Скрытые причины. Часть 5.

«Вы столь близки, и это так опасно,
Но разум, верно, утонул в дурной крови,
Вы ненавидите меня так страстно,
В полшаге стоя от любви».
("Канцлер Ги»).

Она представлялась самой себе гончей, неустанно идущей по следу, рыскающей в лесах в поисках запахов. Вот только отменным чутьем Инудзуки Сакура никак не обладала, потому бежала наугад. При этом она ни на секунду не усомнилась в выбранном ею направлении. Что это – Сасори сам призывает ее, управляя через печать в сознании, которую Ино из-за элементарной нехватки опыта просто не смогла обнаружить? Или это всё же она сама сумела выследить его…
Прятаться и красться не имело никакого смысла, нападение из засады было изначально обречено на провал. Потому девушка бежала прямиком на выбранную цель, краем глаза подмечая всё, что творится вокруг.
«Я сделаю это. Сегодня я обязательно сделаю это», - давала она сама себе установку, не допуская и капли сомнений.

С тех пор, как команда номер десять угодила в засаду и чуть не погибла, жизнь Сакуры превратилась в тихий ад. Возможно, это случилось гораздо раньше, когда она впервые встретила воскресшего Сасори, но самые скверные события разворачивались именно сейчас и разворачивались они, как это ни печально, против нее. Харуно нередко замечала и косые настороженные взгляды в свою сторону и перешептывания за спиной. И, хотя, Наруто, как настоящий друг по-прежнему стоял за нее горой, безоговорочно веря в невиновность и непричастность Сакуры к подозрительным совпадениям, а Цунаде всё еще придерживалась мнения, что ее ученицу просто кто-то пытается подставить и делает это весьма успешно, недоверие сквозило во всем. Ее больше не посылали на сверхсекретные миссии, она не участвовала в совещаниях и великие стратеги и тактики деревни перестали делиться с ней своим соображениями по спорным вопросам. Донесения о парне в черном балахоне, чьего лица никто не видел, появлявшегося в местах проведения Конохой и союзными странами операций в компании девушки, как две капли воды похожей на Харуно, окончательно подрывало авторитет куноичи в родном селении. Не хватало только открытого шпионажа, но, как вполне справедливо предполагала Сакура – этот день был уже не за горами. Старейшины давили на Хокаге, Данзо наседал на Сая, Акаши доставал Ино. Но Яманака пока стоически держалась, вместе с Узумаки и Цунаде сохраняя последнюю линию обороны, оберегающую Харуно от цепких лап инквизиции в лице Морино Ибики.
Конечно, Сакура могла рассказать всё, как на духу, наставнице, - о Сасори, его кукле и их встречах,- но это лишь подтвердило бы ее статус предателя, столько времени скрывавшего ценную информацию.
Единственным способом очиститься от подозрений, было уничтожить первопричину. А их было две: сама Харуно и Сасори. Кто кого?

Он стоял на широкой просеке, повернувшись лицом к неминуемо настигавшей его бестии, - полной решимости, с горящим от смертельных помыслов взором. В этот момент она была прекрасна, как может быть прекрасна в своем губительном очаровании лишь захватывающая дух опасность, щекочущая нервы, разгоняющая адреналин по телу. Теперь он понимал, у него было гораздо больше причин оставить ее в живых, чем он для себя предполагал ранее. Вот оно, щемящее душу чувство долгожданной встречи с достойным противником.

Девушка остановилась, не добежав каких-то пары метров. На фоне вековых исполинских деревьев он выглядел словно маленький ребенок с очень серьезными, не по-детски проницательными глазами. Замерший рядом Хируко весьма гармонично вписывался в экспозицию, возвышаясь среди пеньков этаким валуном правильной формы.
«А ведь он мужчина, взрослый мужчина, привыкший всех вводить в заблуждение своей внешностью, - будь то его юное лицо или защитный панцирь боевой марионетки», - рассудила Харуно, не предпринимая попыток приблизиться.
- Ты так долго и упорно гналась за мной и вдруг забыла зачем? – первым заговорил Сасори.
Сакура шумно выдохнула.
И почему она все время пытается кого-то догнать? Сначала Ино в ее самоуверенности и нахальстве, позже своих товарищей по команде в их боевом профессионализме, потом Саске, покинувшего и ее, и деревню, теперь вот еще и социопата Сасори.
- Признаться, я ждал тебя, - не получив ответа, Акасуна решил продолжить монолог. – Раз уж ты здесь, давай займемся тем, ради чего ты пришла. Я не люблю попусту тратить своё время.
- Ради чего я пришла…, - прошептала себе под нос девушка, не сводя глаз с соперника.
- Твоя родная деревня стала для тебя злейшим врагом, не так ли? – озвучивал мысли Харуно отступник, расстегивая плащ, - и теперь у тебя только два пути: уйти или попытаться оправдаться. Что ты выбираешь?
Сакура хмуро следила за действиями нукенина, в душе признавая всю правоту сказанных им слов. Уйди она сейчас или уйди она из деревни, и Харуно навсегда похоронит своё доброе имя под гнетом подозрений и пересудов.
Девушка хорошо заученным жестом поправила перчатки и достала кунай. Или она или ее – другого не дано.
- Я уничтожу и тебя, и то жалкое подобие человека, которое ты называешь искусством! – уверенно заявила она.

С минуту Сасори, молча, смотрел на зеленоглазую красавицу, а затем неожиданно разразился чистым, звонким мальчишеским смехом, услышав который Сакура настолько обалдела, что потеряла дар речи. Она даже и представить себе не могла, что Акасуна способен так искренне и заразительно смеяться, вызывая несмелую улыбку и на ее лице. «Он точно псих».
- А как насчет этих? – смех резко оборвался, и Скорпион обрел привычную холодность и равнодушие, будто и не было этого заливистого хохота.
Выдернув свиток, нукенин быстро развернул его, выпуская на волю стремительно взмывших в высокое небо, словно красные молнии, марионеток. Распахнув на груди дверцу, он соединился со своими творениями нитями чакры.
- Алая сотня, - с замиранием сердца прошептала Сакура, чувствуя, как холодок бежит по спине, а руки с нервно подрагивающими пальцами опускаются. Одной ей с ними точно не справиться.
Это зрелище, наверно, никогда не перестанет пугать и одновременно восхищать ее своим великолепием и смертоносным величием.
Марионетки, облаченные в красные балахоны с накинутыми на головы капюшонами, грациозно опускались на землю, будто ангелы в окровавленных одеждах, и расходились, точно живые, по просеке, занимая каждая свою боевую позицию, согласно диктуемой им кукловодом тактике.
- Двадцать пять, - поправил девушку Сасори, глядя на ее потрясенное с характерно отвисшей челюстью лицо. – Пока лишь двадцать пять. Прежнюю алую сотню вы с бабулей уничтожили, - он говорил об этом, как о грандиозном кощунстве, гневно дернув губами. – Что же, у меня есть достаточно времени, чтобы создать новую.
«Да уж, целая вечность», - подумалось Сакуре.
Кое-как оторвавшись от созерцания бессмертного искусства, она сердито фыркнула и воззрилась на отступника, зло прищурившись.
- Думаешь, я позволю тебе возродить свою армию убийц?! – воскликнула куноичи, сама не замечая, что говорит о куклах, как об одушевленных существах. – Они мне всю жизнь испоганили!
И ту же захотелось добавить, как в дешевой мелодраме: «Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни!»
- Да кто ты такая, чтобы противостоять мне? – в легком возмущении изогнул бровь Акасуна, поражаясь наглости девчонки и полному отсутствию инстинкта самосохранения.

Обе руки невропаста пришли в движение, отчего Харуно дернулась, словно на нее неожиданно снизошло озарение, что перед нею опаснейший враг, а не приятный во всех отношениях собеседник. В туже секунду куклы все, как один скинули капюшоны, и Сакура обомлела во второй раз, глядя в эти лица, свои лица, - плачущие, смеющиеся, - настоящие.
- Наверно, это всё же нечестно заставлять тебя сражаться сразу со всеми твоими двойниками, не так ли?
- Что тебе вообще известно о чести, - сквозь плотно стиснутые зубы буркнула куноичи, отходя от легкого ступора и оценивая свои мизерные шансы на победу.
Сасори лишь равнодушно повел плечом, проигнорировав ее реплику, и продолжил:
- Предоставлю тебе возможность встретиться со старым противником. Приступим?
Одна из марионеток выступила вперед, бесшумно шагая по опавшей листве. Возможно, это была та же кукла, что атаковала Харуно в ее же доме, но девушка точно помнила, что та была раздражающе улыбчивой, а эта… Она очень напоминала Сасори своей сосредоточенной суровостью.
- Предпочитаю встретиться с тобой. Или ты абсолютно беспомощен без своей деревянной армии? – высокомерно вздернула головой девушка, не обращая внимания на соперницу и открыто нарываясь.
Акасуна лишь таинственно ухмыльнулся и атаковал.

«Я танцую?»
Это был не бой, а скорее очень странный танец. У Сакуры быстро сложилось стойкое впечатление, что песчаник больше развлекался, чем вел настоящее по накалу страстей сражение. Несколько раз кряду он вынуждал действиями куклы становиться Харуно на превосходный по своему исполнению мостик, пару раз посадил на шпагат и заставил сделать сальто, откровенно любуясь гибкостью и пластикой девушки.
Смекнув, что в планы парня не входит нанести ей какие-либо серьезные увечья, Харуно увереннее пошла напролом, подбираясь к источнику своих сомнений и переживаний. Даже Саске не доставил ей столько хлопот и головной боли, как этот непревзойденный гений!
Она была всё ближе и ближе, ловко кувыркаясь и изворачиваясь, словно кошка. Стройная, подтянутая, юная. Живая!
Поворот. Прыжок. Выпад. И рука с клинком, нацеленным точно в тубу с сердцем была перехвачена в миллиметре от цели. Сасори крепко сжал запястье и заглянул в сверкающие зеленые глаза. В них плескалась обжигающая ярость вперемежку с нездоровой страстью – страстью к победе.
- Думаешь, сможешь?
- Думаю, смогу, - Сакура замахнулась второй рукой, но снова была остановлена - уже марионеткой. - Но попытаться-то стоило, - с плохо скрываемым раздражением выдохнула она.
Вот и всё. Лицом к лицу с врагом.

Прижатая к отступнику куклой, Сакура стояла, не зная, как поступить. Обе руки были заняты, а он склонился, заглядывая ей в лицо, не торопясь убрать клинок от груди. Они замерли посреди просеки, словно запечатленные скульптором фигуры в секундном моменте странного танца, который продолжали уже вдвоем.
Акасуна, наблюдал, впитывая, как сухая губка, новые эмоциональные перемены, происходящие с девушкой, чтобы потом преобразить деревянные болванки, ожидавшие своего звездного часа в мастерской, наделив их подобием жизни.
Сасори подался ближе, и острие кинжала уперлось в красный иероглиф. Глаза Сакуры вспыхнули лихорадочным блеском, что не укрылось от кукловода. Она решительно дернула рукой, но, вопреки собственным ожиданиям, не вперед, а назад, стараясь убрать клинок от сердца.
- Почему ты пришла одна? – зашептал ей на ухо Сасори, пленяя бархатистостью и мягкостью голоса. – Гордыня не позволила просить помощи у друзей? Или ты не так уж стремишься меня убить?
Девушка тряхнула головой, прогоняя приятное наваждение от его шарма. Если бы она сама знала. Единственное, в чем она была действительно уверенна – это, что с появлением в ее жизни Акасуны у нее добавилось проблем, но она совсем перестала думать о Саске.
И вместо ответов, Харуно начала задавать терзающие ее вопросы, сбивчивым, немного надрывным голосом, словно находилась на грани истерики.
- Это делаю я, да? Это я сливаю тебе информацию? Это я предатель? Ответь, - требовала она, - мне надо знать. Ты наложил печать? Да? Если это так, то давай покончим с этим прямо сейчас.
В порыве истеричного отчаяния, девушка направила клинок на себя. Ей всё равно не победить и не оправдаться. Но Сасори снова сдавил ее запястье, без труда забирая кинжал, и освободил руку. Обе.
- Давай обойдемся без бесцельных драм, - вкрадчиво попросил он, почти касаясь губами ее скулы. – На тебе нет никаких печатей. Во всяком случае, моих. Мне поклясться? – иронично поинтересовался парень.
- Как я могу тебе верить! Зная тебя…
- Думаешь, знаешь?

Тихий, до боли знакомый свист рассекаемого воздуха. Куноичи резко повернула голову и следующее, что она увидела, это взметнувшийся хвост Хируко, затем кроны деревьев, голубое небо и снова кроны деревьев. Потом наступил полумрак, и, тихо охнув, девушка больно ударилась затылком и плечами обо что-то твердое. Она попыталась вскочить, но верхняя крышка ящика или бочки (Сакура не сразу разобрала, но почему-то сразу же подумала о гробе), в которую она нырнула вверх ногами, захлопнулась. Перевернувшись и встав на четвереньки, отчего ее тюрьма заходила ходуном, затворница, - недолго разбираясь, что да как, - размахнулась, чтобы нанести сокрушительный удар и освободится из плена, но ровный, угрожающе-приказной тон голоса Сасори, доносящегося извне, заставил ее помедлить с разрушениями.
- Тихо там, - коротко произнес отступник. – Если не хочешь, чтобы о нас с тобой поползли правдоподобные слухи, - последние слова были произнесены явно с улыбкой.
Сакура утихомирилась, улавливая отдаленные звуки окружающего мира. Оказывается, тут отличная акустика. «Интересно, а в гробу так же», - мелькнула у нее идиотская мысль. Но она предусмотрительно затаилась, понимая, что если продолжит шуметь, то это место и станет ее последним пристанищем.
Девушка осмотрелась, - теперь стало ясно, что же случилось. Ее просто кувыркнули в Хируко, спрятав от ... От чего, она и сама не знала. Сакура осторожно подняла руку, стараясь не делать резких движений, и провела пальцами по внутренней поверхности марионетки. «Дерево, - несказанно обрадовалась, - обычное дерево». Какое счастье, что она не сидит в выпотрошенном брюхе мумифицированной телесной оболочки. Так вот в чем секрет воскрешения Хируко. Девушка слишком уж счастливо улыбнулась, чувствуя одновременно облегчение и восхищение мастерством Акасуны. Он создал из дерева точную копию той ужасной человеческой марионетки. Только и всего. Простой деревянный ящик, напичканный оружием.
Сакура усердно прислушивалась,- ей мерещились голоса и шаги, - но она не могла видеть, что происходит снаружи. А так хотелось. Но ведь как-то же отсюда можно наблюдать за внешней обстановкой. «И куда этот гений спрятал перископ». Она с любопытством осматривала внутренности куклы, но не рискнула лезть в сложные механизмы, боясь выдать себя.

«Пять минут покоя. Наконец-то», - Сасори, неторопливо разворачивал свиток и убирал кукол, всех, кроме одной – с печальным ликом. Убивать девчонку он определенно не собирался, это всегда успеется. Но и отделаться от нее пока не мог, да и хотел ли… А вот оглядеться в тишине не мешало. Тем более что те, кто шел теперь по ее следу, наконец, выбрали правильный курс и очень скоро буду здесь.
Закончив последние приготовления к встрече с незваными гостями, Сасори откинул защитный панцирь. В бесстрастных глазах на миг мелькнул неподдельный интерес, когда его взору предстала стоявшая на четвереньках Сакура, соблазнительно сверкая пятой точкой, и ощупывающая дно марионетки.

Когда крышка внезапно поднялась, Харуно вздрогнула и испуганно моргнула, словно ее застукали за чем-то неприличным.
- Вылезай.
«А натоптала-то, - с досадой отметил кукловод, заглядывая внутрь Хируко. – Хуже Дейдары».
Сакура ловко выскочила из деревянного ящика и встала перед Акасуной, держась за край марионетки.
- И что это было? – с вызовом поинтересовалась она, отмечая отсутствие основной массы кукол на просеке.
- Где? – Сасори с невозмутимым видом повертел головой, словно не понимал, о чем идет речь.
- Зачем ты засунул меня в это? – девушка легонько стукнула кулаком в бок Хируко, оставив на гладкой поверхности внушительный след.
Будь невропаст более чувствительным, у него непременно бы екнуло сердце от подобного обращения с плодом труда его рук. Но он лишь привычно пожал плечами, подходя ближе и созерцая вмятину. «Затереть, очистить, залакировать!»
- Ты меня утомила. И я просто решил тебя немного успокоить.
Сакура оторопело хлопнула глазами и обиженно раздула ноздри. Этот паршивец вздумал еще и шутить над ней? Она им кто – объект для насмешек?!
- Я не понимаю, - взвилась куноичи, сжимая кулаки и потрясая ими в воздухе. - Зачем всё это? – она развела руками. - Или ты мне все же врешь, - обвиняющее заявила она, - или…
- Или, - ответил на ее незаконченный вопрос парень, - жизнь по сути своей скучна и однообразна, пока в ней не появится что-то или кто-то, кто может вызвать интерес или разжечь любопытство, - он застегнул плащ и сделал шаг к Сакуре. Та не шевелилась, внимательно слушая очередные откровения преступника. Рука парня скользнула вперед, огибая стан куноичи, едва коснувшись рукавом плаща ее предплечья, и Харуно показалось, что Сасори вот-вот ее обнимет.- Так стоит ли терять то самый смысл, который наполняет твою жизнь, делая каждый ее миг незабываемым.
Он снова наклонился к девушке, и та явственно ощутила его… дыхание? Это открытие ошеломило ее. «Он дышит! Как так! Мать его, как?». Она тоже чуть подалась вперед, вытягивая шею, дабы удостовериться, что ей не померещилось. Он действительно дышал.
- К тому же, кто лучше тебя в этом мире покажет мне уязвимые места моих творений, куколка, - с последним, нарочито подчеркнутым интонацией словом, Сасори прикрыл веки и с оглушительным грохотом захлопнул панцирь Хируко, отчего Сакура подпрыгнула на месте.
Акасуна улыбнулся, ему очень хотелось увидеть сейчас выражение лица девушки. Наверняка, такого еще в его коллекции не было. Парень чуть отстранился и, слегка наклонив голову на бок, заглянул в изумрудные глаза, пытливо смотрящие в его темно-терракотовые.

Харуно взирала на невозмутимо спокойное, лишенное каких-либо переживаний, лицо нукенина, и тут ее прорвало. Она что-то быстро и возбужденно говорила, обвиняла, злилась, выплескивая наболевшее – о чем не могла сказать никому – и понемногу успокаивалась.
Его куклы! Его долбанные куклы!
Даже не замечала, что то и дело тыкается Акасуне носом в плечо, порываясь врезать по нему кулаком. И не отходит, стоит рядом, хотя никто ее не удерживает.
Но отступник, казалось, пропускал все ее громкие гневные слова мимо ушей, пристально смотря куда-то вдаль.
Наконец, выговорившись и решив, что она зря сотрясает воздух, и до хранящего гордое молчание оппонента просто невозможно достучаться, Харуно глубоко выдохнула и сделала осторожный шаг вправо, желая обойти собеседника, и тем самым давая понять, что ее монолог и их бой на сегодня окончен.
Но Сасори остановил ее, выставив руку в сторону, и едва ощутимо надавил ладонью на живот девушки. От внезапной дерзости Сакура повернулась, смело глянув в его серьезные глаза. Дерзкая полуулыбка собеседника заставила ее заметно смутиться, и тут Сасори сделал то, чего Сакура никак не ожидала. Более того, это было для девушки где-то за гранью фантастики. Скажи ей кто-либо, что такое когда-нибудь произойдет, и она повертела бы пальцем у виска и первая отправила сказочника обследовать голову у Ино. Пусть помучается! Но это было правдой. Сасори лишь несколько секунд разглядывал куноичи, что уже стало вполне привычным, ведь он вел себя так практически при каждой их встрече. Затем сделал какое-то движение пальцами, будто сложил печать одной рукой, отчего Сакура инстинктивно напряглась так, что, казалось, ее жилы вот-вот лопнут от натяжения. Но еще больше ее насторожили резко изменившиеся черты лица парня, словно он стал на пару лет старше.

Пока она наблюдала за этими метаморфозами, гадая, к чему это и экстренно прикидывала, сумеет ли нырнуть под Хируко, уходя от очередного нападения, нукенин, не мешкая, приблизил своё лицо к лицу собеседницы, в очередной раз вызвав во взгляде Харуно искреннее недоумение, и вдруг уверенно прихватил нижнюю губу девушки своими, словно обволакивая ее. От неожиданности Сакура вздрогнула, сжавшись еще сильнее, глаза изумленно расширились, а рот раскрылся в немалом удивлении, граничащем с неким подобием оторопелости, плавно переходящим в любопытство.
Дыхание, теплые, слегка влажные губы, руки, ненавязчиво удерживающие ее за талию.
Этого просто не могло быть, но это было. И рядом с нею был тот самый убийца и легендарный потрошитель Сасори – такой нежный и такой трепетно осторожный, будто он касался не живого человека, а ваял новый хрустальный шедевр, боясь нарушить гармонию, испортить красоту и грацию неумелым движением.
Она же не оттолкнула Скорпиона, сама не зная, почему.

Его новая алая сотня была неполной и, возможно, ему никогда не удастся закончить ее, потому как слишком многие эмоции оставались для него неведомыми, и он вряд ли когда-нибудь увидит их на этом красивом лице. Нежность, забота, любовь, страсть. Акасуна силился представить хотя бы их блеклое отражение в ее зеленых глазах. Тщетно. Но желание было слишком велико – до ярости, до наваждения, до безумия!
И, когда, наконец, эта розововолосая болтушка перестала тараторить без умолку, обвиняя юного гения во всех смертных грехах, он сделал то, что ему, несомненно, так давно хотелось.
Настойчиво прильнув к губам Сакуры, Акасуна с удовольствием смотрел через чуть прикрытые веки на ее ошарашенное лицо и улыбался, наблюдая, запоминая.
Чуть касаясь пальцами ее талии, он даже не пытался притянуть к себе девушку ближе, сохраняя дистанцию.

Ее сердце не трепетало, и не билось в бешеном ритме, как обычно пишется в бульварных романах, оно просто замерло, заглушило свой бег и насторожилось не меньше, чем сама Харуно. А глаза постепенно закрывались, призывая отдаться утонченной чувственности внутренних переживаний души.

В их поцелуе не было ни робости, ни страсти, только обоюдный интерес и тяга к новым впечатлениям. Они изучали друг друга, познавая с неведомой доселе стороны.
Он не наслаждался ею, он ее пробовал: на вкус, на мягкость губ, на податливость и главное, на взаимность влечения.
Сакура не предпринимала никаких ответных действий, прислушиваясь к своим ощущениям. Она пока не знала, как себя вести, но, происходящее ей однозначно начинало нравиться. Немного расслабившись, девушка несмело положила руки на плечи парня и вот уже медленно вторила движению губ Сасори.
А когда тот сделал попытку отстраниться, заканчивая их первый поцелуй, неожиданно для себя перехватила инициативу и сжала верхнюю губу отступника своими, не разрешая тому прерываться.
Теперь изумление захватило и Скорпиона. Обняв Сакуру за талию и рывком притягивая к себе, он чувствовал оживленными при помощи хенге ладонями, как девушка слегка подрагивает и выгибается от удовольствия теснее прижимаясь к нему. Сасори невесомо коснулся острым кончиком языка ее губы, и Харуно отреагировала незамедлительно, отдаваясь нахлынувшему желанию, обвивая шею Акасуны руками, и без ложной скромности позволяя углубить поцелуй.

Они на доли секунд размыкали поцелуй, переводя дух, но не отрывали пылающих, пульсирующих губ друг от друга, то нежно ласкаясь, то снова самозабвенно сливаясь в очередном порыве, и лишь Сакура иногда меняла положение головы, наклоняя ее в разные стороны, чувствуя, как затекает шея. Но даже такая мелочь не могла заставить их остановиться. Да и остановись они, пришлось бы искать объяснения, а они оба посчитали это лишним.
Пожалуй, это было самое логичное завершение их сегодняшнего странного танца.
А времени оставалось всё меньше.
Акасуна снова отстранился, перехватывая подбородок Сакуры пальцами, тем самым заставляя девушку посмотреть на него, и заглянул в искрящиеся изумрудные глаза, улавливая в них азарт, - словно она была кошкой, виртуозно играющей с мышкой; растерянность, - будто сама не знала, как такое вообще случилось; смущение – ей вдруг очень захотелось, чтобы сейчас стало темно, и Сасори не мог видеть ее лица, - и борьбу желаний – продолжать или врезать наглецу.
Нукенин в который раз эту встречу прильнул к ее уху, бережно гладя девушку по спине, словно успокаивая. При этом его дыхание было ровным и остужающее прохладным, чего нельзя было сказать о Сакуре, она то замирала, переставая вовсе дышать, то набирала побольше воздуха в легкие, пытаясь совладать с дрожью в теле.
- Прости меня, - с необъяснимой заботой в твердом голосе зашептал Акасуна, пугая девушку. – И не принимай на свой счет.
Сакура панически встрепенулась, пытаясь отстраниться, чтобы заглянуть в лицо парня, но Сасори опередил ее, делая шаг назад, и в следующую секунду резкая боль пронзила живот, а затем и грудь куноичи. Она рефлекторно вцепилась в единственную стоявшую перед ней опору, медленно оседая на землю, стараясь что-то сказать, но лишь издавала гортанные нечленораздельные звуки. Акасуна поддержал девушку, бережно опуская на траву подле Хируко.
- Не переживай, у тебя будет шанс поквитаться со мной. И очень скоро. Обещаю, - заверил ее нукенин.
- Как… я… могу… тебе… верить, - просипела Сакура, концентрируя остатки чакры в ладонях, - зная… тебя…
А он только, молча, смотрел на ее перекошенное болью и страданием – душевным страданием – лицо, в глаза, полные отчаянного непонимания и сожаления от собственной доверчивости и его вероломства.
Поднявшись, Сасори, приблизил к себе последнюю оставленную куклу и, стиснув зубы от вынужденного вандализма, разорвал ее нитями чакры на части. Одну руку марионетки, с тавро на запястье в виде скорпиона, он спрятал под плащом, в другую, валявшуюся поодаль, вложил кинжал. Воспользовавшись хвостом Хируко, Акасуна раздробил отдельные детали куклы, засыпав местность вокруг Сакуры щепками, имитируя последствия сложного боя. Синяки и ссадины, оставшиеся на теле девушки после их шуточного поединка, вполне красочно дополняли общую картину.
Более не глядя на истекающую кровью Харуно, Сасори упаковал Хируко и пошел прочь, провожаемый двумя парами глаз: в одних сквозила вечная печаль, в других – угасающая надежда.

***
- Я же тебе говорил! – возбужденно вопил Наруто, хлопоча рядом с обессилившей девушкой, то теребя ее за руку, то прикладывая ладонь ко лбу, и всячески избегая смотреть на открытые раны на ее теле, виднеющиеся сквозь прорези в одежде. – Посмотри, до чего ее довели ваши подозрения! Она в одиночку отправилась выслеживать преступника, лишь бы доказать всем, что она здесь вовсе не при чем! – блондин распалился настолько, переживая за подругу, что был готов тыкать Сая носом в багровую от крови траву.
Они подоспели как раз вовремя, - как и рассчитал Акасуна, - дав ему возможность спокойно уйти и найдя Сакуру до того, как силы и сознание покинут ее.
- А вот и кукла, - Узумаки, поднявшись, с силой пнул розововолосую голову.
Та отлетела под соседний пенек и печально уставилась на обидчика стекляшками глаз. От ее живого и удрученного взгляда Наруто даже стало не по себе.
- Сакура, ты видела, кто это был? – Сай склонился над раненой, помогая подняться.
- Нет, - измученно мотнула головой девушка, опираясь на плечо друга, - он был в черном балахоне с капюшоном. Я шла за ним от ближайшей деревни, хотела выследить, но он заметил меня и напал.
«Опять я вру!» - мысленно ругала она саму себя.
Что стоило хотя бы теперь сказать правду, - что это был Сасори и его куклы, - и немного приврать, что она ничегошеньки об этом не знала до этого момента. Но Сакура промолчала. В очередной раз.
Акаши недоверчиво осмотрелся.
- Наруто, - обратился он к пылающему праведным гневом блондину, - помоги ей, я соберу улики.
Без труда подхватив Сакуру на руки, Узумаки решительно зашагал в сторону родной деревни, усиленно сопя и укоризненно поглядывая на подругу.
Девушка опустила голову ему на грудь и затихла, расслабляясь в надежных объятиях, закрыла глаза, абстрагируясь от режущей боли в животе и груди, и предпочла ни о чем не думать.