Рябь. Глава 2. Непокорный.

- Вставай! – раздался над ней раздраженный, недовольный голос.
Сакура распахнула веки и изо всех сил пыталась сесть на колючем клубке из одеял.
- Что такое? – спросила она, потирая глаза и потягиваясь, когда поняла, что никакой реальной угрозы не существует. – Землетрясение и все рушится? Пожар?
- Нет, - ответил Саске таким тоном, будто разговаривал с умственно отсталым ребенком.
- Очень на это надеюсь, - пробормотала Сакура, поднимаясь на ноги.
Саске смотрел на Хару, зная, что должен обуздать нрав мальчика, хотя ему совершенно не хотелось этого. В то время как другой сразу же согласился бы исполнить все его пожелания и практически вылизал бы обувь, его свежие манеры позволяли ему разговаривать за спиной. Это напомнило ему…

Это напомнило ему о времени, в которое он поклялся никогда не возвращаться.

- Иди за мной! – приказал он, шагая к двери. – Будь все время на два шага позади меня.
Сакура ощетинилась, но все же бросилась за ним, скрутив гнев в животе и запихнув поглубже. Если бы такое сказал ей человек в Конохе, она бы набросилась на женоненавистника и надрала ему задницу. Хотя здесь, где она притворялась мужчиной, решила поступить так, как, скорее всего, поступил бы Наруто.
- Есть, господин ублюдок, - зарычала она.
Саске остановился так резко, что только рефлексы ниндзя позволили девушке не врезаться в него.
- Как ты меня назвал? – Он не обернулся, но волосы на затылке Сакуры встали дыбом.
- Ээ… ублюдок?
- Никогда меня так не называй, - его голос был тихим, но в нем ясно читалась угроза.
- Есть, господин задница, - сказала Сакура прежде, чем успела себя остановить. По какой-то неизвестной причине, на подсознательном уровне у нее появилось желание умереть.
- Не называй меня так! – Саске практически прорычал.

Он обернулся только тогда, когда был уверен в непроницаемости и равнодушии своего лица. Услышав Хару, кидающегося любимыми фразочками Наруто, в животе некомфортно заерзало.
- Хорошо… как я должен Вас называть? – спросил Хару, видимо, нисколько не возмущенный, будто он имел полный контроль над своей жизнью. Чем больше Саске видел его спокойствие, тем больше Учиха понимал, что тот был не беспардонным невеждой, а уверенным в себе человеком. И это была своего рода врожденная уверенность, присущая немногим, и только по определенным причинам.

Учитывая, что Хару был рабом в подземной крепости, его очень удивляла эта решительность.

Сакура фыркнула, так как ее вопрос проигнорировали. Ну, а чего она ждала? Технически да, она была его слугой, но вполне свободным – она сомневалась, что ей удалось бы так себя вести с другим хозяином, а Саске практически не запаривался.
Она молчала, пока они шли по темному лабиринту коридоров, пока не дошли до какой-то столовой. Для Звука она выглядела почти пугающе нормальной… и тогда девушка заметила здесь людей, одетых в такую же коричневую форму и кожаные ошейники, сидящих под наблюдением побритых, как носороги, надсмотрщиков с грозного вида кнутами.
Сакура отметила, что среди охранников не было женщин. Да и вообще, сложилось впечатление, что в деревне Звука нет ниндзя женского пола. Не понимая, зачем они сюда пришли, она послала вопросительный взгляд Саске. Тот лишь кивнул в сторону и коротко ответил: «Ешь».

Девушка смешалась с толпой, предположительно представляя, где слуги брали еду. Она взяла яблоко, банан и апельсин из предложенного выбора, мысленно поблагодарив Орочимару, который, видимо, понимал, что от сытых рабов больше толку, чем от голодных – по крайней мере, они могли сделать больше работы.
Она сидела на одной из грубых деревянных скамей и спокойно жевала фрукты, опустив голову. Это работало… пока один из охранников не начал бить мальчишку, который случайно разлил кашу. С самого начала Сакура поняла, что это тот самый мальчик, который обратился к ней тогда в подземелье.
Может быть, сыграл тот факт, что она знала того парнишку, пусть и смутно. А может, она просто ненавидела, когда кого-то угнетают. Какой бы ни была причина, Сакура вскочила и бросилась на ниндзя прежде, чем он успел что-то возразить.
Как только кнут просвистел в направлении мальчика, Сакура протянула руку, поймав удар. Кнут оставил явный след на ее запястье, но это было ничто по сравнению с отравленной иглой, протаранившей ее, и беспокойством за ребенка. Тот смотрел вниз на остатки завтрака и старался не заплакать.
- Ну-ну, парень, наверное, лучше не есть эти помои, - сказала ему девушка, пытаясь поднять его дух. – Как насчет фруктов? У меня есть хорошие сочные яблоки…

В свою очередь, Саске был удивлен. Он видел спотыкающегося мальчика и сознательно отвел глаза, сжав челюсти и почувствовав укол совести, что не может помочь ему, когда воздух рассек кнут… но крика боли не последовало.
Он вернулся, чтобы найти Хару, и, положив руки ему на плечи, отвел его обратно на скамью под зловещим прицелом глаз надзирателей. От зоркого взгляда Саске не ускользнул ярко-красный рубец от хлыста на плече и запястье. Но Хару практически не стонал от боли. И Учиха знал, что нужно иметь высокий болевой порог, чтобы молчать, когда тебя бьют кнутом.

Просто еще одно доказательство, что парень не тот, кем хочет казаться.

- Ошибка… - прозвучал тихий шепот слева от Саске.
Парень посмотрел в том направлении. Там стоял человек, прислонившись к стене неподалеку, и неотрывно смотрел на Хару. Саске узнал мужчину – Араши был профессиональным продавцом рабов в Звуке, может, даже лучшим в своем деле. Обычно он находился во главе каждой вылазки до очередного эксперимента Кабуто, сотворившего специально обученных надсмотрщиков. Воспитание опытного работорговца никогда не позволяло ему напасть на группу с детьми. Дети мало что могли сделать, да и многого стоило их питание и проживание.
Но Саске не мог понять, почему брать в плен Хару было ошибкой. Мальчик физически был хорошо подготовлен, и хоть было ясно, что он обладал навыками ниндзя, воротник сдерживал его чакру.
- Почему? – спросил он.
Человек моргнул, и только тогда Саске понял – мужчина не подозревал, что сказал мысли вслух.
- Прошу прощения, господин Саске?
- Почему с мальчиком ошибка?
Араши побледнел.
- Я… это не мое дело обсуждать Ваш выбор, господин.
Саске подавил желание закатить глаза. Честно говоря, именно из-за этой лести и притворства вокруг он решил взять непокорного Хару.
- Ты явно сказал «ошибка», - продолжил он с угрозой в голосе.
Поняв, что дальнейшие отговорки лишь усилят гнев Саске, работорговец ответил:
- Вы правы, я не думаю, что было мудро брать к себе этого мальчика. Мой первый хозяин, который обучил меня делу, много раз обращал внимание на то, как определить «непокорного».
«Непокорного», - повторилось в голове у Учихи.
- Поясни, - приказал он.
- Непокорного можно определить по многим признакам, - продолжил мужчина. – Тому, как они двигаются, как говорят, как ведут себя по отношению к хозяину… они могут быть любого возраста, пола и происхождения, но есть одно качество, объединяющее их – упрямство, которое и дало им это имя. Они не похожи на других рабов, их дух не сможешь – не получится – сломать. Их можно бить, пороть, насиловать, морить голодом, приковывать… неважно, что ты сделаешь с ними, они умрут прежде, чем сломаются.
Саске неотрывно следил за Хару, который с удовольствием поглощал апельсин, болтая с мальчиком рядом с ним.
- Вы можете получить их послушание, но это лишь бледная тень подчинения, - говорил Араши. – Они могут делать все, что вы прикажете, но в мыслях будут продумывать план побега или мести, или того и другого. Я знаю, Вы сильный, господин Саске, но следите за своим слугой повнимательнее, или он перережет Вам горло, когда будете спать.


Сакура еще раз провела точильным камнем по краю лезвия, прежде чем пальцами попробовать его на ощупь. Она специально надавила немного сильнее и улыбнулась, исцеляя выступившую кровь мерцающей зеленоватой чакрой. Девушка не беспокоилась о том, что ее кто-то увидит: Саске ушел тренироваться с Орочимару, велев ей наточить оружие в его отсутствие.
Это была достаточно простая работа – Сакура подозревала, что ей повезло больше, чем остальным рабам. Она отложила кунай в сторону – это был последний, который она должна была наточить – и с легким удовлетворением посмотрела на результаты своих трудов. Теперь, когда она закончила, то могла бы получше осмотреть окрестности. Девушка еще не могла сбежать – слишком много людей в светлое время суток находятся в коридорах (по крайней мере, она полагала, что сейчас светлое время суток), и кто-то наверняка остановил бы ее, если бы она попыталась выскользнуть из базы. Побег нужно планировать на ночь… или ей придется делать своего рода отвлекающие маневры в течение дня.
Честно говоря, Сакура все же предпочитала ночь, потому что отвлечение может добавить с десяток лишних проблем.
«Таким образом, пока она не собирается бежать, нет ничего страшного, если она чуточку прогуляется по базе», - вырисовывалось у нее в мыслях.
Сакура открыла дверь и наткнулась прямо на Саске.
- Что это Вы торчите под дверью? – проворчала девушка, отступая назад, чтобы позволить ему войти в комнату.
- Глупец, - прозвучало в ответ.
- О, да? С каких пор Вы проводите IQ-тест?
- Я сказал оставаться в комнате. Ты собирался выйти. Не можешь понять даже простую команду.
- Я все понял, просто решил ослушаться, - пояснила Сакура. – Большая разница.
Глаза Саске опасно сузились, и девушка с трудом поборола желание отступить назад.
- В том числе разница между «быть глупцом» и «быть наказанным за непослушание»?
Саске мог бы действительно наказать его – хотя сам бы не присутствовал при этом – но он хотел убедиться, что его угрозы напугают мальчишку.
Сакура прокрутила в голове все ругательства, которые только знала, но ничего не помогло. Весь смысл бранных слов заключался в том, чтобы сказать их вслух, тем самым получив ответный удар. Но это даже играло ей на руку – было очень интересно, как далеко готов зайти Саске, чтобы опустить ее…
- Если думаете, что угроза причинения боли подействует, то Вы сильно меня недооцениваете, - тихо сказала она.
Саске уставился на Хару, поймав себя на мысли, что тот был слишком невысоким для мужчины. Но разницей в росте, казалось, его не запугать, равно как и излучаемой им аурой и угрозой насилия. Мальчик просто смотрел ему прямо в лицо, сжав челюсти, а в зеленых глазах горела все та же решительность…
Какой-то тупой колокол зазвонил в глубине души Саске. Он смотрел в тревожные глаза Хару и не мог избавиться от ощущения, что видел их раньше, что видел раньше это выражение…
Тогда мальчик моргнул и призрак памяти, мелькавший в голове у Учихи, исчез.
- Кто ты? – спросил он мягким, но опасным, словно клык гадюки, голосом.
Намек на страх промелькнул в глазах у Хару, и любопытство Саске усилилось. Угрозами парнишку не напугать, но он запаниковал при упоминании об его личности?
- Ты обучался как ниндзя, - безжалостно продолжал Учиха, ловя в глазах Хару любой намек на то, что он близок к истине. – Ты ниндзя из другой деревни, скорее всего, из Конохи, хотя Трава и Песок тоже не исключение.
Сакура надеялась, что ее нервный глоток был не настолько слышен, как ей казалось.
- Вы блефуете, Вы понятия не имеете, ниндзя ли я, равно как и откуда я родом.

Саске усмехнулся и прошел мимо нее в комнату. Девушка хмуро посмотрела ему в спину, когда он стал осматривать оружие, которое она наточила. Трудно сказать, остался он доволен или нет, но парень не критиковал ее работу, и Сакура полагала, что это лучшее, на что она могла надеяться.
- Идем, - приказал он, развернувшись, и направился в коридор.
Такими вот однословными приказами он до жути раздражал ее – ради бога, она не собака!
Но девушка послушно побежала за ним, стараясь успевать за его темпами.
- Куда мы идем?
Саске не ответил. Сакура лишь хмыкнула себе под нос и больше не спрашивала.

Когда она вошли в огромный зал, где за роскошным столом обедал Орочимару, Сакура не могла сдержать удивления. Она знала, что по логике если Саске тренируется вместе с Саннином, то он должен проводить много времени с ним, но на самом деле не была готова к этому.
Девушка молча прокляла воротник на шее, который не позволял ей ощущать чужую чакру, и потому продолжала получать неприятные сюрпризы, как этот.
- Ах, Саске, - улыбнулся Орочимару, и Сакура подавила дрожь. Он всегда заставлял ее дрожать. Она ничего не могла поделать, но, видимо, Саске действительно был несчастлив в Конохе, если здесь с Орочимару он видел больше перспектив. Девушка подавила возникающую боль в груди, стараясь отвлечься.
Саске сел за стол и начал есть, даже не глядя на Орочимару. Не зная, что ей делать, Сакура стояла за стулом хозяина, не отрывая глаз от пола. Она была не глупа – знала, что любой вызов, продемонстрированный по отношению к Саске, вероятно, даст повод Орочимару убить ее на месте.
- Какие-то проблемы со слугой? – спросил Санин.
Саске бросил на него уничтожающий взгляд и снова опустил глаза на тарелку.
- А ты, мальчик? – Что-то внутри Учихи сжалось, когда ниндзя обратился к Хару. Если мальчишка сглупит…
Сакура ничего не сказала – она только посмотрела на Орочимару и вновь уставилась в пол.
- Нечего сказать? – спросил Санин ядовито-сладким голосом.
Сакура еще больше опустила голову, надеясь, что демонстрация покорности смягчит его.
Он рассмеялся:
- Ну, Саске, я так и думал, что ты выберешь себе немого раба!
Брюнет спрятал ухмылку. Видимо, инстинкт выживания Хару был сильнее, чем он думал сначала. По крайней мере, мальчик, казалось, понимал, что Орочимару не станет терпеть того, что потерпит Саске.
Он сосредоточился на поглощении пищи, краем уха слушая разговоры Санина о планах на вторую половину дня, желая находиться как можно дальше от него. Когда он закончил, то встал из-за стола и вышел, не утруждаясь откланяться. Он рано осознал, что не стоит оказывать особого уважения Орочимару, ведь тот нуждался в нем больше, чем сам Саске. Хару тенью следовал за ним до комнаты, точно идеальный раб… пока дверь за ним не закрылась.
- Блииин, че он такой жуткий? – отметил мальчик, бросив взгляд через плечо.

Саске усмехнулся.


В ту же ночь Учиха внимательно осмотрел оружие, которое чистил Хару, чтобы заменить его на стеллажах. Перед обедом с Орочимару он просто окинул все взглядом, чтобы убедиться, что Хару ничего не сломал. Теперь у него было время, чтобы тщательно смотреть на работу, и он понял – мальчик чистит и точит так, как под силу только опытному эксперту. С этим бы не справился простой гражданский, который только понаслышке знал, как ухаживать за оружием.
В сочетании с чакро-подавляющим ошейником Хару, его практически бесстрашием перед лицом опасности и физической боли, тем, как он отреагировал на замечание Саске, что он может быть ниндзя, его подозрения в том, что Хару был шиноби, почти бесспорны.
- Откуда ты? – резко спросил он.
- Хорошая попытка, - отбил в ответ Хару из-за шкафа, у которого Саске осматривал оружие.
- А семья?
Хару выстрелил подозрительным взглядом через плечо, и Учиха видел только вспышку разъяренного зеленого цвета, прежде чем слуга вернулся к своей работе. Он не любил эти глаза, эти проклятые зеленые глаза, которые грызли его разум, доставляя практически физический зуд.
Сакура же, в свою очередь, удивлялась приобретенной болтливости парня. Может, он одинок…
Часть ее кричала, что так оно и есть, и он не заслуживает этого. Она заботилась о нем… но было трудно успокоить детский голос своего раненного сердца, которое плакало от боли и вопило, что он должен платить!
И гнев всего мира не мог притупить эту боль…
Сакура покачала головой и, отогнав от себя все депрессивные мысли, вновь возобновила чистку оружия.
- Будет ли кто-нибудь искать тебя?
Сакура фыркнула:
- Черт возьми, да. Но я не скажу тебе, кто это.
Но даже если предположить, что он одинок, неужели он взял раба, только чтобы говорить с ним? Но опять же, из всего, что видела Сакура, лишь она одна не подхалимничала ему. Независимо от того, насколько антисоциальным был человек, он по природе своей ищет общения. И в Звуке Сакура – или Хару, как он ее знал – была тем самым человеком, с кем он собирался общаться.
Саске ухмылялся, словно ее ответы смешили его. Девушка подавила желание бросить в него один из подручных свитков и вместо этого села посмотреть на результаты работы. Не сказать, что все сверкало чистотой, но было здорово!
- Хорошо, я убрался в шкафу, можно мне пойти спать?
Саске пожал плечами. Девушка восприняла это как разрешение, свернулась калачиком на своих одеялах и закрыла глаза. Но она не собиралась спать. Вместо этого она… ждала. Ждала, пока Саске закончит читать свитки, пока он проведет все ритуалы в ванной. Она ждала, пока свет в зале погаснет, а спокойное размеренное дыхание Учихи подтвердит, что он глубоко в царстве снов.
А потом она встала с временной кровати и поползла к двери настолько осторожно, насколько умела.
«Тише, тише, тише, - пела она в уме, словно мантру, - тише, тише, тише…»
Она не собиралась недооценивать чувства Саске, даже когда он спал – что-то говорило ей, что окружающая среда в Звуке способствует боевым рефлексам и во сне, но поскольку она не приближалась к его кровати или еще чему-нибудь столь же глупому, то думала, что у нее есть шанс уйти.

Девушка медленно приоткрыла дверь, постоянно проявляя бдительность в отношении любого звука с кровати, который может сигнализировать пробуждение Саске. Но его дыхание было спокойно, и все пока шло без сучка, без задоринки.
Она пустила последний беглый взгляд в комнату, из которой только что вышла, и почувствовала, что часть ее хочет остаться… но она знала, что это глупо. Каждый день, проведенный в Звуке, приближал опасность того, что Саске раскроет ее – он уже обнаружил, что она ниндзя, а она здесь всего-то два дня! – и что он сделает потом?
Она знала, чего бы ей хотелось, но также хорошо знала, что, вероятно, будет совершенно другое. Саске ясно дал понять, что она и Наруто больше не его друзья, и он, скорее всего, убьет ее или передаст Орочимару для допроса…
Сакура вздрогнула от возможных перспектив. Она должна была уйти, иначе ее ждет неминуемая гибель. И это означает не только физическую смерть – что-то внутри умрет, если Саске окончательно предаст ее. И если Наруто когда-нибудь узнает… это убьет и его тоже.
Саске не сделал ничего, чтобы заслужить ее преданность и верность – наоборот, сделал все возможное, чтобы избавиться от них – но Наруто – совсем другая история. Он был братом, которого у нее никогда не было, так же как Ино – сестрой (прибавьте еще соперничество между детьми).
Таким образом, она оставит Саске и вернется к людям, которые любят ее и которых любит она.
Сакура тихо закрыла за собой дверь, а полная темнота в комнате никогда не позволит ей узнать, что Саске все это время следил за тем, как она убегает.


На звук голосов Сакура бросилась в сторону, прижавшись к стене в надежде, что она сможет остаться незамеченной. Она поняла, как именно в Звуке различаются день и ночь, или, по крайней мере, что-то типа того. В течение «дня» вдоль всех стен были зажжены факелы, освещающие коридоры и все помещения подземелья. Не так ярко, как на поверхности, конечно, но достаточно, чтобы уловить, что вы под землей.
«Ночь» - совсем другая история. Тут был зажжен только каждый третий факел, наполняя коридоры тенями и погружая их в своего рода сумерки.
Сакура не задумывалась, почему они не используют электричество, но предполагала, что источник питания и генератор, необходимый для такой мощности, могут быть использованы для обнаружения местоположения убежища. Она не видела, каким образом – неужели нельзя было построить его под землей, например? – но это было единственное объяснение, которое она могла придумать.
Ниндзя – скорее всего, охранники – прошли мимо нее, и Сакура, крадучись обратно в коридор, советовалась со своей безупречной памятью, чтобы повторить обратный путь до выхода, от которого ее спешно привели сюда.
Она чувствовала, как ее нервы были напряжены до предела, когда она проходила коридор за коридором, тревожась за малейший звук от дыхания или мимолетный блеск на периферии зрения.
Поэтому когда она услышала мягкие шаги с обоих концов коридора, Сакура успела подготовиться к неизбежному сопротивлению. Она не взяла с собой оружие из комнаты Саске, потому что знала, что это не приведет ни к чему хорошему – вступив в конфронтацию с охраной, ей придется блефовать, а не сражаться. Из-за ошейника она не доверяла своим боевым навыкам (она могла победить несколько слабых шиноби, но тогда бы ей не хватило сил, чтобы достаточно удалиться от базы, пока ее не поймают и не вернут обратно), и она была уверена, что раб с оружием выглядит гораздо подозрительнее, чем просто слуга, гуляющий ночью по коридорам.

Шаги приближались, и Сакура старалась действовать так, будто она здесь просто прогуливалась или вообще находилась по поручению хозяина. Если она правильно помнила, где-то здесь была кладовая – там она получила одеяла – а так как она, в основном, занималась уборкой и оружием, то могла спокойно соврать, что ее послали за дополнительным бельем или чем-то еще…
Когда пара охранников, навстречу которым она шла, появились в поле зрения, Сакура постаралась выглядеть слегка озадаченной. Но она не попыталась заговорить с ними, а лишь опустила взгляд, как и положено хорошему рабу. Но, видимо, охранники не были настроены на то, чтобы пропускать ее незамеченной.
- Почему ты бродишь по коридорам, слуга? – пролаял тот, кто повыше, опираясь на рукоятку своего клинка.
- Мне было поручено принести чистое белье из кладовки… сэр, - кротко ответила Сакура, помня, как собиралась выкручиваться, добавив еще слово «сэр». В конце концов, так поступают все прилежные рабы, не так ли?
- Правда? – спросил мужчина пониже ростом, одаривая холодным взглядом, который ой как не понравился Сакуре. – Возможно, мы должны сопровождать тебя.
Ее первая мысль была – они собирались ее изнасиловать. Потом она вспомнила, что была под видом мальчика, но сказала себе не сбрасывать со счетов вероятность сексуального домогательства даже в этом случае, хотя вероятность того, что это могло произойти, все же была меньше.
Человек повыше застонал:
- Брось, Араши, наша смена почти закончена.
Мужчина по имени Араши ничего не сказал, а просто посмотрел на нее, не мигая.
- Двигайся, раб.
Стиснув зубы, Сакура прошла в кладовую, находившуюся в десяти футах от нее. Она вошла, схватила первое попавшееся одеяло и демонстративно показала его надсмотрщикам, надеясь, что шиноби, наблюдавшие за ней, были слабоумными, и примут этот акт в доказательство правдивости ее слов…
Но Араши просто кивнул и жестом указал вглубь коридора:
- А теперь посмотрим, как ты отнесешь его своему хозяину, мальчик. Ты служишь господину Саске, не так ли?
Она надеялась на неандертальца, а вместо этого наткнулась на человека, который казался слишком умным для своего спокойного внешнего вида. Сакура не очень-то верила в Бога, но была уверена, что против нее сговорились.
Когда ее шаги раздались по коридору, она лихорадочно придумывала, что же сказать своему «эскорту», когда они придут и увидят спящего Саске, который, конечно же, не отдавал ей никаких приказов.

Она все еще раздумывала, когда завернула за угол и пошла по коридору, окончательно приведшему к комнате Учихи. Когда девушка увидела свет, сияющий из-под двери, она всерьез задумалась ударить охранников по голове и смыться, чего бы ей это ни стоило. Если бы не было света, то это означало бы, что Саске спит, но если свет горит, то Саске проснулся и знает, что она сбежала, и сейчас собирает свое оружие, чтобы идти за ней. И когда она постучит в дверь с охапкой одеял в руках и парочкой приставленных шиноби…
Можно с уверенностью сказать, что Сакуре не хотелось заходить, главным образом потому, что она чувствовала – вскоре это приведет к реальной и незамедлительной боли для нее. Она собиралась сделать шаг, но Араши встал перед ней и резко постучал в дверь. И хотя Сакура знала, что она, возможно, имела шанс вырубить этих двоих, застав их врасплох, то против Саске у нее не было никаких шансов, тем более с ошейником. Таким образом, ей оставалось играть в рулетку.
Дверь приоткрылась, и бесстрастный черный глаз выглянул в щель.
- Что такое? – спросил парень Араши. Но Сакура четко слышала невысказанное «у вас должна быть очень веская причина, чтобы беспокоить меня».
Она заметила, что его взгляд скользнул мимо шиноби и остановился на ней. Сакура застыла, когда он вроде как украдкой обратил внимание на одеяло в ее руках, и приготовилась к… любой его реакции, хотя и подозревала, что она будет ужасной.
- Давно пора, - усмехнулся Саске. – Входи.
Заняло несколько мгновений, чтобы Сакура осознала, что он действительно обращается к ней. Не понимая, почему он, казалось бы, дает ей бесплатный билет, не собираясь выдавать, она прошла мимо Араши и скользнула в комнату, как только Саске открыл дверь чуть пошире, позволив ей пройти.
- Теперь… чего ты хотел? – обратился Учиха к Араши с явной угрозой в голосе.
- Мы нашли Вашего слугу, блуждающего по коридорам, и просто хотели, чтобы он выполнил Ваш приказ, - Араши говорил с виду спокойным голосом, но Сакура знала, что он, вероятно, молится, чтобы Саске не прикончил его за нарушение спокойствия.
- Хм, - Саске захлопнул дверь прямо перед его носом, грубо прогоняя охранников, все же довольных, что им удастся уйти живыми-здоровыми.
Учиха повернулся к Хару, сжимающему одеяло и глядевшему на него так, словно тот был химическим реактивом, готовым вот-вот взорваться.
Саске проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как мальчик выскользнул за дверь, и первой его мыслью было направиться за ним. Он встал, зажег лампу, и фактически уже взял меч, когда внезапно решил, что даст Хару уйти. Саске никогда не признавал рабства, и если у Хару хватило смелости попытаться сбежать из одной из крепостей Звука… то Учиха почувствовал, что тот заслужил свободу.
Он решил, что пойдет спать, до утра сделав вид, что не знает о побеге Хару (они переедут на другую базу через неделю или около того, так что не имело значения, если бы мальчишка доложил в свою деревню их местоположение), когда острый слух уловил шаги за дверью.
Кто бы это ни постучал, Саске едва приоткрыл дверь, чтобы никто не был в состоянии заметить подозрительно пустые одеяла слуги… но столкнулся с самим Хару, сжимавшим одеяло и зажатым между двумя охранниками.
Потребовалось мгновение, чтобы понять, что Хару, должно быть, поймали, и он утверждал, что выполнял какое-то поручение. По-видимому, при необходимости малыш может быстро соображать. Если бы паренек пресмыкался перед ним или молил впустить, то он, скорее всего, поступил бы по-другому. Но получилось так, что зеленоглазый мальчик просто стоял и смотрел, неуверенно и покорно, как будто не знал, что будет, но был в курсе – ничего хорошего.
И практически сразу же, как он подумал об этом, Саске решил подыграть ему. Все-таки это было… хорошо… иметь кого-то, кто закатывал глаза, не боясь его реакции. Кого-то, кто огрызнется, вместо того, чтобы с фальшивой улыбкой выполнять приказ.
Он на мгновение посмотрел на Хару, а затем сбросил ботинки и положил меч у постели, прежде чем потушись лампу и лечь. А потом услышал мягкий шорох в темноте, говорящий ему о том, что Хару обосновался на своем временном ложе.

Никто не сказал ни слова.


Сакуре казалось, что они с Саске достигли какого-то молчаливого соглашения. Никто из них не говорил о побеге Хару, никто не упоминал о том, что Учиха покрывал ее.
Но Сакура думала об этом. Причем очень часто.
Что же заставило Саске покрывать ее? Он ей ничем не обязан… так почему сделал это? Если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, то она бы решила, что это из-за сострадания, или по доброте душевной, или еще по какой-то причине… но она не видела никаких свидетельств доброты Учихи в последнее время. Он был так сосредоточен на убийстве своего брата, что, казалось, заблокировал все, кроме этой навязчивой идеи.
Конечно, в один прекрасный день он, вероятно, убьет Итачи, но потом… он останется один. И некого будет винить в этом.
И Сакура бесилась, что эта мысль беспокоила ее. Саске был тем, кто отрекся от них, тем, кто собирался убить Наруто, тем, кто отбросил их в сторону… так почему она не может сделать то же самое с ним?
Вздохнув и устало покачав головой, Сакура пообещала себе, что попытается вновь сбежать, как можно скорее. Все время, проведенное с Саске, заставляло ее думать о том, о чем она не хотела думать. В ее разбитом сердце была рана, которая никогда по-настоящему не исцелится, но, вероятно, будет лучше, если она перестанет тыкать в нее, постоянно возобновляя.

Сакура села в обеденной зоне рабов, на этот раз прилипнув поближе к стене и Саске; она не собиралась снова ввязываться в споры – только не с тем охранником, который сопровождал ее обратно до комнаты Учихи. Араши смотрел на нее, прислонившись к стене, своим немигающим змеиным взглядом, и у нее сложилось впечатление, что он просто ищет предлог.
- Я знаю тебя, - женщина рядом с ней говорила тихо.
Сакура обернулась… и сделала все возможное, чтобы не запищать от тревоги. Она тоже знала эту женщину – это была одна из медсестер в деревне, которой она помогала. Кажется, Руми. Она вспомнила короткий разговор, в котором женщина говорила о своих намерениях навестить семью в другой деревне, как только болезнь будет под контролем. Значит, ее схватили по дороге.
Но… с Руми они знакомы всего несколько недель, неужели она смогла узнать ее? Саске знал ее в течение многих лет, и он, похоже, не имеет ни малейшего подозрения, что она была не тем, за кого себя выдает: темноволосым, слегка загорелым мальчиком.
Но с другой стороны… Саске знал ее, когда ей было двенадцать или тринадцать. Его единственной связью с ней за последний год или около того было… единственное сражение, в котором он не показал большого интереса. Поэтому, возможно, у Руми было лучшее представление о том, как она сейчас выглядит, и она на самом деле смогла увидеть ее сквозь маскировку…
- Ты парнишка, который помог тому мальчику? – с восхищением продолжила бывшая медсестра.
Сакура выдохнула с облегчением, стараясь сделать это неслышно. Значит, Руми узнала ее со вчерашнего дня, а не с деревни. Она не признала ее как куноичи, которая исцеляла больных, она знала ее как раба, который встал на защиту другого раба.
Теперь, когда она подумала об этом, то поняла, какой глупый вид она имела. Конечно, охранник не сделал ничего, кроме свирепого взгляда в ее сторону (о котором, возможно, не стоит беспокоиться), но если он решит поднять этот вопрос, Сакура знала, что ее будут ждать неприятности.
- Долго ты здесь? – спросила Руми сочувствующе.
- Не очень, - честно призналась Сакура, - я направлялся домой, когда меня схватили.
Она осознала, что хотя Саске с виду не выражал никакого интереса, он все же внимательно слушал их разговор.
- Я тоже, - улыбнулась Руми. – Я… я была медсестрой, как видишь. Не могла покинуть деревню, работала несколько месяцев, потому что там была вспышка. В конце концов, мы послали за помощью в Коноху, и они прислали женщину по имени Сакура Харуно, чтобы помочь нам.
Сакура могла почувствовать, как одеревенел Саске, и она мысленно прокляла болтливость Руми.
- Это на самом деле было удивительно! Никогда бы не подумала, что кроме как сражаться, ниндзя умеют еще и лечить! Хотя, - размышляла Руми, - вряд ли здесь есть ниндзя-медики.
Сакура кивнула. Может, Кабуто и знал медицинские дзюцу, но назвать его целителем можно было с огромной натяжкой.
- Она ушла немного раньше… надеюсь, ее не поймали, как меня. Она казалась такой истощенной…
«Если бы Вы только знали, Руми… - думала Сакура. - Если бы Вы только знали…»
- Хару, - пролаял Саске. – Идем!
Сакура вскочила на ноги и, бросив извиняющийся взгляд на Руми, поспешила за брюнетом, как только он покинул столовую. Опять команда из одного слова – она не собака! И вообще, в чем проблема?
Саске уверял себя, что он не спешил по коридору, по сути, он просто… быстро двигался.
И это не имело абсолютно ничего общего с тем, что он услышал. Абсолютно ничего. Он открыл массивную дверь и стал спускаться по винтовой лестнице, слыша, как Хару карабкается за ним.
- Что происходит? – зашипел мальчик. – Куда, черт возьми, мы идем?
- В подземелья, - отрезал он. – А теперь заткнись.
- Боже, кому-то не помешало бы остудить пыл…

Саске проигнорировал его, когда лестница закончилась темным холодным коридором с тянущимися вдоль клетками. Он шел мимо, темными глазами всматриваясь в них, словно ребенок, ищущий в грязи мраморные камешки. Он не знал, почему он это делает, по крайней мере, сомневался. Но когда эта женщина сказала, что Сакура, возможно, захвачена… Он знал, что необходимо убедиться в правоте ее слов. В столовой не мелькали розовые волосы, поэтому он спустился в подземелье.
Чем дальше он шел, тем сильнее скручивало желудок. Он не видел Сакуру много недель, и до этого годами с ней не было никаких взаимодействий… И тем не менее, мысль о заключении ее в Звуке… как легкой добычи для экспериментов Кабуто… вызывала тошноту.
Он дошел до конца коридора и распахнул тяжелую дверь в комнату для допросов. Пленников, держащих в этих клетках, должны были «убедить» сдать информацию. Сакура была куноичи Конохи, поэтому разумно было предположить, что Орочимару держит ее именно в зале для допросов…
Но комната – как и тесные прилегающие клетушки – была пуста.
Саске прошипел сквозь зубы.
- Что мы ищем? – с любопытством спросил Хару. – Я хочу сказать, что же такое Вы ищете, что так прыгаете вокруг и рычите себе под нос?..
Саске обернулся.
- Когда ты был с другими заложниками, ты видел девушку с розовыми волосами?
Хару моргнул, но этого движения не было видно в практически абсолютной темноте, окутавшей подземелье.
- Нет, а что?
Саске оттолкнул его и направился на выход из подземелья. Сакура вздохнула с облегчением по поводу того, что Учиха не видел ее шокированного выражения, что, должно быть, украсило ее лицо, и пустилась следом за ним.

Саске… искал ее?

Парень, в свою очередь, проходился по всем возможным вариантам заключения пленников в Звуке. Он проверил столовую, подземелья, комнату для допросов… Саске поморщился, когда понял, что существовал еще один вариант. Сакура была довольно красива, чтобы быть использованной кем-то из элитных шиноби в качестве личного раба, каким был Хару для него. Кроме того, он знал, что многие рабы используются для удовлетворения сексуальных нужд…
Как ищейка по следам раненого зайца, он направился прямиком в район, где проживала элита, пнув первую же дверь, которую смог найти.
Женщина вскрикнула и съежилась, но у нее были черные волосы, а не розовые. В следующей комнате находилась блондинка с синяками на запястье. В другой комнате был мужчина…
Саске прошелся по всем элитным помещениям, словно буря, снося перед собой все двери… но Сакуры нигде не было.
- Могу ли я спросить, почему Вы выламывали двери? – спросил Хару, когда они ушли. Голос мальчика звучал немного потрясенным – возможно, все дело в том, что он видел в этих помещениях. – Или все же нельзя?
Саске посмотрел на него и ничего не ответил.
По крайней мере, он установил, что Сакуры не было в деревне Звука. Она, вероятно, сбежала от работорговцев, или они просто не поймали ее.
Или она была мертва, но Саске тут же отмел эти тревожные мысли. Все-таки то, что она не была рабом этой крепости, успокоило его.
Саске зашагал обратно в комнату, не понимая, что его зеленоглазый раб одаривает его очень странными взглядами.

«Abruptly the poker of memory stirs the ashes of recollection and uncovers a forgotten ember, still smoldering down there, still hot, still glowing, still red as red». (с) W. Manchester.
«Внезапно кочерга памяти расковыряет пепел воспоминаний и отроет забытый уголек, все еще тлеющий, до сих пор горячий, по сей день светящийся, и по-прежнему красный». (с) У. Манчестер.