Пути пророчества. Дорога длинною в вечность. Глава 1. Новость

Солнце клонилось к горизонту, и его последние лучи освещали небольшую площадку, скрытую в густой зелени на вершине горы Мебокузан. Развалившись прямо на голых камнях площадки, лежал юноша и тяжело дышал; взгляд глаз цвета сапфира был устремлен в небо, его торс был оголен, и по телу медленно скатывались капли пота. Волосы цвета спелой пшеницы были слипшимися от пота и в нескольких местах опалены.
Последняя тренировка выдалась как никогда тяжёлой и вытянула почти все ресурсы организма, и сейчас он держался в сознании исключительно на своей силе воли, а так же врожденном упрямстве.
В нескольких метрах от лежащего юноши, примостившись на камне, сидела жаба, укутанная в черный плащ, и с улыбкой смотрел на человека. ‘‘Он в столь раннем возрасте и за фантастически короткое время освоил все аспекты сендзюцу и практически все жабьи техники, которые подходили для человека. Но научиться техникам это одно, а разумно их использоваться в бою совсем другое, и эту истину ему ещё предстоит понять самому либо обрести с кровью’’, — обо всем этом думал Фукасаку, наблюдая, как приходит в себя Наруто.
К моменту, когда солнце скрылось за горизонтом, Наруто уже поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, направился смыть накопившуюся грязь и усталость под струями горного водопада. Спрашивать учителя о своих успехах у него не было ни сил, ни желания, сил едва хватало, чтобы добраться до водопада, скинуть немногочисленную одежду и ополоснуться под его леденящими струями.
‘‘Вот уже месяц я нахожусь на Горе Скитаний и тренируюсь у учителя, который тренировал Джираю. Первые дни, что я провел на горе и учился чувствовать природную чакру, были только преддверием того ужаса, который подготовили Древние Жабы. И надо же было мне согласиться на быстрый путь обучения сендзюцу, ведь у меня был выбор, но моя вечно горячая голова сыграла со мной плохую шутку, за которую вот уже месяц я тренировался до полного изнеможения, без выходных и передышек. Эти тридцать дней мне запомнятся на всю жизнь. Все эти дни я медитировал, горел, тонул, терпел удары электричеством, был зарыт в землю и еще многое другое мне пришлось перенести для постижения Древнего искусства. Как выражался Фукасаку-сама: «Если не можешь понять головой, придется познать телом». Возможно, он был прав, ибо я познал все телом и только потом осознал это головой. Все прошлые мои тренировки, которые я проходил за семнадцать лет своей жизни, были ничто по сравнению с теми, что мне предлагали Жабы. Наверно, во второй раз в жизни у меня появился учитель, который верил в меня и учил с полной отдачей, и я старался не подвести его и погибшего Джираю, который направил Фукасаку-сама по мою душу...’,’ — такие мысли пролетали в голове Наруто, пока он смывал грязь и пот с уставшего тела.
— Эй, Наруто, хватит стоять под холодной водой, простудишься! — прокричал подскакавший Гамакичи.
— Отстань, Гамакичи, дай мне хоть немного смыть грязь и пот, — проговорил молодой шиноби, все еще стоя под водопадом.
— Тебя хочет видеть Фукасаку-сама, — вымолвил Гамакичи.
— Что Старику понадобилось от меня? Я ведь только что с ним расстался, — проговорил выходящий из под водопада Наруто.
— Меня он не посвящал в этот вопрос, да и я сам не сильно им интересовался. Так что советую тебе поторопиться, если не хочешь завтра дополнительно тренироваться, — сказал Гамакичи, слегка посмеиваясь.
— Ладно, уже иду. Передай Старику, что я сейчас буду, — пробурчал Наруто, натягивая штаны.
Через десять минут он стоял перед водопадом с жабьим маслом, где началась его дорога познания сендзюцу. Там его ждал Фукасаку и еще какая-то жаба, которая походила больше на свиток чем на земноводное.
— А вот и Наруто, — вымолвил Фукасаку, оборачиваясь к юноше и окидывая его цепким взглядом.
— Зачем ты меня вызвал Старик? Ты ведь знаешь, как твои тренировки меня изматывают, — недовольно бросил Наруто, подходя к старому отшельнику.
— Я позвал тебя, чтобы познакомить с Чинатсу, — и указал пальцем на жабу, имевшую вид свитка.
— И что хочет от меня эта странная жаба? Старик, если ты меня вызвал только, чтобы представить какой-то страной жабе, то я пошел спать, завтра меня ждет очередная тяжелая тренировка, — сказал шиноби, разворачиваясь спиной к собеседникам и собираясь уходить.
— Наруто, Джирая просил меня передать тебе кое-что важное и по праву принадлежащее тебе, — бросил в спину уходящему парню Чинатсу.
Парень встал, как вкопанный, и медленно повернулся к жабам. На его лице читалось плохо скрываемое удивление, так как мало что на свете могло принадлежать ему по праву, да и то, что эта вещь принадлежала Извращенцу, меняло многое.
— Отшельник?! А сразу с этого начать нельзя было? — поинтересовался Наруто с нотками недовольства в голосе.
— Нельзя, так как сначала надо было хотя бы вас друг другу представить, а потом уж вести разговор о наследстве, которое оставил Четвертый и Малыш Джирая, — прошелестел Отшельник.
— Четвертый?!! — глаза Парня расширились от удивления.
— Да, Наруто, во мне записаны все техники Четвертого Хокаге, включая и технику печати, которой был запечатан Кьюби в тебе. Все это время меня хранил Джирая, но так как он погиб, ты становишься следующим хранителем свитка печати, — промолвил Чинатсу.
Наруто стоял, как столб, с челюстью отвисшей до пола. В его голове не могла уложиться мысль о том, что ему доверяют столь важную вещь.
Воспользовавшись тем, что Наруто в ступоре и молчит, Чинатсу продолжил свой рассказ о свитке:
— Наруто, я думаю, ты знаешь историю и знаешь, что Четвертый запечатал в тебе Кьюби ценой своей жизни. Правда есть одно "но", техника печати не закончена и опасна для применения. Когда Минато использовал Шики Фууджин, он знал о последствиях техники и просил Джираю передать тебе свиток, когда ты достигнешь совершеннолетия, чтобы ты смог завершить Шики Фууджин. Но обстоятельства сложились так, что пришлось это сделать раньше намеченного срока. Ну, а остальные техники в свитке можешь считать просто дополнением и подарками от твоего несостоявшегося отца за все твои прошедшие дни рождения из семнадцати лет твоей жизни, — проговорил жаба-свиток.
— Отца?!! — выкрикнул сраженный наповал Наруто. — Вы... Хотите сказать, что... Четвертый хокаге... Мой отец?! — с расстановкой прошептал юноша охрипшим голосом.
Чинатсу и Отшельник одновременно кивнули. Это было последней каплей для юного шиноби. В глазах парня поплыло, он зашатался и упал на каменную площадку, его сознание окутала мгла.
— Фукасаку-сама, я не ожидал, что сын Минато окажется столь впечатлительным и шлепнется в банальный обморок, — пролепетал донельзя удивленный такой бурной реакцией Чинатсу.
— На будущее, Чинатсу, запомни, что не стоит вываливать всю правду за один раз неподготовленному человеку. Давай перенесем его к спальнику и дадим отдохнуть, и выспаться, а утром продолжим разговор, объясним ему все, что сможем объяснить. Но в этот раз я буду рассказывать, чтобы не повторился сегодняшний случай. Я удивлен, что он только в обморок шлепнулся, а не сорвался с катушек и не выпустил чакру Кьюби, — назидательным тоном прошелестел Фукасаку.