Спаси мою грешную душу. Глава 27.3. «Зимняя сказка»

Ночь выдалась неспокойной. Саске лежал на спине, прислушиваясь к свистам и хрипам легких Харуно. Когда она в полной темноте нащупывала кружку и пила чай, ненадолго обострение смягчалось и удавалось сомкнуть глаза, провалившись в краткий сон. В первых лучах солнца Сакура выглядела лучше, чем вечером, но здоровья ей не прибавилось, а черные провалы под глазами, ни куда не делись.
- Теперь скажи, подробно. Что мне надо тебе принести? – поставил вопрос командир, собираясь на поиски.
Хрипя и шмыгая носом, Сакура произнесла:
- Грелку. Или наподобие неё. Что угодно, лишь бы долго хранило тепло и имело большую площадь. Капли от насморка. Жаропонижающие таблетки. Пока хватит.
Саске вернулся через три часа злой, как черт. В пакете: молоток, стекло, обернутое газетой; гвозди, пачка соли, куча полотенец и медикаменты. В другой руке веник и совок. На недоумевающий взгляд напарницы ответил:
- Иван – наш администратор, вставлять стекла не умеет, а точнее, не будет, - подметая осколки, пояснил Учиха, - придется делать самому.
- А грелка?
- Не нашел. Но узнал народный метод, грелка не понадобится, - чему-то не понятному приободрился наемник.
Взяв пачку соли и чистый носок, он вышел. Вернулся с носком, набитым раскаленной солью.
- Устраивайся поудобней.
Харуно послушно расположилась, раз уж дозволено. Обернув в несколько раз полотенце, он положил ей на грудь самодельную грелку. Старательно укутав больную в одеяло. Щелкнул, дружелюбно по носу, жестом говоря: «Не вешать нос!» И сразу взялся за починку окна.
На кухне он появлялся каждые два часа, делая новый чай, иногда подогревая на сковороде соль.
- Сас, у меня сердце встанет от твоего ярого усердия. Спасибо, мне легче, - мягко прося поубавить пыл, взмолилась наемница.
- Пока ты будешь шмыгать постоянно вниз, толка не будет, - выдвинул причины своего недовольства «доктор».
- Я же не могу столько жидкости в себе держать. И, к тому же, за один день вылечиться не возможно.
- У нас ещё вся ночь впереди, - «приятно» подбодрил Учиха, зная, что после таких слов, она точно приложит все усилия, чтобы выздороветь.
Наемница лишь мучительно закатила глаза.
Ближе к вечеру Учиха поставил всю гостиницу на уши, но раздобыл тумбочку, настольную лампу и буржуйку. «С сыростью, скоро будет покончено», - отметил про себя наемник, считая, что потихоньку ситуация течет по тому руслу, что задает именно он, как и было всегда.
Они легли спать, но Саске, видя, как не удобно ей с солью на груди наливать чай, скомандовал:
- Вставай.
- Зачем?
- Делай, что говорю.
Она послушалась. Он сел посередине, ближе к её половине, подперев спинку кровати подушкой.
- Ложись, - приглашая в свои объятья, позвал Учиха. Его слова, манера, повадки – за годы пропитались превосходством.
- Не получится. Ты спать не будешь, - печально заметила Харуно. Она не жалела его, просто командно «работала» - привычка.
- Сейчас речь о тебе.
Девушка аккуратно прилегла. Саске поднес к её губам кружку.
- Удобно? – строго спросил он.
- Да, – удивленно ответила наемница, отмечая неуместность подобного вопроса в сложившейся ситуации.
Всю ночь свет в их комнате не гас. Учиха заливал её чаем, следил, чтобы девичьи ноги были под одеялом, а не высовывались наружу. «Прозрачна, бледная, хрупкая и всё равно красивая», - ловил себя на неуместной мысли наемник.
Три дня он изводил девушку строгостью постельного режима. Постепенно ей стало легче: хрипы реже появлялись, а свист пропал. Нос она уже не давала себе капать, Саске приходилось добиваться желаемого через силу, ну, нельзя же так злостно лишать его последней радости!
- Надо узнать, какая у меня температура, - Саске молча переоделся и пошел на поиски градусника. Принес и дал ей в руки. Она смотрела на ртутный предмет, как на диковинку, вертя то так, то этак.
- Не пойму, он ректальный?
- Это куда?
Сакура залилась краской, прикидывая, издевается он или нет.
- Мне сказали... подмышечная полость.
Харуно стала ждать результата.
- Я поднесу лампу, а ты откроешь рот, высунешь язык и скажешь: «А-а-а-а». Проверим горло.
- Чему эти садисты тебя ещё научили? – горло у ней давно болело, но куда важнее были легкие. Похоже, с легкой руки Саске, скоро её начнут лечить от всевозможных болезней.
Выполнив последнее предназначение, Учиха, хмуря лоб, изрек:
- Гланды в порядке, миндалины – красные. И ты пила горячий чай, несмотря на боль, - размышляя вслух, заключил Учиха. Девушка прятала глаза.
- Ты можешь дать объективную оценку своему поведению? – вскипел Учиха. - Когда не надо, ты - ядовитая, желчная стерва. А когда надо – патриотичный партизан.
Сакура переваривала услышанное, помолчала и спокойно ответила:
- Может, я такая, какая есть, - такого ответа он не ожидал.
- И что же желает самоотверженный партизан?
- Поспать, - добродушно призналась Харуно.
- Отлично, а я пойду и изучу ещё пару методов народных пыток.
- Изучая их, помни, пожалуйста, что ты смертный.
Его губы удовлетворенно скривились:
- А вот и стерва пожаловала, привет, дорогая, а я уж было заскучал, - саркастично заметил наемник.
Сакуре не понравилась его шутка. Она насупила нос и сдвинула бровки.
- Брось, ангелочек смерти, я давно знаю, что в твоих жилах течет лава.
- Сволочь, дай поспать.
Саске воодушевленно ухмыльнулся:
- Мадам, Ваше желание для меня закон, - Учиха вышел. И было не важно, пошел он отдохнуть от нее или отправился на поиски медикаментов. В Японии она вернется с небес на землю. А пока она хочет отдохнуть в белоснежном и холодном рае, где Учиха хоть как-то, но заботится.
Он разбудил её через четыре часа скрипом двери. Сакура недовольно открыла глаза.
- Малыш, ты готова к новым жизненным испытаниям?
- Что за чушь ты несешь? – потянувшись за чаем, сонно спросила она.
- О! Это - нечто! Светило современной медицины, – девушка вопросительно ждала пояснений. Отточенными движениями, имеющими магию, Саске с артистичностью циркового мага, стал извлекать из разных карманов и ставить на тумбочку разные предметы. Пузырек, карандаш, вата. Харуно ломала голову в догадках.
- Удивлена, - вырвалось у неё.
- Я беру вот этот пузырек, - он поднял предмет и открутил крышечку, в нос ударил слабый запах йода, - теперь чудо – палочку, - он взял карандаш, быстро накрутил на одну из его сторон кусок ваты, окунул в пузырек, достал, вата окрасилась в коричневый цвет. Подошел к Харуно, больно ущипнул её за ногу, она открыла рот, чтобы озвучить, кто он и что она о нем думает. Но этот мерзавец схватил её и помазал миндалины. Девушка издала рвотный позыв, люголь обжег и сразу успокоил красные места.
- Ты знаешь, кто ты после этого?
- Считаешь, я дам тебе сдохнуть в вонючей конуре от банальной простуды? Я час голову ломал, как помазать твои миндалины.
- Мог бы и попросить.
- А ты бы согласилась? - они оба знали ответ. Сакура вспомнила ещё один неприятный момент.
- Ты ущипнул меня!
- Пришлось креативить.
Тема иссякла. Остаток вечера они провели, что полноценная супружеская пара. Уже перед сном он крепко обнял её со спины. Сакура хотела, чтобы Саске больше никогда её не отпускал.
«Безнадежно. Слепо», - корила она себя. И слеза покатилась, девственный диамант из счастья и горя, она прекрасно понимала, что в Японии они вновь станут чужими, как будто между ними и не было малейшего согласия.