Sayonara. Часть первая. Пролог

Пролог.

Он знал, что за ним наблюдают. В конце концов, это происходило довольно часто, и он со временем привык к этому. Итачи с разворота запустил кунай в мишень и удовлетворённо хмыкнул, когда тот вонзился в середину. Сначала он предполагал, что это Саске шпионит за ним, но потом, когда в очередной раз не смог поймать своего безымянного наблюдателя, понял, что его маленький глупый брат не смог бы так долго скрываться от него, да и не стал бы. Итачи чувствовал этот раздражающий взгляд затылком и, сделав шаг вперёд, резко развернулся и, оказавшись на другой стороне поляны, запустил в кусты несколько кунаев и одну звезду.

Тишина.

Фыркнув, он развернулся и опять направился к мишеням. Он достанет кунаи позже, ведь Итачи был уверен в том, что опять промахнулся.

В конце концов, это превратилось во что-то подобное игре, в которой Учихе непременно хотелось выиграть. Итачи не любил испытывать это неприятно чувство — любопытство, последнее время прочно вцепившееся в его сухое сердце.

Ещё несколько минут поупражнявшись, Итачи стал собирать оружие и направился к кустам, в которые совсем недавно запустил несколько кунаев. Раздвинув ветки, он потянулся к ближайшему кунаю и замер. На острие оружия был нанизан красный лоскут ткани. Итачи настороженно оглянулся.

Никого.

Вытащив кунай, он снял с него лоскут и поднёс его к лицу. С удивлением он понял, что это обычная ткань. Итачи принюхался. Пахло травой и потом. Он сжал руку, в которой находилась ткань, в кулак и опять обвёл взглядом полигон.

Это всё, по крайней мере, было очень странно.

Итачи покачал головой и, достав оставшиеся кунаи, сложил их в сумку и направился прочь с поля. Он разберется с этим позже, или, как любил говорить его двоюродный брат Шисуи, никогда. Пока этот бессмысленный шпионаж во время его тренировок не причинял ему особых неудобств, он мог смириться с ним…

Солнце за его спиной будто опустилось на горшок, краснея от смущения, а улицы Конохи были привычно пусты, и Учиха чувствовал ненавидящие взгляды десятков глаз, трусливо смотрящих на него сквозь узкие щели ставен.

Итачи просто шёл домой, но ему казалось, будто его руки по локоть в крови, а ступает он по дороге обезображенных трупов, и он пытался не думать о том, что это отчасти правда. Итачи было четырнадцать, а он чувствовал себя так, будто уже прожил долгую, полную боли и одиночества жизнь.

После резни клан переехал в резиденцию Хокаге, сделав к ней пристройки, тем самым показав свою власть. Он считал, что это глупо, но старейшины клана настояли на переезде и, хотя они заселили резиденцию уже как год, она всё равно, словно в протест, оставалась похожей на офис и даже пахла также — бумагами и кофе.

Он не помнил тот день, не помнил, что было после битвы, лишь красный туман перед глазами, дикие вопли и огонь, огонь, огонь. И он был счастлив, что память закрыла для него свои окна, потому что Итачи не вынес бы, если бы вдруг вспомнил невинные глаза детей и гражданских, смотрящих на него с ужасом. Если бы вспомнил укоряющий и полный сожаления взгляд Хокаге.

Они бы снились ему по ночам, они бы преследовали его днём. Они бы уничтожили его.
Он узнал, почему клан так жестоко толкал его вперёд и заставил сдать экзамены в Анбу в одиннадцать только тогда, когда подтвердил свои силы, заняв позицию командира отряда в тринадцать.

Он думал, что это собрание не будет отличаться от других, но всё обернулось иначе. Как наследник клана, он должен был устранить главную угрозу —
Хокаге.

Он помнил слова своего отца о величии и грустные глаза матери. И он хотел побежать сразу же к Хокаге и рассказать ему всё, но, сделав несколько шагов, столкнулся с Саске, который, улыбнувшись ему, спросил, когда же они, наконец, смогут потренироваться вместе. Губы его младшего брата были покрыты волдырями, и когда он спросил, что случилось, тот лишь отмахнулся и с хитрым прищуром ответил, что совсем скоро покажет ему истинный огонь. И тогда Итачи понял, чем может обернуться его откровения с Хокаге – так же, как и его молчание.

Ему ещё никогда не приходилось делать столь сложный выбор. И иногда он спрашивал себя, был ли он правильным? Все говорили, что он - гений, но Итачи чувствовал себя глупым мальчишкой, окружённым столь же глупыми людьми.

Волнения после резни ещё не утихли, когда клан Учиха начал широко внедрять свои правила и обычаи, чем вызвал большое недовольство со стороны гражданских и других выживших, подчинившихся кланов. Больше всего среди гражданских вызвал возмущение запрет на обучение в Академии Шиноби детей из обычных семей, не имеющих родословной. Было запрещено даже обучение детей шиноби из гражданских семей, если только один из супругов не был родом из клана ниндзя. И большинство таких шиноби были сняты со службы. С одной стороны, это был мудрый шаг, так как по статистике погибали на миссиях в большинстве именно шиноби без родословной, но с другой, Страна Огня лишилась в один момент большинства своего войска. Дети из кланов ниндзя стали вынуждены выбирать карьеру убийства и крови, а отсутствие с пяти лет в Академии причислялось к предательству страны.

Заполучив поддержку даймё, который был впечатлён жестокостью и сталью их клана, Учиха почти полностью истребили Хьюга, сопротивлявшихся больше всех. А потом, после окончания резни, поменяли правящие ветви, сделав побочную главной, а главную опустив на ранг вниз и установив за ними постоянное наблюдение.

Итачи считал, что можно было бы обойтись и без крови, лишь поговорив с даймё, который их поддерживал, но казалось, что всем, кроме него, было плевать на уничтоженные и втоптанные в грязь жизни. Совсем недавно закончилась Третья Мировая, с нападения Кьюби прошло всего восемь лет, а люди всё хотели сражаться, люди хотели криков и боли.

— Итачи-чан! — Учиха увернулся от руки, норовящей взъерошить ему волосы.

— Я не раз говорил тебе не называть меня так… — недовольно пробурчал Итачи, искоса разглядывая необычно мрачного Шисуи. Спрашивать в чём дело он не собирался, потому что если его двоюродный брат молчал, значит, его это не касалось.

— Ты опять весь день тренировался, — заговорил Шисуи. — Не думаешь взять перерыв?

Итачи усмехнулся и покачал головой.

— Если я сделаю это, то в один день мне придётся за это заплатить…

Шисуи выгнул брови и вновь потрепал его по голове. Итачи недовольно отстранился.

— Война закончилась, брат, пора уже тебе успокоиться.

Итачи скользнул взглядом по совсем невесёлому лицу Шисуи, и ему стало интересно, верил ли он сам в свои слова? Они оба были Учиха и, уж так повелось, что в их клане не было глупых людей — амбициозные, лживые, жестокие, но не глупые. Со дня резни прошёл год, но за это время, несмотря на весь ужас, который их клан успел вселить в сердца жителей Конохи, уже было поднято два восстания против их правления. После того, как они потерпели поражение, люди начали потоком покидать деревню, перебираясь в другие деревни, а то и страны, потому старейшинами было принято решение о запрете выхода за пределы деревни без разрешения, тем самым почти перекрыв возможность сбежать из Конохи, превратив её в подобие колонии.

— Как думаешь, мы правильно поступили? — вдруг спросил Итачи. Он молчал об этом слишком долго. И мрачно покачал головой — ему не стоило говорить этого перед Шисуи.

— Если я ничего с этим не делаю, это совсем не значит, что меня это устраивает! — вдруг возмутился Учиха, заметив его колебания. — Всё идёт неправильно, и ты это прекрасно знаешь. Если старейшины и дальше будут вести столь жесткую политику, а твой отец будут закрывать на это глаза, мы скоро развалим всю систему шиноби, которая было построена ещё при Первом Хокаге, — пошипел он сквозь зубы. — Иногда мне кажется, что вокруг одни идиоты!

Между ними повисло молчание. Итачи никогда не был разговорчивым - и все это знали. Вообще, единственные, с кем он общался не по работе, были только Шисуи и Саске, и то только потому, что они сами искали его общества.

— Ты собираешься с этим что-нибудь делать? — спросил его старший Учиха. Итачи пожал плечами. Шисуи нахмурился.

— Ты же понимаешь, что они убьют Саске так же, как когда-то убили тебя?

Шисуи недоуменно вскрикнул, когда оказался на земле с приставленной к шее катаной.

— Не смей! — зашипел Итачи. Его глаза вспыхнули, словно свежий костёр. — Никогда, слышишь!?

Итачи резко убрал лезвие в сторону, напоследок легко задев кожу шеи и оставив длинную тонкую царапину, вернул катану в ножны и, развернувшись, быстро зашагал к дому. Он вздрогнул, когда услышал весёлый смех Шисуи позади.

— А я уж думал, что ты совсем мёртв, Итачи-чан!

Вот о чём ему совсем не хотелось говорить, так это о степени его «мертвенности». Перед глазами вспыхнули моменты, когда он только начал умирать, и Итачи сжал кулаки и стиснул зубы, чтобы не проклясть Шисуи вслух.

*Ретроспектива*

Сегодняшний вечер ничем не отличался от любого другого. Он как всегда тренировался допоздна, чтобы его отец и клан были им удовлетворены. Он совсем недавно освоил катон и теперь практиковался с ним каждый день, потому чакры под конец тренировок в его маленьком детском теле было слишком мало даже для того, чтобы ходить по стенам. И он уснул в тот же момент, как его голова коснулась подушки, и не просыпался бы до самого рассвета, если бы не странный звук, из-за которого он мгновенно очнулся.

Итачи открыл глаза. Он лежал спиной к окну, но прекрасно чувствовал неприятный взгляд, словно кунай вонзённый ему в спину. Он не двигался и изо всех сил пытался казаться спящим. Скрипнули полы в его комнате около окна, и Итачи, вскочив, бросился к двери, которая оказалась заперта. Его схватили за шиворот и швырнули в другую сторону комнаты. Он не успел сгруппироваться, потому врезался в стену плечом и прикусил себе язык. Его губы стали алыми от крови.

Перед ним, у двери, стоял человек в броне Анбу и с лицом, закрытой маской лисицы. Ещё один, с маской орла, сидел на подоконнике, лениво вертя кунай в руках. Итачи испугался. Ещё не было случая, когда он действительно должен был бояться за свою жизнь. Он был всегда уверен, что даже если что-нибудь подобное произойдёт, его всегда защитит клан.

Как эти люди смогли пробраться на территорию Учих незамеченными? Означало ли это, что теперь не только его жизнь была в опасности? И почему на него напали Анбу Конохи?

Итачи рассчитал расстояние до окна. Тот Анбу, что стоял у двери, сделал в его сторону шаг, когда он помчался в сторону второго и набросился на него. Но вниз он летел уже один. Он бы уверен, что шум должны были услышать его родители, но вот Анбу спрыгнули вниз за ним, а всё никого не было. Итачи был умным мальчиком и прекрасно понимал, что один, без оружия и чакры ничего не сможет сделать двум элитным шиноби. Злые слёзы навернулись на глаза, и Итачи стал отступать. Внезапно Анбу в маске орла оказался рядом с ним, и Учиха отлетел к веранде от сильного удара кулаком в живот, врезавшись в ступени спиной.

Внутри дома послышались какие-то звуки, и Итачи резко повернул голову в сторону приоткрывшегося окна и встретился взглядом со своим дядей. В его тёмных глазах появилась надежда, на мгновение вытиснув отчаянье, но она так же быстро потухла, когда дядя, смерив его пустым взглядом, резко захлопнул окно.

К его щеке прикоснулся ледяной кунай. Итачи попытался увернуться, но твёрдая рука убийцы схватила его за волосы и приложила головой о ступени. Тёплая кровь потекла из разбитого лба, и мальчик закрыл глаза, услышав, как лезвие рассекает воздух.

Кунай глубоко вошёл в деревянную ступеньку рядом с его щекой, оставив на ней небольшую царапину. Его голову отпустили, немного толкнув вперёд. Итачи медленно поднял взгляд на отступивших Анбу.

— Никогда не теряй бдительности, Учиха Итачи, — сказал один из них, и они растворились в облаке дыма.

Итачи приподнялся, опять взглянул в сторону тёмного закрытого окна дяди и, облизнув окровавленные губы, вытащил кунай из ступеньки и поднёс его к глазам.

Он запомнит этот урок на всю жизнь и больше никогда не позволит себе быть таким уязвимым.

Мальчик приложил кунай к губам и, внезапно, засмеялся. Смех переполнял его, и на мгновение Итачи показалось, что его разорвёт изнутри. Теперь тот разговор его отца с Данзо, Главой Корня, приобрёл свой смысл.

«Делайте, что хотите, главное, чтобы это давало результаты.»

— Больше никогда, — прошептали окровавленные губы. — Никогда…

С тех пор он больше никогда не позволял себе спать тем спокойным глубоким сном, в котором он мог видеть прекрасные сны, и ещё долго вскакивал от каждого звука, с тем кунаем, оставленным одним из Анбу, крепко зажатым в руке, а от матери, нашедшей его утром у веранды, окровавленного и замёрзшего, лишь отмахнулся и молча направился в свою комнату.

Он больше не мог позволить себе быть слабым.

*Конец ретроспективы*

Итачи запрыгнул в свою комнату через окно. Сложив оружие на стол, стянул через голову пропитавшуюся потом рубашку и побрёл в ванную, пытаясь быть бесшумным.

Холодная вода полилась из душа, и Итачи поднял голову вверх, встречая ледяные струи. Но минуты спокойствия мгновенно исчезли, когда грудь сдавили железные тиски, и мальчик, поскользнувшись, упал на пол, только благодаря невероятной удаче избежав удара головой о бортик ванны. Хриплый кашель вырвался из его горла, и по губам мальчика потекла тёмная кровь.

Итачи стиснул зубы и, не произнося ни звука, вытер окровавленный рот тыльной стороной руки, вставая и украдкой поглядывая на запертую дверь.

Отец разозлится, если узнает, что лечение не помогло, и обязательно исполнит свою угрозу, которую пообещал врачу, лечившему его, чего Итачи совсем не хотелось.

* * *

Девочка сидела, прижавшись к дереву и затаив дыхание. Этот странный мальчик, наверное, уже давно ушёл, но она до сих пор не решалась выйти из своего укрытия.

Он почти попал в неё, а она так испугалась, что чуть было не лишилась чувств, когда один из его кунаев зацепил её платье. Хорошо, что он решил не искать её, иначе бы, лишь разведя руками кусты, заметил и тогда, наверняка бы, убил. А Сакура не хотела умирать.

Девочка осторожно выглянула из-за дерева. Отсюда полигон был совсем не виден, но она почему-то была уверена, что он пуст, и уже собиралась направиться домой, как что-то блеснуло в кустах, из которых она совсем недавно наблюдала за мальчиком. Сакура, не разгибаясь, подползла к кустам и смерила удивлённым взглядом звезду, глубоко вошедшую в землю. Ей не с первого раза удалось вытащить её, но когда она, приложила к этому все силы, та, наконец, поддалась, правда девочка потеряла равновесие и упала на спину.

Сакура подняла оружие над головой и улыбнулась, когда лезвие блеснуло на солнце.

~~~~~~~~

Знаете, давно хотела написать фанфик с таким треугольником, но, в отличие от трилогии… эээ… так, похоже, я только что чуть не раскрыла сюжет. Ай-яй-яй! *грозит сама себе пальцем* Короче, вы меня знаете^^

Ну и как всегда: комментарии, оценки, не стесняемсяXD