Тысяча бумажных журавликов. Глава 7.

Яхико возвращался домой из командировки, мысленно упрашивая самолет лететь как можно быстрее. Он уже давно смирился с тем, что день и ночь думает о Конан. Вот и сейчас, глядя на голубое небо, он словно окунался в ее глубокие глаза, желая утонуть в них и раствориться без остатка. Он снова и снова мысленно возвращался к тому ночному разговору с братом, понимая, что выдал себя с головой, показав, насколько боится сделать Конан плохо. Именно этим он объяснял свое нежелание общаться с ней. Девушка-фея казалась ему слишком легкой, слишком чистой и невинной для обычных земных отношений. Разве мог он дать ей то, чего она достойна? И поэтому Яхико предпочитал восхищаться Конан на расстоянии, скрываясь под маской безразличия. И еще он старался не думать о том, какого ему будет, когда Конан решит вернуться домой…
Когда вечером того же дня Яхико добрался таки до родной квартиры, то столкнулся на самом пороге с жизнерадостным вихрем по имени Нагато. Не особо тратя время на приветствия, Нагато, широко улыбаясь, сообщил, что уезжает вместе с Сайюри на выступления в качестве моральной поддержки, и был таков. Яхико пожелал им хорошо провести время, Сайюри – удачно выступить, и про себя порадовался возможности побыть одному несколько дней. Вечер его прошел как обычно – разобрав документы и договора, Яхико пошел на ежедневную тренировку. Сегодня было много времени, и он мог позволить себе позаниматься в зале. Тщательная разминка и растяжка, и вот он берет в руки любимую катану, и начинается дивный танец. Сегодня была необычная тренировка – никогда до этого Яхико не чувствовал такой слаженности собственных движений, никогда до этого вечера не казалось ему, что катана – естественное и привычное продолжение правой руки. Это было восхитительно! Яхико не хотел заканчивать, не хотел возвращаться к реальности, но впереди его ждало еще одно любимое упражнение, хоть и не такое успешное, как упражнения с мечом. ”Лепестки сливового дерева” – старинный тренажер, используемый ниндзя для развития феноменальной ловкости и координации. Он представлял собою два параллельных ряда деревянных столбиков диаметром примерно двадцать сантиметров, ничем не закрепленных на ровной поверхности пола. Каждый следующий столбик был выше предыдущего сантиметров на десять-пятнадцать; получались два ряда равномерно увеличивающихся опор, по которым нужно было пробежать снизу до самого верха. Учитывая, что столбики качались при малейшем отклонении в сторону, даже человеку подготовленному сделать это было весьма непросто. Пока что личным рекордом Яхико был третий столбик от начала, а дальше просто не шло. Яхико бился над этим упражнением уже четвертый год, но никак не мог сдвинуться с мертвой точки. Он перепробовал все, что можно: медитировал, когда позволяло время, по несколько часов перед тем, как приступить к выполнению, но тщетно. Оправдывая свое название, столбики по-прежнему оставались легкими и неустойчивыми, реагирующими на малейшее колебание воздуха. Может, сегодня все будет по-другому?
Вложив катану в потертые кожаные ножны, Яхико сел в позу лотоса и, полностью расслабившись, выкинул из головы все мысли о давнишней неудаче. Расслабиться, а затем сконцентрироваться… Попробовать посмотреть на мир иначе… Сейчас должно получиться… Легко вскочив на ноги, Яхико бесшумно побежал в сторону тренажера. Главное – не думать, пусть тело сделает все само. Первый ряд, второй, третий, четвертый! Ну-ка, пятый… Отлично! Замечательно, наконец-то сдвинулось! И тут… ”Ксоооо!!!” Эмоции слишком сильно расшатали что-то внутри, и Яхико полетел вниз, благополучно успев сгруппироваться и мягко перекатиться на бок. Он сидел на коленях на деревянном полу, а над возвышались неприступные столбики… Но Яхико твердо знал, что время изменит это соотношение высоты в его пользу. Главное – доверять своему телу.
Он вернулся домой счастливый и окрыленный как никогда. Вся его жизнь состояла из борьбы, и любая победа, даже самая маленькая и незначительная, не могла быть проигнорирована. Победа – это в первую очередь качественная характеристика, а не количественная. Поэтому сегодняшнее продвижение всего лишь на одну ступеньку вверх, без сомнения, было победой!
***
Утром Конан пришла в офис пораньше, открыла все окна, впуская в помещение потоки свежего весеннего воздуха. Март подходил к концу, и ни у кого не возникало больше сомнений, что весна, наконец-то, вступила в законные права. Солнце с каждым днем вставало все раньше, снег, выпавший этой зимой в рекордно малом количестве, уже давным-давно стаял. Конан села на подоконник, подставив лицо ласковым солнечным лучам. Будь ее воля, она просидела бы так целую вечность, но надо было работать; Нагато уехал на несколько дней, и ей предстояло провести это время наедине с Яхико. А девушке хотелось предстать перед ним в самом лучшем свете. Может, тогда он будет уделять ей больше внимания? Конан едва слышно вздохнула, поймав себя на мысли, что уже с десять минут внимательно вслушивается, надеясь уловить звук его шагов. Неожиданно в раскрытое окно влетел такой стремительный и сильный порыв ветра, что в секунду раскидал по всему помещению сложенные аккуратной стопкой бумаги. Только этого еще не хватало! Конан так старательно все складывала, опять же чтобы Яхико не нашел, к чему бы придраться, и вот теперь все опять пойдет по-старому! Ну, где же справедливость? И кляня свою неосторожность и непредусмотрительность, Конан села на колени, поспешно собирая разлетевшиеся документы.
Вдруг дверь открылась, и в комнату вошел Яхико. Увидев ползающую на коленях Конан, ожесточенно собирающую какие-то бумаги, он сначала удивленно замер прямо на пороге. Это было неожиданно – он совсем забыл, что благодаря отсутствию Нагато проведет несколько дней наедине с ней. Неожиданно и приятно, но в тоже время непонятное чувство накатило на него беспощадной волной. ”Что же делать? Я не должен быть с ней, девочка создана для другого, что я могу дать ей? Я ведь совсем разучился быть открытым, ласковым, интересным…” Стук двери и влетевший из коридора еще один порыв ветра заставили девушку поднять голову. Яхико стоял перед нею, с интересом наблюдая за ее действиями, потом присел на корточки и протянул ей несколько листов, которые успел собрать.
- Привет, - он тепло и мягко улыбнулся, не отводя с нее взгляда. – Давай помогу. Ты ведь не против?
- Ано… Яхико? Привет, - Конан запнулась, изо всех сил пытаясь скрыть свое смущение и остановить распространявшуюся по лицу волну мучительного румянца. Она совершенно упустила сей факт – Яхико и она, одни на несколько дней. И как же ей себя вести, если уже сейчас она не в силах связно говорить. А ведь он просто поздоровался и предложил свою помощь, шла вторая минута их разговора. И, сделав вид, что она увлечена собиранием проклятых бумажек, Конан опустила голову вниз и быстро ответила, - Спасибо, не стоит. Я сама справлюсь. Видишь, - девушка повела рукой вокруг себя, описывая полукруг, - осталось не так уж и много.
”Господи, да что же я говорю? Вся комната в документах, а я…”
Хмыкнув, Яхико вдруг уселся на пол, располагаясь поудобнее, откинул в сторону портфель и потянулся к лежащей рядом бумажке. Конан исподлобья наблюдала за его действиями. Он внимательно прочитал заголовок, отложил в сторону, взял новую, ознакомился и с ее содержанием. Прошло пять минут молчаливой работы, а возле него выросло несколько приличных стопок. Конан хотела было еще раз сказать, что не нуждается в помощи, но случайно поймала взгляд Яхико. Он пару секунда внимательно изучал ее лицо, немного возмущенное, и в тоже время растерянное, а потом подал ей сложенные стопки.
- Вот, возьми. Я постарался разложить их по виду, - и снова было продолжил прерванное дело, но снова поднял на нее глаза. – Не стоит так смотреть на меня, - в его глазах плясали озорные искорки, делая их похожими на драгоценные изумруды, - я не могу бросить девушку в беде, даже если она очень об этом просит.
- Аригато, Яхико, - теплая улыбка в ответ, неподдельная и светящаяся.
”Боги, как же я рад тебя видеть!”
Вот так, сидя на полу, не торопясь, собирая бумаги, греясь в лучах солнца и болтая обо всем на свете, они не заметили, как день перевалил за половину. Последний документ был найден, и Конан торжественно положила его на место, счастливо улыбаясь Яхико.
- Я думала, мы никогда не соберем все это. Ты был прав, одной мне было бы гораздо тяжелее. Спасибо большое, Яхико! – девушка протянула руку и робко вложила ее в ладонь парня, слегка сжимая тоненькими пальчиками. Он, ответив на улыбку легкими движениями уголками рта, сжал ее руку в ответ, мягко и осторожно. На душе было спокойно и радостно, и он с наслаждением впитывал это чувство, словно зашел с морозной вьюги в уютный дом, где всегда горит очаг и она ждет его, не сводя взора прекрасных голубых глаз от белоснежной, занесенной сугробами, дороги.
- Знаешь, Конан, с такой работой я бы целыми сутками не вылезал из офиса, - заметив, что девушка смеется, смущенно накрывая ладошками раскрасневшиеся щеки, он почувствовал, как сердце отзывается на эти нехитрые проявления усиленным стуком.- Нет, правда. А знаешь, что… Пожалуй, я сейчас выполню свою маленькую прихоть. Думаю, ты не сильно разозлишься на меня! – и встав на ноги, Яхико направился к столу.
- Яхико, что ты задумал? – Конан все сидела на полу, удивленная тем, как парень преобразился. Она не узнавала в этом озорном и веселом мальчишке того строгого и делового мужчину, который еще недавно зашел в офис. Его глаза горели огнем, удивительно привлекательная улыбка озаряла это лицо, так рано ставшее слишком взрослым, слишком серьезным. А Конан еще не успела вырасти до конца, и потому некая часть ее с радостью откликнулась на неведомую игру, предложенную Яхико. Легко вскочив на ноги, она быстро оказалась возле него, схватив за руку и заставляя повернуться парня к ней лицом.
- Что? – Яхико чуть ли не смеялся, предвкушая реакцию Конан на его поступок. И девушка не могла не ответить ему тем же. Искренний, переливающийся смех наполнил скучный офис, звонким эхом отражаясь от строгих стен.
- Что ты задумал, говори немедленно! – она трясла его за руку, не прекращая смеяться. Лукаво улыбнувшись, Яхико резко протянул свободную руку к лежащей на краю стола стопке и схватил ее, поднимая вверх и размахивая ей, словно победоносным знаменем. Догадка озарила лицо Конан, но уже было поздно. Реакция у парня была куда быстрее, чем беспомощное движение метнувшейся было вслед за стопкой руки. Легкий взмах – и белые листы вновь разлетаются по комнате, кружась вокруг смеющихся молодых людей, в беспорядке падая на освещенный ярким солнцем пол.
Чуть ли не задыхаясь от безумного смеха, Конан медленно сползла на пол вдоль стола, утирая выступившие слезы и тщетно пытаясь хоть что-то сказать Яхико, который не отставал от нее в этом бурном веселье. Но слова были лишними. Да и что она могла сказать? Что никогда и ни с кем ей не было так легко и радостно? Или, может, что она бы делала так снова и снова? Ведь этот беспорядочный вихрь белоснежных листов давал им возможность делать то, что хочется, а не то, что надо. Просто сидеть рядом, разговаривать, пытаться понять друг и стать еще хоть капельку ближе…
”Наверное, это и есть счастье…”
”Господи, неужели она улыбается мне? Неужели я смог хоть ненадолго сделать ее веселой и счастливой?”
Когда бумаги были водворены на положенное им место во второй раз, они и не думали вставать. Преграда, возведенная по желанию Яхико с первого же дня знакомства, таяла на глазах, выпуская на свободу все те чувства, что они так тщательно скрывали. Она, не отрываясь, смотрела в его глаза, изучала черты красивого и, как казалось, теперь уже родного лица, спрашивала и получала ответы, утопая в приятных переливах низкого бархатистого голоса. А он любовался ею, подмечая затерявшиеся в шелковистых прядях солнечные зайчики и в душе завидуя им.
Незаметно подкрался вечер. Не задумываясь, как раньше, над каждым словом и действием, Яхико предложил Конан довезти ее до дома, удивляясь, насколько легко у него это вышло. Конан, не раздумывая долго, согласилась. Они мчались по городу, который медленно погружался в томные, темно-сиреневые сумерки, становясь таинственным и неотвратимо влекущим. Только гигантским усилием воли Яхико заставил себя отвести взгляд от лица Конан, святящегося в волшебном свете уличных фонарей загадочными искорками, и сосредоточился на дороге. Впервые за много дней его сознание освободилось от тягостных и мучительных раздумий, и изматывающая схватка между совестью и желанием окончилась победой второй. В глубине души он уже принял решение не отступать и добиваться Конан всеми силами. Год, два – неважно; он просто хотел быть рядом и потому был готов на любую жертву, на любое ожидание. Думая о той, что сидела так близко, Яхико не успел и оглянуться, как уже стоял у подъезда, где жила девушка. На минуту в салоне воцарилось молчание, затягивающее и необъяснимое; Конан смотрела на сильные руки Яхико, спокойно лежащие на небольшом спортивном руле. Костяшки пальцев были сбиты, и первые две особенно выделялись на фоне остальных, кисти покрыты свежими ссадинами. Удивительно, но она впервые заметила это.
- Ты занимаешься какой-то борьбой? – и девушка утвердительно кивнула головой, указывая взглядом на царапины. Сначала Яхико не понял, что именно она увидела, ведь эти следы всегда были неотъемлемой частью его жизни.
- А, ты про это, - и он тоже начал рассматривать свои кулаки, будто впервые увидел их. Да, вчера, немного раздосадованный небольшим продвижением на ”лепестках сливы”, он дал выход своим эмоциям, около часа избивая ни в чем неповинную грушу голыми руками. Кажется, он все же перестарался… - борьбой я занимаюсь с самого детства, и много чего перепробовал. Несколько лет занимаюсь ниндзюцу и, кажется, нашел себя в нем…
- А разве ниндзюцу это не хитроумные удары, захваты и знание смертельных точек на теле человека?
- Да, правильно. Но вчера мне хотелось выпустить накопившиеся отрицательные эмоции – очень уж меня один тип вывел из себя во время командировки, - и Яхико чуть виновато улыбнулся девушке, в душе тревожась, что напугал ее этими не очень-то приятными с виду отметинами. Но она и не думала в ужасе отводить взгляд или как-то по-другому проявлять свое отвращение или испуг. Улыбка вновь озарила ее лицо.
- Значит, вот ты какой, - продолжила она, внимательно изучая его лицо. Нажав на ручку двери, она собралась уходить. – Я пойду, Яхико уже поздно, а мне еще надо кое-какие дела сделать. Спасибо, что подвез меня. И за чудесный день тоже спасибо! - девушка легко выскользнула из автомобиля и сделала пару шагов в сторону подъезда; тонкие каблучки отбивали четкий ритм в такт изящным шагам. Словно опомнившись ото сна, Яхико выскочил из машины и окликнул ее:
- Конан, подожди, - она повернулась к нему, слегка приподняв брови от неожиданности. – ”Такой” – это какой?
Но она лишь пожала тонкими плечиками, продолжая загадочно улыбаться, и скрылась за дверью подъезда, растворяясь в тягучих сумерках. Только сейчас Яхико заметил, что небо заволокли темно-свинцовые тучи, лежащие совсем низко, а воздух стал нестерпимо душным и вязким, словно пытался стать единым целым с приближающейся ночь.
Выдохнув, словно только что вынырнул на поверхность воды с невероятной глубины, Яхико в каком-то бессильном состояние плюхнулся на мягкое кожаное кресло, бессмысленно разглядывая приборную панель машины, но не замечая всех этих бесконечных стрелочек и цифр. Спустя пару минут, он завел мотор и выехал на дорогу. Неожиданно прогремел гром, ударила молния, а через пару минут начался такой ужасающий ливень, что положительно ничего не было видно за стеной воды, обрушивающейся на беззащитный город со всей своей ужасающей силой. Продолжать движение на колесах было бессмысленно и небезопасно. Дотянув до разрешенного для парковки места, Яхико заглушил мотор, перекинул портфель и пиджак на заднее сиденье и вышел под мощные струи воды, в одну секунду промокнув до последней нитки. Он посмотрел на плачущее небо, широко раскинул руки, словно хотел обнять весь мир, такой радужный и полный надежд, несмотря на непогоду, и громко рассмеялся, сливаясь в этом необъяснимом порыве с жутко грохочущим громом, как никогда ощущая свои силы, возможности и открытые пути. А потом он шел по пустынным улицам, улыбаясь и перевесив через плечо снятую и абсолютно ненужную рубашку, а вода ласково скользила вдоль его тела, унося прочь остатки сомнений. Он уже подходил к своему дому, когда дождь резко прекратился и в маленький просвет на самом горизонте робко пролезли золотисто-розовые лучи заходящего солнца. Закат, такой свежий и прекрасный, будто солнце только собиралось начинать свое путешествие по небосклону, а не торопилось на ночной покой. Подставив лицо теплым лучам, Яхико улыбался, чувствуя, как сердце начинает биться в ином ритме, ритме счастья, ритме любви…