Смысл смерти. Пролог.

Смерть - это единственно возможный способ познания жизни. (Гилберт Честертон)

Их мир – это ослепительно белая плитка, холодный, флуоресцентный свет ламп, отражающийся на полированной, металлической поверхности стола, на дверцах морозильных камер и на кранах умывальника. Это передвижные полочки с расставленными в строгом порядке инструментами: два вида долота, зажимы, зонды, крючки, ножи ампутационные малые и средние, брюшистые и мозговые с обоюдоострым лезвием; ножницы прямые тупоконечные и остроконечные, а также изогнутые для вскрытия сосудов и кишечные; пилы, пинцеты, анатомический молоток с крючком, измерительная ложка для жидкости; скальпели разных размеров, кусачки, шприцы для промывания полостей и шприцы костные, изогнутые иглы для зашивания трупов, а так же линейки, измерительные рулетки, складные лупы, специальные кольчужные перчатки, устойчивые к порезам, и простые хирургические. Некоторые инструменты уже перепачканы кровью, другие, с прилипшими к ним остатками мертвой плоти, сложены в специальное судно.
Скрежет пилы, хруст костей и мерзкий хлюпающий звук разлагающегося человеческого мяса. Это совсем не так эстетично как показывают в многочисленных криминальных и детективных сериалах. Это грязно, отвратительно и тошнотворно. Такова наука называемая аутопсией, вскрытием, судебно-медицинской экспертизой. Это ремесло по силам отнюдь не каждому, оно требует буквально железных нервов. Это работа со смертью во всех ее проявлениях, а она бывает весьма разнообразной, но, в то же время, она везде одинакова, будь то в Токио или в Нью-Йорке.
И два разных патологоанатома из двух противоположных, но таких одинаковых городов как Нью-Йорк и Токио скажут, что смерть это истина. Еще в XIII веке люди решились искать ответы в небытии, вскрывая трупы, познавая удивительное устройство человеческого организма, познавая природу происхождения болезней и, тем самым, через смерть они узнали жизнь более долгую, более легкую и не обремененную многочисленными недугами. Оба этих таких разных, но таких одинаковых патологоанатома подтвердят, что именно смерть наполняет жизнь смыслом, они скажут, что именно омерзительная личина смерти делает облик нашей жизни еще прекрасней. И оба этих разных человека сказали бы, что нет на свете ничего более реального, чем смерть, ибо, умирая, все, что было до этого, кажется всего лишь красивой иллюзией, будто жизнь была лишь сновидением.

В середине июля два разных города, Токио и Нью-Йорк, одинаково раскаляются под палящими лучами летнего солнца, и оба превращаются в огромное пекло, в преисподнюю на земле. И хоть люди в этих городах очень разные, но все они подвергаются сумасшествию, навеянному аномальной жарой. В такие особенно удушливые дни они как будто дичают, агрессия, как красная жидкость в термометре, стремительно растет, пока не достигнет высшей точки и тогда, не выдержав давления, хрупкое стекло терпения лопается, и кровавая жидкость выливается в ссоры, скандалы, ранения, а то и убийства. Ну а некоторым просто не по силам июльский зной. Это, в большинстве своем, старики и сердечники. И у двух разных патологоанатомов из разных городов на разных концах света одинаково прибавилось работы.

В городе Токио, молодая судмедэксперт исследует седьмой по счету труп, а их все привозят и привозят, и кажется, что им конца не будет. Из-за аврала приходится выходить в две смены, поскольку рабочих не хватает. За все три года проработанные в криминалистической лаборатории, она впервые видела, чтобы за каких-нибудь несколько дней происходило столько убийств и суицидов. И все это творится в самом центре Японии - одной из самых социально безопасных стран мира!

А патологоанатом из Нью-Йорка, на вид еще юноша, но, на самом деле, уже зрелый мужчина, такому наплыву преступности совершенно не удивлен. Для него это самое что ни на есть обычное дело. В его мире не существует таких понятий, как хорошо или плохо, закон или преступность. Это просто две стороны одной медали. Вот и все.

Она уверенным движением руки рассекает человеческую плоть для того, чтоб добраться до истины, которую мертвые уже не смогут рассказать, но могут показать. Абсолютно все на этом свете оставляет свой след. Ничто не проходит без последствий, ни добро, ни зло. Разгадка их смерти поможет спасти много жизней.

Он же берется за скальпель потому, что его работа заключается в том, чтобы утаить эту жестокую, ужасную и отвратительную истину от взора живых. Как бы люди не говорили, что лишь правда имеет значение, что лишь правда превыше всего, он знал, что на самом деле они лгут, иначе они не приносили бы своих покойных родственников и друзей к нему за тем, чтобы он скрыл неминуемые признаки разложения и придал мертвому телу образ свежести и умиротворения.

Она вскрывает череп электропилой за тем, чтобы извлечь мозг и тщательно его обследовать на травмы или присутствие микроорганизмов.

Он же по кусочкам восстанавливает вдребезги разбитую голову молодой девушки, потому что для обычных людей лицезрение вываливающихся наружу мозгов на похоронах будет вызывать лишь обмороки и рвотные позывы, а не принятые, в таких случаях, чувство скорби и ностальгические воспоминания о тех временах, когда умершая еще была живой. Да и сами воспоминания после такого зрелища будут сводиться к этому страшному и отталкивающему образу.

Ей было тяжело поначалу, когда она еще только была интерном. Поэтому она иногда прибегала к алкоголю - посоветовали ее же более опытные коллеги. Теперь она понимала, почему ее начальница вечно припрятывала бутылочку - другую саке у себя в кабинете. Раньше она осторожно журила ее за такое пристрастие, а теперь редко, конечно, но бывает, что и сама выпьет вместе с ней. Особенно в те дни, когда на столе оказываются маленькие, истерзанные дети.

Ему же работа подобного рода никогда не была в тягость. Дети ли, подростки, старики - никакой разницы. Не то, чтобы он был человеком совсем уж бесчувственным... Точнее будет сказать, что он просто сильно отличается от обычных людей. Он гений, а гениям не присущи эмоции там, где они совершенно бесполезны. Он не питает к людям ни ненависти, ни теплых чувств. Для него они, как муравьи. На этих насекомых обращают внимание лишь тогда, когда они суются в шкаф, где хранятся банки с джемом. Тогда их просто прихлопывают или опрыскивают ядом и благополучно забывают об их существовании до тех пор, пока они не предпримут очередное поползновение.

Она - единственный ребенок в семье довольно известных врачей в медицинских кругах. И, будучи достойной дочерью своих родителей, решила пойти той же стезей, намереваясь стать хирургом. Она была самой прилежной и выдающейся студенткой на своем факультете. У нее были отличные результаты, и в этом не было ничего удивительного, ведь ее наставницей была легендарная госпожа Цунаде, за глаза называемая «королевой медицины», но, достигнув определенного возраста (который она тщательно скрывала и, судя по цветущей внешности, ей это отлично удавалось), она заняла пост главы криминалистической лаборатории.

У него нет родителей. Они умерли, когда ему было пять лет. Они были военными журналистами, и им часто приходилось бывать в зонах непосредственного боевого действия. Их убили в Ираке, приняв за шпионов. Но уже в том хрупком возрасте было ясно видно, что он необыкновенный ребенок. Когда ему минуло семь лет, он уже выучил всю школьную программу, а когда исполнилось пятнадцать, окончил медицинский университет, и за большие достижения в разных областях ему присвоили звание доктора наук и многочисленные награды. Он добивался успеха во всем, за что бы ни брался.

Она довольно симпатичная девушка и пользовалась популярностью у противоположного пола, когда училась в школе, да и в академии тоже. Наверное, зеленый цвет глаз ее, нетипичный для японки, тоже сыграл свою роль. Необычность всегда привлекает людей. Не сказать, что сейчас она не пользуется успехом... Просто после того, как она стала работать в морге, все ее знакомства были весьма краткими. Все потенциальные ухажеры куда-то пропадали после того как узнавали об ее профессии. Вообще, она не любила рассказывать о своей работе, но скрывать было трудно. Из-за запаха. Это один из самых главных минусов этого рода деятельности. Конечно, на работе есть душевые, но судмедэксперты, в отличие от простых патологоанатомов, часто имеют дело с уже подгнившими телами, а, то и похуже, и, не смотря на мощную систему охлаждения и вентиляции, вонь в морге (особенно при такой жаре, как сейчас) стоит такая, что впитывается в волосы довольно основательно. Но ее как-то не задевала такая реакция мужчин. Она и встречалась-то с ними просто, чтобы хорошо провести время и развеяться после долгого трудового дня.

Он и без многочисленных комплиментов со стороны слабого пола знал, что обладает весьма притягательной внешностью, но к любовным похождениям относился равнодушно. Разумеется, как и любому нормальному мужчине, ему нравились женщины, но отношение к ним у него было скорее чисто эстетическое. Ему нравились только красивые женщины, причем такие, которые отличаются какой-то необычной генетической особенностью, к примеру, разный цвет глаз или какие-то незаурядные черты лица, или строение тела и даже сильная веснушчатость. Он не прилагал никаких усилий для знакомства с противоположным полом. В университете его одногруппники просто недоумевали, как этому чудаковатому малолетке удается кадрить таких офигенных цыпочек! Ответ всегда был прост - они сами шли к нему. Ну и, конечно же, сильный врожденный магнетизм. Он с легкостью манипулировал людьми, но делал это лишь по редкой необходимости. Не из-за моральных побуждений, они были ему совершенно чужды, просто люди его совсем не интересовали. Наука - вот его истинная страсть.
***
Она сосредоточенно всматривалась в окуляры микроскопа, внимательно изучая клетки и записывая результаты в специальный бланк красивым, убористым почерком. За окном плавно опускались сумерки, не принося, однако, долгожданной прохлады. Некоторые работники уже разошлись по домам, но у нее еще было много работы, да и дома ее никто не ждал, так как Юки, ее нынешний бой-френд, уехал в командировку. А еще она не любила откладывать дела на потом, иначе это грозило огромным скоплением бумаг и сильной головной болью. Так просидела она за микроскопом, пока стрелки часов не пододвинулись к половине десятого. Шея и плечи затекли от долгого пребывания в согнутом положении, а глаза слегка болели от напряжения. Она потянулась, чтобы размять уставшие мышцы и от души зевнула, как вдруг тишину в кабинете разорвала пронзительная трель рабочего телефона. Подскочив от неожиданности и проклиная про себя руководство, которое наверняка специально придумало поставить эти аппараты, чтобы пугать ими сотрудников, она поспешно подняла трубку. Звонила начальница:
- Сакура, живо ко мне в офис! - приказала она.
Шаги девушки гулко раздавались по длинному извилистому коридору. Она терялась в догадках, что же такое могло произойти, раз госпожа Цунаде позвонила лично, да и голос у той был слегка встревоженный. Тихо постучавшись, патологоанатом нажала на дверную ручку и через мгновение встретилась с тяжелым взглядом своей наставницы.
***
Он полностью восстановил череп и лицо девушки, хорошо забальзамировал и теперь наводил красоту с помощью специальной, посмертной косметики. Эта часть работы ему больше нравилась. Из безжизненных, изможденных, покалеченных тел он создавал светлые, умиротворенные образы, которые выглядели даже лучше чем на прижизненных фотографиях умерших. Специальным аэрографом он наносил тщательно подобранный тон, а макияж делал максимально естественным. Это главный секрет его идеальных образов. Затем он переходил к рукам. Внешний вид рук тоже очень важен в погребальных церемониях, так как в них часто вкладывают кресты, четки, иконы и прочую религиозную утварь. Лично он, будучи агностиком, не видел в религии никакого смысла. С руками долго возиться не пришлось, так как умершая была молода, всего двадцать один год, кожа была весьма нежной и эластичной, к тому же, она явно хорошо ухаживала за ними, когда еще была жива. Осталось сделать прическу. У нее были красивые, золотистые волосы, но, к сожалению, крашенные. Он тщательно и аккуратно их расчесал, приклеил несколько искусственных прядей там, где раньше зияла рана, и слегка завил, укрепив лаком. Осторожно одев ее в атласное, белое платье и бережно опустив в гроб из вишневого дерева с кружевной обивкой, он удовлетворенно окинул взглядом свое творение. «Безмятежный Ангел», так он ее назвал. Достав с полки цифровую камеру, он сделал пару снимков для портфолио его похоронного дома. Впрочем, репутация его бюро и оказываемых им услуг и так выше некуда, и оплата за них соответствующая. Такую роскошную смерть могут позволить себе только очень состоятельные люди. В помещении царила приятная прохлада, из колонок доносились лиричные звуки фортепианных ноктюрнов Шопена, он в последний раз поправил складки на платье «Ангела», как вдруг раздался приятный, женский, механический голос:
- Вам звонят, мастер Сасори.
- Соедини, - ответил он компьютеру.
***
В двух таких разных, но таких похожих друг на друга городах, как Токио и Нью-Йорк, два разных патологоанатома услышали судьбоносную для них обоих новость, которая перевернет всю их жизнь:
- Учиха Итачи мертв!

Учиха Итачи, один из самых опасных и неуловимых преступников мира, член террористической организации Акацуки, человек, убивший своих собственных отца и мать. А еще он родной брат Саске... Учиха Саске - это имя незаживающим клеймом выжжено в ее душе. Он - смысл всей ее жизни, точнее, он - вся ее жизнь. Все, что было до него просто иллюзия, а после того, как он ушел, предав ее, предав всех вокруг, осталась лишь горсть пыли и пепла от сожженных его всепоглощающей ненавистью мостов. Но, все-таки, маленький лучик надежды все еще теплился в обугленном сердце девушки. Как спутник, притянутый гравитационным полем планеты, так и она, чисто по инерции, тянулась за Саске. Работа в криминалистической лаборатории могло дать ей доступ к информации. Она чутко прислушивалась к каждому разговору следователей, а вдруг появится какой-нибудь след, хотя бы тонюсенькая ниточка, которая приведет ее к нему. Зачем? После всего, что было, какой в этом смысл? Она даже не задавала себе этих вопросов. Она просто шла за ним, в неизвестном направлении, с закрытыми глазами.А теперь случилось это...
Сакура стояла, не в силах вымолвить и слова. Банальные фразы вроде: « Она была поражена как громом среди ясного неба», ни капли не передали бы то состояние, в котором она пребывала. «Итачи мертв», - эхом повторялся в голове строгий голос начальницы. Девушка даже не знала, как реагировать. Хорошая это новость или плохая? Радоваться или расстроиться? С одной стороны, хорошая, потому как человек, истребивший всю свою семью и превративший сердце своего младшего брата в холодный, черствый камень, больше не существует. Гибель семьи Учиха отомщена, и Саске может вернуться. Но с другой стороны... Сакуре даже стало страшно подумать, что там, по ту сторону. Но мысли неслись сами собой. Что если Итачи принял смерть от своего брата? Ведь именно об этом Саске всегда мечтал, он жил этим и стремился к этому всем своим существом. Итачи, тот самый человек, посеявший чудовищную ненависть в его сердце, он - источник энергии, питающий ее, он - его цель номер один. И он мертв... Значило бы это, что ненависть все-таки поглотила его, и Саске уподобился своему старшему брату, и, так же как и он, занес руку на свою собственную кровь и плоть? Что, если достигнув и переступив эту черту, для него не будет дороги назад? Что, если пламя ненависти разгорелось настолько, что его уже не потушить, и Саске снова и снова будет искать себе цели для мести до тех пор, пока его душа не превратится в дымящиеся, черные угольки? Девушка пристально смотрела на свою начальницу, пытаясь уловить по выражению ее лица ответы на свои страшные вопросы. Но хмурый и задумчивый взгляд женщины говорил лишь о том, что сейчас она решает крайне сложную дилемму. Сакура облизнула пересохшие губы и тихо, с замиранием сердца, выдохнула:
- Саске?
Цунаде подняла глаза на свою ученицу.
- Вероятно, - мрачным и немного сочувствующим голосом ответила она. - По крайней мере, в ФБР так думают, но прямых доказательств пока нет.
В кабинете воцарилось удушливое молчание, прерываемое нервным постукиванием шариковой ручки. Цунаде была явно сильно чем-то встревожена. Неожиданно она стукнула ладонью по столу, от чего тот заходил ходуном, но девушка даже не вздрогнула. Она давно привыкла к пылкому характеру своего учителя и начальницы. Такая реакция значит, что она наконец-то решилась.
- Сакура, ты немедленно отправляешься в Нью-Йорк вместе с Кабуто, - твердым голосом приказала Цунаде.
- Что?! - изумилась девушка, уставившись на начальницу широко раскрытыми глазами.
Цунаде встала из-за стола и, сложив руки за спину, повернулась к большому окну, из которого открывался потрясающий вид на ночной город.
-Тело Итачи нашли в Нью-Йорке, - немного погодя начала она. - Японское правительство хочет участвовать в расследовании, поскольку Учиха является гражданином нашей страны. Они хотят отправить лучших наших следователей и криминалистов, - тут начальница сделала напряженную паузу, и повернулась лицом к Сакуре. - Они не очень довольны твоей кандидатурой, поскольку ты состояла в любовной связи с Саске, - выложила она прямо, без обиняков.
Сакура ничего на это не ответила, она прекрасно понимала ситуацию и была благодарна Цунаде за ее прямоту. За это она ее и уважала.
– Но я настояла на том, чтобы послали именно тебя, поскольку ты лучшая, - продолжала она. - А еще меня насторожило то, что вместо тебя они хотели выбрать Кабуто.
- Но, ведь, у него отличные результаты, - произнесла Сакура, не совсем понимая, к чему ведет ее наставница.
- Даже так, это не объясняет, почему подозрительное ко всем мелочам правительство, а уж тем более в том, что касается дела Учихи, решает подключить кого-то, не прошедшего специальную проверку и не проработавшего хотя бы года в этой структуре, пусть даже у этого человека и были бы невероятные результаты. Утечка информации категорически не приемлема, ни при каких обстоятельствах. И тут вдруг приказывают послать новичка-интерна, притом, что у них под носом есть такой первоклассный специалист как ты. Черт! - Цунаде снова хлопнула ладонью о злополучный стол.
Сакура попятилась назад в ожидании бури. Но начальница вместо того, чтобы всего лишь одним ударом левой сломать дубовую мебель (как это обычно с ней бывало в приступе гнева), подошла к книжному шкафу и достала из тайника бутылку любимого саке. Сакура сокрушенно вздохнула. Все гораздо хуже, раз Цунаде решила выпить на рабочем месте. Ее сенсей вообще была весьма охочей до выпивки. Она сделала большой глоток прямо из бутылки и, вытерев губы тыльной стороной руки, продолжила:
— Вокруг этих Учих вечно творятся всякие темные делишки! Так было всегда, сколько я себя помню! Честно говоря, я даже не сильно удивилась, когда узнала, что Итачи вырезал свою семью. Знала бы ты его отца как знала его я, ты бы тоже не удивилась.
Сакура стояла, не шелохнувшись, и наблюдала, как ее наставница огромными темпами приканчивает бутылку саке. А та в свою очередь, не пьянея ни в одном глазу, продолжала.
- Ставлю пари, что это гребанное правительство тоже принимало участие в их грязных интригах! Видимо, поэтому и посылают интерна! Если вдруг что-то вскроется, что-то, что подмочит их идеальную репутацию, то они всегда смогут опровергнуть любые домыслы и улики, свалив все на молодость и неопытность работника! А вот хрен им! Я устала закрывать глаза на их явные манипуляции! Я устала от того, что наша лаборатория лишь игрушка в их руках! Пусть обосрутся, твари!
Эти неприличные слова, исходящие от самой легендарной Цунаде, заставили Сакуру почувствовать себя неловко. Когда девушка только поступала к ней в ученики, она даже не представляла что ее ожидает. Крутой нрав, не дура выпить, да еще азартный игрок с фатальным невезением и к тому же, с таким острым языком, что уши летят с голов только так. Не удивительно, что Цунаде ни разу не была замужем. Мужики ее попросту боятся. А кто тут не струсит, если она одной только грудью, которая, кстати говоря, переваливает за пятый размер, может расколоть вдребезги целый арбуз? И все же Цунаде была потрясающей женщиной. Ее вклад в науку и медицину был просто неоценим и, несмотря на все ее недостатки, Сакура искренне восхищалась ею. Хотя кто знает, может быть именно крутой характер и сделал ее такой потрясающей и непробиваемой.
- Сакура, слушай меня теперь очень внимательно, - более спокойным тоном произнесла Цунаде. – Думаю, ты и сама поняла, что это задание сверхсекретное, а такие дела никогда не лишены сюрпризов. Нутром чувствую, что будет что-то неладное. Кабуто решили послать вместе с тобой, поскольку эти правительственные твари тебе не доверяют, но деваться им некуда. Вам предстоит сотрудничать с тремя агентами из АНБУ. Они будут вести расследование вместе с федералами. Все что откопаете докладывать непосредственно им и никому больше, дальше сами разберутся. Федералам не доверяй. Подозреваю, что у них без крота не обойдется, у Акацуки везде свои люди, так что смотри в оба и если надо, то и на затылке глаза отрасти. Ну, все ясно?!
- Да, все ясно! - отрапортовала Сакура, по привычке приняв стойку смирно.
- Отлично! Пятнадцать минут на сборы и мигом в аэропорт!
***
Кинув в сумку необходимые документы и сменную пару белья, Сакура выбежала на подъездную площадку, где ее ждала служебная машина. Юркнув в салон, она обнаружила там Кабуто. Парень дружелюбно поприветствовал ее. Он был ненамного старше Сакуры, тихий, добродушный, с копной седых волос собранных в хвост. Сам Кабуто шутил, будто поседел после того как, еще будучи студентом, он посетил отдел генетических мутаций в медицинском музее, но Сакура думала, что скорее всего это наследственное. Она отметила, что это его нисколько не портит, а, наоборот, очень даже к лицу, и хорошо сочетается с его черными глазами. А еще он носил большие круглые очки, которые никогда не снимал. Она даже не могла представить его без очков.
В аэропорту девушку ждал неожиданный сюрприз. Двое из агентов, с которыми им предстояло работать, оказались ее хорошими друзьями. Наруто Узумаки и Шикамару Нара. Третьим агентом был симпатичный брюнет по имени Сай. Сакура радостно обняла Наруто, они не встречались вот уже несколько месяцев из-за сумасшедшего графика на работе, а с Шикамару в последний раз виделись еще на школьном выпускном балу. В самолете друзья завели веселый разговор, вспоминая школьные годы, пародируя учителей и припоминая друг другу проказы, от которых до сих пор трясло от смеха. Они пили сладкий чай и подтрунивали друг над другом, как будто вовсе нет никакого секретного задания и никакого Учихи Итачи или Саске, как будто они не следователи, спешащие на место преступления, а просто друзья, решившие вместе слетать на курорт на Гавайи.
- А каким был Учиха Саске в школьные годы?
При упоминании этого имени веселая, дружественная атмосфера мигом куда-то испарилась. Спавший до этого Кабуто (или притворявшийся, что спит) заинтересованно приоткрыл один глаз. Три мрачных взгляда устремились на Сая, нацепившего на себя какую-то странную, фальшивую улыбку.
-Ты чего так лыбишься, в морду захотел? - сжал кулаки Наруто, но Шикамару положил ему руку на плечо, призывая к спокойствию.
- Угомонись, Наруто, он ведь новичок. Парень просто неудачно попытался поддержать беседу.
- Простите, если я вас ненароком задел своим вопросом, - все так же деланно улыбаясь, произнес Сай.
Сакура смотрела на него и недоумевала, то ли он врет паршиво, что странно для агента АНБУ (а это что-то вроде ФБР или ЦРУ), то ли он так издевается. Он ведь наверняка читал дело Саске. К чему этот вопрос?
-Сай, из тебя актер никакой, ты в курсе? - холодно произнесла она.
Притворная маска сползла с лица брюнета, и теперь оно абсолютно ничего не выражало, будто он был робот.
- Я просто хотел больше разузнать о Саске Учиха, ведь он главный подозреваемый в нашем деле, - тон говорившего был также бесстрастен, как и его лицо.
- Лучше мы не будем обсуждать это сейчас, Сай, - спокойно, но настойчиво произнес Шикамару. Меньше всего ему сейчас нужны были ссоры, когда им предстоит работать вместе.
Сай кивнул и, достав из своей сумки небольшой альбом и карандаш, стал увлеченно рисовать, будто ничего не произошло, будто его не буравили взглядом, желая проделать в нем дыру, будто напряжения царившее в салоне и в помине не было. Кабуто закрыл глаз и снова заснул, а через некоторое время Шикамару и Наруто тоже решили последовать его примеру. Сакура наблюдала, как проплывают пушистые облака за иллюминатором, и досадовала на Сая. Странный он человек. А главное все испортил. Она никак не могла выкинуть его вопрос из головы. Все события за сегодняшний день: новость о смерти Итачи, встреча со школьными друзьями, упоминания о Саске, все навевало воспоминания о нем...
Учиха Саске... Каждый раз, мысленно произнося это имя, сердце Сакуры замирало. Ей было четырнадцать лет, когда она впервые увидела его. Именно в этом возрасте у девочек просыпается женское начало. Они начинают больше вертеться у зеркала , примерять мамины платья и баловаться косметикой, мечтают о красивой жизни, о красивых нарядах, о красивой любви и о красивых принцах. Ей казалось, что мир вертится только вокруг нее. Сакура была избалованным ребенком, у которого было все, что он ни пожелает и, конечно же, училась девочка не в простой школе, а в элитной и дорогой. Все как в розовых сказках из сахарной ваты! Но весь радужный мир Сакуры в один миг перевернулся с ног на голову, стоило в их классе появиться новенькому мальчику. Такими красивыми просто не бывают! Угольно черные волосы, бледная кожа, изящные манеры аристократа. А глаза… Посмотрев в них, Сакуре стало казаться, будто она теряет саму себя, чернее ночи, они завораживали, гипнотизировали, лишали всяческой воли и рассудка, они пробуждали в ней немыслимые желания и это иногда пугало маленькую, четырнадцатилетнюю, еще только-только познающую взрослый мир девочку. Его имя она повторяла, чуть ли, не каждую секунду, а на полях тетрадок мелькали надписи с его именем. Он был всегда серьезен и молчалив, но это расценивалось как признак крутости. Единственным человеком, с кем Саске хоть как-то общался, был Наруто – главный раздолбай и проказник в школе.
Сакура посмотрела в сторону школьного друга. Узумаки безмятежно спал, запрокинув голову и разинув рот. Ее губы тронула легкая, ностальгическая улыбка. Столько лет прошло, а он почти не изменился. Наруто тоже был сиротой – его родители погибли, чуть ли не сразу, после его рождения. Он и Саске были настолько разными, что все только удивлялись их зародившейся дружбе. Жгучий брюнет с гордым и уверенным взглядом черных глаз, отличник, вечно окруженный стайкой поклонниц, одна другой краше, наследник влиятельного, древнего рода и голубоглазый блондин, круглый двоечник, придурковатый хулиган-отщепенец, которого все в школе предпочитали обходить стороной. Их отношения скорее носили форму соперничества, чем дружбы. Наверное, тот факт, что они оба лишились родителей в раннем возрасте, было единственным, что объединяло их. Со временем Сакура каким-то образом тоже затесалась в этот необычный дуэт. Возможно, это получилось потому, что на занятиях карате, куда ходили все трое, их часто ставили друг другу в партнеры на спаррингах.
Девушка довольно ухмыльнулась, вспомнив, какие тумаки получал от нее Наруто. Он до сих пор припоминал ей о том ударе левой, которым она послала его в нокдаун. Хотя, вероятней всего, он ей просто поддавался. Она знала, что очень нравилась Наруто, но всегда игнорировала этот факт, ведь ее сердце было целиком и полностью отдано Саске. А тот даже не удостаивал ее взгляда и вечно говорил, что она ему надоела. Сакура страдала и ночами плакала в подушку от неразделенной любви. Ей казалось, будто она больше никого не полюбит так, как Саске.
Все изменилось за неделю до выпускного бала. Ту субботу Сакура никогда не забудет. Это был один из тех редких дней, когда родители были свободны от своих обязанностей в больнице, и они все вместе проводили время в гостинной. Сакура с мамой листали всевозможные журналы мод в поисках подходящего платья для выпускного, а отец, как всегда, щелкал пультом телевизора, перескакивая с одного новостного канала на другой. Вдруг монотонная речь диктора стала взволнованной и напряженной. Было совершенно покушение на губернатора, а причастными к преступлению считали крупную, криминальную организацию Акацуки. К такому выводу пришли на основании того, что в одном из участников покушения узнали Учиху Итачи – члена этой организации. Губернатор был госпитализирован с тяжелейшими ранениями, а преступников поймать не удалось. Уставившись в телевизор, Сакура недоумевала, что за Учиха Итачи такой? Однофамилец, просто совпадение? Но ведь Учиха это один из древнейших и высокородных кланов Японии, а значит никто другой, не относящийся к нему человек не мог носить эту фамилию. Вскоре, диктор ответил на все ее вопросы, поведав историю о том, как двенадцать лет назад, сотрудник спецподразделения по борьбе с организованной преступностью Учиха Итачи убил почти всю свою семью, в том числе, своего отца, бывшего его же начальником - министром по борьбе с орг-группировками, и свою мать, оставив в живых лишь младшего, шестилетнего брата, и что он считается одним из самых опасных преступников в мире. Выронив из рук журнал и широко распахнув глаза, Сакура не знала, что и подумать. Все мысли куда-то пропали, а сердце так тяжело стучало, что отдавалось в висках. Она была совершенно потрясена. Встрепенувшись и в каком-то безумном порыве, девушка соскочила с дивана так стремительно, что перепугала родителей. Тогда ей стала ясна такая нелюдимость и отчужденность Саске. Плохо осознавая, что она делает и зачем, Сакура пулей выбежала из дома. Она мчалась на велосипеде как ненормальная, чуть не сбив с ног несколько прохожих, и сама едва не попала под автомобиль. А когда, наконец, достигла поместья клана Учиха, где жил Саске, не смогла, вовремя, затормозить.
Дальше она помнила ужасный треск и скрежет разбитого вдребезги велосипеда, перевернувшуюся несколько раз землю и жуткую боль в руке. Рядом послышались взволнованные голоса, и чьи-то сильные руки бережно подняли ее с земли. Перед ней возникли такие знакомые и такие любимые, черные как агат глаза. Он что-то спрашивал, но она не в состоянии была слышать его тогда. Он был так близко. Она чувствовала едва уловимый запах его духов. Саске держал ее в своих руках, смотрел ей прямо в глаза и беспокоился за нее. Как же долго она об этом мечтала! Сакура разревелась как последняя дура. Не переставая всхлипывать и икать, глотая слезы и не замечая ужасную боль в руке, она чуть ли не прокричала ему о том, что видела новости, что знает всё, что она такая дура, думала только о себе, заботилась только о своих мечтах и не замечала, что его все время что-то терзает и мучает. Она так сожалеет, так сожалеет. Что она не хочет, чтоб он больше страдал, она так хочет, чтоб он был счастлив, что она бы душу отдала, лишь бы увидеть как он улыбается. Она говорила ему еще много всяких слезливых глупостей, а он... Он смотрел на нее так, словно увидел ее в первый раз, он смотрел так, как никогда до этого. Он провел холодной ладонью по ее раскаленной от жгучих слез щеке и тихо сказал: «Спасибо тебе, Сакура». Это были не совсем те слова, о которых она мечтала каждую ночь, но в них звучала такая искренняя благодарность, что ее чувства не выдержали, и она, уткнувшись в его плечо, разрыдалась с новой силой. Потом приехала скорая, и всю дорогу до больницы он не выпускал ее из рук и гладил ее волосы. Ей дали выпить какие-то капли, от которых она заснула глубоким сном. Проснулась она только к ночи, в своей постели, с гипсом на руке и с Саске дремавшим в кресле около нее. Тогда и начался их головокружительный роман. На выпускном вечере их выбрали королем и королевой бала, ей казалось, что счастью ее нет предела. Ну а потом...
Сакура тяжело вздохнула и уныло уставилась в пустой стакан из-под чая. Потом они выросли. Она поступила и окончила престижный медицинский университет, а Наруто и Саске военную академию. У обоих была одна цель: стать настоящими мужчинами своей страны, стать теми, кто сможет защитить своих близких и положить конец преступлениям. Только вот мотивации у них были разные. Наруто, как ребенок, мечтал стать президентом, а Саске двигала месть. Месть за своих погибших родителей.
Из глубоких и болезненных воспоминаний ее вывел механический голос бортового компьютера: «Уважаемые пассажиры, самолет идет на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни».
Выйдя из самолета, Сакура застонала от нахлынувшей на нее жары. В Нью-Йорке было не менее горячее, чем в Японии. У трапа их ждали агенты ФБР и две черные, тонированные машины. Сакура усмехнулась, про себя отметив, что все это немного напоминает кино. Оказалось, что тело Итачи давным-давно отвезли в морг из-за жары и, поэтому, команде пришлось разделиться. Возглавлявший команду Шикамару решил прихватить Наруто на место преступления, Сая же отправил в лабораторию вместе с Сакурой и Кабуто, от чего девушка была явно раздосадована. Не нравился ей этот Сай, но приказ есть приказ.
Мимо промелькнули небоскребы, разноцветные неоновые вывески, тысячи огней, но она даже не обратила внимания. Токио, конечно, не Нью-Йорк, но там тоже полным полно всей этой пестрой мишуры. Ее больше волновал Итачи. Только сейчас она осознала, что понятия не имеет, как он выглядит. У Саске дома не было ни одной фотографии, даже с родителями. Видимо, ему было слишком трудно смотреть на их образы, тем более, на образ брата. Он никогда не рассказывал о нем, а она, понятное дело, никогда не спрашивала. А на работе ей и в голову не пришло поинтересоваться делом Учихи. Однако, все равно, ничего бы не вышло, ведь секретные материалы не дадут посмотреть обычному патанатому, который к ним не имеет никакое отношение. Хотя нет, имеет. Она – бывшая пассия Саске, который теперь, так же как и его брат, числится в списке преступников. Это обстоятельство закрывает перед ней вообще все файлы хоть мало-мальски связанные с Учиха. Сакура вздохнула, оставив на тонированном стекле маленькое, вспотевшее пятнышко. Она гадала, каков же из себя Итачи? Такие же ли у него черные глаза как у Саске? А волосы такие же жесткие? А какого они цвета? Какая у него прическа? А кожа такая же белая? А пальцы рук? А рост? А вес, телосложение? Он так же красив, как и...
Ход ее мыслей прервал вибрирующий телефон в кармане брюк. Она недоумевающе посмотрела на экран, на котором светилось: «один не принятый вызов от Ино-Свинино». Сакура хлопнула себя по лбу. Она совершенно забыла о том, что должна была созвониться со своей лучшей подругой по поводу интервью. Ино работала журналисткой, и ей пришло в голову написать о работе патологоанатома во всех подробностях, считая, что из этого получится шокирующая история. Если бы она знала, какая же это рутина! Сакура попыталась дозвониться до Ино, но у той сработал автоответчик. Оставив ей короткое сообщение, девушка вспомнила, что впопыхах также забыла предупредить своего бой-френда об отъезде. Хороша подружка, нечего сказать! Юки единственный парень, кто не сбежал, узнав о ее профессии, а наоборот, даже как-то заинтересовался. Он не раздражает ее частыми звонками и не досадует о том, что любимая много времени уделяет работе. Он вообще от нее ничего не требует и если другой человек воспринимает такое отношение за равнодушие, то Сакура, наоборот, считала это уважением к ее личному пространству и была благодарна ему за это. Ей совершенно не нужны были серьезные отношения, а он не настаивал, что ее вполне удовлетворяло. Вообще, он привлек ее тем, что внешне он чем-то напоминал Саске. Видимо, первая любовь это болезнь, которая не поддается лечению.
Сакура быстро набрала номер и приставила трубку к уху. Гудок, другой, третий пошел... Она нетерпеливо барабанила пальцами по сумке в ожидании, что вот-вот раздастся его низкий, глубокий голос, но никто так и не ответил.
- Две минуты и мы на месте, - услышала она голос водителя и молниеносно затыкала пальцем по клавишам: «Не смогла дозвониться, пришлось срочно уехать по работе. Еще позвоню, целую». Она ткнула на кнопку «отправить» и машина остановилась.
На входе их встретила пара работников, и, говоря что-то на их ломанном американском наречии, всучили всем троим по халату, бэйджики с именами и фотографиями (которые им, видимо, прислали, пока команда еще летела в Нью-Йорк), пропуска и погнали в сторону лифтов. Выйдя на втором этаже подземного уровня, их повели по длинному коридору. У большой стеклянной двери, преградившей им путь, один из работников провел карточкой по электронному замку и двери с писком распахнулись. Еще пара шагов, и вот и морг. Сакура отметила, что помещение оборудовано ничуть не хуже, чем в Японии. Все здесь ей было очень знакомо, и она мигом почувствовала себя в своей стихии.
- Где тело? - деловито спросила девушка работников на чистом английском.
Она с детства хорошо знала этот язык, поскольку ее мама была уроженка Австралии. Зеленые глаза, кстати, ей достались тоже от нее.
- Мы не трогали тело до вашего приезда, решили, что так мы избежим лишних вопросов и недопонимания, - ответил ей пожилой мужчина, лет шестидесяти, по-видимому, главный судмедэксперт.
- Спасибо, - кивнула в ответ Сакура.
Американцы не такие уж грубияны, как о них принято думать в Японии. Хотя, наверное, даже самые лучшие манеры в мире не сравнятся с врожденным чувством вежливости присущим японцам, для которых слово «нет» практически не существует.
- Здесь лежат вещи, найденные у покойника, - мужчина указал на стол, с разложенными на нем различными мелкими предметами. - Можете их осмотреть, - обратился он к Саю.
Тот не заставил себя ждать и, надев резиновые перчатки, первым делом взялся осматривать мобильный телефон умершего. Американский коллега, в свою очередь, подошел к одному из холодильников и потянул ручку. Сердце Сакуры стремительно забилось в нетерпении и в предвкушении увидеть тело одного из самых опасных преступников мира - тело родного брата Саске. Вот медленно выкатывают стол с белым свертком. Сакура зорко всматривалась в очертания, которое приняла больничная простыня. Судя по всему, у того, кто под ней атлетичное телосложение, и он даже немного выше, чем Саске. Патанатом сделал ей знак, приглашая первой откинуть покрывало. Сакура подошла, взялась за край ткани и, колеблясь от волнения, отодвинула ее всего на пару сантиметров. Показалась угольно-черная прядь волос. Она буквально слышала, как бешено колотится ее сердце, отдаваясь во всех частях тела. Но Сакура была профессионалом, и твердым, уверенным движением она откинула оставшуюся ткань с лица и плеч.
-О, Господи! Сакура-сан, вам плохо?! - воскликнул Кабуто, увидев, как мертвенно побледнело лицо его напарницы.
Сакура стояла, точно вкопанная, будто ее разбил паралич, и совершенно безумными глазами уставилась на лежащего перед ней мертвого человека. Длинные черные пряди волос слегка разметались по полированной поверхности стола. Распахнутые черные, агатовые глаза, еще не успевшие покрыться белесоватой пленкой, смотрели вверх. Красивые губы были слегка приоткрыты, а в их уголках остались следы запекшейся крови. Даже будучи мертвым, этот мужчина был очень красив. Его потухший взор не выражал ни боли, ни злости, ни удивления. Скорее, наоборот, он выглядел таким умиротворенным и даже счастливым, как будто ему отчего-то стало так легко, а на губах застыла едва заметная улыбка.
Сакура смотрела на этот до боли знакомый образ и не могла поверить своим глазам. Она думала, что должно быть у нее разум помутился от жары и то, что она видит, всего лишь больная шутка ее разгоряченного мозга. Это просто не могло быть реальностью!
Вдруг телефон, который она не успела засунуть обратно в карман и все еще сжимала в руке, снова завибрировал. Сакура скосила глаза на экран и шумно выдохнула. Она была права, всего лишь обман зрения. Должно быть, сказываются бессонные ночи на работе и тяжелый перелет. Такого колоссального облегчения она, наверное, еще ни разу в жизни не испытывала. Ничего не объяснив своим коллегам, она быстро вышла за дверь. В стеклянном окошке было видно, как судорожным жестом она поднесла телефон к уху.
- Алло? - радостно отозвалась она, но ответа не последовало. - Алло? - ее голос стал настороженным.
- Сакура-сан? - услышала она голос Сая на том конце.
Вдруг ужасная догадка, как ревущая лавина больно обрушилась на нее. С глазами, полными ужаса и дикого смятения, она уставилась в дверное окно, откуда на нее смотрел Сай, сжимавший телефон покойного в руке. Ее пальцы дрогнули. Ей казалось что сердце, стучавшее до сих пор, как несущийся паровоз, взорвалось на тысячи кусочков.
Но это был всего лишь треск разбившегося вдребезги сотового...