Спаси мою грешную душу. Глава 6.

Нам семнадцать. Мы сорим деньгами и радуемся жизни. Вашингтон, Ибица, Коралловые острова. Каждую неделю мир пронзает кровавый след преступлений совершаемых нашей командой. После проделанной работы мы «ложимся на дно» и не покидаем страну, в которой пребываем, ещё пару дней. И, дабы не прозябать от скуки, ищем веселья. Вечеринки, клубы, закрытые пати и автопати - везде нам открыта дорога. Мы богаты, не обычны и интересны. К нам тянуться, хотят узнать, а мы, как яркая звезда на небосклоне, вспыхиваем для того, чтобы исчезнуть.
Горы наркотиков, море алкоголя, доступные девочки и весёлые мальчики. И каждый из нас найдет что–то для себя. Саске развлечется с какой–то красоткой, не прилагая для этого особых усилий. Сакура напьётся. А я останусь её утешать.
И хоть на меня обращают внимания девушки, и я хочу быть любим. Но мне дороже та, что рядом и в тоже время так далека. Быть может, она увидит, она поймет, разглядит во мне то, что никогда не искала.
На любой вечеринке Сакура – королева. Столь прекрасна, холодна и опасна. За ней многие ухаживают, оказывают знаки внимания, пытаются добиться её благосклонности. Она же дарит надежду ухажерам, чтобы потом разбить в дребезги их ожидания. Возможно, таким образом, она мстит Саске за то, что только он не видит её. А может, пытается не обидеть меня, другим давая отказ.
Каждый раз маска безразличия спадает с её прекрасного лица. Когда Учиха общаясь с той или иной представительницей прекрасного пола, приобнимая её за плечо, небрежно проведет большим пальцем по коже пару раз. Казалось бы такое невинное движение, от чего Сакуре впадать в отчаяние? Но она знает, как и я, что это означает: вскоре девушка будет сладко стонать от близости с брюнетом.
Мне знаком наперед предстоящий сценарий событий: крепкие напитки, жалкие попытки напарницы показать, что всё нормально, моё крепкое плечо, за которое она будет держаться, пряча не сдержанные слезинки. По утру горсти обезболивающих, сонливость и подавленность. И я, крутящийся возле неё, подбадривая, будто могу чем–то помочь.
Я сам уже запутался в своих чувствах и желаниях. Она мучает меня, но разве просила сидеть в няньках? Предам ли я её, оставив одну, разбираться со своей неразделенной болью? Или она хочет, чтобы я оставался и дальше рядом? А как же я? Почему обо мне никто из этих двоих не подумает? Эгоисты! А я не двуличен? Когда остаюсь с ней, лишь из–за хилой надежды, что, быть может, она посмотрит на меня. Я путаюсь в вопросах, не в состоянии принять правильное и окончательное решение. Возможно, я бы ещё долго колебался касательно твердости жизненной позиции, не случись одна история…

По серому Токио бродила унылая осень, оплакивая разбросанные по городу лохмотья желтого платья. Уже давно должен был выпасть снег. Но огненноволосая плакса не хотела впускать в свою обитель сестрицу–зиму.
Мы прибыли в Японию после очередного выполненного задания и не возвращались на остров Кюсю из-за назначенной встречи с Орочимару. Главнокомандующий вез новые разработки секретных служб, считая, что нам нужно ознакомиться с ними. От того мы остановились в недорогом отеле, желая привлекать к себе как можно меньше внимания. Золотое правило – в своей стране не работать и не светится.
Командир дважды откладывал прибытие, пытаясь скинуть «хвост». А нам оставалось, набравшись терпения, ждать.
Меня изрядно угнетала обстановка в команде: Сакура со своей нескончаемой депрессией и Саске с абсолютным безразличием ко всему на свете. Я устал от так званых друзей и от своих накаленных до предела чувств, поэтому решил прогуляться и немного развеяться. Стоило мне оказаться на улице, как подул ледяной ветер. Я рефлекторно поднял стойку воротника и стал застегивать свое черное кашемировое пальто.
Я шел без какой-либо цели, лишь бы не находиться в четырех стенах гостиницы. Пасмурный день торопливо гнал прохожих, в теплые, сплетенными крепкими узами родства, дома. Мне не надо было вглядываться в лица людей, чтобы понять, что они рассержены и озлоблены из-за непогоды. И их мысли заняты только тем, чтобы не опоздать на транспорт.
Погода ухудшилась. В косы хрустальных, редких, мелких капель дождя вплетался мокрый снег. Горожане ещё скорей заторопились укрыться от непогоды. И посреди этой спешки и холода я услышал громкий звонкий смех.
Гурьба школьников шла мне на встречу, во весь голос ухохатываясь и пиная серый мяч. А странный «мяч» сам по себе опять спешил оказаться у их ног. Я замедлил шаг, всматриваясь в диковинку. Один из мальчишек пнул серый клубок, «мяч» проскулил и угодил прямо в лужу. Школьники смеялись, а щенок вновь и вновь кидался к их ногам. Щенячьими глазами, ища в людях сострадание и хотя бы каплю иной благодетели. Чем больше он пытался, тем дальше его «отфутболивали». А приблизившись к подземному тоннелю, прошли мимо своей потехи. Брошенный «мяч» побрел в подворотню, а я зачем–то пошел за ним. Щенок лег под стену здания, подрагивая всем тельцем от резких порывов ветра.
Я стоял и смотрел на него, не в силах шелохнуться. Я знал, что мне надо идти, возвращаться в отель, но я не мог. Меня разрывала боль за этот маленький комочек. Я колебался, не зная, что мне сделать, как помочь ему. Накормить? Он будет сыт всего лишь день, а дальше? Отдать в «хорошие руки»? У меня нет знакомых или приятелей. Развернуться и уйти – твердила логика, а я стою. Вот – вот начнется зима – он погибнет. А сколько ещё таких умрет? Не один и не два. Я сделал то, что посчитал правильным, я подобрал его с пола и спрятал от холода, положив взапазуху кашемира. Я спешил в теплую обстановку комнаты отеля, зная, что мои напарники будут против щенка. Но я не смог его оставить на произвол судьбы, особенно сейчас, когда дал надежду, даря тепло своего тела.
Сперва я хорошенько отмыл его. И он оказался не серого окраса, как я считал прежде.
На меня заинтересованно смотрел белый щенок с темно коричневыми ушами и взъерошенной шерстью на голове. Мне так и хотелось дать ему какую-нибудь кличку, но сначала решил поставить в известность Учиха и Харуно.
Уверен, Сакура примет мою сторону и Саске ничего не останется сделать, как смирится и полюбить этот маленький комок шерсти. Я не любитель начинать тяжелые разговоры на голодный желудок, тем более щенок давно голоден, поэтому я быстро набрал внутренний номер гостиницы и заказал ужин в номер. Мы досыта наелись и милое создание, широко зевнув, мгновенно уснуло. Я позвал друзей к себе в номер.
Саске вошел первым, он сразу заметил на моей кровати щенка, но не произнес ни звука, храня молчание, и, скрестив на груди руки, он остался в стороне у стены. Сакура, увидев крохотное создание, застыла на месте посреди комнаты. Каждый из нас молчал. Пауза затягивалась, заставляя меня нервничать. Я бережно спросил:
- Правда, он миленький?
Девушка стояла спиной ко мне, но её голос резал слух укором:
- Зачем ты его принес? Чем ты думал?
- Я не смог оставить его на улице, он там погибнет.
Она обернулась. Между светлых бровей легла вертикальная полоска молодой морщинки.
- Кто за щенком будет приглядывать, пока мы на заданиях? За месяцы нашего отсутствия, он и у нас сдохнет!
- Наймем гувернантку, будет смотреть за псом и тебе будет легче – освободишься от домашних хлопот.
- Тебе не кажется подозрительным сожительство двух парней и девушки? И утыканный по всем углам оружием дом?
- Придумаем «историю», что родственники, разве сложно?
- Я хочу хотя бы дома быть самой собой, а не притворятся двадцать четыре часа в сутки.
- Просто признай, что ты уже такая же черствая, как и Саске, - пытался перевести на шутку тяжелую беседу я.
- Наруто, повзрослей! Всех не спасешь. Естественный отбор, слышал о таком?
Безнадежно вздохнув, напарница продолжила:
- Мы не можем взять на себя такую ответственность, мало того, что мы постоянно отсутствуем, если на наш дом нападут, его придется подорвать, заметая следы.
- А ты что скажешь, Саске?
- Мы не стабильны, а всему маленькому и живому нужна уверенность в завтрашнем дне.
- Я не могу его бросить! – повысив тон и выделив последнее слово, решительно изрек я.
В словах Сакуры играли нотки издевки:
- Перестань быть навязчивым! Не решай всё за других.
- Мне показалось, что так было необходимо.
- Не стоит назойливо лезть в жизнь других!
- Я хотел помочь.
- Кто тебя просил, вообще что-либо предпринимать?- она смотрела на меня так, как будто я был в чем-то виноват перед ней.
- Разговор идет о щенке? – рассудительно спросил я, зная, что если собеседнику намеренно задать неверный вопрос, он начнет отрицать суждение.
- Мы уже давно говорим не о щенке. Довольно играть супергероя, способного спасти всех и вся. Хватит докучать мне своей приставучестью! – злобно произнесла напарница с брезгливостью и упреком.
С моих глаз спала вуаль. Я вспомнил те длинные вечера, когда пресмыкаясь у её ног, я вытирал её «сопли», лелея в душе надежду, что она услышит, как сильно бьется моё сердце, когда я нахожусь рядом с ней. Стереотип прекрасной воительницы, возвышенной до небес моими грезами, разбился в дребезги на мелкие осколки.
Любовь – сильнейшее чувство, глубокое и самоотверженное, бескорыстное и отзывчивое, - окрасилась в черный цвет. Моя любовь к ней стала «перевертышем».
Перед глазами стоит картина: вот она, Сакура Харуно была всем - становится никем. И я нагибаю её, она податливо раздвигает ноги и удобно становится на колени, раком. Без лишних эмоций заплатив низкосортной потаскухе два доллара, я резко вхожу в неё, крепко держа за волосы, снова и снова. Она кричит не своим голосом от наслаждения и боли, из её рта, иногда со стоном вылетает слюна, прямо на подпрыгивающую в движении грудь. Чем грубее я бью её ладошкой по ягодице, тем горячее она просит не останавливаться. Видение ушло так же внезапно, как и появилось. Ей не нужны мои телячьи нежности. Так зачем мучить себя? Я хочу быть любимым, и не составит труда стать желаемым кем-то. Каждый сам за себя. Естественный отбор, кажется, так она говорила. Не размениваясь на слова, я надел верхнюю одежду и спрятал в ней спящего щенка. Я быстро вышел на улицу, придерживая свою ношу и долго стоял на улице, размышляя о том, куда мне идти и что теперь делать? Затем пошел куда глаза глядят по вечернему городу. А когда изрядно замерз, от холода решил согреться в ближайшем заведении. Как назло, огни вывески кафе неподалеку давали понять, что с щенком меня наврятли пустят отогреться во внутрь. Я не я, если не попробую, к тому же деньги решают любые недоразумения и противоречия. Не оставляя пальто в гардеробе, я прошел в уютный зал, делая вид, что слишком замерз, чтобы снять с себя верхнюю одежду. Расположившись в дальнем углу, возле окна, я знаком подозвал официанта и сделал заказ. В мою голову не шло ни одно здравое предположение, как поступить с щенком. Мне принесли горячий напиток с запахом шоколада и молока. Совершенно не вовремя мой пушистый компаньон чихнул. Глаза официанта расширились с недоверием и ужасом, поглядывая на черный кашемир.
- Сюда нельзя с животными, – с вышколенным тоном вежливости, сказал парень. Я вынул из кармана кошелек.
- Надеюсь, мертвый президент позволит мне неторопливо выпить замечательно приготовленный напиток и покинуть ваше заведение, оставив щедрые чаевые?
Официант с ловкостью денежного мошенника, незаметно спрятал бумажку в карман формы и широко улыбнувшись, пожелал мне приятно провести время.
Я выпил горячий шоколад и поднялся уже уходить, как громко на весь зал меня кто-то окликнул по имени. Поддавшись импульсу, я обернулся. «Ксо!» - мысленно разозлился я на себя – так делать нельзя!
Ко мне приближался молодой парень, с виду ровесник. Он улыбался во все тридцать два зуба, а серые глаза светились от счастья. Я сразу обратил внимание на две красные полоски по щекам и взъерошенные каштановые волосы, что торчали в разные стороны, пытаясь вспомнить незнакомца. Странно, но мне показалось, что я его знаю. Только вспомнить бы, откуда?
- Наруто, привет! Как жизнь? Как поживаешь? – засыпал вопросами незнакомец.
- Нормально, - пытаясь вспомнить этого парня, неряшливо произнес я.
- Что не узнал? Это ж я, Киба!
- Узнал, - убедительно солгал я, одновременно пытаясь найти в памяти определение имени Киба, оставаясь при этом безучастным ко столь неожиданной встречи. Моя уловка была разоблачена собеседником:
- Мы ж ещё в детдоме дружили, забыл? – почти с обидой спросил приятель.
Я приоткрыл рот, сев обратно на диванчик: так и есть - забыл. Спрятал навсегда то, что не хотел упоминать: детдом, побои, издевательства. Но Киба был за меня, он был мои товарищем, а я и его под одну гребенку – укрыл глубоко в памяти. И надо же после стольких лет такая неожиданная встреча, а мне даже сказать ему нечего. Я убийца, наёмник, а кому захочется связываться с таким? Я не стеснялся того, кем стал. Каждый как умеет, так и зарабатывает. Но ему врать мне не хотелось, но похоже придется:
- Неожиданная встреча, ты застал меня врасплох, - по-дружески, пытаясь выглядеть простаком, сказал я.
- А ты живешь в Токио?
- Не совсем.
И тут зазвонил мой мобильный. Я не хотел, но надо было ответить. Я знал, кто мог звонить. Так и есть, Саске предупредил, что Орочимару уже в городе, мне стоит побыстрее вернуться в гостиницу.
- Слушай, Киба, мне надо срочно идти. А ты вроде парень неплохой, мог бы взять себе щенка?
Старый знакомый смотрел на меня, хлопая глазами, похоже, он думал - я шучу.
- Я серьёзно.
Я расстегнул пару пуговиц пальто и оттуда показался маленький черный нос, усердно принюхивающийся к воздуху. Ведомый любопытством, Киба поддался ближе ко мне, заглядывая в глубь верхней одежды. Щенок громко гавкнул, и, показывая из укрытия мордочку, лизнул моего товарища в нос.
- Ух, ты! Какой он славный! – восторженно на одном дыхании произнес Киба.
- Берешь?
- Что, правда? – всё ещё не до конца веря в происходящее, удивился старый знакомый.
- Да, - уже немного раздражаясь его нерасторопности, сказал я.
Киба не стесняясь, полез доставать щенка из моего пальто, ещё шире улыбаясь новому четырехлапому другу.
- Я назову его Акамару.
Я кратко кивнул, улыбнувшись, собираясь поскорее покинуть это заведение.
- Ты можешь его навещать, если захочешь.
- Хорошо, - ни сколько не заботясь данным предложением, наспех из-за стола встал я.
- Смотри, чтоб из кафе не прогнали, сюда с животными нельзя.
- Меня никто не выпроводит, я здесь работал раньше.
- А сейчас?
- Я стал востребованным фотографом.
- До встречи, - бросил я на прощание, поскольку время поджимало.
- Заходи, когда сможешь.
Он быстро достал свою визитку. Хватая её со стола, уже на выходе из зала, я ответил:
- Обязательно.