Смысл смерти. Глава 7.

“Через грех смерть вошла в мир”, — говорит христианское учение. Но смерть есть лишь преувеличенное, резкое, кричащее, тяжеловесное выражение того, что есть сам мир. Следовательно, вернее будет сказать: мир есть сплошной грех. Артур Шопенгауэр

- Я так и не понял, на хрена нас послали в эту парашу? – кривя нос, проворчал Суйгецу, на всякий случай вынимая пистолет и снимая его с предохранителя.
Здание было оснащено мощными кондиционерами и вытяжками, поэтому смрада исходящего от свалки тут не ощущалось, но Суйгецу казалось, что вонища прямо-таки въелась в его слизистую носа, когда он с Дзюго и Саске еще только подъезжали к этому тошнотному месту.
- Вечно нам на заданиях говно всякое попад… Ах ты ж жопа Христова! – присвистнул он когда двери лифта отворились и перед ними предстало раскуроченное помещение, пол которого был устлан трупами и залит свернувшейся кровью, точно в какой-нибудь подпольной скотобойне. – Что за хрень тут случилась?!
Саске только нахмурился и с минуту внимательно оглядывал бывшую, судя по разбитому оборудованию, лабораторию. Не обнаружив ничего опасного, он шагнул вперед, и тут же под ботинком что-то противно хлюпнуло. Суйгецу скривился, когда с подошвы напарника, растягиваясь склизкими нитями, соскользнул непонятный ошметок с тонкими сосудами, торчащими в разные стороны. Но Саске даже не обратил на это внимания и, подойдя к первому попавшемуся телу, перевернул его ногой. Все трое склонились над мертвецом.
- Эй, а ты уверен, что нам не грозит заражение каким-нибудь мутировавшим вирусом инопланетного происхождения? – спросил Суйгецу, рассматривая синюшное, перекошенное лицо покойника, из окровавленного рта которого свисал почерневший язык.
- Уверен, – произнес Саске.
Но Суйгецу не удовлетворил такой ответ.
- Это же одна из лаб Орочимару, забыл?! Он же и дня не мог прожить, не создав сверх новый вид чупакабры*! Он ведь даже тебя траванул какой-то стимулирующей хренью! Ты не можешь знать…
- Это уже давно не лаба Орочимару, – отрезал Саске. – Как давно уже нет и самого Орочимару.
- Ну да, ты его на роллы катаной порубил, – тихо пробормотал Суйгецу, наблюдая за тем, как Саске, озираясь, не спеша бродил по помещению.
- Кабуто, между прочим, не лучше, – все никак не прекращал ворчать он. – Я до сих пор помню его поганую улыбочку, когда он помогал Орочимару проводить на мне свои вивисекции.
- Дзюго тоже подвергся экспериментам, но он не ноет. Если струсил, можешь проваливать. Тебя никто не держит.
- А знаешь, ты прав, мы с Дзюго еще легко отделались. Уж лучше вивисекция, чем извращенские домогательства шизанутого старого пердуна, – колко усмехнулся Суйгецу.

Тяга Орочимару к красивым молодым людям ни для кого в организации не являлась секретом. Тем более, если они обладали какими-то особенными качествами. К счастью для Хозуки Суйгецу, его обошла участь любимчика, поскольку природа наделила его неровными зубами с сильно выпирающими клыками. А вот Учиха младший идеально подпадал под эту категорию. К тому же, он очень похож на своего старшего брата, к которому Орочимару был также весьма неравнодушен. Ходили слухи, что Итачи чуть не отрезал ему руку, когда тот попытался перейти к более близкому общению. И Суйгецу не без оснований полагал, что Саске прикончил Орочимару не столько из-за каких-то амбиций, сколько из-за того, что его вконец достали наглые и отвратительные поползновения начальника. Для такого гордого человека как Саске, чистокровного японца и наследника древнего клана, эта тема была довольно неприятна, и Суйгецу, в силу своей хулиганской и даже несколько безрассудной натуры, просто не мог не поддевать его по этому поводу при каждом удобном случае.

Пущенная колкость явно достигла цели, так как Саске дернул головой в сторону напарника, но тут же почувствовал холодное дуло пистолета у виска, однако даже и бровью не повел. Он спокойно обернулся и встретился взглядом с хитрым прищуром фиалковых глаз альбиноса.
- Как думаешь, я успею сделать тебе третий глаз прежде, чем ты начнешь охмурять меня своими гипно-фокусами? – ехидно осклабился он.
Нависшее было между парнями напряжение прервал возглас Дзюго, раздавшийся откуда-то из глубин коридора:
- Эй, сюда! Я кое-что нашел!
- Что там? – спросил Саске, переступая порог небольшой комнаты.
Вошедший за ним Суйгецу, увидел распростертого на полу Кабуто и недовольно взмахнул рукой, в которой сжимал пистолет.
- Черт, сплошное невезение! Меня и тут опередили!
- Данные с компьютеров либо стерты, либо повреждены так, что их не восстановить, – продолжал Дзюго. – Но мне удалось откопать один небольшой фрагмент. Смотрите.
Он нажал на клавишу и на большом мониторе зигзагообразными волнами запрыгали помехи, в динамиках щелкало и трещало. Вдруг промелькнуло что-то красное, а затем возник образ молодого человека, таращившегося на них отсутствующим, пустым взглядом. Его губы медленно приоткрылись, и в колонках раздался неожиданно ровный, точно безжизненный голос: «Верни девчонку».

***

Сакура всегда чувствовала себя уютно и комфортно, находясь в салоне автомобиля. Она любила черно-графитовые ленты дорог, стремительно несущиеся под колеса машины, любила смотреть, как за окном постепенно сменяются пейзажи. Как проносящиеся мимо железобетонные небоскребы и высотные здания мегаполисов превращаются в небольшие поселки с чистенькими, белыми домиками и опрятными газонами и клумбами. Как лесополосы плавно переходят в холмистые луга, а те в свою очередь понемногу начинают напоминать степи. Почему-то именно в дороге ее мысли обретали четкую последовательность, а в душе наступало умиротворение. Вероятно, эта любовь к дороге тянулось у нее еще с детства, когда мать постоянно брала ее с собой в многочисленные исследовательские экспедиции и конференции по токсикологии.

Рассматривая оставшиеся после дождя капли на стекле, Сакура не заметила, как наступили сумерки. До Вегаса оставалось еще два дня пути, а может и меньше, учитывая то, что Сасори совсем не спит. С тех пор как они выехали, прошло столько же и за все это время они не обменялись ни единым словом. Даже радио не включали. На поверхности урны, которую Сакура надежно разместила на приборной панели, ярко блеснул желтый свет пронесшегося мимо фонаря, и она невольно перевела взгляд на искусно выгравированный герб клана Учиха – круглый веер из двух половинок, вокруг которого обвился огнедышащий дракон.

И ненавистные воспоминания вновь замелькали кадрами, точно в сломанном фильмоскопе, который никак не хочет остановиться. Вот объятый пламенем гроб с безжизненным телом Итачи. Искаженное от изумления и страха лицо Саске за секунду до взрыва. Круглые, будто махровые, тельца раковых клеток с пучками длинных, тонких отростков, напоминающие вены. Формулы начерченные синим маркером на стекле мелким, неразборчивым почерком Сасори. Хищная ухмылка Кабуто, а затем кровавая дырка у него в груди, и его темные глаза, полные недоумения и ненависти. Она никогда не забудет то мучительно долгое мгновение, когда она буквально могла видеть, как жизнь уходит из тела ее бывшего коллеги. Сначала у него отказали руки и ноги, простреленная грудь вздымалась все слабее и слабее. Но вот едва заметный вдох, затем мышцы его окончательно ослабли, и грудная клетка значительно опустилась, будто Кабуто был всего лишь резиновой куклой, из которой выпустили воздух.

С самых юных лет Сакуре неоднократно доводилось наблюдать за суровой жизнью животного мира. Уже тогда она понимала, что борьба и смерть – это естественные процессы всего сущего на земле. Трупы никогда не казались ей чем-то мерзостным, на какой бы стадии разложения они ни были. Такова природа, таков цикл всего, что имеет органическое происхождение. Будучи студенткой-практиканткой, она видела множество смертельно-больных, но никогда она не наблюдала, как умирает человек. Человек, которого она убила собственноручно. Но, как ни странно, отнюдь не это тревожило ее, а то что она совершенно ничего не почувствовала. Ни капли сожаления, ни капли угрызений совести. Она говорила себе: это потому, что перед ней был Кабуто – беспринципный ублюдок, который пошел бы на все ради своих дерзких и сумасшедших целей, он мог не раздумывая предать, жестоко уничтожить всех чьих бы то ни было близких, если это требовалось. В конце концов, он беспощадно пытал ее и чуть не убил. У нее просто сработал инстинкт самозащиты. Но внутренний голос все не давал ей покоя и упорно твердил, что человек, избравший путь медицины и давший клятву помогать, облегчать страдания и не вредить окружающим, не то, чтобы не имеет права, а попросту не может отнять жизнь. И тогда снова возникал огромный и устрашающий для Сакуры вопрос, от которого она никак не могла отмахнуться, убежать или спрятаться: Кто же она на самом деле? Убийца?
- Ты человек, – вдруг ответил на ее мысли Сасори, и Сакура поняла, что озвучила их вслух.– Это нормально, – добавил он.
- Что нормально? Убивать? – немного нервно спросила Сакура, вспомнив его отрешенные, бездушные глаза, и корчащихся в предсмертных муках подчиненных Кабуто.
- Жить, защищать себя и свою жизнь, защищать свои ценности.
- И это, по-твоему, может оправдать убийство?
- Если не убить, то убьют тебя. Невозможно жить, никому не мешая. Смерть и убийство – это неотъемлемая часть жизни, и оправдывать что-то не имеет смысла.
- Значит закон джунглей, да? Вот так все просто?! – не сдержала Сакура рвущуюся наружу горечь.
- Все всегда просто, – спокойно ответил Сасори. – Это люди, возомнившие себя венцами эволюции, богами, склонны утверждать, что все непросто. Они не могут признать того, что постигнуть эту простоту своим ограниченным, человеческим умом им не по силам. Людям удобно оправдывать свою слабость и никчемность сложностями.
Сакура подняла ладонь ко лбу и облокотилась о выступ двери.
- Мне от всего этого не легче, – устало вздохнула она оставив на стекле небольшое запотевшее пятно. – Я только сильнее запуталась.
- И так будет постоянно, пока ты не прекратишь делить мир на четкие грани добра и зла.
Слова Сасори вызвали в ней проблеск какого-то понимания, но еще не совсем ясного. Сакура подняла голову и хотела было чем-то возразить, но запнулась и передумала, осознав, что это всего лишь ее тупое упрямство. Она повернулась к окну, за которым уже мягко опустилась ночь, и вновь погрузилась в свои нелегкие раздумья. Сакура усмехнулась. Почему-то они никогда у нее не были легкими.

Мерно работал мотор автомобиля, в ярком свете фар роились и проносились мимо мелкие насекомые, в салоне приятно пахло пряной гвоздикой, а в серебряной урне отражались и красиво переливались желтые и красные всполохи огней проезжающих мимо машин.
Сасори бросил короткий, внимательный взгляд на Сакуру. Закрытые глаза, слегка сошедшиеся на переносице брови, ровное дыхание. Девчонка наконец-то провалилась в глубокий, хоть и напряженный сон. За последние двое суток она проспала самое большее часа три, и это после того, что ей пришлось пережить жестокие пытки, боль и шок. В какой-то момент Сасори даже подумал, что она сломается. Но стойкости, решимости и патологического упрямства у нее было даже больше, чем у Дейдары, и, несмотря на то, что эти качества в ней бывали весьма раздражающими, стоило признать – они все-таки достойны уважения.

***

«Мы не едем», - внезапно выдало сознание сквозь череду беспокойных сновидений. С тех пор как она узнала, что Сасори наблюдает за ее сном, Сакура стала чутко спать, а обострившаяся за последние дни интуиция, забила тревогу, когда привычное легкое покачивание автомобиля прекратилось.
Приходила в себя она очень медленно, будто после наркоза, и первым, что она увидела, когда с трудом разлепила опухшие от долгого сна веки, это шерстяной вязаный плед, которым была укутана.

Сасори как всегда предусмотрителен.

«И заботлив», - подумалось Сакуре, и она тут же тряхнула головой, прогоняя непрошенную мысль. Она старалась не думать о нем в таком ключе. Она боялась привязаться к нему, хотя чего уж кривить душой, уже привязалась. Но она не могла себе этого позволить. Они просто слишком разные. Как ни крути, а она все еще связанна с тем миром, где убийцы должны получать по заслугам, с тем миром, где живут ее родные: мама, папа, бабауля, Ино…
Сакура провела ладонью по лицу, стряхивая остатки сна. Изо рта вырвался белесоватый клуб пара, когда она протяжно зевнула. Хоть апрель уже подходил к концу, но ночи все еще были очень прохладными.

«Но не настолько», - подумала она, как вдруг ее внимание привлекло ярко-оранжевое пятно на панели рядом с урной, что четко выделялось в царившей предрассветной темноте. Сакура напрягла зрение и обнаружила, что это цветок. Пустынный мак рода эшшольция* – тут же определила она, повертев его в пальцах. Спохватившись, она оглянулась. Сасори в автомобиле не было, и тревога снова стала посылать короткие сигналы бедствия. Спешно протерев запотевшее стекло, Сакура прильнула к окну, и ее глаза расширились от изумления, а руки сами потянули ручку двери. Выпрыгнув из машины, ее тут же бросило в мелкую дрожь от накатившего ледяного холода, но она лишь поежилась, обняв себя за плечи, чтоб удержать тепло, и, словно зачарованная, не сводила восхищенного взгляда с представшего перед ней зрелища. Под бледным, светлеющим небосводом распростерлась бескрайняя равнина, пестреющая всеми оттенками желтого и оранжевого, и только небольшие островки креозотовых кустов, выглядывающие из этого золотистого цветочного моря, указывали на настоящую природу здешней местности.
- Даже не верится, что мы в пустыне, – произнесла Сакура, заслышав позади шаги Сасори.
Ее слух и обоняние ничуть не ухудшились с тех пор, как она сняла повязку с глаз, но они и не нужны особо для того, чтобы узнать человека, с которым пришлось провести бок о бок девять месяцев двадцать четыре часа в сутки.
Сасори, как это уже было привычно, ничего не ответил, а лишь подошел к машине, достал плед и накинул Сакуре на плечи. Девчонка явно мерзла, а простуда отнюдь не входила в их планы. Так они и стояли рядом, молча созерцая, как равнина переливается в тусклых лучах восхода.

Сакура подумала о том, как хорошо было бы жить в каком-нибудь похожем месте. Не в самой пустыне конечно, но где-то у моря, где всегда солнце, тепло и круглый год цветут цветы. В данных обстоятельствах это не так уж и неосуществимо. Она могла бы начать все с начала. Сменила бы имя, внешность, личность, переехала бы в Калифорнию, например, или на Гавайи, а, возможно, и во Флориду, там тоже очень теплый и приятный климат. Затем могла бы выйти замуж за какого-нибудь хорошего мужчину, родить детей, работать педиатром в местной клинике… Но это вряд ли принесет ей покой. Она не сможет забыть о том, что ей пришлось пережить, о бессмертных клетках, о своих родных и близких. Она не сможет вот так бросить их, как это сделал Саске с ней и Наруто… Наруто, который, без сомнений, ищет ее, ищет Саске, ищет отчаянно и ни за что не отступится. Так же как и она не хотела отступаться, и вот к чему это, в итоге, привело. Ей приходится прятаться и убивать, чтобы выжить. А продолжая жить, она подвергает опасности всех, кого любит. Теперь она ясно поняла, что попытки образумить Саске бесполезны. Он переступил последний рубеж, из-за которого уже невозможно вернуться назад. Его ненависть, словно черная дыра, засасывала всех, кто с ним сколько-нибудь связан. Единственный способ не дать Саске утянуть их за собой, это остановить его. И она сделает это. Неважно, каким образом и какой ценой.
- Пора ехать, – произнес Сасори.
Его голос вернул Сакуру к действительности, и она в последний раз окинула взглядом долину. Удивительно, сколько жизни таится в казалось бы мертвой пустыне. Даже небольшого дождя достаточно, чтобы полностью преобразить ее. Прикрыв глаза, Сакура с упоением вдохнула свежий воздух. Вот и все. Решение, наконец, принято. Остается только идти к цели.
Зарокотал мотор автомобиля, хлопнула закрывшаяся дверца. И снова золотисто-оранжевый цветок рядом с урной.
«Сасори».

***

Уже было около часа ночи, когда на обочинах стали появляться дорожные указатели и рекламные баннеры – верные признаки того, что поблизости находится большой город. Удобно развалившись в кресле, Сакура высунула в окно босые ступни и, задрав голову, меланхолично разглядывала проплывающее в люке звездное небо. Мимо с ревом пронеслась вереница байкеров, и Сасори вдруг прибавил скорости, что немного насторожило Сакуру. Она перевела взгляд на маячившие впереди силуэты мотоциклистов и тут же выпрямилась, с любопытством всматриваясь в яркое зарево, внезапно возникшее на горизонте. Когда дорога плавно пошла под откос, у Сакуры дух захватило от вида миллионов огней, рассыпанных по всей долине, и казалось, что перед ними раскинулась самая настоящая галактика.

Лас Вегас обрушился на Сакуру гигантским, мерцающим всеми цветами радуги шквалом. Даже колоритный токийский район Синдзюку не мог сравниться с этим буйно искрящимся великолепием. Весь мир будто сконцентрировался в Лас-Вегасе. Здесь было все. Здесь был Нью-Йорк, Париж, Луксор, Венеция. В одном этом месте можно было увидеть одновременно и Сфинкса, и Статую Свободы, и Эйфелеву Башню, и итальянские палаццо. Безумное сочетание самых разных стилей архитектуры от древней классики до футуристического хайтека. Тропические пальмы, потрясающие фонтаны и водопады, неоновые вывески, щиты и жидкокристаллические мониторы, рекламирующие самые невообразимые представления и развлечения. Сакура чуть ли ни по пояс высунулась из окна и восторженно вертела головой, озираясь по сторонам и ужасно жалея, что у нее всего одна пара глаз, поскольку повсеместная иллюминация буквально ослепляла. Все здания освещались мощной подсветкой, и даже дороги сверкали светоотражателями вместо обычной полосатой разметки. Отовсюду доносилась оглушительная трель игровых автоматов, хмельной смех развлекающейся толпы, громкие возгласы зазывал, предлагающие испытать удачу и выиграть баснословный куш или забыться в объятиях продажной любви. Эскорт услуги и злачные места рекламировались так же свободно и открыто, как и элитные казино и рестораны. У Сакуры вконец голова пошла кругом от мелькающих броских нарядов, обилия блесток, страз, перьев, драгоценностей, дорогих машин, причудливых декораций, пьянящего запаха алкоголя, который распивали прямо на улицах из огромных коктейльных бокалов самых необычных форм. Казалось, что здесь исполнялись все самые заветные мечты; здесь можно все и единственный грех – это не согрешить.

Вдруг машина резко свернула, и уже через пару кварталов панорама полностью переменилась, будто кто-то щелкнул пальцами и, вуаля, блистательный и головокружительный город превратился в невзрачный спальный район. Сакура недоуменно хлопала глазами. Всепоглощающая эйфория резко сменилась разочарованием. После высоких, помпезных зданий видеть простые одноэтажные коттеджи было, по меньшей мере, непривычно, и даже двухэтажные особняки, которые попадались не так уж часто, теперь казались жалкими конурами. Если Лас Вегас и был сказкой, то наверняка про Золушку, где позолоченные кареты превращались в тыквы.
Сакура только сейчас заметила, что они едут вслед за мотоциклистами.
- Зачем мы их преследуем?
- Они могут вывести нас на Дейдару, – ответил Сасори, впервые назвав ей имя своего напарника, и она подумала о том, что оно очень созвучно с именем Дебора.

Сасори притормозил неподалеку от небольшого кирпичного здания, над входом которого неоновыми буквами алела не слишком оригинальная надпись «Rider’s Pub». Здесь же рядом было припарковано десятка два мотоциклов: красивых, тяжелых, сияющие хромом, украшенных заклепками и цепями, как раз под стать своим хозяевам – суровым на вид, крупным, небритым мужчинам, облаченным в кожу и сталь. Сакура опасливо поглядывала на них, когда они с Сасори вошли в сильно прокуренный бар. Такие романтизированные в кинематографе брутальные байкеры, на самом деле напоминали заядлых бандитов, а некоторые выглядели довольно устрашающе. Чувствуя себя беззащитной овечкой среди стаи волков, Сакура робко покосилась на Сасори в поисках поддержки, но тот пристально уставился куда-то вглубь бара. Она проследила за его взглядом, который явно был устремлен на длинноволосого блондина у барной стойки. Парень выделялся из местного контингента. На его кожаной экипировке отсутствовали нашивки и эмблемы, указывающие на принадлежность к какому-либо мото-клубу и, в отличие от остальных байкеров, красующихся своими пивными животами, он был в превосходной физической форме, если не считать того, что он так же был изрядно пьян, и его слегка пошатывало из стороны в сторону. Абсолютно наплевав даже на элементарные правила приличия, он похотливо щупал какую-то растатуированную девицу потасканного вида, которая так и жалась к его обнаженному сильному торсу, виднеющемуся из-под расстегнутой косухи.
- Слышь, говнюк, ты мою бабу лапаешь! – угрожающе прорычал подошедший к увлекшейся парочке лысый, бородатый громила.
- А она не против, – нагло усмехнулся блондин и прильнул к пышным прелестям своей мимолетной знакомой.
Разъяренный громила схватил парня за грудки и прижал к барной стойке, что позволило Сакуре рассмотреть, наконец, его лицо. Несмотря на сильно отросшую щетину и слегка изменившиеся с возрастом черты, она все же узнала его.
- Это ведь тот парень с фотографии?! – воскликнула она, вопросительно посмотрев на Сасори. – Он и есть Дейдара?
Но Сасори лишь кивнул ей на свободный столик около входа.
- Садись, – велел он, и Сакура повиновалась.
Сасори слишком хорошо знал Дейдару. Если этот сорванный на всю голову придурок пьян, а паб все еще цел, значит, локальный апокалипсис вот-вот начнется. Конечно, он мог бы вмешаться, но результаты были бы не лучше, так что самый оптимальный вариант – это просто подождать и не тратить попусту силы и нервы, несмотря на то, что ждать Сасори ненавидел больше всего. К тому же, отмороженные выходки его подопечного были весьма зрелищными и самое главное, не без ущерба для него самого, что даже доставляло Сасори некоторое удовольствие сравнимое со злорадством.

В то время как Сасори непринужденно заказывал клюквенный сок, Дейдара успел заехать верзиле лбом по носу, а затем еще и приложить его зубами о стойку. Сакура с открытым ртом наблюдала за моментально вспыхнувшей потасовкой, в которой теперь принимали участие, по меньшей мере, человек пятнадцать разной степени трезвости. В баре поднялся невероятный гвалт и веселый, ободряющий свист. Байкеры вовсю наслаждались дракой: звенели разбитые бокалы, трещали разнесенные в щепки стулья, хрустели костяшки пальцев и сломанные кости, гремел отборный мат, и все это под драйвовые рок-н-рольные риффы AC/DC. А Сасори, преспокойно потягивал сок и считал пропущенные его напарником удары. Видимо Дейдара совсем надрался, раз умудрялся подставляться под такие примитивные атаки.
- Почему мы просто сидим здесь? – спросила Сакура, стараясь перекричать шумиху. – Его же могут покалечить!
- Он бывал в передрягах и похуже, – все так же невозмутимо ответил Сасори, не отрываясь от созерцания мордобоя.
Дейдара послал в нокаут еще пару мужиков, но тут же пропустил удар в челюсть прилетевший откуда-то справа, а потом его с размаху повалили на стол с такой силой, что тот раскололся надвое. Раздался оглушительный выстрел, и все одновременно замерли, словно кто-то нажал на кнопку «пауза», а в баре сделалось тихо, как в морге.
- Все, шоу на сегодня закончилось! – рявкнул мужчина в ковбойской шляпе, с сигарой во рту и ружьем на плече, очевидно, владелец паба. – Проваливайте, увальни! И я жду компенсации, иначе хрен вам, а не бесплатное пиво по пятницам! И уберите этого долбоёба с глаз моих! – ткнул он пальцем в блондина, который так и остался лежать в обломках стола.

Байкеры стали разбредаться. С улицы послышалось рокотание отъезжающих мотоциклов. Сасори соизволил встать и направиться к выходу лишь тогда, когда Дейдару, точно кусок падали, вышвырнули наружу. Сакура поплелась за ним следом. Ей сильно не нравилось такое отношение, но предпочла промолчать. Мало ли что там произошло между этими двумя, раз Сасори пальцем о палец не ударил, чтоб помочь своему напарнику, а, может, даже больше, чем просто напарнику.
Дейдара с трудом поднялся на четвереньки и принялся отплевываться от попавшей в рот пыли, и хрипло откашливался. Грохнувшись спиной на стол, из него едва дух не выбило, а тело жутко ныло, будто по нему пробежалось стадо разъяренных быков. Но ему нравилось ощущение полной задницы. Так он чувствовал, что действительно живет, а не загнивает в спокойной, размеренной и бессмысленной рутине повседневности, которую так предпочитают большинство людишек на этой планете.
- Ты жалок. Тебя побьет даже старуха, – услышал он чертовски знакомый флегматичный голос.
- Вот дерьмо, – фыркнул Дейдара, поднимая глаза. – А я уж подумал, что ты, наконец, оставил меня в покое.
Некоторое время мужчины просто смотрели друг на друга. Один с нескрываемой неприязнью, другой совершенно равнодушно. Один валялся в пыли, грязный, избитый, со спутавшимися волосами, словно бездомная собака, другой гордо возвышался над ним, безукоризненный, опрятный, осанистый. Оба – прямая противоположность друг другу, но между ними ощущалась сильная связь. Оба молчали, но казалось, будто они читали мысли друг друга. Сакура переводила обеспокоенный взгляд то на одного, то на другого в ожидании развязки и, наконец, Сасори произнес с некоторой долей презрения:
- Алкоголь превратил тебя в ничтожество.
Дейдара в ответ вдруг довольно осклабился, обнажая окровавленные зубы, а затем содрогнулся, и его стошнило прямо на ботинки Сасори.

***

- Зачем ты его так сильно! – негодовала Сакура, аккуратно запихивая марлевый тампон в кровоточащий нос Дейдары и обрабатывая остальные ссадины. – В таком состоянии ему бы и полпинка хватило бы!
- Он блеванул мне на ботинки, – угрюмо отозвался Сасори, заводя машину.
- Он же пьяный!
- Он всегда пьяный, наркоман хренов! – вышел из себя Сасори.
Сакура вскинула брови от удивления. Она еще ни разу не видела, чтоб Сасори столь ярко проявлял свои эмоции, да еще и употреблял такие неприличные выражения.
- Стоит мне хоть немного упустить его из виду, как он нажирается в говно!
- Да ты заебал! – произнес Дейдара гнусавым голосом. – Какое тебе вообще дело?!
- Не хочу, чтоб все узнали, что напарник Скорпиона – лучший в мире изготовитель бомб – сдох, как последняя шваль, захлебнувшись в собственной рвоте!
Сасори резко крутанул руль в сторону, и Дейдара впечатался щекой в стекло.
- Сасори! – возмущенно вскрикнула Сакура, упав на блондина, а тот не преминул воспользоваться таким удобным случаем облапить девушку за попку, за что тут же поплатился другой щекой.
- Ай! Я думал, я тебе нравлюсь!
- От тебя так разит, что ты понравишься разве только тасманскому дьяволу*!
- Это запах настоящего мужчины, – напыщенно сказал Дейдара.
- Это запах настоящей мертвечины! – ввернула ему Сакура.
- Слушай, а ты ваще кто? – запоздало опомнился блондин.
- Она с нами, – ответил Сасори.
- Так у нас групповушка? – обрадовался Дейдара.
- Заткнись, кретин, и показывай дорогу к своей халупе!
- А че это сразу к халупе? Может у меня ахуенный дом с бассейном и…
- Да потому что ты скорее поселишься в каком-нибудь клоповнике, чтоб сэкономить деньги на бухло и шлюх! Во-вторых, ты все равно вечно где-то мотаешься, и шикарный особняк тебе ни к чему, а поскольку ты ищешь только дешевое жилье, логично предположить, что живешь где-то на окраине, но поближе к главным путям сообщения, а здесь – это трасса номер пятнадцать. Мы почти приехали. Говори конкретный адрес.
- Черт, я от тебя даже в жопе носорога спрятаться не смогу, – досадно пробурчал Дейдара.
Сакура печально улыбнулась. Она не впервые видела такие вот перепалки между мужчинами. Так ссорятся только очень близкие друг другу люди. Так когда-то ссорились и Саске с Наруто.

Как и предполагал Сасори, жильем Дейдары оказалось старое, дощатое бунгало, огороженное ржавым сетчатым забором с прорехами. Ржавый же, покосившийся почтовый ящик и двор полный разного хламья, всевозможных запчастей и проводов. Они открыли дверь, и им навстречу хлынула зловонная смесь запахов затхлости и разложения. А войдя внутрь, Сакура пришла в ужас от антисанитарии, в которой содержался дом. Стоило только включить свет, как целое сонмище тараканов тут же засуетилось и бросилось врассыпную в спасительные щели. Повсюду были раскиданы упаковки из-под фастфуда с остатками сгнившей и прокисшей еды. В тесной кухоньке урчал, пожирая какую-то гадость, бродячий кот, по всей видимости, забравшийся сюда через настежь распахнутое окно и, судя по резкому запаху мочи, коты тут были частыми гостями. Толстый слой пыли на мебели, грязные, промасленные тряпки и куски газет, горы пустых бутылок и алюминиевых банок и все исключительно из-под алкоголя. Туча жирных мух, ободранные занавески, линялые обои, отошедшие по углам, давно не мытый санузел, ржавые подтеки в ванной и унитазе, капающий кран, забрызганное зеркало, бурые пятна на ёршике, и Сакуре совсем не хотелось знать характер их происхождения.

Сасори, который поддерживал еле передвигающего ноги Дейдару, при виде этой помойки разжал руки, и парень свалился на пол, подняв небольшое облако пыли.
- Ты хоть бы предупредил что ли! – прокряхтел он, пытаясь подняться. Кажется, у него были сильно ушиблены ребра. – Вы это, не обращайте внимания на бардак.
- Не обращать внимания?! Бардак?! – вырвался у Сакуры истеричный возглас – Ты издеваешься, да?! Как можно не заметить это…это… У меня даже слов нет! – она повернулась к Сасори – Давай уйдем отсюда! Тут неподалеку я видела мотель…
- Нет, – перебил он, – здесь удобное место. Рядом находятся главные дороги, ведущие в столицы нескольких штатов, а так же в Мексику. Соседи поблизости наверняка такие же алкоголики и наркоманы, как и Дейдара. Они вряд ли будут интересоваться нами, – он обвел глазами запущенную квартиру. – Но сначала надо прибраться.
- Да этот гадюшник легче сжечь, чем навести в нем порядок! – всплеснула руками Сакура.
- Успокойся. Вместе мы быстро управимся, – сказал Сасори в своей обычной, спокойной манере.
Когда он так говорил, Сакура как будто и сама начинала чувствовать его невозмутимость и уверенность. «Вместе», - почему-то эхом повторилось у нее в голове, и она тут же рассердилась на себя. Надо было прекращать цепляться за всякие пустяки и приниматься за дело.
- У нас ведь есть перчатки?

***

Сакура плюхнулась рядом с Дейдарой на продавленный диван и облегченно вздохнула. Им с Сасари действительно за какие-то два часа удалось превратить бомжатник в довольно чистое жилье. Правда, оно все равно выглядело потрепанным и некомфортным, но в нем хотя бы можно было жить, не боясь задохнуться миазмами и обрасти грибами. Они просто выбросили все, что хоть немного издавало неприятные запахи и не представляло никакой ценности, и даже половики попали в мусорный бак. Сасори каким-то образом изловчился и тараканов перетравить. Но это уже не столько удивляло, сколько даже восхищало. Его имя полностью ему соответствовало.

Лежащий рядом Дейдара слабо простонал, свесил голову с дивана, и его вывернуло в ведро. Сасори, не терпящий никаких возражений, назначил ему курс экстренной детоксикации от алкоголя и поставил капельницу со специальными препаратами собственного изобретения. Они позволят ему полностью очистить свой организм и на некоторое время избавиться от тяги к спиртному. Вот только такая процедура довольно неприятна. Своим агрессивным действием она чем-то напоминала химиотерапию. Парень выглядел бледным и сильно изможденным, но за все время ни разу не пожаловался. Сакура должна была присмотреть за его состоянием, пока Сасори собирал компьютеры для Лютеции. Чтобы они вместились в багажник внедорожника, ему пришлось разобрать их почти на мелкие детальки.

Уже светало. Дейдара что-то невнятно пробормотал и повернулся на бок, и Сакура поправила сползший с него плед. Просто поразительно, сколько спиртного он выдул. Любой другой на его месте давно бы валялся в отключке, а он умудрился не просто на ногах стоять, но и драться. Она, сама того не осознавая, продолжала рассматривать его болезненное лицо и, чем больше вглядывалась в его черты, тем отчетливее вспоминалась фотография в серебряной рамке. Брат и сестра – близнецы, золотистые волосы, озорные голубые глаза, две такие похожие улыбки, радостные, счастливые. И милые ямочки на щеках. И имена. Дебора и Дейдара. Дейдара и Дебора. Дебора. Дебби. Это имя Сасори произносил по-особенному. Девушка, носящее это имя, была для Сасори особенной. Как и этот парень – ее брат. Можно сказать, ее копия. Без сомнений, Сасори сильно привязан к нему, иначе оставил бы его спиваться, а не пытался вылечить. Он волновался за него, он даже почти накричал на него, а ведь он – само хладнокровие и невозмутимость.

Сакура потянулась к низкому столику за стаканом с водой, и ее взгляд приметил дохлого таракана на полу. Тут же перед глазами возникли образы агонизирующих людей, изрыгающих кровь вперемешку с разрушенными органами.
« Заботливый и чувствительный Сасори ».
Задрожали руки, заплескалась вода в стакане, и Сакура со звонким стуком опустила его на стол. Похоже, неуемное веселье и фееричная атмосфера Лас Вегаса совсем помрачили ее разум и сбили с толку. Надо было срочно развеяться, привести мысли и чувства в порядок и направить их в нужное русло.

Устало протерев глаза, Сакура встала и направилась в ванную. Она уже шла по тесному, точно вагонному коридорчику, когда дверь открылась, и навстречу ей вышел обнаженный по пояс Сасори. Едва не столкнувшись с ним, Сакура застыла от неожиданности, а сердце бешено заколотилось, словно через него пропустили разряд дефибриллятора. Видимо Сасори тоже пришла в голову идея освежиться, поскольку с волос его струилась вода. Затаив дыхание Сакура водила взглядом по его подтянутому торсу, наблюдая как капли медленно катятся по крепкой груди, как огибают темный ореол, плавно скользят по четко очерченным мышцам пресса и устремляются вниз к… Опомнившись Сакура быстро отвела глаза в сторону. Она чувствовала, как щеки начинают пылать румянцем и, стараясь не смотреть в сторону Сасори, сделала шаг влево, чтобы обойти его, но он, с тем же намерением сделал шаг вправо. Сакура спешно шагнула в другую сторону, и ситуация опять повторилась. Тогда они одновременно повернулись боком, чтобы проскочить мимо, и оказались тесно прижатыми друг к другу. У Сакуры перехватило дыхание от сильного всплеска адреналина в крови. Никогда ранее она не испытывала столь дикое волнение находясь так близко к Сасори. Его руки легли ей на бедра, и она зажмурилась, готовая вот-вот брякнуться в обморок, как последняя истеричка. Но Сасори слегка подтолкнул ее к двери, и они наконец смогли разойтись.
- Ты неважно выглядишь. Тебе надо выспаться. Завтра у нас важные дела., – произнес он, и Сакура лишь кивнула в ответ, всеми силами пытаясь унять учащенное в стократ сердцебиение. Как только он повернулся к ней спиной, она тут же ринулась в ванную комнату. Выкрутив вентили до предела, она принялась яростно плескать водой в лицо, пытаясь избавиться от врезавшихся в сознание образов, но с каждой новой пригоршней они лишь сильнее будоражили воображение. Пленительные, карие глаза. Сильные, надежные руки. Черные завитки волос, виднеющиеся у самого края брюк.

Вконец рассердившись на свои разгулявшиеся мысли, Сакура подставила голову под хлесткие струи воды.
« Боже, о чем я вообще думаю?!»
____________________________________
Чупака́бра — неизвестное науке существо, персонаж городской легенды. Согласно легенде, чупакабра убивает животных (преимущественно коз) и высасывает у них кровь.

Эшшольция - Также называют «пустынный золотистый мак» и «пустынный мак». встречается в пустынях на юго-западе США.

Тасманский Дьявол - млекопитающее семейства хищных сумчатых; Будучи встревоженными, тасманийские дьяволы, подобно скунсам, издают сильный неприятный запах. Преимущественно падальщики. (с) Википедия.