Правила доброго зла (окончание)

Глава 5: Конец. 

Здравствуй, мой друг, я тебя отпускаю.
Давай улыбаться, давай не сдаваться.
Новое утро наступит, я знаю.
Давай улыбаться, давай не сдаваться.

© Без Билета

Саске увидел Наруто ещё издалека. Он шёл как-то странно, словно ему было сложно делать шаги, поэтому Учиха поспешил к нему на встречу.
Узумаки выглядел так, будто бы по нему пробежало стадо испуганных слонов. Весь побитый и помятый, он плевался кровью, но упорно шёл вперёд.
— Что случилось, Наруто? – Саске не мог понять, во что ввязался этот взбалмошный идиот. – Кто это сделал?
Учиха обнял блондина за талию и положил его руку себе на плечо, от чего тот скривился:
— Больно.
Решение пришло мгновенно.
— Пойдём ко мне, обработаем твои раны, — увидев, что Наруто мотнул головой в знак отрицания, Саске поспешил добавить. – Моя мама была медсестрой когда-то. Давай, пойдём.
И он уверенно потащил блондина в сторону своего дома. Наруто не сопротивлялся, просто потому что физически не мог этого сделать. Да и дом Учихи был гораздо ближе, чем ближайшая больница. А Джирайя совсем не обрадуется, если ему придётся плестись в больницу за своим воспитанником.
Мать Саске оказалась очень милой женщиной. Она не задавала лишних вопросов. Но трепетные, нежные прикосновения ясно говорили о том, что Микото очень переживает за Наруто, тем более, что её сын представил своего гостя, как друга. В последнее время Саске отдалился от всех и не так уж и часто приводил друзей домой.
Там Наруто более или менее пришёл в себя и даже пытался если не смеяться, то улыбнуться в кружку ароматного чая, приготовленного заботливыми руками хозяйки дома. Саске так и не добился вразумительных объяснений о том, что произошло. На все расспросы Узумаки либо отмалчивался, уходя куда-то в себя, либо пытался сменить тему. В конце концов, Учиха решил не расстраивать своего возлюбленного, а просто уткнулся носом в его плечо.
Так они просидели до тех пор, пока за окном не начали опускаться сумерки. И всё же, несмотря на внешнее спокойствие Наруто, Саске понимал, что внутри Узумаки полыхает огонь. Мысленно он перебирает тысячи вариантов, складывает внутри какой-то паззл, сплетая нити мыслей в один целостный клубок. С головой его выдавал рассеянный взгляд и нервно закушенная губа.
И тогда Учиха впервые испугался того, что не понимает, не знает, о чём думает Наруто. Ещё сильнее его напугало то, что Узумаки отказался от предложения проводить его. Он хотел настоять, но боль, мелькнувшая в синих, за вечер потускневших глазах, заставила Саске замолчать.
Когда Наруто пришёл домой, Джирайя спал. Его храп громогласно раздавался в доме, отражаясь от стен. Уставший, измотанный Узумаки не раздеваясь, лёг на кровать.
На следующий день Гаара не появился в школе. Наруто волновался. Мало ли что могло случиться. Класс толпился у кабинета, хотя звонок прозвенел минуты три назад. Хатаке Какаши, у которого их класс, стоял первым по расписанию от чего-то опаздывал. Когда же он пришёл, класс недовольно переместился внутрь кабинета.
Урок начался, а Гаары всё не было. Узумаки нервно перекатывал ручку в тонких пальцах, а Учиха Саске пристально следил за его реакцией.
— Староста, кого сегодня нет? – прозвучал обычный в этих случаях вопрос.
Хьюга Неджи встал со своего места, чтобы помочь классному руководителю отметить отсутствующих.
«Неужели, он не придёт? Может, опоздает только на этот урок?» — беспокойно ёрзал на своём месте блондин. Без поддержки Гаары он чувствовал себя неуютно. Словно он остался один на один с бесцветным миром.
— Гаара Пустынный, — ворвался в его сознание ровный голос Неджи.
— Гаара больше не будет учиться в нашей школе, — сказал Какаши, подняв глаза на класс. – Гаара переезжает в другой город.
По классу пронёсся вихрь удивления. Ребята все, как один начали галдеть, обсуждая новость. В этом шуме потонул хруст сломившейся напополам руки – это Наруто слишком сильно сжал пластмассовый корпус.
«Гаара больше не будет учиться в нашей школе. Гаара переезжает в другой город», — слова звучали в голове, перекрывая даже звон в ушах. Как это он переезжает? Как это больше не будет учиться? Этого не может быть!
— Какаши-сенсей, — Узумаки, как ужаленный подскочил со своего места. – Можно выйти?
Хатаке приподнял бровь.
— Выйти? Наруто, урок только начался. У тебя что «недержание»? – нельзя было сказать, что учитель не иронизировал.
В любой другой ситуации Наруто бы вспыхнул. Ещё и ребята посмеиваться начали. Но сейчас ему было всё равно.
— Какаши-сенсей, —еще раз спросил он.
Саске тревожно глянул на блондина, понимая, что тут что-то не чисто.
Хатаке пожал плечами.
— Иди, если тебе так не терпится.
Узумаки, как угорелый понёсся в сторону двери. За закрывающейся дверью послышался шёпот напополам со смехом. Скорее всего, это звучало в адрес просьбы Наруто о «туалете», только вот герой их шуточек побежал совсем в другом направлении, он бежал в вестибюль, мимо раскричавшейся старухи-вахтёрши, мимо дверей, вперёд, по знакомой улице, ведущей к дому Гаары. Не обращая внимания на боль, которую приносило каждое движение, он быстро сокращал расстояние между ним самим и желанной целью.
Если он думает, что ему удастся вот так вот легко от него отделаться, то он очень ошибается. Что этот рыжий придурок себе там навыдумывал?! Нет, Наруто не отпустит его просто так. Вот так легко он не сдастся!
Почему он ни слова не сказал о том, что они собираются переезжать? Что за фокусы вообще?!
Уже подбегая к дому Гаары, Узумаки где-то шестым чувством понимал: он опоздал. Но всё равно подбежал двери и принялся колотить в дверь, что было силы. Увы, его опасения оправдались, в доме никого не было. Заглянув в окна, Узумаки убедился, что семья съехала.
— Ты чего расшумелся? – из соседнего дома вышла на крыльцо пожилая женщина. – Уехали они. Уехали.
— Бабуля, а как давно они уехали? – с надеждой спросил Узумаки.
— Да сегодня с утра. Полчаса назад где-то.
Синие глаза расширились от удивления. Не медля ни секунды и даже не поблагодарив любопытную старушку, Наруто побежал в сторону остановки. Он ещё может успеть, может успеть их догнать!
Минуты три он ждал автобуса. Сердце колотилось, словно бешенное, отдаваясь ударами где-то в горле, пока Наруто рассеянно рассматривал пейзаж, проносившийся за окном. Здание вокзала показалось ему огромным чудовищем, раскинувшим своё тело на многие метры. Тряхнув золотоволосой головой, парнишка выбежал из салона автобуса на асфальт. Оглядевшись по сторонам в поисках красноволосой головы, Узумаки убедился, что его друга нет поблизости, и устремился в здание вокзала.
В зале ожидания было многолюдно. Тяжело дыша, Наруто еле удержал равновесие, скользя по скользкому полу. Люди с любопытством оглядывали влетевшего в помещение, взмыленного блондина, который смотрел словно бы поверх их голов в поисках своего старого друга.
Знакомого лица нигде не было видно. Где-то внутри начал клубиться холодный страх: а вдруг опоздал? Вдруг уже поздно?
Но ноги упрямо несли его вперёд, мимо прохожих, на платформы. Понадеявшись на отличное зрение, Наруто потянулся к перилам на мосту, разглядывая людей с высоты. Отсюда, сверху они казались крошечными. А зелёные тела поездов и вовсе были похожи на змей.
Оттуда-то он и увидел Пустынного. Худой, длинный, он стоял чуть поодаль от своей блондинистой сестры и угрюмого брата, а рядом с чемоданами он казался ещё более тонким и прозрачным. Гаара совсем не выглядел счастливым: он печально склонил голову, глядя куда-то в асфальт.
Сердце Наруто радостно трепетало, когда он сбегал вниз по длинной лестнице. Казалось, эти проклятые пролёты никогда не закончатся. Но вот он бежит по платформе, не разбирая дороги, вперёд, вперёд, к этому рыжему придурку. Господи, как же Узумаки хотелось приложить этого идиота обо что-нибудь!
— Гаара!
Рыжий вздрогнул, выныривая из мира своих грёз и замер. Пальцы рук дрогнули.
— Наруто?
— Гаара, идиот, ты, что это учудил? Почему ты мне ни черта не сказал, сволочь ты неблагодарная? – Наруто через силу улыбался, но в уголках синих глаз появились предательские слезы, готовые вот-вот пролиться на землю, повинуясь закону притяжения.
Нужно ли говорить, что Пустынному было сложно смотреть на страдания, которые он приносит своему другу?
— Наруто, я… — Гаара замолчал, сглотнув комок, застывший в горле. Говорить он не мог, глотку поразил спазм, щекоча чувствительное нёбо.
Но Узумаки уже было не остановить.
— Ты что о себе думаешь?! Думал сбежать от меня, ничего так и не сказав? Хотел уйти и даже не попрощаться? – слёз сдержать так и не удалось, они то и дело скатывались по щекам, воздух не желал вдыхаться в полном объёме. Наруто задыхался, задыхался в своей обиде. – Да что ты о себе возомнил, придурок хренов?
Гаара изумлённо слушал слова, вылетающие из блондина вперемешку со всхлипами, и боролся с желанием подойти и обнять своего единственного друга. Его друг, его единственный друг сейчас дрожал от обиды, чувствовал себя обманутым, преданным, и он был тому виной. Он всегда приносил людям только боль. Вот почему он никогда ни с кем не сходился близко, вот почему никогда и никого не подпускал к себе.
— Ну что ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь!!! – вскричал Наруто и, не сдержавшись, обнял Гаару, так, что у того дух захватило.
Крупная дрожь била тонкое тело Узумаки, судорожное, горячее дыхание опаляло шею Гаары, а пальцы намертво вцепились в футболку. Пустынный же и не думал его отталкивать. Он с готовностью обнял друга, зарываясь пальцами в золотистые волосы, как всегда тайком мечтал.
— Прости меня, — шептал он, успокаивающе поглаживая Наруто по спине. – Прости. Я не хотел делать тебе больно. Тогда на заводе… я не должен был так поступать, это всё моя вина.
— О чём ты говоришь, ты ни в чём не… — попытался запротестовать Наруто.
— Нет, Наруто, выслушай меня. Я тогда не сдержался и наговорил тебе кучу гадостей. Я правда не хотел этого. С самого начала я знал, что однажды не сдержусь и сделаю тебе больно. Мне не стоило общаться с тобой, я…
— Гаара, что ты такое говоришь? – Узумаки чуть отодвинулся, не верящим взглядом окидывая лицо Пустынного.
— Я знаю, что я говорю, Наруто! Тебе нужно было оставить меня ещё тогда, когда я убежал от тебя. А ещё лучше не защищать меня от тех мальчишек! Ты не понимаешь! Я всегда делаю больно тем, кого люблю. Наруто, тебе лучше держаться от меня подальше! Уходи, уходи, Наруто. Пожалуйста, уходи…
Ошарашенный блондин отступил на пару шагов, мотнув головой в знак отрицания.
— Уходи, убирайся отсюда! Уходи и не смей больше ко мне приближаться! –закричал рыжий, оборачиваясь, чтобы уйти, но Наруто не дал ему сделать. Он крепко обнял его руками, не давая двигаться с места.
— Не уходи, пожалуйста, не уходи, — прошептал он, уткнувшись носом куда-то в плечо.
Ну, разве мог Гаара после этого уйти? Нет, не мог. Даже если бы и хотел, не сделал бы и шагу – ничего не вышло бы. Наруто хочет, что бы Гаара остался, хочет, что бы он был рядом с ним. Почему же он стоит и ничего не делает? Почему он просто стоит и, закусив губу, касается рукой сомкнутых на груди ладоней?
Гаара вопросительно глянул на сестру. Та пожала плечами.
— Наруто, пойдём, — Пустынный осторожно высвободился из судорожного захвата и обернулся к расстроенному Узумаки.
Гаара схватил блондина за руку и мягко повёл в сторону выхода. Он решил, что лучше всего будет поговорить с Наруто вне здания вокзала. Немного времени у них ещё есть.
Они вышли на дорогу и встали рядом с остановкой. Отсюда на автобусе можно было добраться до дома Узумаки.
— Наруто, послушай меня. Мы давно уже хотели переехать. Брату здесь работы не найти, ты же знаешь. Мы решили попытать счастья в другом городе. Мы должны были уехать чуть позже, но после вчерашнего я… закатил истерику и… И попросил уехать сегодня же. Нам чудом удалось заполучить билеты. Наруто, если хочешь, я буду тебе писать, слышишь? – Гаара с надеждой посмотрел на друга.
Тот слабо улыбнулся.
— Значит, ты всё-таки будешь мне писать? – синие глаза глядели куда-то мимо Гаары. – Какой же ты дурак, Пустынный, — горькая улыбка шевельнула его губы. Затем взгляд вновь приобрёл осмысленность. – Ну, значит, так тому и быть. Только пиши мне почаще.
Наруто как-то странно пожал плечами, но из глаз его уже не текли слёзы, а голос окреп. Гаара наконец почувствовал себя спокойно, словно они только что перешагнули через какую-то невидимую грань.
— Конечно, буду, — мягко улыбнулся Гаара. Он хотел обнять друга. Не так как до этого, а обнять по настоящему, от всего сердца, вылить в это касание всю свою нежность к этому золотоволосому существу, но ему не удалось этого сделать, потому что в следующее мгновение его настиг удар.
— Это ты, ты избил вчера Наруто! – вскричал Учиха Саске, отправляя противнику следующий удар. – Отойди от него, мразь ты поганая!
— Саске, стой, подожди!
Но Саске и слушать не хотел. Он раз за разом наносил несопротивляющемуся Пустынному удары.
— Думал, я не догадаюсь? Думал, безнаказанно от меня уедешь?
— Саске, прекрати! – Наруто бросился к Саске, чтобы задержать его руку с занесённым кулаком. Он видел, что лицо Гаары залито кровью, и не мог этого стерпеть. Но Саске одним движением оттолкнул Узумаки куда-то в сторону.
Только потом, услышав пронзительный визг колёс, Учиха понял, что толкнул Наруто на проезжую часть.

Эпилог.

А есть ли на свете цветы, что не вянут?
Глаза, что на солнце глядят и не слепнут?
И есть ли на свете те дивные страны,
Где нимбы не гаснут, где краски не блекнут?

© Fleur

Здесь всегда тихо, но даже в беспокойном шуршании листьев слышится его звонкий голос, в осторожной ласке ветра чувствуется его прикосновение, и тогда начинает казаться, что в воздухе витает его лёгкий, ненавязчивый запах. Где-то в груди замирает, наливается нежностью тугой комочек мышц . Ещё мгновение и золотоволосая голова вот-вот покажется из-за поворота, и всё окажется страшным сном. Синие глаза лукаво стрельнут из под ресниц, тёплая рука схватит и потащит прочь от этого тухлого места, пропахшего сыростью и травой.
Но где-то в тишине раздаётся крик вороны, и Гаара вновь возвращается в реальность. Перед ним стоит ухоженная могильная плита. Глубокие рытвины складываются в два печальных слова, от которых разрывается сердце: «Узумаки Наруто».
Он уже давно не винит Саске в смерти своего лучшего друга. Привычка заставляет приезжать сюда каждый месяц из другого города. Раз в месяц он вырывается, выпадает из бешеного ритма города сюда, где всё так тихо и безмятежно. Где не нужно ничего говорить. Можно просто стоять и думать. Не важно, о чём. Главное, что рядом с Наруто.
Саске приходит сюда чаще. Почти каждый день. Сидит, уставившись в никуда, и курит. Иногда они встречаются. Молча проходят мимо, расходятся в разные стороны. Только вот от общей боли не убежишь, только вот чувство вины всё ещё стягивает грудь тугим кольцом, а стыд горит, расползается по шее и ушам. И шум в ушах становится громче, и мир начинает вертеться в дурном хороводе. Учиха тяжело стонет, зажимая виски руками, цепляет взглядом две яркие синие точки: глаза с немигающей фотографии, но удержаться в реальном мире всё равно не удаётся.
Только когда на плечо ложится тёплая ладонь, Учиха обнаруживает себя сгорбившимся в три погибели над холодным надгробьем.
— Не думай об этом. Он уже давно простил тебя.
В голосе Гаары звучит горечь и сочувствие. А Саске и не сомневался в том, что Узумаки его простил. У него было слишком доброе сердце. Он знает это, потому что ночью видел сон: он опять был рядом с Наруто. Вдыхал его запах, целовал его волосы. Тогда-то во сне он сказал Учихе всего одно единственное слово: «прощаю».
Только вот беда, сам себя Учиха простить не в силах.
_________
* «Впитывая православие и правила доброго зла» – слова из песни группы KREC