Связи и грани.

- Рассенган!
- Чидори!
Бах!
- Неудачник! – насмешливо.
- Ха! Я ещё отыграюсь, даттебайо!
- Чидори Нагаши!
- Фуутон: Рассен Сюрикен!
Ба-бах!
Послышался сдавленный смех.
- Как в старые-добрые, а, Саске-теме? – жизнерадостно, дружелюбно.
- Да, Наруто-добе, - тихий, спокойный голос.
Дым от столкновения техник и последующей за тем реакцией рассеялся. Два молодых шиноби, уставшие и обессиленные, лежали в траве, молча созерцая вечернее небо. Теперь уже единственный член проклятого клана Учиха, с детства признанный гением, бывший нукенин, теперь восстановленный в рядах шиноби Конохагакуре, Учиха Саске. И его лучший друг, герой Четвертой Войны шиноби, Отшельник с горы Мёбоку и один из двух оставшихся джинчуурики, носивших за душой Хвостатого демона Биджу, Наруто Узумаки. Давно уже не враги.
- Ну, что, отдохнули и по новой? – совершенно детская, широкая улыбка на лице Узумаки.
Учиха молча поднялся с места, протягивая ладонь. Наруто, все также улыбаясь, принял этот дружеский, поддерживающий жест. Давно уже не враги, но до сих пор соперники.

***

- Наруто Узумаки! – крик, раздавшийся по всему этажу Главного госпиталя Конохи. Разъяренная розоволосая куноичи, сшибая гневным взглядом каждого, кто попадался ей на пути, стремительно сокращала дистанцию до пункта назначения. Все видевшие это воистину пугающее зрелище малодушно сжимались в комочек, надеясь таким образом не попасть под горячую руку ученицы Пятой. О, несомненно, Сакура унаследовала не только знания Цунаде, но и её крутой нрав. Хотя, нашелся один шиноби, сумевший совладать с вихрем эмоций. Ирония состояла в том, что сейчас этот человек лежал в своей палате и спокойно, размеренно улыбался, слушая возмущенные крики.
Одной только Ками известно, как Наруто добивался расположения своей давней возлюбленной. Как любил говорить он сам: «Войти с первого раза в режим Отшельника и то легче», а слушающий его стенания хозяин «Ичираку Рамен» сочувственно похлопывал по плечу и угощал бесплатной второй порцией любимого блюда. И когда это, наконец, случилось, пара жизнерадостно объявила о начале отношений. Все отреагировали по-разному: Ино, охнув, отрезала большую часть букета, вместо того, чтобы красиво подрезать стебли; Шикамару флегматично пожал плечами, закурив; Чоуджи ностальгически заел новость чипсами; Киба, посоветовавшись с Акамару и широко улыбнувшись, ехидно пожелал счастья; Шино туманно предположил, что Сакура съест Наруто в их первую брачную ночь, подобно самке богомола; а Хината… Естественно, сбивчивая, запутанная речь наследницы клана Хьюга несколько озадачила возлюбленных, а последующий за тем обморок несколько шокировал их. Ну, а в целом, новость была принята радушно и многообещающе.
- Наруто, если ты сейчас же не покажешься, я тебе и не такие травмы устрою! – надрывалась Харуно, яростно сжимая кулаки. Предположить, что состояние Узумаки, не позволяло ему встать с кровати, Сакура не считала нужным. Поэтому, старательно накручивая самой себе, она начала отсчет до трех, взлелеев в себе наивысшую степень буйства. Дойти до точки ей помешал силуэт, вспорхнувший перед глазами. Растерянно моргнув, куноичи, покраснев, смотрела на полуобнаженного светловолосого шиноби, который, теперь уже широко улыбаясь, стоял в проходе в палату, оперевшись о косяк. Сморгнув наваждение, Харуно замахнулась и, сосредоточив чакру в кулаки, вломила в ухмыляющееся, как ей показалось, лицо парня. Злобно зашипев, Сакура вошла следом:
- Какого черта ты поднялся с кровати? – То, что она сама являлась причиной того, что Наруто в очередной раз проигнорировал предписания шиноби-медиков, куноичи предпочла позабыть. Смеяясь, Узумаки поднялся с пола, ловко юркнув обратно в койку. Весь его вид излучал благодушие и миролюбие. Взгляд ярко-зеленых глаз прошелся по лицу и телу шиноби, после чего разительно смягчился: - Как ты?
В этой жалкой фразе играли все оттенки неподдельного беспокойства, отчего где-то там, внутри и глубоко, у Наруто все зазвенело, а сердце защемило от неожиданной нежности. Сакура всегда являла собой поразительный контраст, комбинируя чувства и свои, и его. Поэтому любовь, возникшая когда-то в детстве и от безнадежности списанная на временное увлечение, не пропала, даже спустя энное количество лет.
В их жестах, синхронных до изумления, мимолетных улыбках и смущенных, ещё не решительных, взглядах ощущалась сила. Давящая. Связывающая. Можно было легко представить себе пресс из тонны железных пластов, которые давят на тебя, выуживая из их, только их Вселенной. И даже, будучи с ними, ты будешь далеко от них и никогда не достигнешь, сколько бы скорости ты не прибавлял. Сакура и Наруто. Наруто и Сакура. Лучший друг и извечный соперник. И некогда раздражающая девчонка, в симпатичном лице которой сейчас светилась любовь и беспокойство. Но уже не к нему. Саске, вздохнув, отвернулся от лицезрения картины счастливого воссоединения, просто-напросто прикрыв пустые, темные глаза. Его Сакура даже не заметила.

***

- Узумаки, ты назначаешься временным командиром вашей команды, - отчеканила Пятая, расхаживая из одного угла кабинета в другой. – По возможности, присылайте короткие отчеты о прохождении миссии. – Молодое лицо умудренной опытом женщины, в глазах которой просочилась озабоченность, скривилось. – Я ничем не могу вам помочь. – Она обвела тяжелым взглядом присутствующих джонинов: Хината Хьюга, Шино Абураме и Наруто Узумаки. – Вся информация, что у нас имеется, в этих свитках, - Хокаге кивнула на три аккуратно сложенных документа. – Не подведите.
- Да-да, бабуля, - покивал Узумаки, почесав затылок.
- Вон! – гаркнула та, замахнувшись. Шиноби как ветром сдуло. Устало помассировав виски, Цунаде упала в свое кресло, недовольно бурча: - Наруто, мелкий щенок, однажды ты допрыгаешься.
Но всем сердцем желала светловолосому шиноби вернуться домой живым и невредимым. С его-то привычкой лезть в самое пекло. «Мальчишка», - усмехнулась женщина, автоматически кинув взгляд на единственную фотографию, стоящую на её столе: Легендарные Саннины, их Учитель. Ухмыляющееся лицо Джирайи, мрачное выражение Орочимару и её собственное, с нахальной, ехидной улыбкой. Пожалуй, кроме Саске, ученики пошли по стопам своих учителей. Внезапно сердце совершило бешеный кульбит. Не дай Ками!..

- Ками, Сакура!.. – Шиоми, запыхавшись, влетела в её кабинет. Харуно, изумленно посмотрев на помощницу, подняла брови, показывая желание дослушать предложение. Медик, уперев руки в колени, наклонившись корпусом вперед, тяжело дышала, проговаривая в интервалах между вдохами: - Там, в пятой операционной, привезли шиноби… Команда Саске на обратном пути попала в ловушку! Три тяжелораненых… - голубые глаза устремились на резко выпрямившуюся в своем кресле куноичи. – Среди них Учиха. – Словно ожидавшая этого Харуно ругнулась сквозь зубы, подскочив с места. Полы белого халата развевались при беге, пока она отдавала указания персоналу:
- Анестезиологов в пятую операционную! Двоих практикующих хирургическое дзюцу со мной, туда же, - влетев в помещение, Сакура, нахмурившись, быстро напялила на себя халат и маску. Плотные, силиконовые перчатки пришли на смену обычным, резиновым. Складывая печати, куноичи наклонилась над Саске, погладив его по черным, обрамляющим лицо волосам. – Саске, все хорошо, я рядом.
Кивнув, он закашлял. Харуно, чье лицо было скрыто маской хирурга, выдали только глаза: обычно ярко-зелёные, светящиеся разными оттенками чувств: от любви до веселья, враз окрасились в темные, почти непроницаемые. Из угла губ Учиха стекала черная кровь, намеренно стекая по подбородку.

Намеренно стекая по подбородку, кровь окрасила смуглое, странного медового цвета лицо Наруто. Хрипло вздохнув, он прорычал, обращаясь к Хинате:
- Просканируй безопасную для вас с Шино местность! Я сам справлюсь.
- Но, Наруто-кун… - тихо всхлипнула Хьюга, но в голосе явно ощущались нотки раздражения.
- Я сказал: выполнять! – Удивительно, как скоро Узумаки приобрел лидерские качества. Из-за объединения собственной чакры и силы с Кьюби он более, чем раньше, стал похож на зверя. Корпус накренился, лапы, а не руки, уперлись в землю, черпая комки черноватой поверхности, голос преобразился, издавая хрипло-рычащие звуки. Глаза, бешено вращающиеся в орбитах, смотрели теперь для двоих. Все раны, иссыхая, затягивались. Хината, пустив одинокую слезу, сложила знак для активации додзюцу. Твердый, изучающий взгляд наследницы клана Хьюга осматривал местность позади них, поддерживая за талию привалившегося к ней, раненого Абураме.

«А ты все геройствуешь», - клокочащий внутри голос демона заставил Наруто на время поморщиться.
«А ты все ворчишь, старый Лис», - хмыкнул шиноби, сконцентрировавшись. «Давненько я не выпускал тебя из клетки, да, дружище?»
«Именно поэтому я позволяю тебе, фамильяр, так рисковать собой», - насколько это могла позволить тональность его голоса-рыка, небрежно уронил Кьюби. «А теперь, дай мне контроль над телом».
«Не тронь Хинату и Шино, Кьюби», - напомнил Узумаки, медленно погружаясь в небытие, которое представлял себе бездонным озером, без края, без начала. Там он видел лица близких и любимых людей: Ируки-сенсея, бабули Цунаде, Эро-сеннина, друзей из Конохи, лучшего друга Саске, который, по привычке ухмыляясь, погружался вместе с ним. А рядом плыла, скромно улыбаясь, Она, Сакура.
«Не учи ученого», - донеслось едва слышное бурчание Зверя. Наруто позволил себе лишь на секунду устало улыбнуться.

Сакура позволила себе лишь на секунду улыбнуться, устало повалившись в кресло, располагающееся около операционного стола. Руки ощутимо дрожали от огромного количества примененных дзюцу медицинского характера. Саске, медленно отходивший от общего наркоза, вперил пустые глаза в потолок, размышляя. По крайней мере, выражение его лица явственно говорил об этом. Правда, Сакура не замечала пока, что её главный пациент пришел в себя. Куноичи, тихо вздохнув, спрятала лицо в ладонях, улыбаясь теперь облегченно. Критичная ситуация, вышедшая было из под контроля, теперь вошла в стабилизационный период, но на всякий случай Харуно отправила остатки выкаченного яда в лабораторию, чтобы эксперты вывели противоядие. Пожалуй, следует зайти к Цунаде-шишоу, чтобы проконсультироваться. Поморщившись, она отняла руки от лица и, деловито стянув перчатки, поднялась с места. Бросив прощальный, казалось бы, взгляд на Учиха, она позволила себе счастливо вскрикнуть:
- Саске-кун! Очнулся? Как себя чувствуешь? – по-медицински серьёзно, спросила куноичи и, сложив печати, начала проводить диагностику организма, освещая бледное лицо последнего представителя клана Учиха бледно-зеленым светом. Саске, молча прикрыв глаза, тихо лежал, внезапно понимая, что эти аккуратные, ласковые прикосновения девчонки-медика по-новому приятные. Успокаивающие. Дарящие покой. Открыв глаза, только для того, чтобы что-то видеть, он стал внимательно разглядывать её сосредоточенное лицо, отмечая в нём что-то новое: как она слегка закусывает губу, когда чем-то очень занята, как изредка сдувает с лица выпавшие из небрежной прически прядки. Как впечатанное в памяти детское, округлое лицо несносной и задающейся девчонки стало узким и симпатичным лицом девушки. Светло-зелёные глаза, так нелепо сочетающиеся с розовым цветом волос, излучали нечто такое, что внушало спокойствие и тепло. Такие давно позабытые чувства. Саске опять закрыл глаза, проваливаясь в темноту.

Казалось бы, проваливаясь в темноту, Узумаки не должен был ни слышать, ни видеть ничего, что происходило во внешнем мире. Полностью полагаясь на инстинкты Кьюби, шиноби просто уходил в себя, оставляя все свое сознание за пределами хрупко построенного «я». Но, удивительно, сквозь призму темноты и бессознательности явственно проскальзывали внутренние нарушители. А именно отчаянные всхлипы и тихие мольбы:
- …кун…приди…пожалуйста.
«Хината», - подумал он и выплыл. Впервые взглянув на мир уже своими глазами, Наруто, ошашлело встряхнув волосами, значительно отросшими за последнее время, осмотрел поле битвы. Тут и там лежали поверженные враги, распластавшись с выражением крайнего ужаса на лице, заставшим уже навсегда. Каким бы не был первоклассным шиноби сам Наруто, быстро достигнув S-ранга, он сожалел. Сожалел о каждой забранной жизни. Пусть врага. Пусть предателя. Но смотреть равнодушно на смерть кого-либо он так и не научился. Поникнув, он обмяк в руках Хинаты, которая с беспокойством смотрела в глаза до сих пор любимого, до сих до отчаяния нужного человека. Пустой взгляд темно-синих, не голубых глаз смотрел сквозь неё. Хриплый, от порванных связок голос, восстанавливавшийся за счет небывалой регенерации, спросил:
- Сколько?
- Пятеро, Наруто-кун.
- Понятно.
Хьюга, молча позволив ему закинуть руку ей на плечи, помогла Наруто дойти до временного убежища, из которого они с Шино наблюдали всё действие экзекуции. Впервые за жизнь она так испугалась. Испугалась Наруто, которого, как ей казалось, безумно и денно любила. И, несмотря на весь тот ужас, ту небывалую жестокость, которая панорамой раскрылась перед их глазами, она не могла выдавить из себя чувства, преследующие с тех самых пор, как маленький, одинокий мальчишка, отогнал от неё приставучих хулиганов, когда куноичи ещё не могла постоять за себя. Восхищение его смелостью и упорством, а также жертвенностью все ещё млело внутри. А сейчас Хината, все также молчаливо, наблюдала, как Узумаки, склонившись над Шино, которого чем-то ранили в плечо, ободряюще говорил что-то, снова становясь Наруто Узумаки, весёлым и непоколебимо жизнерадостным. Тем, которого она любит.

Был ли Саске тем человеком, которого она любит? Несомненно. Он являлся тем самым, наиболее близким, издавна считающимся частью её жизни. Даже когда Учиха уходил, казалось бы, навсегда, Сакура, внешне показывающая отчаяние, верила и надеялась, что он вернется. Обратно. Домой. К ней и Наруто. Саске, который сейчас был так беспомощно сердит от её заботы. Который так привычно хмурился, когда она упрямо таскала ему фрукты и с привычной несдержанностью пихала в него витамины. Который по привычке, закрывал глаза, притворяясь спящим, стоило ей зайти к нему в палату. Но злиться не было смысла, и куноичи просто и молча проводила обследование, радуясь, что никаких негативных последствий от яда не последовало. Организм полностью вытолкнул все частицы непонятной субстанции. И Сакура, все также, как и в прошлый разы, стабильно приносила цветы в палату, придавая ей хоть какой, но уют.
- Когда меня выпишут?
Куноичи ожидаемо вздрогнула от его голоса, впервые прозвучавшего с тех самых пор, как она в последний раз видела его здоровым. До миссии. Казалось бы, в прошлой жизни. Харуно, по привычке закусив губу, изучала показания медиков, наблюдающих состояние Саске, читая карту пациента. Учиха, глядя на её тихую задумчивость, поймал себя за любованием. Нет, такое просто иррационально, в конце-концов! Его, как и раньше, раздражало чрезмерное внимание юной куноичи. Взбешивало беспокойство и жалость, нет-нет, но проскальзывающее во взгляде Харуно. И, тем не менее, он любовался ей, как когда-то нездорово, но отчаянно наблюдал за тренировками Итачи. Мотнув головой, отгоняя воспоминания, Саске привлек к себе внимание Сакуры, которая, нахмурившись, припечатала:
- Я все понимаю, но тебе не следует совершать резкие движения, Саске. И именно по этой причине я не выпишу тебя, пока не буду полностью уверена в том, что ты не вернешься сюда через два дня, истощенный и полудохлый.
Учиха совершенно не по-Учиховски закатил глаза, а Сакура, отметив этот факт, украдкой улыбнулась. Теперь она совершенно точно уверилась в том, что любит его. Как брата, которого у неё никогда не было.

У неё был старший брат, на которого Хината равнялась также, как и на Наруто. Два её идеала – Неджи и тот, кто сейчас сидел рядом с ней, плечом к плечу, восстанавливая силы и устало облокотившись о камень. Привал, который они объявили по просьбе Наруто, длился уже полчаса. Слева тяжело дышал Шино, которому рана на плече доставляла явный дискомфорт. Он предсказуемо отказался от помощи Наруто, когда тот предложил понести его. Правда, ещё добавил, что так его ещё никто не оскорблял, отчего Узумаки также предсказуемо хохотнул, подмигнув Хинате. Та, продолжая играть в предсказуемости, покраснела, завершив эту сложную не только физически, но и морально миссию, на привычной, дружелюбной ноте шиноби Листа. Наруто, привалившийся к её плечу, что-то хрипло напевал под нос, сонно щурясь, а Шино, выпрямившись, что-то нашёптывал жукам, ползающим у него по запястьям. Сама же Хьюга, глядя на потемневшие небеса, размышляла и давала волю расслабленности, несмотря на все увещевания отца, который не раз повторял, что девиз клана Хьюга, - это бдительность во всем и всегда. Но ведь так легко, чувствуя невероятное тепло справа, пододвинуться ближе, вполуха слушая знакомые мотивы мелодии, пусть и конкретно испорченный отсутствием слуха у Узумаки. Невероятно приятно изредка бросать взгляды на незамечающего это Наруто. И до дрожи в коленях хотелось прикоснуться к лицу, выражающему степень невероятной усталости. Погладить по четко выделяющимся, даже в сумерках, полоскам на щеках, придающим невероятное сходство с лисом, которого даже из такого чудовища Узумаки смог сделать не просто ручного зверя, но и партнера, товарища. Хината, обладающая одним из самых знаменитых кекке-генкаев поколения, могла и видела это, особенно в моменты объединения. И то, как Наруто-Лис рьяно обходил их с Шино сегодня, о многом говорило. Разрушая все вокруг, Девятихвостый, несомненно, по настоянию Наруто, никоим образом не затронул союзников. И это также являлось тем, что Хьюга любила в бывшем непоседе.
- Хината?
- Да, Наруто-кун?
- Могу поспать так немного? Кажется, я чертовски устал. А тут так удобно, - он смущенно рассмеялся и зарылся пятерней в распущенные волосы. Сердце куноичи опять кольнуло от ностальгии и любви. Только кивнув, она продолжила смотреть в чернеющее с каждой минутой небо.

Продолжая смотреть в чернеющее с каждой минутой небо, Саске, кривясь от отвращения, глотал прописанные Сакурой пилюли. Надсадно заставляя себя проделывать эту процедуру трижды в день, шиноби, сам не знаю отчего, чувствовал некую гордость от того, что делает это. Наверное, ему просто нравилась чувственная хвальба Сакуры, которая, отмечая исчезновение оставленного лекарства, не преминула подбодрить его тем, что он – молодец, и один из самых покладистых её пациентов. Засиживая за бумаги до вечера, Харуно взяла в привычку усаживаться с этой кипой у Саске в палате, уютно расположившись в кресле, и, изредка прерывая заполнение карт пациентов и выписки рецептов, рассказывала о последних новостях. Учиха, не выказывая, впрочем, явного неудовольствия, спокойно слушал её нераздражающую болтовню, иногда выдавая свое внимание к её словам хмыканьем или еле заметным движением головы. Памятуя о её раздраженной вспышке, резких движений он не совершал.
- Саске, у меня есть хорошая новость! – впорхнув в его палату, она сразу же нахмурилась, завидев его на подоконнике, на котором он с удобством расположился. – Опять вылез из кровати, да?
- Просто сядь рядом со мной, - тихо сказал Учиха, наблюдая процесс захвата ночью всего неба. Харуно, аккуратно расположив все документы на прикроватный столик, подошла к другу и, ловко запрыгнув на временное пристанище Саске, уютно села рядом. Разумеется, ей стоило небывалой выдержки не показать своего удивления от неожиданного предложения, предложения ли?, от бывшего сокомандника. Но, как оказалось, Учиха просто молчал, подняв голову вверх. Куноичи, подчинившись его настрою, тоже стала наблюдать за видоизменением облаков, окрасившихся в темно-синий цвет. Странно. Она никогда не замечала, что цвет волос Саске тоже темно-синий. И совсем не черный.
- Ты ничего не рассказала мне про Наруто, - спокойно, но, тем не менее, будто бы укоризненно прервал он тишину, все также не глядя на неё. Удивленно посмотрев на неожиданного собеседника, Сакура заправила выбившуюся прядь за ухо и спокойно сказала:
- Он на миссии.
Теперь уже Саске смотрел на её безразличное, казалось бы, лицо. В его взгляде, по обыкновению таком равнодушном, явственно читался интерес. Лишь на мгновение взглянув на него, Харуно мягко улыбнулась и ответила на незаданный вслух вопрос:
- Нет, я не волнуюсь. Я уверена в нем, он – первоклассный шиноби. Уже давно перестала бояться, если честно, - куноичи вздохнула, на миг прикрыв глаза. – Наруто не раз доказывал мне, что всегда выполняет свои обещания. А перед уходом он пообещал мне, что обязательно вернется. И я склонна верить, - мечтательная улыбка не сошла с лица, когда Сакура распахнула глаза, поддернутые легкой дымкой воспоминаний. Почему-то Саске знал, что она в деталях вспоминает их последнюю встречу. Почему-то знал, что, несомненно, его губы робко, на прощание прикасались к её щеке. Почему-то знал, как её рука нежно и также робко погладила его по щеке, невесомо показав желание дождаться во что бы то ни стало. Быстро, второпях, но так нежно и чувственно. Наруто и Сакура составляли такую пару, которая не зацикливалась на своих отношениях. Они были счастливы в своей суматошной жизни, раз за разом отдаляясь друг от друга, сбегая по делам или на миссии. Но тем слаще и приятнее будет их встреча. И, возможно, чувственнее будет поцелуй, который куноичи запечатлит на его губах, в атмосфере все той же робкой нежности. Но самое противное, что кулаки автоматически сжимались при мыслях об этом. А Сакура, добрая, наивная Сакура просто положила свою ладонь на его напряженные руки, даря успокоение, в очередной чертовый раз.

Хината просто положила свою мягкую, так не похожую на руки куноичи, ладонь на напряженные, сжатые кулаки Наруто, пока тот, собираясь вскочить, испепелял взглядом голубых глаз забредших на место их привала каких-то незнакомцев. Те, издевательски посмеиваясь, предполагали, кто из двух парней сегодня оприходывал нежный цветок красивенькой девочки. Естественно, что после таких слов Узумаки чуть ли не зарычал, но Хината, успокаивающе шепнув, «Я хочу сама, Наруто-кун», поднялась с места, легко и грациозно, после чего сократила дистанцию до незнакомцев, оставив для простора около десяти метров. Посмеиваясь, шайка бандитов достала своё вооружение. Заприметив его, Наруто уже было сорвался с места, но неожиданно крепкая ладонь Шино легла ему на плечо, останавливая.
- Ты недооцениваешь Хинату, - только сказал он, устремив взор на действие, происходящее в непосредственной близости. Нахмурившись, Наруто последовал его примеру, позабыв, впрочем, о своей напряженности сразу же. Хьюга, чуть улыбнувшись, даже не смотрела в сторону летящего оружия, пущенного в её сторону. Двигаясь все с той же грацией, куноичи крутанулась вокруг своей оси, практически взлетев в воздух от применения такого разворота. Ловко извернувшись в миллисекундах полета, Хината, с ходу активировав Бьякуган, побежала на шайку, безошибочно начав с главного.
- Кайтен: шестьдесят четыре удара небес!
И то, что Наруто видел раньше из арсенала техник клана Хьюга, не было похоже на то, что сейчас вытворяла куноичи. Казалось бы, из противника просто-напросто выбивало дух, потому как канала чакры их с самого начала были заблокированы. Проще говоря, они не могли использовать дзюцу и не были шиноби. Но Хината, как-то по своему направив стиль Мягкой ладони, блокировала какие-то другие каналы. Лис одобрительно рыкнул, глядя на такую картину глазами Узумаки. Прошло не более тридцати секунд, а поверженные соперники уже лежали на земле, постанывая от боли. Хината, прекратив этот странный, но, без сомнения, красивый круговорот, приземлилась, сразу же выпрямившись и послав робкую улыбку внимательным наблюдателям. Наруто, не сдержав порыва, соскочил с места и, заключив куноичи в объятия, прогремел:
- Это было восхитительно! Честно, я давно такого красивого зрелища не наблюдал. Ты молодчина, Хината. – Он, продолжая её обнимать, повернул пунцовую от смущения куноичи и ткнул пальцем в Шино, обиженно заявив:
- И ты скрывал? Какой ты друг после этого?
Нотки детской обиды враз заглушили всё напряженное состояние, в котором преобладала Хьюга, и Хината легко, непринужденно рассмеялась, ощущая себя в объятиях Наруто настолько тепло, как бывают тёплыми объятия отца, брата или матери.

В объятиях Сакуры, уснувшей рядом с ним на подоконнике, было настолько тепло, что странно приравнивалось к теплу объятий матери, старшего брата или редкие, но такие ценные, - отца. Было до ужаса приятно проснуться вот так, рядом с ней. Он, как и обычно, слушал её вчера. Она рассказывала о тренировках, о миссиях, о работе в госпитале. Говорила, говорила, говорила. В разговоре мелькали знакомые имена, складываясь в замысловатый калейдоскоп. И оба шиноби, изнуренные после стольких часов, не заметили, как уснули. По всей видимости, в процессе сна, Сакура привалилась к боку Саске, безмятежно продолжая спать. Учиха, проснувшись лишь на мгновение, ощутив легкий толчок, непроизвольно прижал к себе куноичи, а та, в свою очередь, обвила его руками. А сейчас, уже утром, досадно потирая глаза, едва слышно ворчала:
- Ничего не сделала, взяла и уснула. Мама, наверное, места себе не находит. Ну что за глупость…
Саске хмыкнул. Такая привычно обязательная, правильная и ответственная Сакура. Харуно, приметив его смешок, улыбнулась, продолжив уже нормальным тоном:
- Кстати, состояние твоё стабилизировалось и считается положительным. Так что, после обеда можешь быть свободным. Выписку я подготовлю-ю-ю, - она забавно зевнула, прикрыв рот ладонью, - часа в два. Ну, пока? – вопросительно-положительно. Учиха кинул, сложив руки на груди. Вроде бы, протестующий жест. Но смысл его был в том, чтобы сохранить остатки тепла и запаха девушки, которая некогда раздражала его до невозможности. Он слишком привык быть один.

Он слишком привык быть один. В тренировках, в миссиях, в своей квартире, из которой до сих пор не выехал, сам не зная причины. Привык ходить один в «Ичираку рамен», потому как Ирука-сенсей, ранее составляющий ему компанию, был очень занят с учениками. Даже с учетом того, что он вырвался из этой массы ненависти, был признан окружающими, у него действительно появились друзья, за которых он был готов пойти в самую гущу схватки, он все так же был прискорбно и навечно одинок. Понять его мучения и терзания мог, разве что, Саске. Но лучший друг, некогда ставший братом, раз за разом отторгался, уходя в себя. И причины тому Наруто не видел. Или просто не понимал. В сущности, Наруто никогда не задумывался о будущем так явственно, как сейчас. Почему-то, даже старая, детская мечта стать Хокаге, стала зыбкой и не такой уж и желанной. Теперь, когда он понял, к чему нужно стремиться и чего ещё не смог достичь, - перед глазами, действительно, открывались новые просторы. Да, он безумно любит Сакуру, любит своих друзей, соратников. Скосив взгляд на бегущую бок о бок Хинату, он испытал нежные, братские чувства, которые до сей поры не испытывал ни к кому. Такая хрупкая, нежная и чувствительная девушка, которая меньше, чем за минуту, вырубила шестерых бандитов, одиноко кочующих по лесу. Наруто восхищался ей. Благодарил небо за то, что оно подарило ему такую подругу.
- Наруто-кун? – неуверенно пролепетала Хьюга, почувствовав его взгляд на себе. Мотнув головой, Узумаки улыбнулся, поясняя:
- Я рад, что знаю тебя, Хината.
Хината, удивленно расширив молочно-белые глаза, смутилась, а Наруто, как никогда, был уверен в своем решении.

Саске, как никогда, был уверен в своем решении. Одиноко бродя по территории поместья вымершего клана Учиха, он преследовался призраками воспоминаний, в отчаянии глухо кусая губы. Сжав виски, шиноби позволил себе такую слабость, как тихий, отчаянный стон, эхом разнесшийся по пустому, одичавшему поместью. Учиха так и не смог заставить себя зайти ни в одну комнату, кроме той, которая когда-то принадлежала ему самому. Ни в прошлые покои Итачи, ни в спальню родителей. Это было выше его сил. Никогда бы Саске не подумал, что будет настолько тяжело проводить в поместье последние мгновения. Странно. Сразу после возвращения, он просил, практически, умолял Пятую отдать ему территорию клана, чтобы провести реставрацию. Чтобы вернуть былое могущество и влияние. А сейчас малодушно бросал, явственно ощущая, что ему в спину смотрят тысячи взглядов погибшего, нет, уничтоженного клана. Было страшнее, чем в детстве. Страшнее, чем при возвращении.
Прыжки, перешедшие в быстрый, доступный только шиноби, бег. Ни малейшего признака отдышки. Ровное, спокойное сердцебиение. И только кроваво-красный Шаринган, блеснувший алой вспышкой в глазах, выдавал чувства и эмоции. Он в очередной раз покидает Дом. Уходит не за местью. Уходит, чтобы узнать больше. Стать лучше. Возможно, он вернется. Ради тех, кто стал ему когда-то небезразличен. На этот раз уйти было труднее. И на этот раз его уже никто не постарается остановить. И не будет дикого соблазна остаться. Добежав уже до Ворот, от которых всегда начиналось что-то кардинально меняющее его жизнь, Саске, прищурив глаза, взглянул вверх. Казалось чем-то невероятным, что всего сутки назад он смотрел на такую же ночь вдвоем. С Сакурой. Странным было ощущение какой-то потери. Пустоты. Бред.
- Бред, - эхом повторил он свои мысли.
- Уже уходишь? – прозвучал за спиной весёлый голос, в котором, тем не менее, проскользнули нотки серьёзности и сосредоточенности.

- Уже уходишь? – недоуменно подняв брови вверх, спросила куноичи, уперев руки в бока, отчего напомнила Наруто собственную мать. – Недавно вернулся и снова уходишь?
- Ты не поняла, Сакура-чан. - Улыбаясь, Узумаки посмотрел куда-то сквозь неё. Харуно, растерянно опустив руки, закусила губу. Точно так же, когда что-то пишет в карте пациента. Так же, когда на чем-то сосредоточенна. И Наруто уверен, что, скрывая пол лица маской хирурга, куноичи, все той же привычке, явно нервничая, прикусывает, стараясь сдержать себя. Он не знал наверняка, но чувствовал. Приблизившись к ней, светловолосый шиноби, большим пальцем огладив закушенную губу, легко, почти невесомо прикоснулся к ним своими. И вот тогда Сакура поняла то, что не смогла понять ранее. По отсутствующим, почти равнодушным глазам Наруто, по легкой, но отчаянно жалкой улыбке. По прощальному поцелую. То, с какой невиданной ранее нежностью, он прикасался к её губам, оттягивая момент расстояния. Хотелось плакать. Безумно. Но слезы не текли, вопреки желанию. Отчего-то, ей казалось, что она все понимает. Казалось ли? Или, действительно, Сакуре было не трудно понять того, кого она любила и любит по-настоящему? Так, как никогда не любила Саске в эту глупую пору детской влюбленности. И оттого сложнее было разорвать поцелуй, который начался невинно, а перерос в нечто жгучее, отчаянно-страстное. Потянувшись всем нутром, Сакура обвила шею Наруто руками, прижимаясь и продолжая прощальный акт. Да и прощальный же?
- Я вернусь. Не скоро, но вернусь, - прошептал Узумаки, прислонившись лбом к её лбу. Рот шиноби растянулся в абсолютно озорную, непосредственную улыбку.
- Ты всегда выполняешь свои обещания, Наруто, - хрипло ответила Харуно, отпуская его. Смотреть было тяжело. – Я буду ждать.
- Мне пора, - он обжег её донельзя жизнерадостным взглядом.
- Идиот, - усмехнулась Сакура. – Идиот.
- Да, я знаю, даттебайо! – И рассмеялся. Стал таким прежним, таким своим. Дурачком и неряшливым Наруто, который, смеясь, щурил глаза и почесывал затылок.
- Я люблю тебя, - просто и, тем не менее, нежно сказала она, склонив голову набок. Кажется, сейчас самое время, чтобы сказать это впервые.
- Да, я знаю, - повторил он, но теперь тон был другой. Вкрадчивый. Серьёзный. Не в стиле Наруто. И впереди уже нет ничего.

Впереди уже нет ничего. Сзади – ухмыляющийся лучший друг. Улыбка дрогнула на губах Саске.
- Ты меня не остановишь, Наруто.
И в грудь полетел кунай, метко пущенный рукой обладателя Шарингана. Раздался характерный хлопок – клон исчез. Едва слышимый, сдавленный смех послышался сбоку. Спрыгнув с дерева, показался оригинал, посмеивающийся и выглядящий донельзя довольным.
- Неужели ты думал, - процедил Саске, - что сможешь обмануть Шаринган жалкой теневной копией? Ты ещё глупее, чем я думал, уссаротанкачи.
- Саске-теме, это лишь повод слегка задержать тебя. - Беззаботно улыбнувшись, парень закинул руки за голову в этаком небрежном и расслабленном жесте, после чего все тем же неторопливым шагом прошел мимо недоверчиво смотрящего на него Саске к выходу из деревни. Остановившись, он удивленно оглянулся на продолжающего стоять на месте друга и спросил: - Ну, что встал?
- Идиот.
- Придурок.