Тебя больше нет

Я снова и снова называю его твоим именем. Упрямо, день за днем, неделю за неделей. Тебя давно нет, но имя твое, так прочно засевшее и навеки укоренившееся в моей памяти, - вот все, что осталось после тебя. Твой образ давным-давно истончился и, надломленный где-то посередине, рассыпался грязно-серым пеплом, бесследно развеялся по ветру. И ты исчез. Ты умер, вот только твое имя, отныне так несправедливо присвоенное другому, все еще живет.

Привычным жестом выдергиваю дымящуюся сигарету из его губ, легко и небрежно отщелкиваю смятый окурок в сторону урны. И уже в который раз укоряю, недовольно хмурясь. И уже в который раз, лишь на секунду узнав в нем тебя, невольно произношу твое имя…
Ему неприятно. Неприятно и, быть может, даже обидно. Я понимаю это по горькой, понимающей усмешке на его лице, по ощутимо напрягшимся плечам и поспешно отведенному в сторону взгляду.
Ему больно.

Я знаю, что ты уже давно не мой. И дело вовсе не в моей привязанности, не в любви и не в глупом, никому не нужном сожалении… Просто я все еще твоя. По-прежнему твоя, пусть и ненужная больше.
Пусть и не с тобой, но твоя.

В какой-то момент он не выдерживает и срывается. Грубо хватает меня за плечи, с силой сжимает и, рывком оторвав от пола, треплет. Треплет, быстро-быстро раскачивая из стороны в сторону – мои длинные волосы, взлохмачиваясь и спутываясь в сосульки, мотляются туда-сюда прямо у него перед глазами. И он в сотый раз, вплотную приблизившись к моему лицу, угрожающее цедит «забудь его».
Забудь.
А я все равно не забываю.
Сжимаюсь в комок, окончательно замыкаясь. До позорного жалко, жалобно что-то скулю, прячась за ладонями…
И он тут же остывает, стихает мгновенно. Все еще часто дыша, осторожно отпускает – кончиками пальцев ног касаюсь холодного кафеля, неловко отшатываюсь, прижимаясь голой спиной к стене.
Он все понимает. Понимает, но чувствует, как все труднее с каждым днем становится не то что прощать – хотя бы не осуждать.

Твое имя упорно не оставляет меня, не забывается, никак не стирается из памяти. Нет. Оно раз за разом с тихим, почти неслышным придыханием срывается с моих губ…
Потому что я все еще люблю тебя. И даже совершенно четко и ясно осознавая, что вместе нам никогда не быть, не спешу искоренять в себе это бесполезное, почти болезненное чувство.
Пусть оно еще хоть чуть-чуть погорит, бережно раздуваемое, поддерживаемое немногочисленными счастливыми воспоминаниями. Пусть неспешно, лениво тлеет красноватой, упрямо не затухающей искрой. Пусть оно живет.

Влажное дыхание на шее, вес чужого тела, пальцы, сплетенные в прочный, неразрывный замок... И мелко вздрагивая, выгибаясь под ним, я горячечно, словно в бреду, раз за разом шепчу твое имя…
Сжатый кулак с грохотом обрушивается на многострадальную спинку кровати.
Он резко подается назад, яростно отшвыривает прочь скомканное одеяло. Спешно одевается и уходит, даже мельком не взглянув на меня, не проронив ни слова.
Уходит, чтобы снова вернуться.

Твое имя – брошенный, навеки оставленный призрак твоего присутствия. Не более чем полупрозрачная, неосязаемая тень. Тень, до невозможности назойливая, неустанно сопровождающая меня везде и повсюду, следующая по пятам. Дышащая прямо в затылок.

Вывожу на клочке бумаги пляшущие буквы твоего имени дрожащей от волнения рукой. Щелкаю зажигалкой, поскорее подношу замусоленный листочек к огню – его неровный край тут же вспыхивает и съеживается, темнея. И я вижу, как одна за другой сгорают чернильные отметины, как слово, еще несколько секунд назад написанное на жалком клочке, превращается в рассыпающуюся труху.
Имя твое, как и давно утерянный образ, стремительно ускользает, растворяется в воздухе крошечными частичками пепла…

Тебя больше нет.