Рябь. Глава 4. Разоблаченный.

«Nothing fixes a thing so intensely in the memory as the wish to forget it». (с) Montaigne.
«Ничто так не врезает в память вещи, как желание забыть». (с) Монтень.

Саске редко попадал в ситуации, когда не знал, что делать. Даже если у него нет четкого плана, обычно он хотя бы имел представление, как поступить.

Но только не сейчас.

Он наблюдал за спокойно спящей Сакурой, размышляя над тем, чтобы ее разбудить и… и что тогда? Что он будет делать? Что скажет?
Первый раз в жизни Саске не имел ни малейшего понятия.

Девушка заворочалась во сне, что-то бормоча себе под нос, и Учиха автоматически попятился назад, пока не уперся в кровать, видя, что трансформация вновь скрывает ее, как до использования техники.
Сакура… была Хару. Хару, крепкий раб, который большую часть дня проводил, возясь в грязи около него… все это время был Сакурой.
Его разум, казалось, поглотили потоки новых проблем. Это Сакура вечно подкалывала его и использовала сарказм, как оружие. Это Сакура остановила кнут, даже не дрогнув. Это Сакура, пошатываясь, вернулась в его комнату после жестокого избиения, которое не всегда сможет выдержать даже закаленный ниндзя.

И что более важно, это Сакура не дала ему ни малейшего намека на ее личность. Она не показала себя, когда они остались наедине, не доверилась, чтобы он помог ей. Она не пыталась убедить его вернуться – в самом деле, если бы хоть один ее побег увенчался успехом, то она покинула бы Звук без него, и то, кем являлась девушка на самом деле, так и осталось бы нераскрытым.
Саске отказался признать разочарование, которое выросло в нем при этой мысли.

И теперь, когда он узнал ее… что ему делать? Он знал, что должен сообщить Орочимару – количество информации, что она может предоставить в Коноху, было ошеломляющим – но не чувствовал в этом необходимости. Он знал, что Орочимару бесчестен, тогда почему он должен прилагать усилия, чтобы Саннин не был повержен?

Еще Саске знал, что должен обо всем рассказать Сакуре, но не хотел этого. Если она поймет, что он ее узнал… это только все усложнит. Отношения, которые сложились между ними теперь, были просты. Она захочет убежать – он позволит ей убежать. Потом она вернется в Коноху, а он продолжит свое обучение, забыв о том, что случилось, как когда-то стер воспоминания о деревне Листа. Простой, легкий способ, не требующий никаких усилий с его стороны – да, ему нравился этот план.

Так он и сделает.

Саске отвернулся и пошел в ванную готовиться ко сну, стараясь не концентрироваться на мысли о том, что как только он увидел розовые волосы на подушке, первым его желанием было смести девушку в охапку и бежать, бежать из Звука прямиком до главных Коноховских ворот.


- Что с Вами? – спросила Сакура, качнув головой в сторону Саске. – Это уже третий раз, когда Вы на меня пялитесь, а ведь мы еще даже не завтракали.
- Хм, - Учиха отвернулся, проклиная себя. Теперь, когда он знал, что с ним в комнате Сакура, ему казалось смешным упускать очевидное. Каждый раз, когда он оборачивался на нее, парень узнавал все новые и новые манеры, свойственные девушке: то, как она хмурилась, то, как она скрещивала руки на груди, как смотрела на него…

К сожалению, это означало, что он тратит много времени, глядя на Сакуру и улавливая все эти особенности. Он даже не знал, почему делает это, почему его обдавало теплом каждый раз, когда он мог увидеть истинную сущность Сакуры сквозь образ Хару.

Зеленые глаза смотрели с любопытством, и Саске оторвал свой взгляд. Встречи с этими глазами стали неудобными с тех пор, как он узнал, кто стоит за ними. Он не понимал, почему ее взор выбивал его из колеи – просто так было.

- Так… завтрак? – подсказала девушка, списывая его странное поведение на то, что он – Саске, кто знал, что у него на уме?
- Хм. Иди за мной, - поручил он.
- Да, сэр, - отрезала она с тяжелым сарказмом в голосе, гуськом выйдя вслед за парнем.
Саске недоумевал, как перед ним могла стоять именно та Сакура, которую он знал. Которая сейчас так пренебрежительно относилась к нему.
- Ну, мы пойдем на завтрак, или так и будем стоять на пороге, как совершенно бесполезные статуи?
Саске сердито посмотрел на девушку, но, как и всегда, его неудовольствие, похоже, ничуть ее не колебало. Он вспомнил то время, когда это расстроило бы ее, смутило… но теперь ничего. Казалось, она больше не беспокоилась о нем.
«Может, она не…» - прошептали мысли в глубине души брюнета, и эта идея основалась глубже, чем ему бы хотелось.

Тогда он твердо сказал себе перестать думать об этом. Ничего не говорить, позволить Сакуре сбежать, а потом вернуться к тому, что было прежде, чем он понял, кто она, глубоко закапывая царапающие сердце воспоминания о времени, которое должно быть забыто.
Так, легонько фыркнув, он направился по коридору, вынуждая Сакуру поторопиться. Он прошел весь дом, приближаясь к официальной столовой, которую прежний хозяин использовал для крупномасштабных мероприятий, таких как сбор совета шиноби или договоры между странами.
Когда они подошли, он почувствовал в помещении чакру Орочимару и Кабуто, а также множества звуковых ниндзя. Саске остановился снаружи, недоумевая. Он достаточно хорошо изучил Звук, чтобы знать, что сейчас время завтрака рабов, которые прислуживают в доме. Так почему зал переполнен шиноби?
У него внезапно появилось желание повернуться и велеть Сакуре возвратиться в комнату до тех пор, пока он не выяснит, что происходит. Любой сбой в рутине Звука означал своего рода опасность.

- Вы на наркотиках? – послышался возмущенный голос позади него. – Нет, серьезно, я хочу знать. Вы смотрите на меня, словно в пространство, внезапно останавливаетесь посреди коридора… что Вы принимаете?
Саске бросил еще один сердитый взгляд, прежде чем открыть двери и войти в помещение, наполненное ниндзя.

- А, Саске! Рад, что ты смог присоединиться к нам! – прошипел Орочимару. – Скажи мне, как прошла ваша ночь? Было ли что-нибудь… интересное?
Если Саске и узнал что-то об Орочимару, так это то, что Саннин никогда не вел светские беседы. Все, что он говорил, имело цель, скрытый смысл… а когда глаза шиноби скользнули мимо него на Сакуру, Учиха понял, что это было.

«Он знает!»

Это должно было его удивить, но нет. Существовало огромное количество способов, как Орочимару мог узнать о девушке. Камера, скрытая в комнате, пробегающий мимо по крыше шиноби, мельком заглянувший в окно в самый неподходящий момент…

Сакура напряглась, когда Орочимару посмотрел на нее. В этот момент она догадалась, что он узнал о маскировке. Называйте это догадкой, интуицией… она просто знала.
Девушка автоматически отступила, и некоторые дикие мысли в голове побуждали ее развернуться и убежать, чем скорее, тем лучше, спасая свою жизнь. Но кто-то жестко схватил ее за руку. Она развернулась и успела лишь мельком увидеть Кабуто, который одной рукой сжимал запястье, а другую в мерцании синей чакры опускал ей на затылок…
Это было похоже на подключение заряда в тысячу вольт за долю секунды. Толчок прошелся по всему телу – шокирующий, но слишком быстрый, чтобы быть болезненным – и когда он исчез, Сакура оказалась на коленях, согнувшись на полу, а на ее глаза спадали волосы.

Ее розовые волосы.

«Дерьмо!» - все, что пробежало у нее голове, когда она увидела бледную кожу на руках и ногах и изгибы груди и бедер, сжатых под материалом ее робы… казалось, ее маскировку точно и умело уничтожили. «Дерьмо!»
Она медленно подняла голову, чтобы посмотреть на усмешки Орочимару, а ее ум лихорадочно спешил определить план действий, хотя мыслей как не бывало. Она не осмелилась взглянуть на Саске. Ее голова должна была быть абсолютно светлой, если она хотела выпутаться из этой ситуации, и независимо от того, какое выражение сейчас украшало его лицо, это могло служить лишь помутнением ее разума.

- Я думаю, Вы сделали серьезную ошибку, Харуно Сакура, - сказал Орочимару, и его мягкий смех заставил что-то холодное и слизкое корчиться в ее животе.
Он посмотрел на людей вокруг.
- Взять ее!

Ну, по крайней мере, это объясняло, почему здесь так много шиноби. Сакура разрывалась между страхом перед таким количеством ниндзя и тем фактом, что Орочимару считал необходимым использовать так много людей, чтобы схватить ее, не смотря на ошейник. Она была польщена.

Но когда все бросились к ней, девушка должна была действовать.
Сакура отбежала назад, прислоняясь спиной к стене, чтобы никто не смог подойти к ней сзади – с ее ограничителем чакры она не могла гарантировать, что в состоянии почувствовать приближение шиноби и избежать его. У нее не было оружия, но теперь, когда ей не надо было поддерживать трансформацию, она имела достаточно чакры, чтобы сделать его самостоятельно.

С рычанием неповиновения Сакура вызвала чакру руками, управляя своей ограниченной энергией для формирования скальпелей чакры – так, как показывала Цунаде.
- Тому, кто коснется меня… перережу глотку, - сказала она, и ее голос был низким, но совершенно четким, звеня смертельной угрозой.
Некоторые из более разумных нападающих замедлились – слепая жажда крови уступила место холодному расчету – но некоторые продолжили атаку.
Пара высоких мужчин достигла ее первой, и в этот момент она перерезала им горло скальпелями из чакры. Как эффективное оружие, это забрало у нее некоторое количество энергии, и Сакура знала: чтобы поддерживать технику – особенно с воротником на шее – она должна сохранять столько чакры, сколько возможно.

Поэтому она прекратила дзюцу и забрала длинный меч у злоумышленника, которого только что уложила. Одним резким движением она распотрошила первый ряд врагов за исключением одного, который был немного быстрее, чем все остальные, и успел присесть на корточки, сделав глубокий выпад вперед.
Сакура прыгнула в воздух, замахнувшись оружием, и опустила клинок на шею шиноби, убив его с довольно тошнотворным хрустом.

Откинув тело в толпу и раздавая удары направо налево, Сакура в какой-то момент подумала, что ситуация действительно критическая. Из-за ошейника у нее большие проблемы с тем, чтобы ввести в игру свою сверхчеловеческую силу. Один хороший удар, наверняка, закончит бой, а потом… она действительно не хотела думать об этом.

Куноичи наклонилась, и ее руки оперлись на стену, позволяя оторвать ноги от земли. Она поймала шиноби, разорвала ему грудную клетку, остановив сердце, а затем швырнула его обратно в толпу, волной складывая людей, словно домино. Девушка уклонилась от бешеного взмаха булавой, в результате чего ее оружие по диагонали рассекло грудь атакующего с силой, распоровшей его ребра как соломинки.

Сакура скрутилась вниз и в сторону, когда очередной обезглавливатель просвистел у нее над головой и снес другого противника. Она снова встала на ноги и уже занесла меч, чтобы проткнуть врага… когда чужой клинок прошел сквозь него, и шиноби упал.

Саске стоял за ним, а с его оружия капала кровь.

- Она моя! – закричал он, руками схватив ее за запястье и дернув к себе. Ее меч упал на пол, когда его пальцы впились в нервные окончания, заставив бросить оружие.
- Черта с два! – зарычала Сакура, поднимая руку, которую он не держал, и со всей силы вдарив ему в печень.
Она ощущала, как трещат ребра под ударом, но потом почувствовала безжалостный – и до тошноты знакомый – щипок в затылке, накрывший ее сознание темнотой…


Когда Сакура очнулась, она была в комнате Саске, лежа на его кровати, а сам Учиха сидел рядом, наблюдая за ней.
Девушка автоматически напряглась. Ее раскрыли. Саске был добр к ней в прошлом, пока еще не знал, кто она. Теперь он знал… и что будет делать?
- Я не причиню тебе вреда, - сказал он, вклиниваясь в ее мысли, будто мог слышать их.

Она моргнула, глядя на него с откровенным изумлением. Некомфортно чувствуя себя в лежачем положении, в то время как он сидел – и вместе с ощущением уязвимости, пусть и незначительным – она села и подвинулась в сторону от него, пока не оперлась о спинку кровати.

Итак… что это было? Учитывая их последнюю встречу, некоторая циничная сторона Сакуры честно ожидала момента, когда Саске достанет меч из-за спины и порежет ее на мелкие кусочки. С ошейником будет за счастье, если бой продлится хотя бы секунд пять. Сакура притянула коленки к груди, бессознательно обороняясь от этой мысли.

- Какая у тебя была миссия, – спросил он довольно резко, будто бы хотел узнать что-то еще, но вдруг передумал, – когда ты попала в плен?
Сакура не ответила, тревожно глядя на него поверх коленок. Саске поднял бровь, как-то умудряясь выглядеть равнодушным и в то же время заинтересованным.
- Будешь молчать?
Девушка была озадачена тем, что до сих пор жива, хоть давно уже проснулась. И, казалось, она знала, почему. Им нужна информация. Орочимару, должно быть, велел Саске узнать все ласково, прежде чем они подвергнут ее пыткам.
- Добровольно предоставить информацию о миссиях Конохи шиноби Звука? – протянула Сакура, закатывая глаза к потолку, как и всякий раз, когда выражала сарказм. – Дайте подумать – нет! Хочешь информацию – передай змеюке, чтобы готовил тиски и горячую кочергу, потому что я ничего не собираюсь рассказывать!
Саске выстрелил в нее таким взглядом, будто она сказала самую глупую вещь на земле.
- Тебя оставили в живых не для получения информации.
Он сказал это так, словно все было очевидно даже двухлетнему ребенку. Что, конечно, не было – Сакура понятия не имела, почему Орочимару не приказал перерезать ей горло, пока она была без сознания. Но она подавила желание броситься на Учиху с криками ярости – атаковать его, несомненно, было чрезвычайно заманчиво, но совершенно бесполезно.
Она еще раз использовала тяжелый слой сарказма, чтобы покрыть гнев и раздражение:
- Тогда, скажи на милость, почему я все еще жива?
Саске немного усмехнулся.
- Я сказал, прежде чем вырубить тебя.
- Да… - медленно произнесла Сакура, вспоминая его собственнические замашки. – Но как это относится к тому, что я все еще дышу?
- Может, ты и была в другом обличии, когда прибыла сюда, но ты все еще мой раб. И твоя судьба в моих руках.

Ее жизнь была в руках Саске. Это событие могло соревноваться за право «худшее событие в ее жизни» – и на самом деле, ей казалось, что оно как раз и выиграет. Девушка была обнаружена Орочимару, атакована кучей ниндзя, вырублена Саске (снова), а теперь еще узнала, что находится под контролем человека, у которого даже совесть не взыграет, если захочется убить ее…

«А еще нет и полудня», - подумала она с долей фатализма.
- И Орочимару просто принял это? – спросила девушка, не в состоянии представить змеиного Санина, радующегося присутствию ниндзя Конохи на его территории. Она, безусловно, могла вообразить его достаточно разъяренным, чтобы скормить ее плотоядным животным, но она никак не могла взять в толк, как он мог отпустить ее под попечительство Саске.

Учиха не предоставил никакого ответа. Его и не было. Он счел согласие Орочимару оставить Сакуру, по меньшей мере, странным. Было неприятное чувство, что все это своего рода тест, но он не знал, что именно может проверять Саннин.
К счастью, Сакура, похоже, и не ждала ответа. Она не делала никаких попыток заговорить снова, просто наблюдая за ним, а ее тело было напряжено, словно в любой момент было готово отскочить от внезапной атаки. Это напряжение раздражало. Он не мог с точностью определить, почему, но какая-то его часть хотела, чтобы она расслабилась и смотрела с тем же бесстрашием, с каким смотрел на него Хару.

От него не ускользнула ироничность момента. Девушка не боялась его раньше, потому что он не подозревал, кто она. Но теперь, когда он знал, что Хару – его бывшая сокомандница, она боялась его реакции.
Тем не менее… учитывая их последнюю встречу, Саске осознавал, что у нее была веская причина быть осторожной. Но разве она не понимает, что он не смог бы ей навредить? Не сейчас, когда на ней этот сдерживающий воротник, и она не может защититься.

- Когда ты сказала, что есть люди, которые ищут тебя, ты ведь имела в виду Наруто, не так ли? – спросил он, надеясь, что упоминание о блондине немного успокоит ее.
Но ее реакция была полной противоположностью. Она стала ее жестче, еще осторожнее.
- Конечно. И Какаши, и Сай, и все…
Даже если Сай все время подкалывал ее внешний вид и был еще невежественнее и асоциальнее, чем Саске… они все равно были друзьями. И она не сомневалась, что ее товарищи будут прочесывать всю местность, чтобы найти ее – особенно Наруто.

Это в каком-то смысле обнадеживало, но она не позволяла себе много думать об этом. Потому как то, что приносит утешение, может в то же время быть более удручающим, чем что-либо еще. Она не хотела думать о том, как они беспокоились о ней, о том, как они предполагали любые отвратительные вещи, которые могут с ней произойти… нет, лучше было просто сосредоточиться на возвращении домой.

- Ты знаешь, как он выяснил? – глухо спросила Сакура.
Саске спросил то же самое. Орочимару подтвердил его подозрение: в эту ночь там действительно был ниндзя на крыше. Он видел, что Саске сотворил дзюцу, видел преобразование Сакуры… и сообщил об этом.

- Но ты, конечно, собирался мне сказать, не так ли? – усмехнулся Орочимару.
- Хм, - Саске решил не говорить ему, что никогда не собирался этого делать. И что-то в глазах Саннина подтвердило, что он понял это.
- Ну, теперь она вся твоя, - сказал Орочимару голосом, в котором явно читались непристойности. – Наслаждайся.

Не прошло ни минуты, чтобы Саске не проклинал себя, что не закрыл шторы этой ночью. Если отбросить намеки в сторону – он был уверен, что мотивы Орочимару не были так прозрачны, как на первый взгляд – они никогда такими не были.
Саске только пожал плечами, немного скривившись, когда его поврежденные ребра пронзила тупая боль.
- Я повредила парочку ребер? – спросила Сакура с холодной улыбкой.
Саске отказался признать триумфальное выражение ее лица. Он также отказался принять, что был нехило впечатлен – если бы она не сдерживалась ошейником, тот ее удар был бы достаточно сильным, чтобы сломать его позвоночник пополам.

И она не показала беспокойства по поводу того, что ранила его – он ожидал, что она предложит исцелить его, как только поймет, насколько сильно ударила. Независимо от того, была ли она в состоянии сделать это с воротником. Но нет: она просто сидела и смотрела на него с холодной победоносной улыбкой, изогнувшей ее губы.

Это явно очень отличалось от Сакуры, которую он помнил.

С едва заметной гримасой разочарования и боли Саске поднялся с кровати. Девушка очнулась, и ему нужно было найти Кабуто, чтобы медик исцелил его ребра.

- Так… что со мной теперь будет? – тихо спросила Сакура, опустив глаза.
Что-то в груди Саске сжалось при виде того, насколько… покорным был ее взгляд.
- Ты останешься здесь. Обед принесут, но тебе нельзя покидать эту комнату.
- Что? – вскрикнула Сакура в горячем порыве ярости.
Но глаза Саске оставались жесткими и плоскими, как полированный оникс.
- Не заставляй меня запереть тебя здесь.
На мгновение их взгляды сошлись в немом поединке. Затем Сакура отвернулась, глядя в окно, а не на парня, который тут же покинул комнату.

Она знала, что проиграла эту битву… но не собиралась проигрывать войну. Ей нужно, чтобы все играло на руку – незапертая дверь предоставляет намного больше возможностей, чем закрытая. Окно было очевидным способом эвакуации… слишком очевидным. Она совсем не удивилась, если бы Орочимару поставил в сад охранника только для того, чтобы она не выскользнула. При этом подозрении она взобралась на свою самодельную кровать и высунулась из окна, глядя в сад. Конечно, двое шиноби неподвижно стояли и глазели на нее. Сакура прождала несколько минут, чтобы посмотреть, будут ли они двигаться, а потом небрежно перекинула ногу через подоконник, как будто собиралась выбраться.

Они тут же потянулись за оружием.

С раздраженным выдохом Сакура убрала конечности и плюхнулась обратно на кровать, отсчитав десять минут, прежде чем снова выглянуть. Если они были в саду только при обходе или что-то типа того…

Но шиноби по-прежнему стояли и смотрели в ее окно.

Сакура закрыла окно и пнула стену в припадке раздражительности. Окно все еще было действующим вариантом, но только что был добавлен дополнительный уровень сложности. Лучше всего, вероятно, было превратиться в какого-нибудь случайного раба и выйти через дверь под предлогом поручения одного из хозяев. Это будет нелегко, и, конечно, план требует доработки, но пока это была наилучшая идея.

Медик вздохнула и резко повалилась на подушки у окна. Был ли первый день, когда ее раскрыли, удачным для побега? Она думала, что нет – нужно время, пусть все успокоятся, пусть охранники почивают на лаврах… а потом она начнет действовать.


Саске вернулся в комнату в конце дня, и ему было интересно узнать, застанет ли он там Сакуру, или она уже попыталась сбежать. Он чувствовал себя немного странно без зеленоглазой тени, постоянно следующей за ним… но, конечно, ему еще стоит привыкнуть к тому, что зеленоглазая тень и Сакура – один и тот же человек, и Саске не знал, как себя чувствует по этому поводу.

Он зашел в комнату, только на 50% ожидая увидеть, что Сакура сидит на своей самодельной кровати и смотрит в окно. Ее глаза мелькнули в его сторону, но она не признала его присутствия.
Ее равнодушие к нему раздражало Саске. Он не знал, чего ожидал, но точно не этого.

Сакура старательно игнорировала Учиху, когда он ходил по комнате и ванной, где стучащие о кафель капли говорили, что он принимает душ. Девушка знала, что должна попытаться убедить его вернуться в Коноху… но она устала волноваться за своих друзей и просто хотела домой.

Ее горло немного покалывало, но Сакура безжалостно подавляла эмоции, сосредоточив свое внимание и гнев на заточении здесь против ее воли. Злость и сарказм были лучше, чем убежище слез и отчаяния.

Солнце уже опустилось за горизонт, и тьма просочилась в комнату, но куноичи не удосужилась включить свет. Вместо этого она просто свернулась калачиком в постели, закрыв глаза и отдавшись физическому и психическому истощению, надеясь, что, проснувшись, вся окружающая действительность станет какой-то сумасшедшей фантазией.

Она знала, что не должна была спать, по крайней мере, до ужина, но аппетита не было. Не сегодня.


Когда девушка проснулась утром, в комнате никого не было, и на мгновение ей показалось, что Саске ушел на тренировку. Но не успела эта мысль пролететь в голове, как дверь открылась, и вошел Учиха с двумя яблоками.
- Держи, - резко сказал он, бросая ей фрукты.
Сакура поймала их, моргая в недоумении. Он явно принес ей завтрак – но замешательство было не из-за этого факта, а из-за непонимания его мотивов. Он не пытался запугать или обидеть ее, хотя, на самом деле, еще вчера хотел запереть, и завтрак в постель был явно альтруистическим поступком.

Одним словом, ничего из поведения Саске не вписывалось в то, как он вел себя при их с Наруто встрече с ним несколько месяцев назад. Это больше напоминало мальчика, которого она знала, когда еще была генином – холодного и отчужденного, но внимательного и заботливого, не смотря на то, что он отчаянно отрицал это.

На мгновение она подумала, что, может, это ее присутствие здесь повлекло такой прогресс, но тут же отмела эту мысль.
Саске смотрел, как она откусывает яблоко, и решил, что сейчас самое время выяснить некоторые обстоятельства.
- Ты должна избавиться от одеял, - поручил он прямо.
Она моргнула и проглотила кусочек, который жевала.
- Зачем?
Саске надеялся хоть на частичку старой Сакуры, которая выполняла любую его просьбу, стоило только попросить. Он очень хотел объяснить ей, почему это необходимо…
- Просто сделай это!
- Зачем? – спокойно повторила она.
Парень сделал над собой усилие, чтобы сдержать лицо безэмоциональным.
- Тебе они не нужны, потому что с этих пор ты будешь спать в кровати.
- С тобой? – Сакура думала, что ее глаза могут выскочить из орбит. – Черт возьми, нет!!!
Она ни за что не станет спать рядом с Саске. Она не мазохист – не собирается усугублять свои страдания, дразня себя тем, что никогда ей не светит.
- Мы должны.
Сакура свирепо уставилась на него, борясь с желанием засунуть это самое яблоко ему в глотку и посмотреть, в каком шоке он будет.
- Потрудись объяснить, как это меня должно волновать?
Саске вздохнул, будто имел дело с трудным ребенком.
- Орочимару позволил мне оставить тебя в качестве раба, потому что считает, что я использую тебя для конкретной цели. Цели, которая кажется подозрительно неправдоподобной, если мы не спим вместе.

Понимание осенило Сакуру. Орочимару позволил ей остаться рабом Саске, потому что думал, что теперь они… будут заниматься сексом.
- Ох, ёёёё… - пробормотала она, сморщив нос при мысли, что заросшая пятидесятилетняя змея размышляет о ее сексуальной жизни.
Саске чувствовал себя немного обиженным на очевидную неприязнь, нарисованную на ее лице. Неужели ей действительно так противна мысль о сексе с ним? Видимо да, потому что Сакура выглядела так, словно ей действительно противно.

Но это прошло, и ее выражение сменилось на рассуждающее.
- Что случится, если он узнает, что мы ничем таким не занимались? Что ты держишь меня возле себя, потому что… по какой бы там ни было другой причине?
Саске не ответил. Он мог сделать обоснованное предположение, что случится с ней – Сакуру допросят, и если она переживет пытки, ее передадут какому-нибудь ниндзя из элиты в качестве игрушки. Но он не имел конкретного представления, что будет с ним. Он понимал, то это своего рода тест, и был абсолютно уверен, что провалится, какие бы извращенные стандарты не руководили Орочимару, если откажется от использования «преимуществ» женского пола. Таким образом, он не знал точно, что случится с ним, если обман каким-либо образом будет раскрыт, но, несомненно, это будет неприятно.

Что-то в его поведении, должно быть, ответило на вопрос Сакуры, потому что она слегка кивнула в понимании, будто он дал ей красноречивый словесный ответ, а не каменное молчание. Идея, что ей, возможно, удалось понять его психологические размышления, тревожила его еще больше, поэтому он отвернулся, вставая и собирая оружие.

Существовало что-то удивительно домашнее в этой сцене, как размышляла Сакура, откусывая еще кусочек – она ест яблоко, принесенное им, а он готовится к тренировке. Конечно, они разделяли много таких «домашних» моментов и ранее, но в этот раз все было по-другому. Сейчас она не находилась в трансформации – и в этот раз он знал, кто перед ним.

- Не выходи из комнаты, - рявкнул он, прежде чем закрыть дверь снаружи.
Сакура сделала неприличный жест в закрытую дверь. Бессмысленно, да, но это несколько облегчило горечь от того, что ее статус пленника еще никогда не был более очевидным. Находясь в теле Хару, девушка обладала какой-никакой свободой, но теперь у нее даже это отняли.

Она помнила, что обещала сама себе попробовать убедить Саске вернуться в Коноху… но она была страшно зла на него! Можно либо очень расстраиваться по поводу того, что случилось с ним – всем, включая Наруто – либо быть в ярости от этого.
И, честно говоря, Сакура знала, какому из вариантов отдает предпочтение. Гнев, с которым она справится, гнев, которым она могла управлять. Гнев был намного лучше и намного безопаснее, чем валяться в страданиях.
Но все же… она должна попробовать. Ради Наруто, если уж на то пошло.
Сакура решила, что даст себе еще один день. Один день, чтобы дуться, злиться на него и на весь мир… а потом она попытается быть лапочкой.

Еще один день.


К возвращению Саске, Сакура уже вовсю сходила с ума от скуки. Она знала, что это плохая идея – пытаться бежать, когда у тебя еще нет четко сформировавшегося плана, но ей очень хотелось просто выпрыгнуть в окно и убежать, проклиная охранников. Даже принимая во внимание тот факт, что ее жестоко накажут, когда поймают, по крайней мере, она хотя бы чем-то будет занята.

Вздохнув, девушка в десятый раз повторила все движения Ката, полагая, что пока она находится здесь, можно хотя бы оттачивать свои боевые навыки. Она слышала, как дверь открывается, и ее глаза мелькнули на Саске, когда она выполняла последний из шагов. Сакура заметила, как его взгляд скользнул по голому подоконнику – она послушалась и убрала все одеяла. Просто нежелание спать с Саске в одной постели вовсе не означало, что она не понимала, насколько это важно. Из сказанного Учихой было ясно, что Орочимару передал ее Саске как секс-игрушку, и она понимала, насколько необходимо, чтобы Саннин верил в правдоподобность их отношений.

Чем больше Сакура об этом думала, тем больше она понимала, что претензии Саске на нее, возможно, спасали ее от более страшной участи… но она не могла разобраться, почему он делал это. В конце концов, он пытался убить Наруто едва ли не пару месяцев назад, так зачем ему прилагать столько усилий, чтобы держать ее в безопасности?

Ужин проходил в абсолютном молчании – Сакура не стала гадать, почему был тих Саске (вероятно, потому, что он вообще по сути асоциальный), но ей самой не доставляло большого удовольствия думать о том, что они вскоре будут делить одну кровать. Было что-то нереалистичное в ситуации – они едва разговаривали друг с другом, пока готовились спать бок о бок.

Она провела все ритуалы перед сном на автомате – ее разум работал циклически, словно белка в колесе. Ее живот был затянут узлом сочетания страха и нетерпеливого ожидания – страха, потому что она была уверена в своей эмоциональной нестабильности, а ожидания, потому что не могла до конца растоптать радость в своем предательском сердце от близости с ним.

«Я должна работать над этим», - сказала она себе.

Было не так сложно, когда она находилась в облике Хару… тогда она просто играла роль, прячась за личностью вымышленного мальчика, в некоторой степени владеющего навыками ниндзя. Теперь нет маски на ее лице, нет занавеса, чтобы скрыться.

Теперь она была просто Сакурой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Она вышла из ванной, проходя мимо Саске, который как раз направлялся туда, прямиком к кровати, настроившись не трепетать и не волноваться об этом, а просто лечь спать, будто она делала это с бывшим сокомандовцем, предавшим деревню, каждый день. В конце концов, то, что она раздувала из мухи слона, не успокаивало ее, а наоборот тревожило еще больше.

Сакура скользнула под одеяло, которое, несомненно, было сделано из шелка или такого же дорогого и роскошного материала, отодвинувшись так далеко от центра, насколько позволяло ей ее спокойствие, повернувшись к стороне Саске спиной. Было довольно сложно уснуть, не посмотрев на него – она просто отказалась делать это, испугавшись, что ее собственные глаза могут показать ему, насколько хрупки ее внутренние барьеры.

Выбрав сторону поближе к окну, чтобы можно было смотреть на ночь, она искала знакомые созвездия, наблюдая за мерцанием звезд, как алмазы рассыпанных по черному бархату.

Девушка немного напряглась, когда Саске закончил в ванной и спокойно перешел к кровати. Сакура почувствовала, как прохладный сквозняк ласкает спину, когда он поднял одеяло и закутался в нагретый кокон. Она чувствовала тепло, исходящее от его тела, чувствовала, как одеяло смещалось при каждом его вздохе. Ей хотелось бы знать, ощущал ли он подобное смещение от ее дыхания, или же ее движения были слишком малы для этого.

И потом она приказала себе перестать думать об этом и сосредоточиться на отдыхе. Мышцы были напряжены, и она сделала глубокий вдох и выдох – небольшой трюк Цунаде по медитации.
Почувствовав, что тело немного расслабилось, Сакура закрыла глаза и попыталась успокоить буйный разум, хотя казалось, что заснет она еще очень нескоро.

«As simple as it sounds, we all must try to be the best person we can: by making the best choices, by making the most of the talents we've been given». (с) Mary Lou Retton.
«Так же просто, как это звучит, мы должны пытаться быть лучше, чем есть на самом деле: делая правильный выбор и используя все способности, данные нам». (с) М.Л. Реттон.