Ученица марионеточника. Глава 2. Учитель. Часть 2. Моя работа

Хитоми бесшумными шагами подошла к двери и так же бесшумно открыла её, не задавая вопросов. Перед ней стояли трое мужчин из её деревни. За их спинами стояла повозка, покрытая чёрным покрывалом. Взгляд Мизуки безразлично коснулся чёрной ткани, отмечая, что клиентов как минимум два. Хитоми закрыла за собой дверь и сделала шаг к своим поздним визитёрам. Двое из них ещё не имели с нею дела, поэтому рефлекторно шагнули назад.
– Что страшно? – усмехнулась Хитоми. – Таких клиентов я принимаю с другого входа, – лёгкий кивок в сторону повозки.
– Э-мм… – промямлил один из визитёров. – Нежить-сама… Э-мм…
– Что именно нужно? – усмехнулась Мизуки, услышав суффикс «-сама», – Вскрытие? Или простое приготовление к погребению? – приподнялась изящная чёрная бровь.
– И то, и другое, – мрачно ответил ещё один, исподлобья глядя на столь неприятную ему личность. – Результаты нужны к утру. Если успеешь, то оплата будет двойная за каждого, – мужчина повёл подбородком в сторону повозки. – Всё согласно букве закона, поэтому с тебя протоколы вскрытия, – в глазах мужчины читалась усталость и в какой-то мере уважение, уважение к ней. Как бы то ни было, Нежить была единственной, кто мог быстро и качественно разобраться с подобным делом. Собственно именно это и составляло большую часть её доходов.
Ещё раз усмехнувшись, чем вогнала двоих в некоторую растерянность, Мизуки развернулась к визитёрам спиной и направилась к большой двухстворчатой двери, ведущей в подвальное помещение.
– Что так и будете стоять? – развернулась к мужчинам Нежить. – Клиентов укладывать будете сами. Я всё-таки хрупкая девушка, а не грузчик. – Ухмылка на её губах расцвела с новой силой.

Всё это время Акацуки молчаливо стояли у окна и вслушивались в разговор их новой знакомой и людей из деревни. Судя по тому, с каким уважением к ней обращались, девочка была хоть и изгоем, но личностью чрезвычайно важной и нужной в этой деревеньке. Вот повозка двинулась в сторону подвала и уже через полчаса тронулась прочь. Было видно, что люди, сидевшие на ней с облегчением вздохнули, как только отъехали от этого дома.
– Кажется, это действительно самое уместное место для ночлега, – Усмехнулся Орочимару. – Ты посмотри, как её боятся. Но при этом уважают и высоко ценят, – змеиный саннин задумчиво провёл языком по губам. – В этой девчонке определённо что-то есть.
– У неё определённо есть талант… – впервые за всё это время подал голос Сасори. – Судя по всему, она медик, – взгляд кукловода коснулся переплётов древних книг.
Орочимару, проследив направление взгляда напарника, на мгновение замер, так же изучая переплёты потёртых фолиантов. Ещё пару мгновений он молча предавался раздумьям о том, насколько может быть полезным изучение такой информации, но потом всё же сделал решительный шаг и коснулся одной из книг. Его глаза метались от одной надписи к другой… И чем больше он узнавал о содержимом полки, тем сильнее на его губах проступала почти безумная улыбка.
– А у девчонки редкая коллекция книжек, – с удовольствием отметил змеиный саннин. – Такое редко где найдёшь… Пожалуй я нашёл себе достойное занятие… – усмехнулся он, нежно поглаживая фолиант весьма древней книги.
Акасуна же, пробежав взглядом по названиям, пришёл к тому же выводу, что и его напарник. Но сейчас его больше интересовало, что же именно умеет это девчонка, нежели коллекция её книг. Ещё раз окинув взглядом санина, Сасори полностью убедился, что сейчас они могут преспокойно отдохнуть друг от друга. Поэтому Акасуна предпочёл понаблюдать за тем, что Нежить называла «моя работа» и отправился на поиски определённо имеющейся в этом доме покойницкой.
Долго разыскивать это помещение ему не пришлось. И вот, спустившись по лестнице, Сасори оказался перед массивными деревянными дверями. Они распахнулись от лёгкого прикосновения. На удивление бесшумно. В этом доме всё было бесшумным, видимо, как и поступь хозяйки. Пара шагов в темноту и слабое ощущение того, что дверь за ним так же бесшумно закрылась.
– Господину стало интересно взглянуть на «мою работу»? – послышался из темноты тихий голос Нежити.
Акасуну немного раздражало, что он почти ничего не видит и ощущает девчонку лишь по чакре. В покойницкой царила практически полная темнота. Для полной картины нужно отметить, что именно это заставляло слышать, как осторожно поднимаются и опускаются в лоток инструменты, как тихо скользит по бумаге кисточка. Что означало, что хозяйку дома такая темнота нисколько не смущает и уж тем более не мешает ей.
– Вам темно? – слышно как Нежить откладывает инструменты, в её голосе нет ничего кроме холодного безразличия. – Простите, я не подумала, что вы не видите в темноте…
Похоже, зрение у девчонки было не хуже, чем у совы, и воспринималось ею как нечто само собой разумеющееся. Сасори продолжал стоять, ожидая её дальнейших действий. Всё это начинало порядком раздражать. Но следующий миг заставил поднапрячься даже его кукольное тело. Нежить подошла абсолютно бесшумно. Акасуна, понял, что она стоит рядом с ним лишь тогда, когда девочка задела край его плаща и послышалось тихое шипение зажигаемой свечи.
– Так лучше? – поинтересовалась Нежить, стоя всего в шаге от кукольника. Теперь в свете свечи Сасори мог разглядеть её лицо. В её золотых глазах читалось прежнее безразличие. – Пожалуй, этого будет мало, – отвернувшись, Нежить зажгла ещё одну свечу и перенесла оба источника света к столу, на котором лежало уже порядком исследованное тело. Акасуна также приблизился к столу и взглядом начал изучать, плоды кропотливой работы юного прозектора. Несмотря на то, что все действия производились в полной темноте, было заметно, что все движения скальпеля были доведены до совершенства. Каждый разрез был идеален: глубокий, ровный, именно такой длины, что требуется и ни больше, ни меньше. Девочка явно была профессионалом в этом деле.
Нежить же, нисколько не обращая более на наблюдателя внимания, продолжила прерванное занятие. Её тонкие пальчики порхали над телом, то и дело касаясь его острым хирургическим инструментом. Волосы девочки были забраны в высокий пучок, из которого выбились несколько прядок, обнажая тонкую шейку. Акасуна невольно засмотрелся на неё…

Его не отпускало это странное ощущение. Ощущение, что он только что нашёл совершенное творение, достойное стать его искусством. В то же время, Сасори, наблюдая за действиями Нежити, уже начинал понимать, чем именно так заинтересовала его эта девчонка… Она была практически такой же, как и он. Разница заключалась лишь в том, что у Нежити было человеческое тело. Но ведь это легко исправить…

Акасуна ухмыльнулся. Всё-таки Орочимару оказался прав: на Нежить стоило взглянуть! Да и пребывание в этой деревеньке уже не казалась ему столь бесполезной тратой времени. Ведь он наконец-то нашёл то, что искал: материал для новой марионетки. И эта марионетка обещала стать самым совершенным доказательством его взгляда на искусство. «Если сделать из девчонки марионетку, то эта марионетка определённо будет моей самой любимой. Возможно, она не станет столь смертоносной, как третий Казекаге, но вот лучшим моим творением – без сомнения!» – Сасори задумчиво посмотрел на Нежить. Всё-таки он чувствовал в ней особый талант и делать из неё марионетку, не разобравшись, что к чему – глупо. К тому же процесс переделывания для данного случая должен быть тщательно продуман, чтобы не загубить всю идею. А это означало лишь одно: сейчас он должен привязать девчонку к себе и тщательно её изучить…
Акацук продолжал задумчиво наблюдать за манипуляциями Нежити. Сейчас он продумывал возможности того, чем бы он мог заинтересовать девчонку, чем мог к себе привязать. Но невольно его мысли возвращались к одному и тому же вопросу…

– Как давно ты этим занимаешься? – решил, наконец, нарушить молчание Сасори, кивнув головой на распростёртое перед ним тело.
Нежить оторвалась от своего занятия и приподняла голову, её тонкая чёрная бровь приподнялась. За всё время, что нукенины прибывали в её обществе, кукловод впервые что-то сказал. Его голос был тихим, мягким и бархатистым… Этот голос завораживал и подчинял. Хитоми впервые осознала, что этот нукенин может быть куда опасней, чем она могла предположить. Но эта опасность исходила вовсе не от его силы… Мизуки получше пригляделась к нему. Мужчина стоял, чуть наклонившись, поэтому была возможность рассмотреть не только его лицо, но и его шею. Сердце девочки пропустило удар. По шее нукенина проходила чёткая линия соединения головы с туловищем… «Марионетка? – молча изумилась Нежить, сохраняя внешнее безразличие. – И запах дерева и ядов… И это чувство отсутствия жизни… Всё сходится… Но ведь им никто не управляет…»
– С шести лет, – с трудом сохраняя невозмутимость в голосе, ответила Мизуки.
Глаза мужчины скользнули по её телу. Причём взглянули абсолютно по-хозяйски, оценивая что, где и как… И куда всё это применить… Этот взгляд определённо смущал и вызывал у Нежити немалое непонимание.
– Что для тебя искусство? – в голосе слышна усмешка.
– Вечность, – тихо ответила Хитоми, припоминая, где она могла уже встречаться с подобным мировоззрением. – Лишь то, что запечатлено навечно, может быть оценено… – продолжить Мизуки не успела…

Нежить не позволила себе вздрогнуть, когда пальцы мужчины коснулись её щеки. Её не оставляло чувство того, что он уже считает её своей собственностью. Хотя… Если он поможет ей покинуть эту деревню, она – согласна на всё. Даже если за это ей придётся заплатить жизнью. Принадлежать кому-либо?.. Сейчас для неё это было равнозначно – быть кому-то нужной… Хитоми, переборов своё волнение, с безразличием следила за тем, как пальцы мужчины скользят по её щеке вверх, перемещаются на затылок, вытаскивая из причёски палочки, и зарываются в волосы…

Акасуна с интересом наблюдал за реакцией девчонки, и она не разочаровала его надежд: как и положено кукле – ни единой эмоции, лишь полный безразличия взгляд. Нежить поистине могла стать венцом его коллекции. Хотя уже сейчас он понял, что она хороша не только в качестве простой марионетки… У неё есть все шансы быть его ЖИВОЙ куклой.
Сердце Хитоми опять пропустило удар. Она вспомнила, в чьей истории она встречала подобную фразу… Пальцы мужчины продолжали бесцеремонно изучать её лицо. Акасуна-но-Сасори… Великий кукловод… Мастер, постоянно пополняющий свою коллекцию самым нетривиальным способом… Он делал свои куклы из людей. И все его прикосновения могли сейчас означать лишь одно – она будет его очередной марионеткой. Да, это не совсем то, о чём мечтала Мизуки, но… Он ведь может вызволить её из этого ада… Он может дать ей новое знание…
Золотые глаза Нежити требовательно впились в акацука. Он предложил ей именно то, чего она так страстно желала: «И всё, что осталось – лишь фолианты книг листать, ожидая миг, когда новый Учитель, если будет такой, в неизвестность поманит тебя за собой… Не так ли, Мизуки Хитоми, по прозвищу Нежить?..»

Пальцы Акасуны требовательно сжали подбородок девчонки, заставляя её смотреть прямо ему в глаза. По губам акацука скользнула едкая усмешка. Теперь в его коллекции появилась новая необычная кукла. И эта кукла была уникальна уже тем, что была живой. Сасори отчётливо понимал, что Нежить сейчас готова на всё: быть его любимой куклой – для неё не слишком высокая плата, за столь желанные ею знания…
– Раз уж ты будешь моей ученицей, я хочу знать твоё настоящее имя, – произнёс Акасуна, оставляя в покое лицо Нежити. Это был последний вопрос, который интересовал его сейчас.
– Мизуки Хитоми, из селения Скрытого Камня, – тихо ответила Нежить, возвращаясь к «своей работе».
– Мизуки?.. – Сасори вновь скользнул взглядом по её лицу. – Мизуки были известны, как первоклассные ниндзя-медики… Если ты из этого рода, значит у тебя должны быть крайне неплохие задатки медика.
В ответ Нежить лишь усмехнулась:
– Так и есть, господин, – девочка возвратилась к прерванному занятию. – У вас ещё есть ко мне вопросы?..
– Нет, – мысленно усмехнулся Акасуна. – Завтра вечем мы уходим из деревни, так что будь готова. У меня нет возможности ходить за тобой. Раз ты – моя ученица, то привыкай следовать за мною повсюду, куда я скажу…