Приступ.

В каждом доме есть своя особая черта, отраженная в запахе или звуке. У одних ежедневно вкусно пахнет пирогами, у других же – наполняющим каждый угол сигаретным дымом. У третьих периодически звучит старое бабушкино пианино, у четвертых – дрель и молоток, как знак бесконечного ремонта… А у этих двоих лучшая музыка – звон битой посуды и хлопки пощечин.

Человек ядовито улыбался и приближался все ближе с ножом. И все бы было не так ужасно, если бы это не был ее собственный муж. Пришлось резко открыть глаза. Она оглядела душную комнату и встала с кровати. Это все-таки сон.
- Бридж, где у нас пиво? – кричал с кухни супруг.
Тогда девушка потерла глаза и поняла, что еще только три часа ночи, когда взяла в руки будильник. И она предпочла бы вернуться в свой сон, потому что терпеть унижения от пьяной свиньи на кухне не менее отвратительно.
- Женщина, где пиво?! – настойчиво требовал он. И ей следовало бы поторопиться. Спутавшиеся рыжие волосы лезли в глаза. Откинув копну назад, она поняла, что придется идти. Ведь мясной нож всегда на кухне – мало ли, а сны имеют дурную привычку сбываться. Алан – тяжелый клинический случай мужского эгоизма и творческого кризиса. Писатель особо требовательного к себе жанра – ужасов. Тут она вспомнила, что ее мужчина некогда был обаятельным и привлекательным, не бедным и популярным. И сейчас никуда эти пункты не исчезли. В тот момент, когда нужно появляться на публику – он все тот же загадочный обаяшка. А дома все сюжеты из его головы стали интересными отражениями в ее снах и реальной жизни. Сегодня приступ творческого кризиса. Муза показала средний палец, а банки из-под пива разбросаны по полу. И посреди бардака сидит Он, смотря телевизор и держа еще одну банку с пивом. Поросший щетиной, в грязной клетчатой рубашке, напоминавший сейчас чем-то техасского фермера. Неотесанного и готового в любой момент взять бензопилу. Бриджит осознала страшную вещь: если она не успела, а она на самом деле не успела, и он переместился в гостиную, то сейчас ей не поздоровится. Самый лучший вариант был уехать к маме еще вчера, но этот мерзавец отобрал ключи и куда-то их тщательно спрятал.

Девушка вытерла кровь с губы и снова ощутила, как болят заплаканные глаза от жуткого недосыпа. Она стояла у дверей, бледная и измученная, провожая мужа в издательство. Ее веки опухли и стали напоминать два кусочка резины. А он уже, улыбаясь, делал прощальный жест. Красавец-мужчина! Высокий, хорошо слаженный брюнет с обезоруживающей любую женщину улыбкой.
Оборотень.

Бедный чернорабочий живет от зарплаты до зарплаты, а она живет от книги до книги. Между успехом и… очередным успехом начинается настоящий кошмар, будто в полнолуние, как сейчас. Это ужасное ощущение подступающего к горлу страху от взгляда пары безумных глаз. Он встает и, кажется, одержим чем-то темным, какой-то безумной идеей.
«Ну, неужели эта чертова банка со снотворным осталась в холодильнике?» - в серых глазах был страх загнанной в тупик дичи, которую триумфующий охотник подстрелит прямо сейчас, сделав один контрольный выстрел, вышибающий мозги.

Мужчина допил пиво и бросил измятую банку на пол, резким движением вытерев губы. Теперь он направлялся к ней. Девушка кинулась прочь. Нужно было где-то запереться. С криками она успела добежать лишь до туалета и прищемить разгневанному мужчине пальцы.

Она помнит старые концерты. Эти омерзительные спектакли одного актера после причудливых метаморфоз по принципу «человек-свинья» туда, но не обратно.
- Что я могу сделать? Я не твой соавтор! И не твой друг, который сделал тебе имя, понял меня?
- Заткнись, Брижд, - удрученно сказал он, обхватив голову руками.
- Ты мне каждый раз так говоришь! Прекрати, прошу тебя! – сказала она и отвернулась.
Страшно подумать, как изменились отношения этих двоих за 5 лет совместной жизни. Когда-то они безумно любили друг друга и чувствовали друг в друге небывалую нужду. Они были привязаны, их чувства были крепки. Красота рыжей ундины свела его с ума, а ей казалось, что нет границ любви его большого сердца.
Тогда он поднялся и посмотрел ей в глаза. Этот взгляд она так и не смогла забыть. Полный пренебрежения и самолюбия. Истинное обличие двуличной сволочи.
- Ты никто, понимаешь? Ты ничего из себя не представляешь. Простая грязная потаскуха, – он прошел по коридору и сделал еще одно жуткое умозаключение. – Ты просто рот и задница. Рот, который очень редко используется по назначению, когда мы занимаемся любовью, и упругая задница… - он покачнулся и посмотрел исподлобья, - пока что.
- Ты псих! – сказала она, заплакав. Слова от некогда любимого человека порвали ее нежное сердце в клочья.
Тогда Алан медленно приблизился к ней и произнес, коснувшись холодной рукой ее лица:
- Может быть.

- Сука, я убью тебя! От**ею и убью! А потом еще раз…
Он стал стучаться в дверь, а загнанная в угол Бриджит безутешно рыдала, сползая на холодный кафель. Докатиться до этого ей помогло некогда существовавшее прекрасное и светлое чувство, сделавшее ее слепой, а теперь, в минуту отчаяния, сменившееся ужасом. Бояться собственного горячо любимого мужа – ее безысходность. Когда этот кошмар исчезает и наступает новый день – он снова любящий муж и примерный семьянин. Но когда он вгоняет в себя небывалую депрессию, начинает пить и швыряться в нее травмирующими предметами – это становится невыносимо. Но такая уж она, Бриджит. Она не может от него отказаться, уж очень сильно любит его. И она запуталась, где настоящий Алан. Бридж провела по холодным квадратным плиткам рукой, и снова услышала угрозы. Сердце сжалось в груди, и желание уснуть совершенно пропало. Разве можно спать, пока под одной крышей с ней смертно пьяный и невероятно злой мужчина?
Спустя минуты слез, она услышала, как что-то громко рухнуло на пол. Он отрубился.
Бриджит подумала, что подействовало снотворное. Она поняла, что не в силах больше этого терпеть. Это выше ее сил.
Тогда она осторожно вышла из убежища, кинувшись перебирать ящики. В голове все еще звучало одно слово: «псих».
- Да что же это такое! – она была на грани истерики, потому что нигде не было ключей. В окно же с 24-го этажа прыгать вовсе не вариант.

Проходя по каждой комнате, ее охватывал ужас. Все напоминало о чем-то ужасном. Гостинная.

Она пятилась назад, просила его успокоиться. Обещала помочь… А он разбил о ее голову любимую вазу ее матери.
- Твоя старуха – плешивая истеричка!
- Шизофреник!
- Пусть так…

Она ушла на кухню и посмотрела во всех пустых жестяных банках, в крупе, в кастрюлях. В духовке… Везде.

- Ты будешь еще поднимать на меня руку, мерзкая тварь?
- Нет.
Она стояла на коленях у плиты, пытаясь выдернуть руку из его цепкой хватки. Кожей Бриджит чувствовала, как раскалилась рабочая поверхность.
- Хм, твои слова недостаточно искренни. Будем выжигать из тебя раскаяние.
- Ал, прекрати! – завизжала она, когда тот силой прижал ее руку к горячей плите. - Ааааа!
- Я не слышу! – закричал он.
- Прости меня! – пронзительно взвыла та.
Тут же он ее отпустил, и бедняжка упала на пол.
- Псих!
- Может, - он стал шептать ей на ушко, - скажешь что-нибудь новое?

И в спальне тоже не царила любовь.

Он таскал ее за волосы туда-сюда, ловко удерживая копну рыжих волос. Девушка корчилась от боли, а об жесткий пол она сбила докрасна все колени. Потом, когда ему это надоело, он стукнул ее лицом об изголовье кровати и потащил в постель…

Последним местом, где ей еще не прилетало, был туалет. Холодный кафель еще не был облит ее кровью.

В ванне он однажды в порыве злости чуть не утопил бедняжку, а в гараж она больше не заходит без его револьвера. Она каждый раз спрашивает себя, что ее держит? Сострадание и вера в то, что это вовсе не тот Алан, который когда-то жил с ней бок о бок, делил все радости и все беды. В панике она решила обшарить и его самого. Чуткий сон писателя невозможно сохранить даже с лошадиной дозой алкоголя, когда кто-то пытается его обчистить.
«Где же они?..» - тогда ей пришлось ощутить на себе леденящий ужас. Поймана за руку, и надежды ее не оправдались. Банка со снотворным осталась мирно стоять в холодильнике.
- Ты пыталась бежать?
- Что? – она не могла выдержать этой улыбки свихнувшегося человека.
- Зачем?
Молчать? Сказать?
Сказать.
- Потому что ты псих!
- Да! – взорвался безудержным хохотом мужчина. – Да! Я псих! Я же тебе говорил об этом!

Тогда он ударил ее. Еще сильнее. Еще один раз. Жертва упала от сильной тупой боли на пол, безутешно рыдая. Эти унижения с каждым разом становились все жестче и омерзительней. Нога мужчины располагалась на ее голове, как у футболиста, удерживающего мяч. Он присел, чтобы взглянуть на то, как ей больно и тяжело. У него глаза арктического волка. Настоящего кровожадного хищника.

- Ты знала, что я такой! Ты знала, что я псих, - голос повторял это с какими-то искаженными нотками.
Он перекатил ее голову, заставив уткнуться носом в пыльный ковер.
- Да, я действительно псих, - продолжал он.

Псих…

Она ненавидела его. Что это? Почему он так резко меняется? Почему так больно?

Сумасшедший!..

Это ее вина – столько его терпеть. Он неизлечим. Он потерян. Их счастье потеряно.

Свихнувшийся!

Ал рассмеялся. Бриджит не могла понять даже десятой части того, что могло твориться в его голове. А он схватил нож...

Шизофреник.
Псих!..

Почему? Почему? Почему? Почему?!

Девушка открыла глаза и не сразу поняла, что очнулась в своей постели. Подойдя к зеркалу и ощутив пальцами гладкую кожу без царапин и ноющих ссадин, не поверила своему счастью. Это же сон! Только сон! Она посмотрела на свою руку – нет «смазанного» участка кожи на руке, а значит и сражения на кухне тоже не было. Это лишь дурной сон! Правильно, нечего читать его книжки на ночь.
«А где же Алан?» - она с ужасом схватила будильник. – «Три часа!»
Свирепый мужчина кричал с кухни, гремя дверцами шкафчиков.
- Бридж!.. Оторви свой зад от койки! Куда ты спрятала пиво, мать твою?!
К сожалению, её реальность идентична.

А чего ты ожидала?..