Ты- мои глаза, я- твой голос. Пролог

Прозрачные капли поминутно капали на фарфоровую кожу. Девушка с иссиня-черными волосами, красиво развевающимися на легком ветерке, прикрытые глаза, мешающие увидеть «зеркало души»… С каждой каплей, падавшей на глаза, уголки губ загадочно приподнимались вверх. Она походила на куклу, но в ней присутствовало что-то, что мешал назвать ее внешность дешевой. В ней таилась какая-то изюминка, делавшая ее загадочной и далекой. Наконец, занавес ресниц приподнялся, и показались жемчужные, смотревшие в никуда, глаза. Но в них не было жизни.
Это прекрасное создание оглядывалось и осматривалось вокруг. Как будто видела все в первый раз. Она приятно улыбалась, глядя на прохожих, идущих с зонтиками. Вместе они образовывали серую массу. Ничем не выделяющиеся, они были одинаковыми, но девушка рассматривала всех. Пролетело несколько минут, дождь постепенно утихомирился, и в небе появились просветы. На землю упали лучики солнца. Один из ласково коснулся лица девушки. Вместо того, чтобы зажмуриться и прислонить руку ко лбу, закрывая глаза от яркого света, она ничего не сделала. Появилось солнце, облака плавными нежными движениями поплыли куда-то в сторону севера.
Брюнетка прямо смотрела на солнце, даже не щурясь от ослепительного сияния. Она просто смотрела в никуда, в другой мир, невидимый всем кроме нее. Девушка снова прикрыла глаза и летаящей походкой пошла по улице, в сторону своего дома. Она больше никого не рассматривала, больше не любовалась ничем, она просто шла, и сопроваждаемая взглядами прохожих. Она не замечала их, ее собственный взгляд смотрел только вперед, сквозь длинную, отросшую челку.
Ее зовут Хьюга Хината, и она слепа. Ей всегда хотелось узнать, как она выглядит, хотелось ощутить себя нормальной, но это было невозможно. Она никогда не увидит себя в зеркале, – свою нелепую, застенчивую копию, отражающуюся в стекле… Такими же стеклянными и бездушными были ее глаза. Но, она отличалась от других слепцов – ей не нужна была трость, чтобы идти, ей не нужно было махать руками, продвигаясь на ощупь. Ее обаняние и слух были невероятно развиты. Она видела, но по-другому. Она видела, как выглядит улица, и дождь помогал ей в этом. При дожде ее слепота становилась слабее. И она могла рассмотреть все. Кроме себя. Ее мечтой было увидеть себя. Была ли она такой же, как и эта серая масса людей? Вечно с недовольным выражением лица, вечно разговаривающия по телефону. Вечно ходившие в строгом костюме, с чемоданчиками в руках…
Что было еще более интересным – она могла читать их мысли. Слух был настолько идеально развит, что она слышала, что творится в головах людей. Всегда одно и тоже: деньги, работа. Они никогда не радовались от того, что могут смотреть на этот мир, видеть его краски. Никогда… Всегда думали только о проблемах.

Он шел по улице. Избегая луж, он попадал в грязь; с его закрытого зонтика еще стекали капельки воды. Бледное лицо было таким неестественным, что трудно было поверить, что оно не разобьется при ударе, как фарфор. Аспидно-черные глаза смотрели вперед.
Сай. Его можно было назвать самым обычным семнадцатилетним парнем, если бы не одно «но». Он был немым с самого рождения. Родители не могли заставить его говорить. В десять лет, когда надежда умерла, они отдали его в детдом. Там Сай не завел друзей, – все сторонились его, многие называли странным и никто не брал его в новую семью. Пока однажды он не попал в семью, которая единственная захотела взять его. Его семья, которую он безумно любил… Они учили его говорить. Он уже начал проговаривать слова, затем предложения. И думал, что, наконец, стал счастлив. Пока не случилась катастрофа. Осенним вечером он остался дома один, ему было тогда пятнадцать, но родители боялись оставлять его одного. Когда бояться должны были за себя.…
Сидя у компьютера, Сай почувствовал боль в области сердца. Ему становилось все неспокойней с каждой минутой. Внезапно боль резко утихла одновременно со звонком телефона. Ему сказали, что он срочно должен придти в полицейский участок для опознания тел. Он не появился, потому что знал, что это тела его родителей. На похороны пришел невидимкой, встал около дуба, который был так же сух, как и его сердце.