Солнце все так же восходит и заходит

Никто так и не выяснил, что произошло в тот день.
25.05.2018
Одни утверждали, что это Бог или Боги, в зависимости от вероисповедования рассказчика, наказали людей за грехопадение, другие верили в секретное оружие сверхдержав, последствия от которых привели к такому порядку в мире, хотя честнее будет назвать это хаосом на Земле. Находились те, кто считал происшествие проделкой, забавным экспериментом инопланетян, для которых мы лишь букашки, над которыми не жаль проводить опыты.
А были реалисты. Они доказывали, что не кто иной, как человек, повинен в случившемся. Не мифические существа, не существующие организации передовых стран или же зеленые человечки. А Гомо Сапиенс, не сумевший приручить своего же творения. Отсутствие предохранителя в людском мозгу привело за этой теорией к Апокалипсису.

– Спустя сто лет после случившегося репортер под псевдонимом Джирайя написал разоблачающую статью, в которой автор первым подозреваемым в преступлении против всего человечества выдвинул самого человека, – учитель, сложив руки за спину, прошел в конец класса. – Статья «P.S. Правда» быстро облетела оставшиеся два миллиарда в живых. Менее чем через десять лет труд неизвестного человека или группы людей стал основой для формирования течения в философии, а потом и пути развития человечества: жизнь в искуплении грехов.
Прозвенел звонок, оповещающий об окончании урока под названием История людского покаяния – да, за полвека промывки мозгов людям не казалось сие название чем-то неправильным или глупым. Ученики поднялись со своих мест, и, пока староста, исполняя свои обязанности, громко произнес: «Поклон!», за тяжелыми от всевозможных веществ тучами спряталось солнце, надо отметить, что редко доводилось увидеть небесное светило в столь поздний час, потому Шино пожалел, что упустил возможность понаблюдать за ним дольше.
– Не забудьте принести бланк с профориентации, – объявил староста, до того как одноклассники разбежались в комнаты, в которых находилась выходная одежда.
И, пока лучший ученик класса заканчивал собирать вещи, незаметно для юноши на парте появилась бумажка.
– Когда он успел? – задумался он, взяв в руки заполненный бланк, попутно взглянув на строфу с именем. – Этот Шино Абураме такой незаметный.
Быстро положив документ в портфель, мальчишка побежал на нижний этаж, ему тоже не хотелось оставаться в здании надолго. Ведь после того как солнце исчезало на ночь и от кромешной тьмы спасали только искусственные источники света, на улице становилось во много раз опасней. Ведь даже «парадная одежда», оберегающая от радиации, не могла помочь в битве с монстрами, охотившимися в темное время суток.
Позже немного помянутую бумагу увидит учитель, отвечающий за выпускников средней школы. И направление, по которому решил пойти один из сотни его учеников, удивило старого мужчину, ведь смертность на рабочем месте среди ищеек, известных под названием «кроты», досягает 90%.



«Авторизация, подождите, пожалуйста».
Обратный отсчет начался с пятнадцати. В этом цифровом мире даже самое безобидное оружие превратилось в сейф с биологическим кодом, от отпечатка пальца и до глазницы: все зависело от года выпуска и важности объекта. Ему ж, новому в отряде ищеек, более известном как кроты – ищущие в полной темноте – выдали старое оружие. На таких еще в школе учили самозащите. Но только дурак позволит новичку использовать дорогостоящую технику, хотя большими дураками можно назвать тех, кто отправляет на задание вот таких не стреляных людей. Неудивительно, что в последние годы смертность среди кротов увеличилась до 92%. И надо заметить, больше, чем 80% умерших, – новички, не сумевшие выжить во время схватки с мутантами.
Иногда новоприбывшим казалось, что руководство организации таким образом пытается уменьшить количество ртов: такой себе извращенный способ регулировать население, ведь еды на всех не хватало.
– Будь готов через три минуты, – сообщили через наушник. – Они появляются сразу же после захода настоящего солнца.
Руководитель группы имел в виду мутантов, нападающих в промежутке между четырьмя и семи часами вечера, когда искусственные источники света освещают улицы. Их пагубное воздействие на животных, превратившихся в мутантов, за столько веков ослабло: некоторые из них вырабатывали иммунитет, а значит, ранее охранявшие стены превратились в хлам. С таких очевидных причин смена крота увеличилась на несколько часов.
– Слушаюсь.
Ровно через две с половиной минуты тучи скрыли самую близкую звезду к Земле. И, пока улицы были заполнены людьми, в темных уголках притаились приспособленные к таковому существованию звери, известные людям как монстры.



– Команда из семи людей будет слишком заметна, – настаивал руководитель группы, стукнув по столу кулаками, никто в этой комнате не хотел его слышать. – Не все подготовленные за многие годы кроты выживают после захода солнца, а вы еще предлагаете охранять целых три бесполезных объекта!
– Помните о субординации, – настойчиво посоветовал один из организаторов рейда. – Звание ученого в департаменте ищеек приравнивается к майору, конечно, они прошли лучшую подготовку, на одном уровне с кротами. Или вы думаете, мы разбрасываемся своими людьми, как вы это любите?
Мужчина в пожелтевшем халате поправил очки: из-за зрения, которое едва не требовало ставить в очки самые сильные линзы, он не выходил на улицу годами – врага-то он может не заметить. Но сегодня он заботился не только о своей заднице, ведь лучшие его ученики должны выйти на рейд к одному из источников радиации. Такое себе извращенное паломничество к источнику наибольшей проблемы человечества, маленькими перебежками с восходом и заходом настоящего солнца.
– В отличие от вас, ученых, мы не прячемся в зданиях и не ждем, пока «кто-то» почистит улицы до рассвета, – все так же в грубой манере продолжил полковник, недобро глянув на столпившийся возле стенке «ценный груз»: двое мужчин и одна женщина.
– Надеюсь, на этом обмен любезностями окончен? – более не желая участвовать в бессмысленном разговоре, близкий к слепоте взглянул на юношей, что будут защищать его драгоценные умы: двоим из них под тридцать – ветераны среди ищеек, одному едва исполнилось двадцать пять, хотя наверняка доктор наук сказать не мог, ведь глаза, по которым он судил людей, были скрыты за черными очками.



– Почему вы сбираете образцы с трупов? Неужели еще недостаточно обследовали этих зомби за столько веков? – не пытаясь скрыть гнев, заявил один из кротов – полковник, ведь им пришлось задержаться на целый час на одном месте из-за любопытства ученых.
– Они, как и все вокруг, продолжают мутировать, тем более образцы людей, так долго находившиеся под таким сильным облучением, уже давно не попадали в наши лаборатории, – не подумав, ответил один из светлых умов страны.
Но стоило ему закончить предложение, как он был придавлен к ближайшему дереву. Не будь защитная одежда такой прочной, наверняка бы ученый заработал несколько ранений.
– Вот из-за таких вот любителей экспериментов все должны жить в этом дерьме!
Если бы главный среди кротов не был рекордсменов долгожительства среди ищеек, никто в таком случае так долго не терпел бы его выходок, но так как он не только мог спасти свою задницу, но и своих напарников, власти держали его как ценное вложение, от которого следует получить все по максимуму.
– Из-за ваших привалов мы отстали от графика, такими темпами нам придется застать заход солнца среди болота, кишащего тварями и аномальными зонами.
Мужчина отпустил «жертву», и тот послушно упал на землю. Хоть через костюм нельзя хорошо прочитать лицо, но никто среди присутствующих не сомневался, что Истерик, именно такое прозвище ему дали среди своих за агрессивность, был готов задушить лабораторную мышь – для него одним грузом было бы меньше.
– Благодаря вашим поучениям мы отстали от графика еще на десять минут, – заявила женщина, отставив свои аргументы в пользу ученых на другое время, ведь её рассуждения могут затянуть поход еще на несколько минут. А солнце совсем скоро скроется за тучами.



– От эпицентра приблизительно два километра, – сообщила женщина, рассматривая появившуюся голограмму местности. – Если остановимся в заброшенном научном центре, то переждем ночь. А после с восходом солнца дойдем до точки №3.
Среди оставшихся в живых несколько были готовы сдаться. Ведь изменения в ландшафте никак не ожидались за такое короткое время: два года никто не направлялся в точку №3. Потому новые объекты, появившиеся в аномальных зонах, стали сюрпризом для путешественников, как результат трое погибших: два крота и один ученый. Теперь на кожного ищейку приходился один посвященный в науку.
– До захода звезды осталось менее трех часов, нам просто физически не добраться к зданию, – возразил Шино, но никто его не услышал, ведь между криками еще одного ученого мало кто успевал вставить свои несколько слов.
– Зачем вообще туда идти? Мы едва выжили в битве с непонятно… – не придумав, как можно обозвать увиденное, мужчина заткнулся, но после секундного размышления продолжил: – кем? Чем дальше мы едем, тем быстрее опустошаются запасы, или вы забыли, что вместе с теми двумя, – мужчина намекнул на кротов, – потонула наша еда на два дня? Если пойдем к точке №3, то неизвестно, с чем сойдемся в битве. А на этот раз пожертвовать будем некем!
Здравомыслящий человек перестал таковым считаться, после того как все его знания об аномальных зонах оказались бесполезными. Кто же мог знать, что «невидимая стена», так они называли пространство, не позволяющее идти дальше, не только могла проглатывать человека по частям, но и возвращать забранное, например снаряды. Если бы он тогда не сглупил и не кинул маленькую, но такую сильную бомбу на пути к неизвестному, тому кроту, стоявшему перед ним, не пришлось бы собой закрыть напарника.
– Оно только защищалось, – ответил Шино. – Если бы атаковало, мы давно бы стали удобрением для человекоядных растений.
На этот раз его услышали, но толку. Руководитель группы нашел дорогу к заброшенному зданию. Стоило надеяться, что они успеют до того, как их застанет ночь.



– Сволочь, – напрасно пытался подняться на ноги, Истерик совладал со своими эмоциями и направил табельное оружие на непонятно что, чем-то отдаленно похожее на растение.
Не будь у него сломанной ноги, он бы постарался подстрелить ветки, листья или что бы это ни было и убежать, но даже если бы успел каким-то чудом спрятаться от этого гиганта в четыре метра, которое, наверное, очень прожорливое создание радиации, то стоило ли ему становиться обузой для оставшихся в живых? Ведь мужчина почувствовал, как его противник, сдавливая жертву словно змея, в одном месте порвал защитный костюм. У него осталось ровно пять минут, чтобы попасть в безопасную зону, до того как станет ходячим мертвецом для этого мира.
«Лучше уже быть поживой для растения, чем ходячим зомби», – напоследок подумал крот, последний раз посмотрев на небо, где из-за туч вставало солнце, оно было так прекрасно. А для ищеек всегда было олицетворением чего-то могущественного, что низошло к ним, людишкам, чтобы дать время на передышку от постоянных атак монстров.
Истерик, всегда во время работы бывший в трезвом уме, понадеялся, что трое все же успеют добраться до того центра и успешно вернуться в безопасную зону до захода солнца.
«Герой, желавший спасти товарищей. Хах, в департаменте этого не оценят».
А после ветки раздавили хрупкое человеческое тело. Словно воду, листья впитали разбрызганную вокруг кровь.



– Держи, – последняя оставшаяся в живых ученая положила на ладонь собеседника карту памяти. – Здесь записано все, что мы видели в точке №3. Если по пути назад нас атакуют, это любой ценой должно дойти до руководителя научного центра.
Женщина накрыла пальцами Абураме драгоценную информацию, стоявшую пока пяти жизней. В заброшенном центре, неподалеку от точки №3, все еще работали защитные механизмы, работающие на энергии солнца. За два года накопилось достаточно энергии, чтобы обеспечить безопасность двум гостьям на одну ночь.
– Почему ты считаешь, что у меня больше шансов дойти до города, чем у тебя? Моя работа – защищать тебя, Конан.
Одна из лучших ученых Токио слабо улыбнулась. Конечно, задание кротов заключается в защите ценных кадров, но если он отдаст жизнь на полпути, её с трудом удастся пережить даже одну ночь.
– Ты впервые обратился ко мне по имени за весь рейд, Шино, – отпустив руку напарника, женщина перевела взгляд на очки мужчины. Ей неизвестно, какие эмоции спрятаны за ними, но женщине очень хотелось верить, что в них что-то, да изменилось, когда она обратилась непосредственно к нему не как к ищейке, а человеку, знавшего ранее товарища в беде.
– Я отвечал за другого ученого, потому не было нужды обращаться к тебе, – его голос был таким же тихим и спокойным, словно они не видели точки №3 и его самого большого секрета, как будто уже вернулись и все позади. – Но так как в живых остались только мы, я обязан доставить тебя назад любой ценой.
Ищейка уже намеривался отдать карту памяти Конан, но она помахала головой и грустно улыбнулась.
– Ошибаешься, главное задание – принести информацию, долг ученого я исполнила: раздобыла её. Теперь все зависит от того, сможешь ли ты исполнить свой, Невидимый.
За окнами последние лучи настоящего солнца прятались за тучами, скрывая в темноте выжженную землю, которая в позднюю осень превращается в могилу даже для мутантов, родившихся здесь. Так наступил вечер, но ученая более не волновалась за будущее. Она передала всю информацию человеку, прославившемуся за пять лет своей работы тем, что мутанты не замечали его, и не в защитной одежде, меняющей цвет подобно хамелеону, скрывалась правда. Шино был незаметным даже среди своих, иногда забывавших еще об одном члене команды. Поэтому за Абураме закрепилось позывное «Невидимый».
– Давно меня так не называли. – И хоть внутри кое-что перевернулось, но лицо не выдало эмоций мужчины, кое-что всегда должно оставаться секретом. – Ангел.
Крот не сомневался: Конан не забыла, как её прозвали в департаменте. Ведь разработки этой женщины спасли немало жизней, в том числе и его. Как будто она была ангелом, охраняющим их спины.



Шино редко когда выражал чувства, на это было много причин, и одна из них – мало кого интересовало, что творилось в душе другого человека. Конан он отнес именно к этой категории. Они виделись всего несколько раз, общались и то меньше, но в отличие от женщины крот был рад встречам больше, чем положено по уставу.
– Мы в трех днях от города, – доложила ученая, выключив голограмму. – Когда пройдем квадрат А7, самое сложное окажется позади.
Они возвращались другим путем, ведь измененный ландшафт превратил оптимальный маршрут в путь смерти, наполненный всякими аномальными зонами и монстрами, сумевшими адаптироваться при такой радиации.
– Для начала нам нужно найти укрытие на ночь, в этом пустынном месте даже голые деревья настораживают.
Абураме умолчал о том, что сильный ветер не раз принял за признак аномальной зоны, но здравый смысл всегда брал верх: ветер на открытой местности был нормальным явлением, и даже если он дует сильно, то это, скорее всего, признак приближающейся зимы, а не сигнал бегства.
– До захода солнца еще четыре часа – успеем, сейчас надо удостовериться, что намеченный маршрут не таит большой опасности.
Невидимый остановился. Перед ними открылась совсем не радостная картина: обрыва, обозначенного на голограмме, не существовало. Вместо него, на нескольких метрах внизу, находилось озеро. И если раньше они надеялись спуститься вниз и пройти напрямую к городу, то образовавшееся озеро перечеркнуло все их планы.
– Как это возможно? – удивилась Конан, представляя, какие должны быть выпады на протяжении двух лет, чтобы наполнить эту местность. – Здесь нет рядом больших водоемов, речки не протекают. – Хоть костюм и спрятал её удивленное лицо, но голос выдал женщину с потрохами.– Кажется, природа наплевала на все созданные ею законы.
– Или действовать начали те, о которых мы не догадывались, – предположил Шино, пытаясь оставаться таким же спокойным. Сейчас эмоции – слишком большая роскошь.



Для того чтобы выжить ночью, люди становились единым целым с окружающим миром. Они не двигались, дышали медленно и молчали. Опасность могла поджидать их со всех сторон: выползет что-то сверху или снизу, прибежит справа или слева. Но одно в этой тьме, многих заставившей сойти с ума, могло порадовать: летающие светлячки или что-то похожее на них, ведь ранее нигде не упоминалось, что они летают поздней осенью. Эти создания были безобидными, насколько известно науке, просто летают и освещают маленький участок пространства вокруг себя.
Насекомые обычно водятся возле воды, потому в городе их нельзя увидеть, оттого женщина-ученый впервые встретила их в природной среде. Этот яркий цвет сначала мог ослепить отвыкших от дневного света, но Шино, как и другие кроты, считал этих созданий ночными солнышками, ведь пока их Солнце спрятано за тучами, они благодаря этим существам видят путь впереди. Да и не раз «светлячки» отвлекали внимание мутантов на себя, позволяя ищейкам оставаться незаметными.
Конан позволила себе немного подвинуть ладонь к Шино, сидящему возле кроны дерева, совсем рядышком, всего пару миллиметров, и немного сжала его руку.
«Посмотри, какой прекрасный танец получается, когда летают сотни светлячков».
Невидимый не распознал этого знака, а потому сжал ладонь Ангела в ответ, словно убеждая, что нечего боятся:
«Они неопасны, не бойся».
Женщина хотела хмыкнуть и выказать свое недовольство тем, что её посчитали параноиком, но решила особо не акцентировать на этом внимания, её бездействие можно было расшифровать как «Дурак, я не об этом».
И, когда Конан хотела вернуть руку в прежнее положение, чтобы более не смущать товарища, Шино не позволил.
Была всего одна попытка. Потому ищейка сделал вид, что не почувствовал желание ученого отодвинуть руку.
Светлячки продолжали свой полет, как будто ничего в этом мире их не заботит. Тогда, всего на мгновение, Шино показалось, что мог понять значение слов: «Мир прекрасен даже в самом маленьком его проявлении».
И, пока светила ночи кружились в спиралеподобном направлении, Абураме наслаждался возможностью прикасаться к Ангелу так долго. Хотя об этом Конан не следует догадываться, ведь желания, пришедшие к мужчине, столь неясные, что с чувствами вряд ли имели связь. Просто физиология наверняка.

Четырнадцать часов спустя.

– Два дня, – сделал вывод Шино, осматривая провиант. – И то на сухом пайке.
– С водой так же? – Конан глянула через плечо мужчины, рассматривая содержание сумки, женщине показалось, что с питьем дела обстоят еще хуже. – Да, хреновая ситуация.
Крот обернулся к товарищу, немного удивляясь, какими словами располагает Ангел, ведь до того она всегда использовала нейтральную лексику, оставляя разговорную речь ищейкам.
– Что? – поинтересовалась ученая, сделав непринужденный вид. – Я еще и маты знаю.
– Кажется, общение с кротами не идет тебе на пользу, – криво улыбнулся Невидимый, прежде чем встать.
– Как раз наоборот. Узнаю много чего полезного, ведь лаборатория, по своей сути, – клетка, выйти из нее доводится не каждому, – следуя за Абураме, ответила Ангел.
– Ты всего лишь вышла из маленькой клетки в большую, – продолжил разговор мужчина. – Нет в этом ничего стоящего, чтобы рисковать жизнью.
– Шино, – начала Конан, но решила не продолжать реплику, кажется, он не в настроении вести задушевные беседы с претензией на философские размышления.
– Поспешим, нам надо добраться до заброшенного склада до того, как зайдет солнце.
«Снова о закате, кажется, он думает только о трех вещах: солнце, работе и моей безопасности».



Чувства, о которых он не задумывался, все же существовали. Ведь стоило Конан кинуть оглушающую бомбу, как он разгадал нескладной план напарницы. И тогда что-то пошло не по обычному сценарию, кредо жизни « Спокойствие, только спокойствие» более не действовало. Будь Шино в состоянии подняться на ноги и помочь Ангелу, без раздумий исполнил бы свой долг – да, лучше использовать именно такую формулировку. Но последний «подарок» ученой обездвижил его как минимум на пять минут, даже мутанты отходят от него минуты три. Потому, словно в тумане, он видел следующие события: монстры, прозванные медведями, оточили человека. Они пытались напасть всей стаей, но оборонявшиеся метко попадала по хищникам. Наука хоть когда-то послужила человеку, ведь «пули» этого тысячелетия позволили разрывать плоть толщиной в метр – одно такое попадание в морду зверя – и он останется без головы.
Она стреляла действительно хорошо, как для лабораторной мыши, но до уровня крота было далеко, ведь он никогда бы не оставил спину незащищенной более чем на пятнадцать секунд. Когда тебя окружают со всех сторон, нужно крутиться по кругу, ну или подняться на достаточную высоту, вот только летать они не могли.
Конечно, медведь одним ударом разодрал костюм, да и крови хлынуло много – наверняка раны смертельны. После стая окружила то, что ранее было Ангелом, скрыв от оглушенного то, как они сначала оторвали голову и, выплюнув несъедобную ткань, вкусили человечину.
Такое случалось миллионы раз, но Невидимый просто оцепенел. Ведь только что потерял, нет, не возможность исполнить свой долг, а…
Подобрать слов мужчина так и не смог, ведь общение с людьми ему давалось трудно, и такие понятия, как чувства, симпатия, тем более любовь, были чужды ему. Лишь изредка он мог чувствовать что-то на физиологическом уровне, но это не шло в сравнение с тем, что Абураме испытывал сейчас. Да, чувствовал.
И все же Шино не подозревал о нужде выразить столь сильные чувства, потому не познал отчаянья, что не успел сказать Конан о неравнодушии к ней. А это вполне хорошо. Ведь Ангел не смогла бы разделить это бремя любви в мире, где смертность за пределами города достигает 96%.
Где-то на дне сумки крота лежала карта памяти. Теперь только он мог донести её. И запас еды позволит прожить еще два дня.
Он не хотел плакать, когда действие бомбы прошло. Даже подойти к тому, что осталось от тела, ведь это опасно. Опасно, потому что он должен укрыться до захода солнца, опасно, ведь возле тела могло собраться достаточно мутантов, сумевших бы его убить.
Он просто пошел дальше. Не проронить ни слова на протяжении нескольких дней для него не в новинку.

Токио, 2017 год.
– Он утверждает, что мир падет от рук человека, – сообщила одна из сотрудниц клиники новому лечащему врачу пациента №02145. – По его подсчетам, сейчас 2237 год.
– В истории болезни написано о дырах в воспоминаниях, которые досягают пятнадцати лет, – только войдя в клинику, молодой женщине пришлось едва не на ходу надевать белый халат и спешить к больному с обострением, а она даже не успела как следует изучить его дело, чертов Исаки попал в аварию и сам неделю валяется в больнице, потому ей пришлось в срочном порядке взять его работу на себя.
– Да, Сакура-сенсей, раз на год он проживает одну и ту же жизнь, снова и снова. Но когда мы пытаемся воссоздать полную картину того мира и жизнь пациента, то узнаем лишь немногое о средней школе, начале работы среди каких-то кротов, работающих ночью, и о каком-то рейде. Других фактов не удалось вытащить, словно они ему не нужны: воспоминания из детства, родители, собственный дом и другое.
В этом заведение многие ходили быстро и принимали важные решения по пути в палату. Но молодой врач, только две недели назад вступивший в должность, чувствовал недовольные взгляды на своей спине. Почему-то здешний персонал считал, что такому успеху в карьере послужила женитьба на младшем сыне Фугаку Учиха, а не её упорная работа под началом Цунаде Сенджу, одного из самых квалифицированных докторов Японии.
– Некоторые сведенья о том мире он описывает словно из учебника: структура города, работа научного центра...
– Чем заканчивается «его жизнь» каждый раз, конец один и тот самый? – завернув за угол, недавно вошедшая в семью Учиха продолжила спрашивать о пациенте, упавшем на её плечи так негаданно.
– Смертью некой Конан, иногда он называет её ангелом. Конец один и тот самый: он последний из выжившей команды несет карту памяти, где спрятан секрет некой точки №3, в город. Это как будто навязчивая идея, – предположила медсестра. – Возможно, если он узнает секрет той информации, то сможет «проснуться»?
– Такая возможность маловероятна, – вздохнула Сакура. – Он пять раз проживал эту жизнь, но ни один врач не смог довести его путешествие до конца.
Женщины остановились. Они подошли к палате, в которой находился больной и еще один врач, ранее помогавший доктору Исаки.
– Исаки-сенсей также предполагал, что конец связан с Конан, ведь после её смерти практически все заканчивается.
– Она умирает каждый раз одинаково? – поинтересовалась медик, взглянув на пациента через стекло.
Медсестра пересмотрела записи бывшего начальника и нашла несовпадения в истории.
– Нет, каждый раз разным путем: её то раздирали звери, то убивало растение или была убита в каких-то аномальных зонах.
– Вот как, – прошептала новоиспеченная Учиха. – Как вы узнали столько информации, если он может неделями молчать?
– Пациент ведет дневник, – доложила медсестра, прежде чем из-за хронической невнимательности несколько бумаг упало на землю. Девушка попыталась быстро все собрать, потому не увидела взгляда Сакуры.
«Значит, апрель следующего года. Родись ты в другой стране и, возможно, в другое время, тебя бы приняли за провидца. Посмотрим, окажешься ли ты прав, и человек действительно выроет себе могилу, или ты останешься один из тысячи сумасшедших, Абураме Шино».
Сакура Учиха не верила в предвиденье будущего, но тверезо смотрела на возможные перспективы. Описанная Вселенная пациентом довольно правдоподобно изображала мир после Третьей Мировой, в которой применили ядерное оружие. Но в то же время как человек она знала, что только глупец нажмет кнопку, чтобы выиграть битву. Ведь в таком случае этот кто-то не только проиграет войну, но и потеряет свой дом.
«Секрет точки №3 – это правда о случившемся дне, так ведь?»
Но на этот вопрос Шино не мог ответить, ведь сейчас он притворялся, что слушал лекцию учителя о случившемся в 2018 году, хотя на самом деле смотрел на заходящее солнце.