Проклятие Ангела. Глава 16. Плен. Часть 2.

Audiomachine – Brain Mismatch - музыка, которая играет, когда Сакура идет по подиуму. Советую включить во время этого момента и послушать ;)

Судя по длинным, темным и запутанным коридорам, по которым Сакуру вели навстречу пугающей неизвестности, судя по местами рыхлой, неровной и крошащейся поверхности покрытых трещинами стен, а также по необычному специфическому запаху, она находилась под землей. Неизвестно, правда, насколько глубоко.
Этот факт определенно не обрадовал бы Сакуру... раньше. Но сейчас она шла за странной женщиной – хотя, скорее, девушкой, – ведущей ее вперед, будто безвольная марионетка, не задав ни одного из многочисленных потенциальных вопросов. Внутри юного Харотима словно образовался вакуум: пустота, разбавленная бесконечной усталостью и застывшим кровью на волосах шоком – должно быть, именно поэтому то ли не возникало желания и стремления произносить что-либо вообще, то ли просто... напрочь не осталось такой возможности. Голос пропал, точно Сакура вдруг разучилась говорить.
Казалось, этот бескрайний туннель не кончится никогда, пока, наконец, на горизонте не появилось слабое очертание двери. Еле передвигая ноги, Сакура подошла к ней и, по немому указанию женщины, потянула за массивную ручку. Со скрипом дверь поддалась, и взору Харотима предстало что-то невероятное...
- Ты же не хочешь умереть? И ты же не хочешь, чтобы твой друг умер? Тогда делай, что велят, - было сказано ей совсем недавно, и девушка отчетливо помнила об этом: слова, будто молот, стучали в висках, отдаваясь глухой болью.
Помещение, куда попала Сакура, отдаленно напоминало гримерную. Здесь везде были – зеркала, чудом удерживающиеся на неровных стенах; масса столиков и тумбочек, усеянных всякой всячиной, начиная со склянок с духами, наборов теней для век и помад и заканчивая наручниками, странными острыми железками и сомнительного вида спицами; зеленые жесткие ковры, устелившие холодный пол; огромные змеи, свисающие с тяжелых люстр и ползающие по периметру комнаты; отвратительный запах болота и крови; а еще множество по-настоящему странно и пугающе одетых людей, одни из которых – стоят в кандалах, а другие – поправляют одежду на первых, придирчиво окидывая их оценивающими взглядами.
С людей в кандалах стекали струи крови, а некоторые из них сидели на коврах перед зеркалами, за руки прикованные цепями к стенам, и едва дышали, а их бледные измученные лица выражали безмерные страдания.
От потрясения Сакура застыла в проходе, и ее почти опустевшие глаза слегка расширились, в нынешнем состоянии девушки выражая этим высшую степень эмоций.
- Это наши модели, - безжизненно-равнодушным голосом произнесла женщина с синими губами и белыми волосами, заплетенными в четыре косы, проталкивая ее внутрь. – И ты теперь одна из них.
Царящий здесь тошнотворный запах невольно вернул бросающие в ледяную дрожь воспоминания: кровавые ошметки разлетаются в стороны, словно всплеск алого фонтана, и кровь попадает в рот, во время случайного вдоха проникает в легкие, и возникает ощущение, какое бывает, когда тонешь.
Голова Сакуры закружилась совсем как тогда, когда от шока она потеряла сознание, и что-то внутри, до дурноты мерзкое, скользкое и отвратительное, смешавшись с пустотой и безвольным отчаянием, желанием плакать и кричать так громко, как только может кричать человек, вызвало сильный рвотный рефлекс.
Вкус крови был сейчас таким отчетливым, почти реальным, будто Сакуру только что заставили выпить целый бокал, наполненный ею. Девушка подалась в сторону, упала на колени, уперевшись ладонями в пол, и ее вырвало.
Голова раскалывалась так, что слезы подступили к глазам. Невероятно безумное, омерзительное и явственное ощущение крови во рту, крови человека, чья жизнь прервалась по ее вине, сводило с ума, раздавливало и уничтожало, но заплакать или закричать не получалось – на это просто не осталось сил. Лишь руки и ноги тряслись от неистового изнеможения, не только физического, но и морального.
- Что с ней происходит, Матильда? – послышался недовольный мужской голос. – Это и есть тот самый Харотим, звезда нашей сегодняшней программы?
- Да, - теперь, без сомнения, говорила та самая женщина с синими губами. – Ей, должно быть, нехорошо. И это нам на руку.
- Главное, чтобы её не вырвало на показе, - раздался еще один женский голос. – Сегодня всё должно быть как минимум превосходно.
- Той, дай ей таблетки, - посоветовал кто-то из дальней части комнаты. – Иначе, думаю, быть провалу.
Сакура услышала чьи-то приближающиеся шаги, а после почувствовала, как кто-то присел рядом и грубо взял ее за щеки, заставив приоткрыть рот, а потом запихнул в него три маленьких безвкусных шарика.
И снова к горлу подступила рвота, но голову Сакуры держали запрокинутой, гневно шипя возле уха:
- Глотай же их! А то пожалеешь!
Путем нечеловеческих усилий над собой, Сакуре все-таки удалось проглотить таблетки, и её сразу отпустили, позволив вновь упереться ладонями в пол.
- Так, а теперь приведите её в соответствующий вид, немедленно! – жестко велел кто-то.
Сакура никогда не чувствовала себя настолько беспомощной, опустошенной и жалкой.



- Узумаки Кушина?! Так вот оно что!
Карин ходила по комнате, в напряжении заламывая пальцы.
- Если ты говоришь, что Кушина стала Темной, а ее муж – Минато – оставался Светлым, то всё сходится! Наруто – сын двух противоположностей, поэтому я чувствую сквозь его Темную энергию задатки Светлой!
- Ага, - без малейшего энтузиазма согласился Суйгетсу. – Только вот сомневаюсь, что Глава Отряда Истребителей была бы не в курсе, если бы один из её подчиненных – Минато – оставался в любовных связях с Темным Эльмитором.
- Ты думаешь, эта твоя Цунаде всесильна? – Карин бросила на него быстрый взгляд. – А что, если она была уверена, что Минато разорвал все отношения со своей женой-изменницей, а на самом деле они продолжали тайно встречаться?
- Угу, - всё так же без энтузиазма кивнул Ходзуки. – Разумеется, они встречались, ведь Минато лично пытался её уничтожить – это он, кстати, и сделал, – а в результате погиб от рук Сасори.
Карин остановилась, уставившись на Суйгетсу с приоткрытым от изумления ртом, а потом схватилась за голову, пораженно глядя перед собой.
- Что за чертовщина?.. Минато убил свою жену?..
- Ну да, она же стала Темной, - Ходзуки пожал плечами. – Для Светлячков это естественное дело – всех предателей на виселицу.
- А потом Минато умер от рук Сасори... – прошептала Карин, пытаясь сложить полученную информацию в целостную картину. – Вашу мать, Санта-Барбара какая-то...
- Что, прости? – Суйгетсу приподнял бровь.
- Неважно, - отмахнулась Карин, в задумчивости скрещивая руки на груди. – В любом случае, я не знаю, как там у Минато и Кушины всё это получилось, но объяснение у нас перед глазами – Наруто сын Темного и Светлого Эльмиторов! Ходзуки, кретин, ты знал про мать Наруто, и после этого еще продолжал гадать, кто он такой на самом деле!
- Потому что я ни на грамм не верю, что так оно и есть, ибо в таком случае Цунаде увидела бы Темно-Светлую природу Наруто и давно убила бы его. А она взяла его себе, вырастила, да еще и в Отряд Истребителей засунула. Скажи мне, Карин, будь ты на ее месте, ты бы впихнула Светло-Темное существо в Отряд, который занимается непосредственно уничтожением Темных Эльмиторов?
- А как ты тогда объяснишь тот факт, - встала в оборонительную позицию Карин, - что Наруто имеет фамилию матери, а не отца?
- Просто, - устало вздохнул Суйгетсу. – Кушина родила Наруто до того, как стала Темной, вот и всё. А как они выбирали, какую сыну дать фамилию, - это их личные семейные терки. К тому же, ты сама видела, с каким усердием Наруто пытается скрыть тайну о себе, раз согласился даже идти на сделку с нами. А если, по твоей логике, его Темная природа – общеизвестный факт, зачем ему тогда таиться?
Карин нахмурилась, недовольно и молча взирая на стоящего возле окна Жнеца.
- Вот видишь, - Суйгетсу усмехнулся правым уголком губ. – Я, как и всегда, впрочем, прав. Наруто – это что-то другое.
- Черт, а ведь так хорошо всё сходилось... – Карин напряженно убрала прядь волос за ухо. – Возможно, Минато и Кушина просто были хитрее, чем мы думаем...
- Но определенно не сильнее Цунаде, которая всё равно раскусила бы их планы. А вот Наруто... страшно представить, какая у него сила, если Глава Отряда Истребителей не знает о нем правду, - мрачно заключил Суйгетсу.
Карин только собралась что-то ответить, как позади раздался звук открываемой двери...
Обернувшись, девушка на несколько секунд застыла, перебарывая возникший на мгновение страх, который пока что было довольно тяжело контролировать.
В помещение неспешно вошел Учиха Итачи, бесцеремонно и спокойно, словно до этого момента был здесь и просто на некоторое время выходил покурить.
Суйгетсу нахмурился, и его тело заметно напряглось, будто парень вот-вот собирался ринуться в бой. А Итачи, как и всегда, был облачен в черный плащ, и его губы скрывал высокий вздернутый ворот.
- Добрый день, - судя по голосу, мужчина усмехнулся. – Надеюсь, я не сильно потревожил вас.
- Зачем ты здесь?.. – тихо спросила Карин, делая беззвучный, но глубокий вдох.
- Выполняю нашу договоренность, не более, - спокойно ответил Итачи, начиная подходить ближе, и Карин усилием воли удержала себя на месте. – Насчет некого Узумаки Наруто, как ты сама говорила, являющегося для тебя большой проблемой.
Карин едва уловимо сузила глаза:
- О чем ты, Итачи?
- Я располагаю информацией о том, что Наруто ослаблен сейчас после сражения с сильным Темным Эльмитором, - ответил Итачи, тыльной стороной пальцев невесомо проводя по щеке девушки. – А два Харотима, находящиеся под его опекой, схвачены и похищены Темными некромантами.
Когда Итачи прикоснулся к Карин, Суйгетсу машинально дотронулся ладонью до рукояти внушающего своими размерами меча, что вечно покоился в ножнах за спиной парня. Однако Учиха не обратил на это движение ни малейшего внимания.
Девушка порывисто выдохнула, когда почувствовала прикосновение Темного Эльмитора. Ее взгляд встретился с его глазами, пока что обычными черными, а не красными с вертикальными зрачками, и это немного успокоило Карин.
- Разве не идеально? – улыбнулась она, мягко положив свою ладонь на его щеку. – У него нет против тебя шансов, Итачи... – прошептала девушка почти нежно, не отрывая от мужчины томного взгляда.
Она буквально кожей чувствовала, как закипает всё внутри у Суйгетсу, и с какой лютой ненавистью он смотрит на Учиху Итачи. Времени было в обрез, и Карин знала, что надо делать.
- Если выполнишь наш уговор, то и я, в свою очередь, его выполню, - шепотом произнесла девушка, приближаясь к лицу мужчины на весьма опасное расстояние.
«Если Саске сейчас похищен, то сделка со стороны Наруто нарушена. Он умирает, и, ко всему прочему, ослаблен после битвы с неизвестным мне Эльмитором. Итачи справится с ним за несколько секунд!» - Карин прикрыла глаза, и... едва уловимо коснулась губами губ мужчины, постепенно вовлекая его в медленный, томный поцелуй.
Она слышала, как Суйгетсу рычит от тихой злобы, ощущала каждой клеточкой тела его ярость и желание разорвать Итачи на куски, но вместе с этим чувствовала приятный вкус крови на своих губах, вкус смерти и риска, разрушения и Тьмы...
Мрак Итачи притягивал, подавлял голос разума и топил остатки здравого смысла в пучине черного удовольствия, похожего на мазохизм: с одной стороны, очень страшно, опасно, губительно, а с другой – очень хочется...
Карин боялась Итачи, но одновременно вожделела. Понимала, что так нельзя, но было плевать. Она разрывалась напополам, когда видела его рядом, намеревалась приблизиться – но сразу возникало желание убежать.
Он явился к ней не так давно – около года назад, когда Карин в очередной раз жестко прессинговала Саске. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что человек, из-за которого парнишка-Харотим стал убийцей, на самом деле не просто жив, – а еще является, ко всему прочему, Темным Эльмитором. Оказывается, Итачи всегда следил за Саске, а параллельно – за Карин, под руководством которой младший Учиха помимо своей воли очутился. Девушка пыталась выяснить, даже больше из любопытства, чем из желания помочь Саске, зачем Итачи довольно долго играл роль его брата, но все подобные попытки заканчивались провалом.
Но их отношения с Итачи нельзя было охарактеризовать как-то конкретно. Скорее... скорее, это представляло собой странную тягу друг к другу, бесконечную страсть и бесчисленные ночи вдвоем, чем нечто большее. Карин отталкивала, а потом вновь позволяла приблизиться, играла с огнем, разжигала желание и стремление заполучить, подчинить, сделать своей собственностью.
Как ни странно, от этой участи её спасало исключительно наличие хозяина – Сасори, – и в глубине души Карин надеялась, что когда-нибудь Итачи решит убить его, дабы избавиться от явно выигрывающего соперника. Но пока этого не произошло, и девушка решила использовать Эльмитора в других целях...
- Помни об этом, - возвращая девушку в реальность, прошептал Итачи, прекращая продолжительный поцелуй и отстраняясь. – Иначе я разозлюсь.
И Карин прекрасно знала, что злить его не стоит.
- Тогда убей его... Убей Узумаки Наруто.



Саске, оставшись в холодной камере в одиночестве, поспешно огляделся.
Но здесь не было ничего, что могло хоть как-то помочь выбраться отсюда. Ни единой железки, гвоздя или палки. А стены ровные, почти отполированные, как и пол. Ни люка, ни отверстия, ни самой маленькой дыры.
Саске уже успел проверить свои сапоги, которые приходилось носить даже летом, и карманы – ни ножа, ни осколка, которого он подобрал по пути на крышу в том злосчастном здании. Видимо, его обчистили, когда он был без сознания.
Проклятый Сай, дьявол его раздери! Предатель, некромант, убийца – в последнем Саске даже не сомневался. А ведь знаком с Сакурой и её мамой довольно давно...
И куда, интересно, ее увели? Что за смертельное шоу, о котором упоминала женщина с синими губами? Что с ней там будут делать? И вернется ли она?
Водоворот вопросов без ответов образовался в голове у Саске, и парень устало прислонился спиной к стене, прикрывая глаза. В голове что-то отзывалось тупой болью, и медленно протекающие часы третьих суток без сна давали о себе знать.
Как же всё-таки здесь холодно...
За последнее время произошло столько всего, что голова шла кругом, но сил на то, чтобы как-то осмыслить случившееся, просто не осталось. Саске медленно съехал по стене вниз, уселся на пол и приобнял себя за локти, – чтобы хоть немного согреться.
Черт возьми, почему так хочется спать?..
Изо рта вырывались клубы дыма, а грязная тонкая рубашка, то ли алая сама по себе, то ли в следах засохшей крови, вовсе не спасала от холода. Дыхание постепенно становилось размеренным, глаза слипались, а реальность вокруг медленно расплывалась.
Но из полудремы Саске резко вывел громкий стальной звук – решетка снова стала двигаться в сторону. Парень довольно быстро выпрямился, напряженно глядя на человека, который вошел внутрь.
Это был Сай.
Одетый во всё черное и сжимающий в руке тонкий меч – катану – он слегка улыбнулся, будто и вправду обрадовался их встрече.
- Надеюсь, здесь не слишком холодно, - заботливо произнес Сай. – Извини, но обогревателей для пленных еще не придумали.
Саске внимательно следил за оружием в его руке.
- Я догадался, - ледяным тоном ответил он.
- Это хорошо. Люблю тех, кто быстро схватывает, - Сай остановился на расстоянии полутора метра от Саске. – Я пришел поговорить с тобой на общую для нас обоих тему.
- Неужели? – Учиха сузил глаза, стараясь подавить охватившую его злобу. – Может, ты сначала объяснишь, какого черта ты меня сюда притащил?
- То, что я скажу, все пояснит, - чуть шире улыбнулся Сай. – Харуно Сакура, твоя девушка, уже давно нравится мне, Саске. Сильно нравится. Я хочу её. Хочу, чтобы она была лишь моей. А ты так неудачно появился на горизонте. Меня это, признаться, расстроило.
На несколько секунд Саске впал в ступор, совершенно не представляя, что за бред говорит Сай и как это вообще относится к нему. И только потом он вспомнил, что Сакура представила его как своего молодого человека, и всё стало ясно...
- То есть ты хочешь, чтобы я расстался с Сакурой? – суживая глаза, с вызовом спросил Саске.
- А ты, я вижу, не хочешь этого делать? – брови Сая взлетели вверх. – Странно. Я искренне полагал, что катана в моей руке заставит тебя дедуктивно мыслить.
Губы Саске исказились в презрительной усмешке. Так вот оно что. Дело всего лишь в Сакуре. Черт, эта девчонка стала приносить столько проблем, что им уже нет счета.
- Она настолько нравится тебе, что ты позволил этой суке с синими губами взять её на своё «смертельное шоу». Я смотрю, ты просто без ума от Харуно, раз позволяешь так обращаться с ней, - с тихой яростью произнес Саске.
- Это уже не твое дело, Учиха, - Сай снова улыбнулся, но в этот раз в его взгляде мелькнуло что-то весьма опасное... – А вот за то, что ты назвал Матильду сукой, сейчас ответишь. Как и за то, что прикасался к моей Сакуре.



Сакура пошатнулась и поморщилась, едва удерживая себя на ногах. Туфли, которые ее заставили надеть, оплетали ремешками ноги почти до колен, и шипы, торчащие из них, впивались в плоть до крови. Да и размер этих туфель был гораздо меньше подлинного размера Сакуры, что приносило нестерпимую боль пальцам.
Бордовое платье, что красовалось на ней, было перетянуто за корсет настолько сильно, что почти не оставалось возможности сделать вдох. Черные перчатки на руках жутко кололи кожу, словно состояли из множества тончайших осколков. Ожерелье, висевшее на шее, весило, казалось, тонну, и Сакура еле ухитрялась не сгибаться под его тяжестью. На голове покоилась диадема из стеблей черных роз, вплетенных в волосы, а шею обвивала черная змея с горящими в полутьме алыми глазами, которая вызывала сильную дрожь одним ощущением её омерзительно-скользкого тела на обнаженных плечах.
По ногам уже текла кровь, и Сакура сжимала зубы, чтобы не застонать от боли. Однако, как ни странно, эта боль вытащила её из того жуткого состояния, в котором она пребывала этим днем. Теперь вместе с ненавистью и злобой вернулось желание жить - просто назло им, этим ублюдкам.
Рядом с ней стояло еще как минимум пятнадцать таких же пленников, вынужденных участвовать в этом злополучном шоу. Они находились за кулисами, в небольшом помещении, где им предстояло ждать сигнала, чтобы выйти на сцену. Каждый из пленников морщился, и абсолютно любой комплект одежды доставлял своему обладателю сильную боль – в этом Сакура не сомневалась.
- Эй, - шепнула она стоявшей рядом девушке лет двадцати с виду, со светлыми кудряшками и большими печальными глазами. – Ты первый раз здесь?
- Нет, - еле слышно ответила та, скосившись глазами в сторону Сакуры. – Уже третий раз выступаю.
- Может, расскажешь, как всё будет? – тихо попросила Сакура.
- Это у них такой своеобразный показ мод, - грустно усмехнулась незнакомка. – Готовься к худшему: каждый раз для нас предусматриваются новые, более изощренные сюрпризы.
Сакура нахмурилась, а потом, спустя пару секунд молчания, спросила:
- А кто ты? Кто вы все? Как оказались здесь?
Белокурая девушка удивленно взглянула на нее, словно Сакура сказала огромную глупость:
- А кем мы можем быть? Мы все люди. Обычные люди. Нас похитили, так же, как и тебя.
- Но я не совсем человек... – прошептала Сакура, пораженная тем, что открылось для нее только что: они все – люди, те, кто не обладает никакими особенностями, и те, у кого нет ни малейшей надежды на спасение. – Я... Харотим.
- А кто это? – удивленно изогнула бровь собеседница.
Но Сакура не успела ответить: заиграла странная, наводящая леденящий ужас музыка, и мужской голос из-за кулис объявил:
- Итак, торжественный вечер «Вечность в Аду» объявляется открытым! И первое долгожданное событие нашего праздника – показ новой коллекции от Мертвой Куклы, получившей говорящее название «Предсмертная агония»!
Раздались многочисленные аплодисменты и радостные свистки, а стоявшая ближе всего к занавесу модель медленно вышла вперед, скрывшись от взора Сакуры за стеной плотной ткани.
Постепенно все модели, одна за другой, стали выходить на сцену, и Сакура, чувствуя, как подкашиваются от страха ноги и трясутся руки, судорожно выдохнула как раз перед тем, как что-то невидимое, словно нить марионеточника, дернуло ее вперед – такой своеобразный знак о том, что её черед настал.
- А теперь изюминка нашей программы, дамы и господа: новая модель в нашей коллекции – настоящий Харотим!
Зал взорвался аплодисментами, но после этих слов Сакура стала сомневаться, что именно является новой коллекцией: одежда на моделях или сами модели...
Она с трудом сделала несколько шагов вперед, вспоминая, что не имеет право на ошибку – её собственная жизнь и жизнь Саске находились под угрозой. Их держала в плену обезумевшая толпа сумасшедших, и становилось по-настоящему жутко от осознания того факта, что никто из этих людей, должно быть, не знает ни сострадания, ни жалости, ни справедливости.
Сакура, пытаясь разбудить в себе остатки воли и смелости, медленно вышла на мраморный подиум и поразилась, насколько темно в этом зале. Из освещения – лишь кроваво-красные вспышки, периодически возникающие на сцене. И не видно почти ничего – даже куда идти.
Заставляющая леденеть кровь музыка разрывала барабанные перепонки и вселяла чувство ужаса и отчаяния, хотелось убежать, покинуть это чертово место, спрятаться навсегда и ото всех... Людей, сидящих внизу, невозможно было разглядеть сквозь царящий в зале мрак. Сердце бешено колотилось в груди, каждый шаг отдавался дикой болью, кровь текла по ногам, шипы в волосах при ходьбе вонзались в кожу, ожерелье безжалостно тянуло вниз, а шипение змеи рядом с ухом заставляло тело дрожать сильнее.
Однако нужно было идти вперед, слышать крики и голоса со всех сторон и не иметь возможности увидеть тех, кто издает все эти звуки.
Вдруг красная вспышка возникла совсем рядом, и Сакура испуганно отшатнулась назад, чем вызвала дикий смех присутствующих зрителей. Сжав ладони в кулаки, девушка, собрав в себе всю решительность, которая в ней всё же была, пусть и спрятанная в далекие недра души, вновь направилась вперед.
Музыка стала усиливаться, теперь сквозь нее слышался ужасающий хор множества голосов. Страх сдавил легкие, и от немой безысходности на глаза вопреки всем усилиям навернулись слезы. Сакура пошатнулась на неустойчивых туфлях, однако чудом сохранила равновесие. Она почти не видела, куда идет, не видела, что происходит вокруг, и ногти на руках впились в кожу так сильно, что девушка совсем не чувствовала в ладонях боли.
И тут алая вспышка вовремя возникла неподалеку, осветив ей конец подиума – место, где она должна развернуться и пойти назад. Сакура только намеревалась сделать это, как что-то схватило её за ноги и потянуло вниз...
Потеряв равновесие, девушка упала со сцены на пол, больно ударившись плечом. Смех, и без того доносящийся со всех сторон, усилился вдвое. Она попыталась подняться, но запуталась в юбке собственного платья. От отчаяния и дикого страха за то, что их с Саске могут теперь убить, всё вокруг смешалось в единую массу – жестокую, равнодушную, издевающуюся над ней всеми возможными способами...
И тут Сакура почувствовала, как чьи-то руки подняли её на ноги и аккуратно вернули в устойчивое положение. Девушка пораженно открыла глаза, пытаясь разглядеть того, кто стоял сейчас перед ней, но было слишком темно.
- Не бойся. Я не дам тебя в обиду, - руки неизвестного крепко обняли её, и с невероятным изумлением Сакура поняла, что слышит ясно и отчетливо...
Голос Сая?..