Сделка

Я проводил кончиками пальцев по ее щеке. Розовые волосы так и норовили упасть на лицо, и мне постоянно приходилось их поправлять. Но кроме этого приходилось сдерживать себя в узде. Пальцы так и норовили вопреки моей воле скользнуть по ее личику. Сдерживать себя стоило мне титанических усилий.
Белые простыни создавали впечатление, будто мы лежим на облаке, а свет, льющийся из окна, придавал этой картине умиротворенность. Эта комната, пожалуй, единственная в особняке Учиха была светлая. И только благодаря тому, что здесь жила Сакура. Еще в первый день пребывания в моем доме, она перекрасила здесь стены из темно-синего в светло-бежевый. Сначала я пытался возмущаться, но в итоге эта комната стала самым уютным местом во всем доме. Возможно, еще и поэтому я сюда прихожу.
Я подставил руку под голову, чтобы было удобнее рассматривать ее. На губах тут же появилась улыбка. Узнай она, как я смотрю на нее пока она спит, тут же оторвала бы мне голову. Хотя нет, сначала она убила бы, затем с пристрастием расчленила мой труп, сшила, вернула бы к жизни и снова повторила бы экзекуцию. А если учитывать все ее медицинские дзюцу, то мне бы пришлось очень туго. Против злой Харуно даже Мангеке не поможет.
Я усмехнулся и поправил прядь длинных розовых волос.
Только эти редкие мгновения я могу смотреть на нее, полностью отдаваясь охватывающим меня невообразимым ощущениям. Потому что как только она просыпается, мое лицо превращается в маску равнодушия. Сам знаю, что это не приблизит ее, но гордость Учиха крепко держит меня за горло. К тому же, я слишком привык быть один. Многие годы меня беспокоила только месть и своя собственная ненависть. От этой злокачественной опухоли меня избавил Узумаки, но только она наложила на свежую рану швы. Да так, что шрамы затянулись, оставляя едва заметный след. А сейчас, когда я отомстил, мне не остается ничего, кроме как искать другой смысл существования. Думаю, она вытащит меня из ямы.
Я нахмурил брови и обнял ее за талию.
Долго так продолжаться не может. С каждым днем взгляд зеленых глаз потухает, руки все болезненней сжиматься от очередной колкости. Она все время рядом, но…
Вина тому моя холодность и безразличие. Внешне мое отношение к ней не изменилось, но внутренне все иначе. Только показать ей этого я не могу. Слишком привык я держать марку в ее присутствии.
Маленькая ладошка вдруг переместилась с края одеяла на мою грудь, она подвинулась ближе ко мне.
Тут же мое тело замерло, а выдержка ушла в подвалы моего подсознания. Руки независимо от меня прижали ее ближе. Сердце непривычно ухнуло в груди и забилось так, как никогда в жизни, словно пыталось напомнить мне, что я живу. Невероятно!
- Саске…
Она проснулась?
Нет. Все так же сладко спит. Только на губах появилась едва заметная улыбка. Все во мне перевернулось.
- Сакура…
Мои губы улыбнулись ей в ответ. Я зарылся носом в ее розовые волосы, пахнущие какими-то цветами, прикрыл глаза и позволил своему телу расслабиться. Почувствовать тепло.
Она всегда спит крепко, особенно после смены в госпитале, а вчера она вернулась очень поздно. Еще полчасика. Еще чуточку.
Не хочу возвращаться в реальность. Хочу быть с ней. Вот так, как сейчас. Словно весь мир соткан из белоснежной материи дикого счастья.
А почему я этого не делаю?
Все дурацкая гордость. Когда смотрю на нее, все происходит так, как велит разум. Я, не колеблясь, обижаю ее. Когда она плачет, ухожу. Когда она идет за мной, не оборачиваюсь. Что же мне мешает быть с ней настоящим?
После сумасшедшей драки с Узумаки, больше похожей на Большую стирку мозгов, я ведь сделал так, как мне хотелось. Почему сейчас не могу?
Помню, как открыл глаза в госпитале, а рядом она. Ярко-зеленые глаза всматриваются в мое лицо, розовые волосы растрепаны, медицинский халат не застегнут до конца. Ее руки сжимают мое одеяло так сильно, что видны выступающие жилки. Тогда я не задумываясь сказал то, что думал:
- Сакура, будь со мной.
Голос прозвучал ровно и требовательно, а главное уверенно. Сердце так стукнуло, что потемнело в глазах. Она пораженно распахнула глаза. Несколько мгновений она просто смотрела на меня, не в силах побороть свое удивление, а потом просто кивнула, с облегчением сев рядом со мной. В тот момент я совсем не думал, что буду делать потом. Я понял смысл своих слов, только когда она оказалась у меня дома.
Провел ее в комнату, сказал, чтобы чувствовала себя как дома, и слинял. Смылся, потому что совсем не представлял, что делать дальше. Ведь нужно было как-то объясниться с ней… Вернувшись поздно вечером, я был решительно настроен поговорить с медиком и сказать что… в общем, хоть что-нибудь!
Но когда я увидел ее, понял, что все мои стройные рассуждения рушатся как карточный домик. Она заснула за столом, опустив голову на руку, в которой все еще сжимала тряпку. Харуно целый день приводила в порядок родовое гнездо. Все сверкало чистотой. Но мой взгляд не заметил ни чистоту дома, ни цветов, ни едва заметного уюта. Я видел только ее: белая рубашка расстегнулась и открывала вид на черный топ, который немедленно пробуждал любопытство и яростное желание избавиться от этого, скрывающего самое интересное, предмета как можно скорее. Короткие шорты открывали вид на длинные стройные ноги, весь ее вид буквально пробудил во мне зверя. Голодного и похотливого зверя.
Я усмехнулся и провел по ее щеке ладонью. До сих пор не понимаю, как тогда сдержался. Как смог уйти из комнаты после того, как уложил уставшее тельце на кровать, а она, словно ощущая мое напряжение, утроила мои муки и сквозь сон прошептала мое имя, вот как сейчас. Я вышел из комнаты, чуть не срываясь на бег. Только оказавшись в душе под потоком холодной воды, я смог выкинуть из головы соблазнительные фантазии. Но с того дня жить с бывшей сокомандницей стало намного труднее. Мало того, что характер у нее не ангельский, так еще и буйное эротическое напряжение прибавилось. Из-за этого моя реакция на нее автоматически стала еще холоднее.
Вот так и пошло. Она живет у меня дома, готовит, убирает. А я награждаю ее за старания только ухмылкой.
После двух недель проживания у меня дома, моему спокойствию пришел конец. Мало того, что с каждым днем мне все сложнее удавалось скрывать от нее свой интерес, так еще и она решила любой ценой добиться от меня хоть какой-то реакции.
Однажды после завтрака я встал из-за стола, стараясь сохранить равнодушие. Но мозг и кое-что пониже упорно уговаривали обратить внимание на слишком уж глубокий вырез ее нового платья. Я даже не смог задуматься о том, что Сакура без моего разрешения перекрасила кухню в персиковый цвет. Сосредотачиваться на будущей тренировке также не получалось, и я не заметил, как встал из-за стола не поблагодарив ее. Вот тогда она и взорвалась:
- Учиха, черт тебя дери, сколько можно?!
Я обернулся и приподнял бровь, мол: а что такое? Взгляд тут же скользнул в вырез платья, руки так и зачесались от желания прикоснуться к ней.
- Долго ты в молчанки играть будешь? – как в тумане, я услышал ее голос и тут же сдвинул брови, стараясь создать хоть видимость равнодушия.
- Я не понимаю, о чем ты, – холод в голосе поразил даже меня. Но чего я не ожидал, так это того, что Сакура попытаться убить меня, на моей же кухне моими же кухонными приборами. Совершенно бессмысленный поступок. Я смогу увернуться от всех бытовых приборов даже с закрытыми глазами. Но взгляд ее зеленых глаз говорил о том, что она даже зубочисткой меня сейчас убьет. Я решил не приближаться.
- Ах, значит вот так, да?
Она взяла ближайшую к ней тарелку и запустила в меня.
- Ну, держись!
Я пригнулся, пропуская еще одну тарелку. Сначала хотелось что-то ответить, но, как ни странно, в голову кроме пошленьких фантазий ничего не приходило. Эта ситуация меня не разозлила, вопреки моим ожиданиям, а только раззадорила, добавила жара в кровь.
- Ты, самовлюбленный, - увернулся от ложки, - мерзкий,- полетел половник, - окостенелый, - едва отскочил от чашки, - законченный эгоист!
Девушка огляделась в поисках того, чего в меня можно запустить, но под рукой был только стул, да стол. Она выпрямилась и злобно глянула на меня. Вот тут-то я и застыл. Все плоские мыслишки улизнули из моей головы. В ее взгляде застыли слезы и ненависть. Это заставило меня покрыться льдом и буквально окаменеть на месте. Тут же вспомнились слова Узумаки во время боя, которые и внесли то самое зерно сомнения: "Что ты будешь делать, если Итачи возненавидит тебя за разрушение любимой деревни?".
- Я собираю вещи. Не могу жить в одном доме с ходячей глыбой льда.
Она выдохнула и отвернулась, начиная раздраженно собирать побитую посуду.
Я застыл в дверном проеме не зная, что делать. Но спустя секунду гордость решила все за меня, заставляя тело покинуть кухню, оставив разгоряченного медика наедине с собой. Остановившись в коридоре, я понял, что нужно что-то сделать. Что если я все оставлю так, то… Тогда мозг вместе с гордостью, взявшись за руки покинули тело, оставив его в распоряжении чувств. Не дав себе опомниться, я вернулся на кухню.
Девушка сидела на полу, обняв осколки разбитой тарелки, и плакала. Я, не останавливаясь, подошел к ней и, собрав ее в охапку, прижал к себе. Только лишь прижав ее к себе, я понял, как сильно боялся, что она уйдет. Сакура вздрогнула, но не попыталась освободиться. Думаю, именно тогда я проиграл. Проиграл борьбу с моими чувствами.
Поскольку мой мозг еще не вернулся из отпуска, тело делало то, что хотело.
Я поднял ее подбородок и, не останавливаясь, притянул ее к себе для поцелуя. Незабываемые ощущения! Ее губы, мягкие и чуть соленые от слез, стерли для меня реальность. Я словно окунулся в другой мир. Вдруг вся жизнь раскрасилась красками. Появился смысл. Захотелось жить, любить, чувствовать.
Я крепко прижал ее к себе, не в силах оторваться от ее губ. Когда я услышал ее сдавленный стон, понял, что нахожусь в миллисекунде от того, чтобы повалить несносную девицу на стол. От падения в омут и ее, и меня спас звонок в дверь.
Я глубоко вдохнул запах ее волос и вынырнул из воспоминаний. С того момента прошло всего три дня, но для меня будто целая вечность. Будто я лет двадцать сижу на целибате. Никогда еще я не хотел кого-то, как этого медика. Мне казалось, что если я проведу с ней в одном помещении больше, чем минуту, превращусь в буйно помешанного сексоголика. Приходилось сбегать из собственного дома, на миссии, коих в помине не было, и мифические тренировки, и все для того, чтобы прийти домой, когда она уже будет спать.
Днем я всячески подражал мраморному изваянию, который стоял у меня на заднем дворе. Оставался самим собой. Холодным и безразличным, как и пристало вести себя истинному Учихе. Чтобы хоть как-то снять напряжение и дикую жажду, я прихожу к ней в комнату по утрам, пока она спит. И с каждым днем мне все сложнее уходить. Не только потому, что тело жаждет продолжения того поцелуя. Вернее настойчиво требует, и если я в ближайшее время не удовлетворю это требование, то превращусь во что-то действительно пугающее.
Я чуть не захихикал, представив, как крадусь на цыпочках за Харуно, чтобы совершить все свои грязные желания. Но и потому, что я хочу научиться показывать ей настоящего себя. Того парня внутри меня, который хочет нежности, хочет быть нежным. Того влюбленного шиноби, который так жаждет любить. Очень долго и изнурительно любить эту соблазнительную девчонку. Будто перед моим носом поставили кусок торта, который я не могу сесть, но слюнки так и текут. На ум пришла более точная аналогия: Наруто и рамен… Но пока у меня ничего не получается. Влюбленный дурак остается запертым остатками гордости.
Сакура вдруг вскинула ногу мне на бедро и придвинулась ближе.
Я напрягся. Она словно испытывает мое терпение, показывая мне, как прекрасно ее тело. Несколько мгновений я просто смотрел на ее длинную ножку, представляя ее в несколько другом ракурсе, пока не заметил, что если бы она закинула ногу чуть выше, мне бы тут же пришлось превратиться в насильника, чтобы избавиться от напряжения, которое меня мучило уже три недели.
Так. Пожалуй, пора сматываться. Но, видимо это не входило в планы девушки, которая лежала сейчас рядом со мной.
Я попытался выскользнуть из ее объятий. Но застыл, увидев ярко-зеленые глаза, смотрящие прямо на меня.
- Попался! – девушка широко улыбнулась и, не позволив мне опомниться, села на меня сверху. Я моргнул, пытаясь что-нибудь сообразить, но мозг почему-то упорно отказывался отвечать на мои команды. Проснулся уж очень знакомый в последние дни зверь, который услужливо напомнил мне, что я мужчина, и девушка, сидящая на мне, только что разбудила его. На ней была длинная белая майка, которая совсем ничего не оставляла воображению и короткие шорты. Те самые, в которых она была, убирая особняк. Я сглотнул.
Сакура улыбнулась и опустилась к моему лицу, положив маленькие ладошки на мою грудь.
- Поцелуй меня, и я сделаю вид, что вот сейчас я не нашла тебя в моей кровати, – она сказала это тихим хриплым голосом, пробуждая во мне волну дикого необузданного желания. Но самообладание и чертова гордость не дали мне показать, как сильно я хочу ее.
Я усмехнулся и, положив руки под голову, ответил:
- И не подумаю. Мой особняк. Моя комната. Моя кровать. Сплю, где хочу.
Она отодвинулась и по-детски надула губы.
- Учиха, не доводи меня.
- И что ты сделаешь? Убьешь меня? Брось, у тебя нет шансов.
Сакура улыбнулась. Хитренькой такой улыбкой. У меня аж мороз по коже пошел, когда я понял, что думает она совсем не о ромашках.
Секунду Харуно смотрела на меня, а потом ее глаза скользнули по моему телу, останавливаясь на узелке спортивных штанов. Футболку надеть я, конечно же, не догадался. После душа натянул старые спортивные штаны, под которыми, к слову, ничего не было.
Я чуть было не выпучил глаза, когда она медленно провела рукой по моей груди и остановилась возле узелка. Сакура подняла на меня глаза:
- А кто сказал, что я собираюсь тебя убивать?
Я сглотнул, только сейчас понимая, что я не один мучился от неудовлетворенных желаний в этом доме.
Мне ничего не оставалось, кроме как принять вызов. Я резко притянул ее к себе, зарывая руки в ее шелковистых волосах, чувствуя, как от нетерпения дрожат руки. Опрокинув ее на спину, я опустился к ее губам.
- В эту игру могут играть двое.
Медленным контролируемым движением я лизнул ее нижнюю губу и отстранился, чтобы посмотреть на произведенный эффект. Глаза прикрыты, щеки розовеют от смущения.
- Поцелуй меня, – снова попросила она. И на этот раз я не смог отказаться.
Как только наши губы соприкоснулись, я понял, что больше не смогу быть равнодушным.
Мозг заволокла блаженная дымка. Желание пронеслось по венам горячим потоком, разрывая контакт с самообладанием. И я с удовольствием отдался этим ощущениям.
Тело жаждало тепла. Тепла, которое может мне подарить только она.
Я с трудом оторвался, от столь желанных губ. Ее зеленые глаза искрились, а улыбка сверкала. Напоминая мне о том, что она все-таки меня перехитрила, заставив отбросить не только самообладание, но и разум, окунаясь в вихрь страсти и желания.
- Я поцелую тебя еще раз, и если ты не остановишь, то будешь находить меня в своей постели каждое последующее утро, – я ухмыльнулся и провел носом по ее щеке. – Но имей в виду, одним поцелуем, я не ограничусь.
Она прикрыла глаза. Ее руки медленно поднялись с моей груди к лицу, ее ноги обвили меня за талию, заставляя прижаться к ней еще сильнее. Я зарычал, когда она чуть двинула бедрами. Она открыла глаза, и в ее мыслях не осталось ни одной хоть мало-мальски приличной мысли.
Она улыбнулась.
- Тогда не останавливайся, потому что это превосходная сделка!
Я усмехнулся и впился в ее губы, понимая, что это и есть жизнь. Что это и есть любовь.