Шепоток леса. Часть 1.

- Узы? Что за вздор!
Роберт раздраженно дернул плечом и возмущенно посмотрел на товарища по команде, худенького бледного мальчика со взъерошенными волосами оттенка спелой пшеницы. Мальчишку звали Алан Пирс; как он оказался в лагере для юных математиков, один Бог, должно быть, ведал, ибо здесь, в логове технических умов, его, маленького поэта и мечтателя, не понимали и принимать не хотели.
- Не вздор! - глаза, нежно-голубые, точно небосвод в ясный денек, вспыхнули священным негодованием. - Такие вещи, как любовь, как дружба, они самое крепкое, что было когда-либо на земле...
- Алмаз - самое крепкое, что было когда-либо на земле.
- А вот и нет, мы же говорим о духовном...
Роберт усмехнулся и косо глянул на собеседника.
- Твое "духовное" - пустые слова. Любовь, дружба... Не более чем самообман. Пойми ты, что все проходит.
Мальчишка тяжело засопел от обиды.
- Ты врешь! - наконец воскликнул он. - Врешь, врешь и не краснеешь!..
Англичанин Роберт, что был главным нигилистом среди ребят - умным, начитанным, прекрасно разбирающимся в науках - посмотрел на недомерка с легким интересом:
- Ты злишься оттого, что я говорю правду?
- Идиот! - Алан изловчился и заехал ухмыляющемуся брюнету по плечу; тот лишь рассмеялся. Удар Пирса был совсем слабым и не причинил ему боли. Никакой.
- Успокойся, истеричка. Пойдем-ка лучше на обед, а то опоздаем. - Роберт поднялся, отряхнул прилипшие к джинсам травинки и протянул в недвусмысленном жесте руку своему напарнику.
Алан глянул недоверчиво из-под челки и фыркнул, ясно демонстрируя свое нежелание принимать помощь.
- Слушай, мы и так покинули игровое поле. Кончай дуться и постарайся выдумать при помощи своего гуманитарного мышления гениальное оправдание, чтобы нам не влетело. И желательно убедительное. - Он силой схватил паренька за руку и резко рванул, не обращая внимания на его протесты. Потеряв равновесие, Алан уткнулся носом прямо в широкую грудь товарища. Тот вновь ухмыльнулся:
- Ты похож на избалованную девчонку, честно.
- Д-да пошел ты... - Алан резко отпрянул и торопливо отвернулся, чтобы брюнет не заметил покрывшего его щеки смущенного румянца.
- Ну уж нет. Вместе пойдем! - Роберт схватил упирающегося блондина за капюшон толстовки и потащил, начисто игнорируя его возмущенные вопли.
В столовую они ворвались вместе - растрепанные и тяжело дышащие и, конечно же, сразу стали главной причиной недовольства строгой пожилой вожатой, миссис Уидлер.
- Безобразие! - рявкнула мадам, гневно сверкая глазами. - Мистер Коуэлл, мистер Пирс, вы опоздали!
- О господи! - ужаснулся Роберт, да так натурально, что Алан не удержался и прыснул в кулак. Лучшим из достоинств нигилистов-технарей, пожалуй, было отменное чувство юмора.
- Мистер Коуэлл, вы мало того что сами нарушаете правила, так еще и других на это подбиваете! - яростно продолжала вожатая. - Я вообще не понимаю, как вас взяли в старший патруль?
- Магия. - Чистосердечно сообщил он. - Коварная черная магия.
Миссис Уидлер побагровела от злости.
- КОУЭЛЛ! - взревела она. - В наказание за свое отвратительное поведение вы сегодня будете ночевать в лесу! Один!
- Шикарно. Пойду поем. - И он потянул Алана к стойке раздачи. Блондин выглядел слегка удивленным - еще бы, он впервые встречал человека, способного дать отпор с такой невозмутимостью.
- Круто ты ее, - наконец произнес он. Прозвучали эти слова, как нечто среднее между комплиментом и попыткой пошутить.
Роберт усмехнулся лукаво.
- Учись, малец, пока я жив.
Алана его фраза, а особенно - снисходительное "малец", несколько обидела. Он возмущенно вскинул глаза, хмыкнул и отошел, оставляя представителя старшего патруля в одиночестве.
- Эй, ты куда пошел? - парень почувствовал, как рука Роберта легла ему на плечо, и неожиданно для самого себя улыбнулся, по-прежнему не оборачиваясь.
- Обедать, - довольно грубо ответил Алан и попытался стряхнуть его руку.
- Ты теперь со мной обедать будешь. - Безапелляционно заявил Коуэлл. - Это не обсуждается.
И было что-то такое в его голосе, что Пирс оторопел. Однако уже через секунду былая уверенность к нему вернулась.
- Ты мне не господин! - он резко отпрянул, вырвавшись из крепкой хватки товарища.
- Я твой наставник. Я из старшего патруля, - напомнил брюнет таким тоном, каким обычно разговаривают с малыми капризными детьми, которые ничего в этой жизни по юности своей не понимают.
- А мне плевать! - крикнул Алан. - Я не буду подчиняться такому идиоту самовлюбленному, как ты!
- Будешь, будешь. Я капитан отряда.
- Хреновый из тебя капитан! - сказав это, Алан почти сразу же понял, что перегнул палку: Коуэлл по праву гордился своими успехами в руководстве командой. Но слово, как говорится, не воробей...
- Чего?! - взвился Роберт. - Да как ты смеешь, маленький ублюдок...
- МИСТЕР КОУЭЛЛ! - заверещала миссис Уидлер, мигом являясь взору, будто бы из воздуха. - Вы нарушили основной закон - не оскорблять младших! Закон об уважительном отношении, помните?
- Но...
- Никаких "но"! Вы будете ночевать сегодня в лесу без еды и питья! И это мое последнее слово!
Высказавшись, вожатая развернулась на каблуках и зашагала прочь, высоко вскинув голову.
Роберт зло посмотрел на блондина.
- Ну что, доволен?
Алан хотел, очень хотел извиниться, признать, что поступил некрасиво, в конце-концов, он и сам это прекрасно понимал. Но в последний момент гребаная гордость наступила ему на горло.
- Вполне!

Все, что должно случиться, когда-нибудь да случится. И отрицать это бессмысленно - все равно что обездвиженным смотреть на приближающийся поезд и утверждать, что останешься в живых.

Пронзительные монотонные трели цикад и дребезжащий свет ночника придавали этой ночи какое-то необъяснимое очарование; толпы ночных мотыльков водили хороводы вокруг лампы, опаляя тонкие полупрозрачные крылышки. Алан задумчиво наблюдал за столь странным поведением насекомых, закинув руки за голову и прислушиваясь к негромкому похрапыванию соседа по палатке, Тима.
"Почему же вы летите на свет? Ясно же, что это грозит вам смертью..."
Ответа он не получал. Хотя было очевидно, что упрямые членистоногие либо не понимали опасности, либо до безумия хотели достичь света. Преисполненная лирики Алановская душа больше склонялась ко второму варианту. В конце-концов, все мы умеем и любим мечтать.
Все, кроме черствого и вечно напыщенного Роберта Коуэлла, разумеется.
"Черт возьми! - с ненавистью подумал Алан. - Хватит уже об этом думать. Забей! Забей!"
Но голос разума, увы, надрывался напрасно: Алан Пирс не был бы Аланом Пирсом, если бы в следующую секунду не набросил на плечи куртку и осторожно, дабы не разбудить Тима, выбрался из палатки - навстречу непроглядной темноте ночного леса.

Роберту не спалось. Он размышлял, включая-выключая металлический походный фонарик, что он сжимал в руке.  Фонарик мигал до того причудливо - белым, зеленым и красным - что юноша, завороженный сим зрелищем, не заметил, как кто-то приподнял край тента и юркнул в палатку.
Уловив в темноте какое-то движение, Коуэлл нахмурился и перевел луч фонарика на нежданного гостя.
- Это я, - успокоил его Алан.
- Ты? И нафига приперся?
- Поесть тебе принес, - примирительно сказал мальчик и подал приятелю плотно набитый кулек. Роберт положил его на колени и раскрыл. - Здесь мятные леденцы...
- Мятные леденцы?! - Воскликнул Роберт. - Понятно. А поесть-то ты принес?
- Да ну тебя... - буркнул Алан обиженно. - Надо было вообще не приходить. Ну и подох бы ты с голоду.
- Не дуйся ты, принцесса. - Роберт приглашающе похлопал ладонью по спальному мешку рядом с собой. - Садись, поболтаем. Все равно делать нечего.
Алан поколебался немного, потом обреченно вздохнул и устроился рядом с напарником. Тот развернул одну конфету и положил на язык.
- Будешь?
- Нет.
- Ты отравить меня решил? - подозрительно спросил Роберт, сдвинув брови.
- Делать мне больше нечего!..
- Не начинай голосить, малыш. Сегодня такая чудесная тишина.
Тишина и впрямь была потрясающа - все за пределами палатки тонуло в легком шелесте листвы и отдаленном журчащем шуме - километром южнее бурлила река.
- Прекрати называть меня... Малышом! - приказал Алан.
- Слышь, тебе сколько лет?
- Шестнадцать, - он пожал худыми плечами.
- А мне скоро девятнадцать. Я старше, а значит, и ответственнее. - И он продемонстрировал товарищу язык. Алан еле удержался, чтобы не рассмеяться.
- Да-да. И в чем же еще ты лучше меня?
Роберт ухмыльнулся, глянул коварно из-под челки, будто бы гадая, поведать эдакую тайну мальчонке или нет. Наконец он наклонился к растерянному Алану - близко, слишком близко! - и медленно прошептал:
- Ты... Действительно хочешь узнать?
Алан вздрогнул, сглотнул скопившуюся во рту слюну и испуганно - но с некоторой долей живого интереса - уставился на Коуэлла. А тот по-прежнему улыбался - своей этой хитроватой улыбкой.
Роберт не успел запомнить, когда именно у него слетели тормоза - просто в какой-то момент не удержался, схватил парня в охапку, запустил пальцы в длинные светлые волосы, надавливая на затылок и тем самым привлекая еще ближе к себе.
А потом мягко прикоснулся к бледным губам мальчишки своими губами.
Алан окончательно перестал что-либо понимать. Черт возьми, да неужели все это происходит... С ними? Неужели это и впрямь крепкие руки вечно серьезного англичанина касаются его? Одна гладит спину, а вторая - требовательно нажимает на затылок? Неужели подобное действительно происходит?
Алан разумом понимал, что все это глубоко неправильно и противоестественно в какой-то степени. Но разум-разумом, а тело не слушается. Тело поддается на ласки Роберта, и здравый смысл постепенно слабеет, тая, точно корочка льда под палящим июльским солнцем.
Во рту Роберта было горячо и просторно; поцелуй был мятным на вкус и приторно-сладким. Еще бы, ведь он только что смаковал леденцы.
Коуэлл отстранился внезапно, шумно выдохнув, и навис над Аланом. Любовался тем, как его собственная слюна матово поблескивала на губах блондина.
- И не говори, что я до сих пор не веришь, что по этой части я тебя превосхожу, - самодовольно произнес Роберт, пригладив назад упавшую на глаза челку.
Парнишка неожиданно прищурился, обхватил его за шею и тихо, но отчетливо ответил:
- Не верю.
Намек Роберт понял.
Больше не сдерживаясь, ломая все барьеры, он впился в губы Алана поцелуем - уже не мягким и осторожным, а пламенным и страстным, рискующим перерасти в нечто куда более... Более.
- Нравится, принцесса? - томно протянул брюнет, ненадолго прервав поцелуй, чтобы полюбоваться помутненными желанием небесно-голубые глаза светловолосого юноши.
- Заткнись... - Пробормотал Алан, вцепившись в темные жесткие волосы напарника, заставляя вновь прильнуть ко своим губам, терзать их по покраснения и чуть прикусывать, вызывая легкое подобие электрического тока, бегущее по поверхности кожи.
Роберту быстро наскучили их объятия; воспаленный рассудок англичанина возжелал большего, и рука поползла вниз, к ширинке на штанах блондина.
Алан сдавленно застонал, когда пальцы Роберта коснулись его восставшей плоти и легонько сжали.
- Ну что, принцесса, теперь-то веришь? - спросил Коуэлл, изогнув одну бровь, методично массируя набухшую и сочащуюся смазкой головку.
Алан не ответил, запрокинув голову и издав протяжный стон; а затем и полувсхлип, когда Роберт захватил губами его достоинство и целиком погрузил в рот. То, что вытворял язык Коуэлла, заставляло неопытного Пирса выгибаться и открывать рот в беззвучном крике, до крови закусывая нижнюю губу.
Он кончил быстро - губы и язык Роберта сделали свое дело; англичанин, почувствовав, как в рот ему ударила вязкая горьковатая сперма, резко отпрянул, зажмурился, а затем разом проглотил, при этом умудрившись соблазнительно облизать губы и осклабиться со своим неизменным самодовольством. Сперма Алана имела какой-то особенный вкус, горько-сладкий - хотя, возможно, это мятный леденец создавал такое впечаление.
Алан все еще тяжело и неровно дышал. Его светлые локоны растрепались, на лбу выступила испарина - и вид изнеможенного парня вызвал в Роберте новый всплеск возбуждения.
- Я... Я хочу... - неразборчиво прошептал Пирс и потянулся к Коуэллу, намереваясь расстегнуть его брюки.
Однако брюнет перехватил его руку и пригрозил Алану пальцем, точно непослушному мальчику в детском саду.
- А-та-та, - покачал он головой. - Запретная зона!
Алан разозлился:
- Мне, значит, ты не позволишь сделать тоже самое?
- Не-а. Мал еще.
- Ах ты скотина... - прорычал блондин, с ненавистью посмотрев на напарника.
- Харе спорить, принцесса. Ложись-ка лучше спать, нам утром выдвигаться на запад, к заповеднику. Забыл?
- Да иди ты к черту со своим долбаным походом! - мрачно выплюнул Алан, схватил свою ветровку и выскочил из палатки, на ходу застегивая молнию.
Роберт же проводил его взглядом, хмыкнул и, сняв обертку с еще одной мятной конфеты, сунул в рот, прислушиваясь к удаляющимся шагам Пирса по мокрой после ночного дождя траве.