Шестьдесят секунд ожидания. Вторая глава.

Три секунды «до», три секунды «после» - раздевайся!

Если женщина раздевается, чтобы одеть мужика,
то это, по крайней мере, не сексуально…©

Дура! Как я могла «это» сказать вслух. Пошлый? Допустим, он красивый: высокий, прямолинейный, грубый, заносчивый... – одним словом деспотичный молодой человек. Недовольный холодок бежит у меня по спине от одной этой мысли.
Да, он пошлый, но...
Как я вообще могла додуматься до этого умозаключения именно в момент моего присутствия в универе, в аудитории с ним. С моим идиотским и уже мне надоевшим за десять минут преподавателем.
Оглядываюсь медленно назад и воображаю себе мысленно свою смерть. И что я вижу! Дмитрий Александрович беззаботно надевает свой серый пиджак, поправляет рубашку, галстук кидает в портфель, достаёт из него ключи от машины и ведёт себя, таким образом, будто ничего не услышал.
- Слава Богу, - выдыхаю я.
Хватаю за руку немного удивлённого своего приятеля и выбегаю в коридор. Я иду так быстро, как будто всем своим нутром ощущаю: что за мной кто-то гонится.
Мне страшно! Но страшно не от того, что я сожалею о брошенных словах. Страшно, потому что просто страшно.
Да, я, высокомерного ублюдка, назвала пошлым. Да, он – высокомерный преподаватель, но у него для этого есть все основания – молодой, красивый, высокий, а уже очень многого добился. Наверное, мир любит таких мальчиков, как он.
- Эй-эй, курящая леди! – кричит мне сзади Андрей. Со своими рассуждениями я совершенно не заметила, что перешла уже на медленный бег.
- Прости, - говорю тихо, словно провинилась в чём-то серьёзном, - Меня, кстати, Катей зовут.
- Не прошло и часа, пока ты соизволила назвать мне своё имя, курящая леди, - Андрей улыбнулся, - Знаешь, а ты – молодец!
Я всматриваюсь в лицо нового знакомого, но от переизбытка недавних чувств ощущаю себя какой-то потерянной, и почему-то мне хочется не курить уже, а плакать.
- Ты чего? – спрашивает меня Андрей, слегка растерявшись, - Не бойся ты так. Ничего тебе наш препод не сделает. Он вообще «этого» не услышал, - намекая на мои слова, он посмотрел на меня грустным взглядом.
- Дай мне свой телефон.
Я достаю из своей сумки смартфон и даю его Андрею. Сама же, пытаясь собраться с мыслями, смотрю на вход в университет. «А вдруг он именно сейчас выйдет!»
- Вот, держи, - Андрей возвращает мне телефон, - Я записал тебе свой контактный номер. Так как мы теперь с тобой одногруппники - да ещё совершили небольшое преступление – будем держаться вместе, - он усмехнулся, - К сожалению, Кать, но мне уже пора: друзья заждались, - смотрит на часах время, - Отмечать будем, - он улыбнулся, - Тебя не приглашаю, потому что, итак, почему-то знаю, что откажешься. Звони, если что случится. Ну, пока.
И Андрей едва ощутимо обнимает меня левой рукой, а затем оставляет меня одну около лавочки, возле которой мы познакомились. Я достаю из кармана ту белую, спасительную пачку сигарет, которую забыла ему отдать сегодня днём, беру пальцами сигарету и крепко затягиваюсь.
Теперь у меня появился «новый» друг, Седов Андрей. Мысленно улыбаюсь.
Достаю телефон и вижу, что пришло смс-сообщение от Ленки. Хорошо, что хоть не забыла обо мне: «Катюшь, прости меня, пожалуйста!:( Я встретила возле газетного ларька своих одногруппниц, поэтому мы пошли сразу в аудиторию. Однако я буду с нетерпением ждать твоего письма по поводу сегодняшнего дня. Целую крепко».
И что это было? Она меня бросила ради одногруппниц. Какой была дурой, Ленка, такой и осталась. Снова затягиваюсь.
И вдруг в моей голове вспоминается тот момент, когда заведующий кинул мне студенческий билет на парту. Щёки вспыхивают сами собой, а руки непроизвольно сжимаются при одной этой мысли в кулаки.
- Что ж, теперь у меня появился ещё один враг, Поляков Дмитрий Александрович, - кидаю не докурившую сигарету в урну.

Бабушкина квартира кажется мне сегодня более уютной, нежели раньше. Не сняв обуви, я захожу в свою комнату, открываю шкаф и достаю из него строгое, обтягивающее серое платье (подарок бабушки на совершеннолетие), кремовые босоножки и вязаную кофту. Кидаю это всё на кровать, попутно снимая с себя кеды и футболку с джинсами. В трусах и лифчике бреду на кухню:
- Ба, - застаю бабушку за чашкой чая, - Я сегодня переночую у мамы.
- Хорошо, дорогая, - грустно отвечает она и смотрит неотрывно в окно, - Дождь начинается, возьми с собой зонт и позвони, как доберёшься до квартиры матери, ладно?
- Конечно, ба, - выдавливаю из себя что-то наподобие улыбки и шлёпаю босыми ногами снова в свою комнату.
Беру телефон в руки:
- Мам, это я, - говорю как можно громче, - Во сколько сегодня приехать нужно?
«Около пяти, - доносится из трубки весёлый и оживлённый мамин голос, - Дмитрий подойдёт полшестого, мы ещё с тобой должны всё подготовить к его приходу, - смущается, - Ты же поможешь своей мамочке?»
- Разумеется, - отвечаю уже сиплым голосом.
«Ты не заболела, доченька», - какая наигранная материнская любовь! Я стискиваю зубы:
- Нет. Увидимся в пять, - нажимаю кнопку «Отказ».
И сколько ещё раз ты будешь мне нагло врать в телефон, мамочка? Я застёгиваю молнию на платье. Мне так хочется, чтобы все эти мужики исчезли из нашей с тобой жизни, чтобы со мной была моя мама.
Мама - женщина, которая родила меня не в девятнадцать лет от нечего делать. А мама - женщина, которой наплевать на всех, главное - видеть счастливой свою дочь. Я надеюсь, что ты именно такая женщина, мама. Пока я в это верю.
Я кладу в сумку белую пачку сигарет. «Что ж, Андрей, придётся мне тебе их купить в понедельник», - мысленно улыбаюсь.
- Пока, бабушка, - будничным тоном говорю из коридора и закрываю входную дверь.

Блять. Что ж за день сегодня такой!
Выхожу из маршрутки номер «три» и понимаю, что забыла в квартире у бабушки свой зонт и уже без двадцати шесть.
Дождь льёт как из ведра! Что ж, нет другого выхода, и я шлёпаю по лужам до маминой квартиры без зонта. Хорошо, что ещё кофта есть – накидываю на себя. Сука! Она с дырками. Вот приспичило же Ленке подарить мне вязанную крючком кофту.
Иду и смотрю под ноги. Бабушка меня точно убьёт за эти босоножки. Понимаю, что если я их сниму, то это будет позор выше крыши. Мне такого точно не пережить.
Я вздыхаю.
И вот он - спасительный рывок до дома моей матери, как неожиданно:
- Эй, придурок! – визжу, что есть мочи на водителя чёрного мерседеса, - Ты, где, индюк, права получал, а? – вытираю рукой подол облитого платья, - Какому гаишнику ты заплатил, чтобы тебя вообще на трассу выпустили? Каким местом ты паркуешься?– поднимаю раздражённые глаза вверх.
Чёрт! У меня на глазах закипают слёзы. Это моё любимое платье! Я опускаю глаза вниз и вижу на нём пятно от грязи. Мне подарила его любимая бабушка! И я вскакиваю со своего места и галопом мчусь (плевать на лужи!) к водителю.
Открывается передняя дверь, и кого, мать вашу, я вижу. Поляков Дмитрий Александрович спокойной и ровной походкой выходит из машины – вот это неожиданный поворот. Это точно написанный кем-то роман.
Я прижимаю ладонь к горячему лбу. Мучительные воспоминания из университета вспыхивают моментально в моей голове. Я то и дело открываю рот, а потом закрываю его, как рыба, которой нечем дышать в воде, потому что вижу, как мой препод усмехается.
Нет, мать твою, он усмехается надо мной, над моим безвыходным положением из-за него. Нет, не хочу его сейчас видеть! Не хочу. Только не сегодня! Я пытаюсь сдержать непрошеные слёзы.
- Дмитрий Александрович… - найдя в себе силы снова говорить, выдыхаю я.
- Воронцова, - заведующий хмурится, - Почему из всех ста двадцати студенток, которые учатся у меня на кафедре «Психология», я вынужден непременно столкнутся с той, которая как назло испортила сегодня моё утро, - и проводит по чёрным волосам своей рукой.
- При всём этом, замечу, чуть не сбив эту «студентку» на своей машине, а? – продолжает он и неотрывно и раздражённо смотрит на меня.
Я нерешительно поднимаю на него свои глаза, затем подхожу так близко к своему преподавателю, что нас разделяют только пару сантиметров. Я встряхиваю головой и наблюдаю, как при замедленной съемке, у него расширяются черные зрачки глаз, как он сжимает одну руку в кулак, а другую убирает в карман брюк. Я почему-то снова опускаю свои глаза, а затем неожиданно толкаю его в плечо.
- Дмитрий Александрович, вы считаете, это я виновата в том, что испортила вам утро? - спокойно спрашиваю я и снова поднимаю на не-го свои глаза.
Преподаватель хотел мне что-то ответить, однако я продолжила, приостановив его начинающую речь своей рукой.
- В отличие от вас, - смотрю на него гневным взглядом,- Который, как я поняла, разыгрывает комедию из всего из чего возможно, - наблюдаю за тем, как заведующий достает пачку «Мальборо» из кармана пиджака, - Я умею трезво мыслить. Так вот, знайте, - вижу, как сильно он стискивает сигарету во рту, - Вы – последний человек в этой жизни, которого я хотела бы знать и видеть.
Толкаю его ещё раз, да так, чтобы было ощутимо, и открываю дверь подъезда.

Однако недолго я радовалась, своей маленькой победе над псевдопсихологом (как я уже мысленно успела окрестить преподавателя).
Мне стало трудно дышать, сердце бьется очень быстро. Я судорожно пытаюсь нажать на кнопку лифта, но все мои попытки тщеты. Меня опережает рука моего заведующего. Я смотрю на него и сразу же жалею об этом. Замолкаю под взглядом его потемневших и гневных глаз, и просто, вместе с ним, я ожидаю лифта.
Поляков поднимает одну бровь и протягивает мне свою руку, приглашая войти в лифт. Проигнорировав его жест, я иду по намеченной мной цели - боковая лестница. Мысленно улыбаюсь.
Но Дмитрий Александрович ухмыляется, разглядывая меня на рас-стоянии вытянутой руки, и своей сильной хваткой затаскивает в лифт.
- Не хорошо, Воронцова, - говорит он с непроницаемым лицом, не отпуская моей руки, - Бояться своего преподавателя. Тебе на какой этаж?
Я прижимаюсь к стенке лифта, но по-прежнему молчу.
- Я ещё раз спрашиваю тебя, Воронцова,- раздражённо говорит преподаватель, - На какой тебе этаж? – Дмитрий Александрович разворачивается ко мне лицом и сильно сжимает мои пальцы, которые так не, кстати, оказались в плену его руки.
- На восьмой, - испугавшись его гневного взгляда, пищу я.
- Вот так-то лучше, - обыденным тоном продолжает он, - Мне тоже на восьмой.
Пока мы едим на вызванный этаж, я украдкой поглядываю на Дмитрия Александровича. Действительно красивый! Молодой, статный, широкоплечий мужчина, у которого слишком строгий вид. К сожалению, его лицо не выражает никаких эмоций, он просто смотрит на двери лифта.
«Сволочь…» - закрываю глаза, как неожиданно ощущаю, что лифт остановился. «Почему двери не открылись?» - смотрю на Полякова, но вижу, как он злобно ухмыляется, держа свой палец на кнопке «Стоп».
- Отпустите, меня, - мне становится дурно, - Я буду кричать! - испуганно всматриваюсь в лицо своего заведующего, - Я расскажу всему университету, – пытаюсь его припугнуть и отойти на шаг назад от него, - Что вы – псих!
Я нервно обвожу взглядом помещение, в котором мы застряли. Я пытаюсь на ходу придумать, хоть какой-то спасительный план, но ничего не выходит. Я сжимаю одной рукой подол своего платья, а другой шарю у себя в кармане в надежде на чудо.
Поляков вовсю улыбается. Походу ему совершенно нравится данная ситуация - точно псих!
- Значит я – сволочь, - говорит ровным и будничным тоном Дмитрий Александрович, - Мерзкий тип и клоун со своими комедиями, - приближается на шаг ближе ко мне, - И, по твоему мнению Воронцова, веду себя пошло, - вскидывает одну бровь и осторожно дотрагивается до моей щеки, - Насколько пошло? – смотрит на меня выжидающим взглядом.
Мать твою, что я натворила! Нормальный человек обо всём бы за-был. Я теснее вжимаюсь в стенку лифта, но не смею поднять свои глаза на него.
- Простите, - шепчу я, словно говоря это «прости» всему миру, но только не ему.
- Ты – глупая девчонка, Воронцова, - шепчет Поляков, наклоняясь ближе ко мне - Ты должна была понять с самого начала, что я всё слышал - каждое твоё слово в аудитории, - он закрывает свои глаза, вздыхает, - Если я - псих, который хочет нормально поговорить со студенткой, - улыбается, - То ты – психопатка,вечно ищущая приключения. Не так ли, Воронцова?
Я расширенными от ужаса глазами смотрю на заведующего кафедрой «Психология», мысленно думая, что хочу ему двинуть между ног. Сердце больно сжимается, а глаза становятся влажными от слёз – того гляди я скоро заплачу от безысходности.
- Я...- пытаюсь кое-как собраться с мыслями, - Веду себя как нормальная студентка, увидевшая молодого профессора, - стискиваю зубы, пытаясь унять дрожь в коленях, - В отличие от вас, Дмитрий Александрович, - он смотрит на меня удивлённым взглядом, - Который так и не оставил свои подростковые замашки за пределами университета.
Подумать только, что может сказать девушка взрослому мужчине в момент истины. И…
- Раздевайся!
Я открываю рот от сильного удивления. Поляков медленно развязывает свой галстук, расстегивает две пуговицы у себя на белой рубашке, наклоняется ближе ко мне и моментально целует меня, не дав мне опомниться.
Чувствую ладонь преподавателя сзади на шее, он углубляет поцелуй. Я пытаюсь его укусить, но мне больно сжимают скулы. Ощущаю, как другая рука Дмитрия Александровича скользит по моей спине, и, добравшись до ягодиц, останавливается на моём бедре.
- Нет! – в перерыве между его ненасытными поцелуями кричу я, - Вы не можете! – моё тело содрогается от нового его движения рукой, когда он пытается снять лямку платья с плеч, - Вы учитель, - задыхаюсь уже от слёз, - Это глупо издеваться надо мной, когда я просто опоздала в университет, - О, чёрт, как больно внутри!
Я слышу хриплое и отрывистое дыхание преподавателя. Я не хочу плакать и злюсь на себя, что не могу сдержаться: ведь он – монстр! Я считала себя сильной, но почему я сейчас так слаба перед ним.
Ощущаю в своей сумке, лежащей на полу, вибрацию телефона.
«Спасение!»

P.S. : Читатель Lira: - Мне, кажется, события развиваются очень стремительно...
Автор Хельга: - Вам просто кажется это.
Спасибо, всем читателям! Спасибо, что читаете!