Так и должно быть

~
Дзинь.
Негромкий звук привлек внимание. Странно, как она могла услышать его в этой комнате, наполненной громкими, страстными и ставшими уже омерзительными стонами ее любимого?
«Любимого? Мой любимый? Почему?»
Ночь. Особенная комната. Их комната. Но разве правда «их»? Существовало ли такое понятие как «они» на самом деле? В последнее время она очень часто задавала себе этот вопрос.
Боль.
Когда это началось? Наверное с тех пор, когда она к нему переехала. Или еще раньше?
***
- Прежде всего, для выполнения заданий взводам ниндзя из четырех человек, придется вести длительные боевые действия на вражеской территории. Если в состав войдет медик, это многократно увеличит их шансы на выживание и выполнение поставленной задачи. Поэтому, я считаю, наиболее важным сейчас является создание системы обучения квалифицированных ниндзя-медиков и вложение средств в дальнейшие исследования медицинских дзютсу.
- Хмм… я понял твою мысль. Тем не менее мы ведем войну. Обучение же медиков займет много времени, не говоря уже о необходимых человеческих ресурсах. Враг ведь ждать не будет.
- Что за чушь ты несешь, старый дурак?! - я была в ярости, неконтролируемой злости, неужели этот старик не понимает? - Так что нам теперь…
- Я поддерживаю ее предложение.
«Что? Неужели? Интересно кто?..»
- Мне бы не хотелось напрасно рисковать жизнями людей. Нужно учиться на своих ошибках.
Этот парень. Кто он? Кажется, я немного слышала о нем. Что ж… аригато, мне нужна была поддержка.
Я пошла за ним после собрания.
- А, спасибо большое за поддержку на совете.
- Ты была абсолютно права. Уже поздно, давай я тебя провожу…
***
Да наверно еще тогда. Начало конца. Какая ирония. Хотя начиналось все довольно мило. Прогулки, совместные тренировки, иногда веселые выходные. Несмотря на войну, они нашли мир. Так ей казалось. Первое свидание, первый поцелуй, первое признание. Потом он предложил некоторое время пожить вместе, перед свадьбой, перед их чертовой свадьбой. Первая ночь вместе, первый опыт. Да, она никогда не забудет ту ночь. Их ночь.
***
Удар.
Тоненькая струйка алой жидкости стекает из разбитой брови, прочерчивая линию вдоль щеки, опускаясь на подбородок, но дальше не капает на пол, ты с каким-то животным рычанием слизываешь ее. Язык чертит невообразимый узор вверх, по кровавой дорожке. Твои руки, когда-то защищающие, кружащие в неудержимом танце, те руки, которые еще днем нежно обнимали и дарили чувство уюта и покоя, теперь причиняют только боль.
- Не бойся, милая,- шепчешь ты с нотками угрозы в голосе,- это все в порядке вещей. Все так делают, тебе и должно быть больно.
- Я не хочу, Дан, пожалуйста, я не хочу так! - Впервые я прошу. Нет умоляю.
- Поцелуй меня,- приказываешь мне. Но сам же выполняешь свою просьбу, притягивая меня к себе и больно впиваясь в губы, без намека на нежность. Будто это не ты сейчас. Нахожусь в некой прострации. Так омерзительно, так больно. До сих пор не могу в это поверить. Слабая…
- Ну же, Цунаде! Где весь твой горячий нрав? - Медленно облизываешь мою кровь, оставшуюся на твоих губах, и улыбаешься. Хотя какая тут улыбка, эта гримаса больше походит на оскал хищника.- Мне не нужно бревно! Давай же, милая, покажи мне себя. Себя настоящую!
Срываешься на крик. В глазах блещет безумие. Кунаем освобождаешь меня от остатков одежды, нарочно оставляя несколько неглубоких порезов в области груди, живота, бедер. Наблюдая, как они становятся красными, ты будто сатанеешь. Твои ногти больно царапают спину, пока ты терзаешь мою грудь. Потом опять начинаешь слизывать кровь со свежих порезов. Весь трусишься при этом. Жалкое зрелище. Но, черт возьми, я не могу ничего поделать. Как-то уже смешно. До слез смешно. Кровавых слез. Одна из Великой Троицы. Легендарная ниндзя-медик, Цунаде-химе, о чудовищной силе которой уже легенды ходят, сейчас даже не может отстоять свою собственную честь. Не могу. Не могу тебя тронуть, не могу поднять руку, даже для собственной защиты, а ты смог. Черт, я люблю тебя ублюдок, даже сейчас. Или, может, я просто схожу с ума? С побитых сухих губ срывается сначала тихий хохот, а потом уже совсем громкий и безумный смех, немного хриплый, но тем не менее смех. Истерика начала медленно поглощать меня в свои объятия. Но тебе это нравится. Тебя заводит это? Хотя зачем спрашивать, я и так вижу насколько, тебя заводит то, что игрушка начала подавать признаки жизни. Быстро сбрасываешь из себя одежду, но не выбрасываешь кунай. Неужели боишься меня? Ты быстро развеиваешь мои иллюзии. Взмах руки. На предплечье появился новый порез. Но я даже не успеваю почувствовать боль, потому что ты уже успел залезть на меня. Мгновение. Я понимаю, что сейчас произойдет, и впервые начинаю сопротивляться. Секунда. Кунай больно впирается в шею, ощущаю, как он царапает кожу и как из этих царапин начинает сочиться кровь. Слишком много ее этой ночью. Чувствую твое горячее и уже сбитое дыхание у своего уха.
- Боишься? - хриплым от перевозбуждения голосом шепчешь ты.
- Да, - честно отвечаю, смотря на потолок и пытаясь сдержать слезы, но тихонький всхлип все же прорывается через стену самоконтроля.
- Так и должно быть, - твой смех въедается в барабанные перепонки. Не убирая кунай от шеи, ты резко разводишь мои колени в сторону, и я чувствую взрыв боли внизу живота. Не могу удержать крик. Да и не нужно это. Ведь уже поздно что-либо менять. А тебе это даже нравится, ну и пускай. И я кричу. Кричу, чтобы заглушить свою боль. Да, мое тело тут, и оно ощущает резкие толчки, но я уже не здесь. Разум ушел в глубину сознательности. Я спряталась глубоко внутри себя. Меня нет. Это даже не я кричу. Это не твои стоны наполняют комнату, это не ты внутри меня. Потому что меня тут нет. Завтра я проснусь утром в своей комнате, а ты будешь ждать меня на улице, и у нас будет отличный день проведенный вместе. А сейчас, сейчас это не ты, не я, не мы!
***
Когда она проснулась следующим утром, он принес ей завтрак в постель, нежно улыбнулся, спросил, как она себя чувствует. Потом помог принять душ, проследил, как она залечила все раны. Расчесал волосы. Сказал, что очень сильно любит ее, и то, что произошло ночью, только доказывает, насколько глубоки его чувства. Ведь все что случилось было естественным и правильным. «Так и должно быть. Все это делают», так он сказал ей, уходя на миссию, и она поверила. Молча проглотила все байки, которые он ей скармливал. Почему? Потому что не могла потерять его. Только не его.
А потом начался ее кошмар. Днем он нежно заботился о ней, и она чувствовала себя самой счастливой на свете. Они не ссорились, не кричали друг на друга. Каждый день он говорил кучу приятных слов, клялся, что не может без нее, исполнял любой каприз. А ночью просто собирал дань. Все самые невероятные и пошлые фантазии, все самые извращенные помыслы, и она подчинялась.
Вот и сегодня. Новая игра. Она даже не могла представить, где он черпал подобные идеи.
***
Твои пальцы запутались в моих волосах, но это далеко не приятное ощущение. Резким рывком ты опрокидываешь мою голову назад, почти неуловимо пробегаешь пальцами от губ вдоль по шее и сильно сжимаешь. Я задыхаюсь. Задыхаюсь во всех смыслах этого слова. Но не вырываюсь. Даже не пытаюсь сопротивляться. Мерзко. Уже презираю себя. Но вся странность в том, что сейчас я ненавижу только себя. Даже после всего, что ты сделал, я не могу тебя ненавидеть. Когда из моего горла уже вырываются хрипы, ты послабляешь хватку, чтоб я смогла сделать такой нужный мне вдох. Но ты не даешь мне передохнуть. Ведь завтра у тебя вылазка в тыл врага, тебя долго не будет в деревне, поэтому эта ночь будет долгой.
***
~
Звук, который так заинтересовал ее. Всего лишь ожерелье, которое она ему подарила. Сейчас оно подпрыгивало на его шее, подчиняясь бешеному ритму его тела.
«Ожерелье.»
Омерзительно. Гадко. Больно. Снова… нет, опять! Опять слезы на глазах. Но никто не обращает на них внимание. Они привыкли не видеть ее слез.
А потом снова наступило утро. Когда она проснулась, его уже не было. Тихонько всхлипывая, она опять залечила все синяки и ссадины. Ведь начинался новый день.
~
Дзинь.
«Опять оно.»
Но теперь она смотрела на него сверху вниз, а он лежал в луже собственной крови.
- Цунаде… я не хочу умирать… я еще столько всего не сделал… - так страшно было слышать его голос, жизнь покидала его, а она не могла ничего поделать.
- Тебе нельзя разговаривать! - Она не плакала, нет, это все ливень.
«Я поддерживаю ее!»
«Стать хокаге моя мечта!»
«Я люблю тебя, Цунаде Сенджу, стань моей женой.»
«Может ты переедешь ко мне?»
«Поцелуй меня»
«Ну, же милая, покажи мне настоящую себя.»
«Все в порядке. Так и должно быть. Все так делают»
Говорят, что перед смертью у человека перед глазами проноситься вся жизнь. Но почему же, черт возьми, сейчас именно она видела всю их жизнь. Все их дни и ночи яркими вспышками появлялись в голове. Потоки чакры замерли всего лишь на мгновение.
- Я… не хочу умирать.
- Не разговаривай! Я остановила кровь! Ты будешь жить… я спасу тебя! Дан!
Она и вправду хотела, она очень хотела ему помочь, но слишком много воспоминаний…
- Вот и… хорошо… - Его глаза закрылись. Сердце перестало биться.
- Чертова смерть… стой… Стой! Стой! Стой! Да стой же ты! - всего лишь секундное промедление, ведь у нее был шанс. Но уже поздно. Эта секунда стоила ей слишком много. Кровь. У нее на руках кровь. Его кровь…
Дзинь.
Капли дождя стучали по ожерелью. Оно опять вернулось к хозяйке.
Да, наверное, так и должно быть…