Приятно познакомиться. Бог. Глава 2 "Мания величия"

- На колени, смертные! – раздался громоподобный голос.

И повисла гробовая тишина...

Взгляду находящейся в культурном шоке девушки, предстал высокий, необычной внешности молодой парень, на вид не намного старше ее самой. В его жгучих красных, как артериальная кровь, волосах играли последние блики уходящего солнца, которое сонно выглядывало из-за щелки между голубыми в золотистую тонкую полоску шторами. На его высоком лбу красовалась такая же ярко-красная, как и его локоны, татуировка: иероглиф, обозначающий любовь. Большие светло-бирюзовые глаза были подведены черным карандашом, а под ними вырисовывались темные круги - след бессонных, напряженных ночей. Стоял он в позе, которую можно было бы описать одним единственным словом - величие. Его подбородок был высоко вздернут, руки сложены на груди, а взгляд красноречиво оповещал всех присутствующих о том, что они - обычные букашки, а он - властитель сего грешного мира.

- Сакура, - неожиданно шикнул главврач и настойчиво потянул ее за длинный рукав белого халата.

Харуно перевела удивленный взгляд на Орочимару-сенсея, который уже стоял на коленях в приветственном поклоне и с настойчивостью бульдозера дергал ни в чем неповинный рукав. Девушка вскинула тонкие брови и снова посмотрела на высокомерного парня. Тот бросил на нее такой взгляд, от которого она, чисто теоретически, должна была выпасть в качественный осадок. Но упрямая медсестра продолжала смело смотреть прямо в глаза "Всевышнему", пока главврач, уже забыв о всяких приличиях, резко не потянул ее за руку, усаживая рядом с собой.

- Мы приветствуем вас, - прогремел пациент, надувшись, как кипящий самовар. – Вы можете огласить свою просьбу, смертные.

Сакура, сидя сейчас на коленях подле немного нервно похихикивающего главврача, все еще пребывала в шоковом состоянии. Да, такого она, пожалуй, еще не видела.

Да и что еще за смертные? Он что, возомнил себя Богом?!

- Подданным не пристало молчать. Огласите же свою просьбу самому милосердному и прекрасному из всех ныне правящих на Олимпе Богов!

Кажется, ее догадки оказались верны. Этот паренек не просто страдал манией величия, а замахнулся на сам Олимп. Все-таки интересно, кем он себя так наивно считал: Зевсом или Аидом?

- Эм, - начал "оглашать свою жалкую просьбу" главврач, кидая на Сакуру предупреждающие взгляды, мол, молчи и не показывай, что ты вообще тут есть, - ваши верные слуги приветствуют вас, о покровитель небес и владыка всея земли.

Бедная Харуно, не ожидая от врача такого красноречия, поперхнулась смехом, но вовремя закусила губы, дабы не разбудить праведный божий гнев.

- Да-да, продолжай, мы слушаем тебя, - возгордился "божок", поворачиваясь боком и принимая позу Юлия Цезаря.

- Эм, ваши покорные слуги будут оберегать Ваше Вел... эм... то есть самого величественного и благодатного бога со времен сотворения жизни на земле и... эм... охранять его покой, - неуверенно и сбивчиво закончил, наконец, Орочимару-сама и тяжело вздохнул. Не хватало только театрально вытереть пот со лба, чтобы завершить сцену о тяжелейшей и неблагодарной работе специалиста по человеческой психике.

Сакура, внимательно слушая всю эту браваду, в мыслях уже давно каталась от смеха, но внешне оставалась относительно спокойной. На пациента девушка старалась честно не смотреть, не только потому, что боялась заработать кару небесную, скорее потому, что все-таки зарплата ей была важнее, нежели интерес к причудливому поведению очередного больного. Вздохнув, молодая особа перевела взгляд на более безопасное место, а именно - на стену, что была рядом с ней, и заметила вблизи еще одного человека. Им оказалась молоденькая и поразительно миленькая девушка с длинными, густыми, темно-синими волосами, практически прозрачными с легким оттенком черники очами, смущенной улыбкой и легким румянцем на припухлых щеках. Но девушка эта ей не понравилась сразу, ибо вот про таких и говорят: "В тихом омуте черти водятся". А Сакура на дух не переносила россказни о всякой нечисти и не хватало, чтобы еще из этого божьего одуванчика выползла вскоре собственница с задатками стервы.

В свою очередь, эта самая святая невинность с явным гастрономическим интересом оглядывала розововолосую медсестру, плавно переходя с лица на фигуру и обратно, словно оценивала: годится она в соперницы или нет.

"Ну нет, ты просчиталась, милая. Мне по горло хватает одного душевнобольного с манией преследования, а об этом божке ты уж сама как-нибудь позаботься".

Пока Харуно увлеченно раздумывала над тем: ждет ли ее "приятный во всех отношениях" разговор с дамой, влюбленными глазками поглядывающей на рыжеволосого психа, или она все же пролетит из-за своей не сильно привлекательной внешности, - этот самый псих неожиданно, крайне неожиданно, ничком, как мешок с картошкой, повалился наземь. Слава богу - не ему конечно - рядом как раз стояла кровать.

Его спутница, издав испуганный возглас, бросилась к возлюбленному и заботливо потрясла того за плечо, изредка поглядывая на Орочимару-сама, который, кстати, уже перестал кланяться в ноги и отряхивал черные брюки. Сакура тоже решила, что этап поклонений пройден, и можно уже начать разбираться в болезни бедного, а может, и не совсем, парня.

Что-то прокряхтев, он приоткрыл бирюзовые глаза.

- Вы в порядке? - с наигранной заботой поинтересовался главврач, подходя к пациенту.

Наверное, цирк окончен, палатки свернуты, клоуны уехали, а вот Сакура осталась, и ей сейчас как-то совсем расхотелось смеяться, ибо у нее появилась такая маленькая догадочка, почему Орачимару-сама решил в кои-то веки лично познакомить ее с больным.

- Да, спасибо, только голова немного побаливает, - ответил парень хриплым, но уже вполне нормальным голосом.

Он осторожно отодвинул от себя девицу, которая кудахтала над ним, как курица над цыплятами, и оглядел комнату, на мгновение остановившись взглядом на притихшей Сакуре.

- Я вас познакомлю, - догадался главврач. - Харуно Сакура - наша практикантка, но очень способная. Сакура-сан, это пациент, о котором вы будете заботиться и всячески содействовать его выздоровлению, - Собаку но Гаара. А эта прекрасная молодая особа - хорошая подруга больного - Хьюга Хината, если не ошибаюсь, - сенсей говорил таким приторным голоском, что Сакуру затошнило. Он так же разговаривал, когда сообщал новости из Западной, типа "в больнице произошло ЧП: пациент съел обивку со стен и чуть не подавился", обычно после таких фраз следовал адский смех.

Да, жутковато.

- Приятно познакомиться, - также слащаво, каким был голосок у главного, улыбнулась подруга пациента. Сам же он никак не отреагировал, сотворив из своего лица нечто напоминающее "кирпич".

- Взаимно, - ответила медсестра, приветственно наклонив голову.

- Что ж, пока, прошу, располагайтесь. Хината-сан, приемные часы закончатся через полчаса. А мы с Сакурой-сан удалимся. До завтра, - подвел итог Орочимару-сама.

На самом деле, ему, скорее всего, просто надоело, и он решил по-тихому слинять, пока не прибыла заместитель главврача Тсунаде-химе, гром-баба, как в тайне ее прозвали во всей клинике.

Когда дверь палаты закрылась с глухим хлопком, Орочимару-сама расслабился и сгорбился, возвращаясь в личину человека, по всем признакам напоминающего змею, гадкую, противную и склизкую.

- Я думаю, ты все поняла, Сакура, - зевая во весь рот, проговорил он. - С завтрашнего дня будешь следить за его состоянием. За списком лекарств заглянешь утром. До свидания.

И без его объяснений медсестра сообразила, что теперь будет личным рабом новоиспеченного божка и, скорее всего, лишится последнего самообладания, которое еще стойко стояло на страже, защищая ее от нервного срыва. Послав к черту все, начиная от курочки-рябы и заканчивая змеиным врачом, девушка отправилась в раздевалку собирать свои скудные пожитки.

Карин, как и ожидалось, где-то шлялась, все остальные уже давно разошлись, поэтому, скинув белый халат и схватив сумку, молодая особа, как птичка, полетела по коридорам, повторяя про себя одно единственное заветное слово, что согревало все ее нутро: "Еда!".

Напевая про себя песенку, значение которой сводилось к поглощению, перевариванию, любованию и всему остальному, что можно делать с какой бы то ни было пищей, Харуно оказалась в просторной приемной, махнула на прощание девчонкам-диспечерам и вышла на улицу, где уже постепенно вступала в свои права хозяйка-ночь.

- Сакура! - позвал ее знакомый голос с парковки.

Девушка прищурилась, пытаясь что-нибудь разглядеть, и вскоре уловила силуэт ее хорошего знакомого. Наруто.

- Я тебя подвезу, - снова крикнул он, завлекающе махая руками.

Сакуре ничего не оставалось, кроме как воспользоваться предложением и доехать до дома в уютной машине, а не в метро, в позе кильки из алюминиевой банки.

- Привет, Наруто, какими судьбами? - поприветствовала она друга, забираясь в теплый салон автомобиля.

Мотор, утробно кашлянув, тихонько зарычал, и машина плавно сдвинулась с места, освещая дорогу желтыми фарами.

- Значит, Карин не сказала, - пробормотал он, переключая передачи и выруливая с больничной стоянки.

- Ты что-то сказал?

- Нет, ничего важного. Как день прошел? - перевел он тему в другое русло.

- Не представляешь, кого нам сегодня доставили! - Харуно начала свой безрадостный рассказ, активно жестикулируя, чем вызывала радостный смех у ее лучшего друга.

За окнами автомобиля стемнело окончательно. Луна желтым глазом подмигивала с высокого небосклона, усыпанного звездами-бриллиантами. Город зажигал свои яркие огни, светясь всеми цветами радуги. И никто не знал, что сегодня встретились два человека, которым предстояло открыть свои сердца и полюбить.

В это же время, когда Сакура знакомилась с пациентом, Карин заканчивала обход. Ноги ее уже не слушались, да и мышцы лица тоже, поэтому, когда девушка заглядывала в палаты к больным, они предусмотрительно с головой укрывались одеялом. Просто Узумаки смотрела так ласково и нежно, как хищник смотрит на свой будущий обед.

Так вот, закончив, наконец, обход и подарив своим видом всем пациентам сюжет для ночного кошмара, уставшая девушка поплелась в комнату отдыха, где располагался холодильник с едой, кофеварка и большой плазменный телевизор. Это, конечно, не родной дом, но лучше, чем ничего.

Комната отдыха встретила ее ярким светом энергосберегающих ламп и бурчанием включенного телевизора. В ноздри мгновенно пробился запах свежего кофе и колбасы. Живот Карин, не видевший хоть что-то съедобное с обеда, громко заурчал, привлекая внимание человека, который развалился на диване и поглощал бутерброды, запивая все это ароматным напитком.

- О, очкастая, дежуришь сегодня? - донеслось до девушки мерзким голосом, напрочь отбивающим весь аппетит.

Фыркнув, она прошла мимо блондина и очутилась в небольшой уборной. С поверхности зеркала на Узумаки смотрела бледная, но все равно злая, как тысяча чертей, фурия. Впрочем, злость ее делала красивее и намного привлекательнее, что уж тут скрывать: глазки блестели красным огнем, на щеках играл яркий румянец. Вот только губы кривил волчий оскал, но он придавал ее образу изюминку, что ли, но уж точно не портил.

Познакомив лицо с холодной водой и прогнав приближающуюся сонливость, она с бодростью антилопы выскочила из уборной и очутилась около Ходзуки. Не успел он и моргнуть, как тарелка с бутербродами была конфискована, а Карин уже варила себе крепкий кофе.

- Эй, - возмутился Суйгейцу, приподнимаясь на диване и ловя взглядом фигурку медсестры, - вообще то, если ты случайно потеряла свои окуляры и не заметила, я тут как бы ел.

- А разве акулы не питаются сырым мясом? - притворно удивилась Карин, предвкушая на языке горьковатый привкус свежесваренного черного напитка.

- Ты хочешь, чтобы я закусил тобой? - поинтересовался он, плюхаясь обратно на свое ложе.

- Боюсь, несварение случится, - девушка почти запищала, когда кнопочка на кофеварке переключилась на зеленый свет и налила себе дымящегося кофе в большую кружку. - Я же о тебе забочусь, земноводное.

- Какого черта ты вообще здесь забыла? Или тебе пересадили ген собаки, и ты приперлась на запах еды? - скривился Ходзуки, понимая, что спокойно проведенная ночь уже прощально машет ему ручкой.

- Какие мы догадливые, - жуя бутерброд, невнятно проговорила она.

- У тебя проблемы с дикцией? - Суйгецу взял пульт и начал бесцельно щелкать каналы, в надежде найти что-то более или менее интересное.

- Уж лучше проблемы с дикцией, чем с головой.

- Ну-ну, комик недоразвитый, смеется тот, кто смеется последним.

- Ну, это мы еще посмотрим, - Карин сейчас было как-то не до этого ублюдка. Она с наслаждением наполняла свой изголодавшийся желудок едой, и поэтому была настроена достаточно мирно.

Когда в животе почувствовалась приятная тяжесть, медсестра взяла кружку с недопитым кофе и расположилась в кресле.

- Эй, земноводное, а почему ты стал невропатологом? - не зная, какая муха ее укусила, поинтересовалась сытая и относительно спокойная медсестра.

Суйгейцу удивился, и от такого шока даже сел, не сводя фиолетовых глаз с Карин. Сейчас она показалась ему немного симпатичной, а не шипящей, как укушенная непонятно куда змеюка, на все что попало и не попало под руку. Девушка, притянув к себе коленки и сжимая кружку обеими ладошками, с прикрытыми от наслаждения глазками отпивала из чашки кофе и немного улыбалась, словно в руках у нее был дар богов, а не обычный напиток из самой обычной кофеварки.

- Хотел быть нейрохирургом, детским, - все-таки ответил Ходзуки, снова переводя взгляд на экран телевизора, где в данный момент совокуплялись богомолы.

После последовала сцена пожирания самца и довольной, впрочем, по ее виду не скажешь, самки. Что-то ему это напоминало...

- Но не сложилось.

- Мозгов не хватило, - хихикнула девушка, откидываясь на мягкую спинку кресла.

- Скорее нервов, - удивительно миролюбиво ответил парень, все еще думая о богомолах.

На самом деле Узумаки была удивлена. Ей казалось, что эта недоразвитая акула с замашками хилого юмориста просто искал место, где можно найти себе подобных - психов то бишь - но никогда бы не подумала, что у него теплилась такая важная и... милая мечта.

- Они же до хера зарабатывают, - неожиданно провозгласил Ходзуки, снова скалясь зубами в хищной улыбочке.

Девушка даже вздрогнула от такого заявления, закатила глаза и невозмутимо посмотрела на него с таким выражением, какое обычно имеют патологоанатомы перед вскрытием трупа.

- Как и ожидалось, Ходзуки, ты в своем репертуаре. Лечить тебе до конца жизни психов, пока сам не станешь одним из них, - подвела итог девушка, поднимаясь с теплого места. - Хотя, - она скептично окинула его взглядом из-под очков и зловеще ухмыльнулась, - ты уже давно один из них.

После этого Карин поставила кружку в раковину и удалилась из комнаты отдыха, представляя, как сейчас растянется на диванчике в раздевалке и забудется прекрасным сном, где не будет порно-актеров и вылезших на сушу обитателей глубинных вод, а именно личностей, так нагло переворачивающих весь ее внутренний мир с ног на голову, мешая установиться там миру и любви.

Сакура уже доедала вторую порцию свинного рамена, как неожиданно для себя отметила, что Узумаки сегодня подозрительно тих и неразговорчив. Прищурившись, она несколько секунд просканировала его серьезное лицо, а затем задала вопрос:

- Тебя покусал немой?

Наруто вздрогнул от неожиданности, выныривая из своих мыслей, и воззрился на заинтересованную в его скромной персоне подругу детства. Сакура нравилась ему всегда, сколько он вообще себя помнил. Парень с самого первого дня их встречи навсегда и бесповоротно влюбился в ее чудные, похожие на первую листву глаза и добрую улыбку. Правда за этим ангельским облачением скрывался далеко не ангельский характер, но так ему нравилось даже больше. Наверное, он все же имел некоторые мазохистские наклонности. Но дело было даже не в этом. Сакура всегда и при любых обстоятельствах оставалось собой, а самое главное - человеком. Она не могла пройти мимо раненого животного и не подлатать его, не могла наблюдать, как обижают слабых, как издеваются, несправедливо обвиняют или бьют. Именно из-за того, что она всегда была рядом с ним, сам Наруто вырос таким, каков он есть и, наверное, именно из-за нее стал адвокатом.

- Эй, Узумаки, я как бы еще здесь, - Сакура помахала у него перед лицом, возвращая с небес на землю.

- Я просто подумал, - засмущался он, отводя взгляд лазурных глаз куда-то вбок, - что уже хочу иметь семью.

- Ого, - удивилась девушка, откидываясь на спинку стула и смотря на друга хитрющими глазами, - а я-то думала, что романтика в твоей голове и не курила.

- Я не об этом, - возразил он, привлекая внимание других посетителей раменной. - Просто, ты же знаешь, что всю свою жизнь я провел с Джирайей, а это подобие дяди крайне тяжело назвать семьей.

Сакура воспроизвела в голове образ извращенного родственника блондина и полностью с ним согласилась. Да, человек пишущий эротические рассказы и практически не вылезающий из женской бани, действительно мало походил на роль родителя.

- Я просто хочу иметь жену, детей, того, кто ждал бы меня вечером с работы и обнимал холодными ночами, - нежно улыбнулся он.

Харуно застопорилась. Хоть Узумаки и был старше ее на три года, но она всегда считала его недоразвитым мальчишкой с лапшой вместо мозгов. Но первые сдвиги случились уже тогда, когда он внезапно решил стать адвокатом и стал же, что самое интересное. А теперь это...

- Ты вырос, Наруто, - практически с материнской нежностью проговорила она, потрепав друга по пшеничным волосам.

- И кто же твоя жертва, а, колись?

- Жертва? - блондин резко залился алой краской и теперь напоминал перезрелый томат. - Неважно. Пойдем, я отвезу тебя домой. Сегодня был такой длинный день...

Узумаки вскочил со стула и, оставив деньги, вышел на улицу. Сакура вздохнула и поплелась за ним, не понимая, почему ее так тревожит настолько резкая смена поведения ее глуповатого и имеющего одну извилину на весь мозг друга.

Почему он так неловко попытался уйти от разговора? Одни вопросы и никаких ответов.

А завтра предстоит еще один сложный день...