Размазывая кровь

Безумно холодно.
Ледяной ветер пробирается через полы одежды, заставляя крепче обнимать себя руками, чтобы окончательно не замерзнуть. Не спасает даже песчаная защита.
Ночью в Суне очень красиво: пустые улицы, освещаемые тусклым бледным светом луны, выглядят зловеще, разгоняя припозднившихся людей по домам. Дом... там их любят, ждут, скучают. А когда дорогой человек, наконец, возвращается, сердце начинает биться чаще, а на лице невольно появляется ласковая улыбка. Глупые люди, ненавистные люди, вы все равно умрете, так зачем же любить?
Гаара дотронулся до красного кадзи на своем лбу, обводя пальцем каждую черточку. Красный цвет... его должно быть больше, гораздо больше. В груди защемило, юноша сжал зубы, чтобы не закричать. Ничего, скоро он исполнит свое желание.
Неслышные шаги по узким городским улицам. Никого. Деревня спит, свет горит только на первом этаже резиденции Казекаге. Место, где частенько сидит Темари, изучая свитки с техниками. Гаара закрыл глаза, полностью отдавшись ощущению собственной боли. Скоро он разделит ее с сестрой. Осталось совсем немного.
Деревянная дверь в комнату была беспечно раскрыта. За большим темным столом в груде книг, уткнувшись носом в свиток, спала Темари. Светлые непослушные волосы, обычно собранные в четыре хвостика, небрежно растрепались, обрамляя белоснежную шею. Тонкие губы были полураскрыты, а грудь равномерно вздымалась. Гаара, завороженный видом спящей девушки, подошел ближе.
Прекрасные губы. Но слишком бледные. Хотелось размазать по ним кровь. Как можно больше крови, чтобы они впитали ярко-красную жидкость, насытились ей.
Желтоватый песок, мягко шурша, окутал руки и ноги Темари. Гаара резко сжал свою ладонь – песчинки мгновенно послушались хозяина, буквально дробя кости. Крик. Настолько громкий, что казалось секунда – и барабанные перепонки просто не выдержат такого напора. Из рваных ран, не переставая, хлестала кровь, свисавшие куски мяса и обломки костей даже у самого опытного шиноби вызвали бы тошноту, а расширившиеся от по истине адской боли и ужаса светлые глаза куноичи давили на психику. Но Гаара смотрел спокойно. Кровь Темари была повсюду, заляпала даже чертово кадзи, и это вызывало в душе какое-то новое, раннее неизведанное чувство удовлетворенности. Гаара кончиком пальцев прикоснулся к ране на ноге сестры, а потом ее же кровью провел по раскрытым в, уже даже не крике – хрипе, губам. Тепло, приятно.
Наконец-то стало тепло.
Размазывая алую жидкость, шиноби вновь прикоснулся ко рту куноичи, но на этот раз губами. Солоноватый привкус крови – он был неподражаем. Гаара отстранился – песок окутал тело Темари целиком, оставив наверху лишь голову.
Я разделил свою боль вместе с тобой.
Кровавые пятна прелестно сидят на тебе.
Небрежное движение пальцев. Душераздирающий хруст и тихий шелест песка.