигарет, огонек от зажигалки на секунду осветил зверски искаженные лица. Задранные в потолку головы и тонкие струйки дыма.
- Опять? - Ухмылка поползла по уродливо изогнутым губам.
- Угу. - Радостный оскал в ответ и очередная порция сизого дыма к потолку.
- С возвращением, хозяин.
Просторная комната захлебнулась мерзким, визгливым смехом. Радостные хлопки слабы рук молча поглотили толстые стены.