Улий. Глава 14.

Глава 14. Победа?

Было страшно настолько, что на неопределённое время она превратилась в немощный овощ, который даже не сможет повернуться к солнцу. Из этого оцепенения её вывел треск, в тишине показавшийся громче раската майского грома.

Сакура вздрогнула и подняла голову. Так и есть. Два щупальца медленно выползали из пока что узкой трещины.

Харуно прекрасно понимала, что нужно бежать, и чем быстрее, тем лучше, но не могла сдвинуться с места. Тело отказывалось слушаться. Позже девушка с ужасом поняла, что не может разжать пальцы, клещами вцепившихся в одежду Матсури. Она их даже не чувствовала.

Щупальца уже пробили себе путь и стали ощупывать территорию, медленно, но верно подбираясь к ней.

Сакуре не хотелось умирать. Не хотелось умирать почти так же сильно, как и просто двигаться.

Просто сидеть и ни о чём не думать. Молчать. Чахнуть… Но не умирать и не действовать.

Она стала дёргать плечами, пыталась отползти от Матсури, но руки, начиная от локтя, онемели и просто не слушались. Были будто парализованы.

Сакура старалась делать всё как можно осторожнее, чтобы не привлекать к себе внимания, и пока это у неё получалось. Большую роль играло журчание воды…

Стоп!

Девушка стала рассматривать маленькое подземное озеро.

Вода не цвела и не стояла на месте, а это могло значить только одно, что где-то совсем близко, над ними, есть озеро или река.

Щупальца пока ползали только по стенам, значит, у неё есть шанс добраться до воды, но там поймать её будет гораздо легче.

Она не может дальше бездействовать. Рано или поздно её всё равно обнаружат. Тем более через минут пять пещера будет под завязку забита щупальцами. А бежать можно либо сейчас, – пока их мало, – либо никогда.

Сакура огляделась. Озеро начиналось примерно в пяти метрах от неё. Сильной вибрации от её шагов быть не должно, так как это всё же камни, хотя песок был бы куда лучше, но это всё мелочи – главное, не шуметь.

Пальцы до сих пор не слушались, но отцепиться от одежды мёртвой девушки она всё же смогла. Не разгибаясь и таща за собой тело Матсури, Харуно поползла к озеру.

Камни резали ладони, впивались в коленки и пытались сделать всё, чтобы она не смогла добраться до спасительной воды, но девушка упрямо продолжала ползти. Щупальца, видимо, пока не замечали её, так как продолжали шарить по стенам.

Стараясь делать всё как можно тише, Сакура стала заползать в воду, волоча за собой Матсури.
В воде руки стали отходить, и она даже смогла пару раз, не без усилий, сжать и разжать пальцы.

Пока Харуно разминала конечности, в пещере успели появится ещё три щупальца. Но девушка не обращала на это внимания. К ней постепенно стал возвращаться боевой дух.

Она обязательно выживет! Просто обязана! За неё отдали жизнь! Она, в конце концов, хочет попасть домой!

Девушка всеми силами старалась отогнать мысли, что дома, скорее всего, у неё больше нет… Они вряд ли смогли бы сейчас ей помочь.

Оглядевшись, Сакура нырнула и, убедившись, что была права на счёт широкого источника, вынырнула. Видимо, всплеск воды был слишком громким, потому что щупальца уже ползли к воде.

Медленно. Уверенно.

Невыносимо…

Тело Мастури упрямо всплывало, не желая следовать за Сакурой. Щупальца уже были под водой и она понимала, что это её единственный шанс. Последний.

- Прости… - Сакура поправила мокрую прядку каштановых волос и стала испытующе рассматривать бледное, отливающее голубизной лицо девушки.

Масури молчала. Ей уже было всё равно…

Не зная длины туннеля, не зная того, куда он её приведёт, подгоняемая тихим шипением за спиной, она плыла в неизвестность...

И будь всё прахом, но она выживет. Обязательно выживет.

~ * ~

- Нужно отправить отряд! – Темари ударила кулаком по столу. Башня папок опасно накренилась, но блондинка, до сих пор находящаяся под личиной Кадзекаге, не обратила на это ровным счётом никакого внимания.

- И как ты это себе представляешь?! – зашипел Канкуро. – У меня зачесалась задница, и вдруг пришло озарение, что это не к добру?! Или, может быть, ты скажешь, что видишь вещие сны?! А может плюнуть и сразу пойти на ковёр с повинной, мол, Гаара слинял, а мы бедные-несчастные были заставлены нести службу?!

- Но я чувствую! К тому же, Гаара использовал мои сенбоны, и ты не можешь отрицать это! – Она порывисто встала с кресла и опять опустилась в него. – Канкуро, что-то произошло…

- Сам знаю! – огрызнулся брат и стал ходить по кабинету брата взад-вперёд, заламывая руки.

Сейчас было раннее утро. Они вскочили вместе, почти одновременно и, выбежав из комнат, столкнулись лбами. Разобравшись, поняли, что кошмар им приснился почти один и тот же, а это что-то да значило.

- Так, давай ещё раз, – строго начала Темари. – Что тебе приснилось?

Канкуро ответил без колебаний и, что было ещё более настораживающим, в его ответе не было ни грамма сарказма и издёвки, одна серьёзность и ещё что-то, что очень не понравилось блондинке.

Он боялся. По настоящему боялся. Не так, конечно, до трясучки, но всё же…

- Я видел Гаару, он был весь в крови. Тёмной, вонючей, липкой… Он говорил на непонятном языке. Складывал какие-то печати, которые я прежде никогда не видел. Они казались мне неправильными, отдалённо похожими на наши... Гендзюцу там даже простое хенге, но то палец немного неправильно ушёл, то звучало не так. Я даже сперва сказать ему об это хотел, руку ему на плечо ложу, мол, отвлекись брат, а она – фьють! – и сквозь него прошла. И ощущение такое, знаешь, будто в ледяную воду руку опустил. Я сразу же её отдернул. А потом перед Гаарой какой-то нечёткий, размытый силуэт стал появляться. Я, ясное дело, напугался и рванул прочь. А ни фига! Как стоял рядом с ним, так и остался стоять и, представь себе, даже отвернуться не могу. Смотреть только. Потом силуэт стал чётче и, в общем, я понял, что это песчаный демон, Однохвостый! А дальше такой кошмар начался! Ещё шесть теней за его спиной и все проявляются. Рычат и тянут лапы вперёд, а Гаара навстречу им идёт и продолжает под нос что-то бубнить, да печати складывать. Я опять попытался до него дотронуться, да только опять не смог, та же фигня. А он уже к Однохвостому подошёл и перестал печати складывать, только губами что-то шепчет. Однохвостый ему лапу протягивает и ухмыляется. Я попытался Гаару собой заслонить, только то же самое, что и с братишкой случилось, сквозь меня прошла его лапища, а мне так холодно стало, что я даже с места сдвинуться не смог. Смотрю, а Однохвостый, оказывается, не просто так к Гааре лапу тянул, а него там какой-то лист непонятный – с одной стороны посмотришь, одного цвета; с другой - другого. Каракули на нём какие-то, вроде древний язык. Но ты же знаешь, я в этом не разбираюсь… В общем, Гаара кровь на этот пергамент пустил и всё, что там было написано, стало его кровью. Мне, в общем, хреново стало и всё смазалось и исчезло. Сознание что ли потерял, не знаю… В общем, чувствую, мне лицо кто-то лижет, глаза открываю, и вижу морду, страшную такую! И как заору. Она реально страшная была! – Будто оправдываясь за свою слабость, добавил он. – Это чудище отпрыгнуло от меня и на задницу уселось. Представляешь, на лапах сапоги розовые, а дальше я даже описывать не берусь! Такое ощущение, будто от всего, что только можно по куску оторвали и туда приделали, да так небрежно, что просто невозможно… - Он поморщился. – Так я немного осмелел и спросил Это, что такое. А Оно как заржёт! Я чуть не оглох! И… проснулся… - он замолк, но потом, подняв взгляд на сестру, спросил:
- А ты?
- Я же говорила… Почти то же самое… Но я, в отличии от тебя смогла понять язык, на котором говорил Гаара… Это был язык мёртвых и заблудших душ. Хоть я его и не знаю, но готова поклясться, что это был именно он. Я слышала его лишь раз, а забыть его просто невозможно, – Темари сложила руки на груди.
- Но почему даже после того, как их разъединили, Однохвостый не оставляет его?
- Не знаю… Возможно, дело в том, что связь просто нельзя разорвать, пока один из них не уйдёт в Другой Мир. Ведь Гаара единственный выживший джинчурики после извлечения биджу. Это не изучено и поэтому информации совсем нет… – ответила Темари.
Канкуро чертыхнулся. Блондинка поморщилась, но ничего не сказала.
- Чёрт! Неужели мы ничего не можем? – воскликнул шатен и врезал кулаком в стену. Темари проследила взглядом за трещинкой, образовавшейся после его удара, и тяжело вздохнула.
- Давай я пойду за ним, а ты пока поиграешь в Кадзекаге? – вдруг предложила она.
Канкуро перевёл на неё удивлённый взгляд, и тут же стал серьёзным.
- Ну, уж нет! – воскликнул он. – Чтобы он мне потом голову открутил?! Любишь ты меня, сестрёнка! За ним пойду я! Моё исчезновение легче будет объяснить… - он весело хмыкнул.
Темари сощурилась. Её глаза вспыхнули.
- И что ты здесь делаешь? – возмущённо поинтересовалась она.
Канкуро ухмыльнулся.
- Ставлю в известность начальство, что я ушёл в недельный запой! – брякнул он и с хлопком испарился.
- Болван! – крикнула ему вслед Темари и довольно развалилась в кресле. Примерно на такой исход она и рассчитывала.

~ * ~

Руки сами складывали доселе не ведомые ему печати.

Вот она! Сила связи с древними богами! С демонами!

Клеймящая печать вкупе с непреложным обетом – гремучая смесь. Как бы не рванула… внутри него…

- Не волнуйся. Я же уже говорил, что твоя смерть для нас не желательна… – зашелестел Шукаку.

Не желательна. Его смерть для них не желательна! То есть как, она просто не желательна?!

Он еле сдержал себя, чтобы не нахамить демону. Только понимание того, что в случае обрыва дзюцу, всё придётся начинать заново, смогло остановить его.

К чёрту всё! Он делает это не ради себя! Или нет?

От перенапряжения перед глазами всё плыло, но всё же он смог различить ещё шесть теней, пока не чётких, за спиной уже почти осязаемого Шукаку.

Демон протянул ему свою лапищу, на которой лежал исписанный под завязку крупным почерком пергамент. Гаара сложил последнюю печать и, бормоча себе под нос все ведомые ему молитвы и оберегающие от ума демонов слова, заглянул в него и понял, что беспокоился не зря. Перед глазами всё поплыло, разум помутился, и ему на мгновение показалось, что он никакой не Кадзекаге, а всего лишь бабочка. Маленькая, с бархатными крыльями, живущая всего пару дней бабочка… И ничто его не интересует, кроме цветов.

Он зажмурился и мотнул головой, отгоняя наваждение, и опять уставился в пергамент. На этот раз разум сохранить удалось легче.

«Мы - демоны Десяти Стихий, Пяти Миров и Шести Путей, пришедшие из Единого вне на Землю Твою, на Дом Твой Родной. Те, кто Одно, те, кто неполны и недостаточно умны для Вечности, клянёмся силой своей, духом своим, тело дрянным, что, прибывая в Тебе, будем разумны и ум Твой, разум, тело будем ставить выше своего. Не будем лезть в Думы Твои без Слова Твоего.

Мы, Семь из Девяти, клянёмся служить Тебе по Добру, по Злу и без остатка».

Дальше шли какие-то закорючки, которые как он ни старался, а понять не смог и поднял на Однохвостого хмурый взгляд.

Поняв, из-за чего прошлый и будущий джинчурики так уставился на него, демон усмехнулся и поспешил пояснить.

- Это наши настоящие имена, написанные на загробном языке. Проще говоря – подписи. Ты не сможешь их прочесть, мы сделали это специально, – Гаара нахмурился ещё больше. Шукаку фыркнул. – Человек в лучшем случае может прожить век, а мы живем вечность. Сечёшь? Если человек будет знать наши имена, то Чаша Равновесия не то что перевесится в одну сторону, она просто переломится, так как мы создания стихий, а стихии не могут быть злыми или добрыми. Они просто есть.
- Ну и что? Какое это имеет отношение к вашим именам? – резко спросил Кадзекаге.
- Ну, ты же умный мальчик! – засюсюкал демон. – Не коси под дурочка, тебе это не идёт! – различив в глазах Гаары непонимание, Шукаку обречённо вздохнул и пояснил уже более доходчиво: - Тот, кто знает имя демона, имеет над ним вечную власть. Что тогда тебе может стоить попросить у Вечности лет, эдак, сто-двести? А потом ещё тысячу и ещё с миллиардик годиков?
- Я не понимаю… – Гаара замотал головой.
- А что тут понимать-то? Смерть не терпит неповиновения! А мы – демоны, вечные! Смерть о нас не знает. Нас нет в её тетради. Мы будем существовать даже тогда, когда вы, люди, наконец, уничтожите весь этот чёртов Мир! А мы просто перейдём на другой уровень или в другую Вселенную, как сделал до этого наше Целое – Дзюби! Нас нельзя убить и умереть мы не можем, а это значит, что существование наше не ограничено, а даты нашего испускания духа – если он у нас, конечно, вообще есть – просто нет! Дзюби был намного старше этого Мира и создал нас вовсе не Рикудо, он всего лишь, так сказать, разделил пирог на девять частей и заточил тело, так называемого Десятихвостого на Луне, но это не значит, что мы не можем вновь собраться воедино. Мы очень даже можем. В любую секунду. Мы просто не хотим. Ведь для этого нужно согласие всех, да и жизнь раздельно нас больше устраивает. А теперь ближе к делу! У любого существа можно отобрать годы жизни и присвоить себе, так же как и силу. Та же чакра и то, что с нами делает Мадара. Зачастую, согласия существа необязательно. Теперь-то ты понимаешь?
Гаара задумался.
- Кажется, да… - он вздохнул.
- И что ты понял? – испытующе спросил демон.
- Если человек будет знать имена демонов, то он будет иметь над ними власть. Если он будет иметь над ними власть, то сможет просить у демонов всё, что угодно… Человек может попросить дать себе года вашей жизни, то есть продлить свою жизнь, а так как жизнь у вас не ограничена, то жизнь человека тоже будет неограниченна. То же самое с силой… - послушно сказал Гаара.
- Да! – Шукаку кивнул. – И тогда Равновесие просто разнесёт и в мире воцарит Хаос!
- А разве вам это не на руку? – недоверчиво спросил Кадзекаге.
- Нам? – демон усмехнулся. – Я что, так похож на умалишенного? Неужто ты думаешь, что мы самые сильные демоны? Да из Хаоса придут такие Демоны, что мама дорогая! Мы вам покажемся ручными котятами по сравнению с ними! Так что не мели чушь!
Гаара поморщился. Думать о том, что может прятаться в Хаосе, ему не хотелось.
Морда демона скривилась в одобрительной усмешке.
- Я рад, что мы друг друга поняли.
- А я-то как рад… - буркнул парень под нос.
Шукаку, если и слышал, то не подал вида. Видимо, ему просто надоело играть в учительницу истории Потустороннего Мира.

- Ну-с... – протянул Кадзекаге, после того как удостоверился, что документ действителен. – Добро пожаловать. – Надкусил до крови большой палец. Одна большая капля упала на пергамент.

Сперва ничего не происходило, но потом красная капля вдруг разрослась до огромных размеров и поползла к буквам, а те с жадностью стали впитывать её в себя. Вскоре написана клятва была его кровью.
Тени, до этого ненавязчиво маячившие за спиной Шукаку резко преобразились, разрослись и стали чёткими.
Они были чуть выше самого Гаары, и было сложно поверить, что это грозные демоны, имена которых боятся даже произнести.

Пергамент вдруг потемнел, края его обуглились, а середина стала почти чёрной. Шукаку стало раздувать и казалось, ещё чуть-чуть и он просто лопнет. Демон засуетился. Отпрянул и, разбежавшись, прыгнул на него. Гаара зажмурился, ожидая удара. Но удара, к его удивлению, не последовало.

Легкий толчок. Грудь стало покалывать.

Гаара удивлённо распахнул глаза и в ужасе застыл, позабыв как дышать.

На него мчалась огромная чёрная кошка с горящими, разноцветными глазами. Её третий глаз на лбу, чем-то похожий на шаринган Учих, вращался. Кошка прыгнула и как по маслу, будто так и должно было быть, вошла в его грудь.

Гаара вздрогнул. Если после вселения в него Шукаку, он чувствовал лёгкое покалывание, то теперь его стало тошнить. Хотя, возможно, это было от страха.

«Хорошо хоть в штаны не обделался!» – придя в себя, с раздражением подумал он.

Теперь к нему мчалась огромная трёххвостая черепаха, серо-фиолетового цвета. С звуком, отдалённо похожим на «Гы!», она тоже исчезла в нём.

Гаара недоуменно потрогал свою грудь. Секундой позже его скрутило с ужасной резью в животе.

Рвотные позывы стали ещё сильнее. Горло першило, глаза слезились, лёгкие не желали работать. Кадзекаге рухнул на колени и прикрыл рот ладонью. Больше держать это в себе было просто невозможно, иначе он потеряет сознание, чего сейчас делать было нельзя.

Желчь, оцарапав горло, вышла изо рта. Тут же образовался противный привкус рвоты. Но стало лучше.

Гаара, тяжело дыша, поднял голову и увидел перед собой гориллу. Парень сморщился и попытался встать, но у него ничего не вышло.

Хрюкнув, горилла дотронулась до его плеча и засветившись, рассыпалась миллиардом сверкающих звёзд.

Он стиснул зубы. Было такое ощущение, что внутри его головы кто-то усиленно бьёт кувалдой его черепную коробку. Когда он вцепился в волосы, ему даже показалось, что в том или ином месте вздуваются шишки. Эта боль была настолько велика, что он не смог даже закричать, чтобы хоть как-то облегчить её. Только тихо дёргался в конвульсиях на холодном полу.

Остальная часть вселения была в тумане, а так, как он сомневался, что это могло бы стать его самыми любимыми воспоминаниями, он был и рад этому. Память оставила только дикую боль и хоровод теней вокруг, завывающих что-то настолько заунывное, что хотелось умереть не столько от боли, сколько от их песен…

~ * ~

Прямо в ухо кто-то противно ныл. Это ужасно-громкое нытьё уже было нельзя выносить, поэтому он раздраженно открыл глаза, точнее, попытался…
Веки поднимать отказывались, и Гааре невольно вспомнилась сказка-страшилка, когда-то подслушанная им. Древняя бабуся, у который даже язык от старости еле поворачивался, рассказывала своему внуку сказку и, так получилось, что Гаара сидел прямо на их крыше и всё прекрасно слышал. Потом он ещё много раз приходил в это время и слушал странные сказки старушки, но самая первая запомнилась ему ярче всех. Одна фраза из это сказки очень хорошо отпечаталась в его памяти и именно её ему сейчас хотело произнести.

«Поднимите мне веки!»

Но губы тоже отказывались слушаться. А язык, как ему показалось, он вообще проглотил или откусил…

Этот вой в самое ухо уже начал ему надоедать, и Гаара повторно попытался отодвинуться. Опять же – ничего не вышло.

- Ка… Кадзекаге…. сама…. Что… что с вами? – всхлипывая, спросил знакомый голос.

Гаара почувствовал, как левый уголок его губ, помимо его воли поднялся. Уж слишком комичной была ситуация.

Хиге, сам еле живой, интересуется его состоянием, у того, кого выжить шансов в тысячу раз больше.

Ему вдруг так захотелось съехидничать, а потом самому же поржать по этому поводу, что потом он даже задумался: а не сошёл ли он с ума?

А что, вполне возможно. Учитывая тот факт, что он стал джинчурики в седьмой степени. Тут не только свихнуться, тут вообще живым остаться было бы сложно.

От мысли о биджу его бы передёрнуло, если бы тело, конечно, не находилось в столь плачевном состоянии.

”Ишь ты, какой бяка! Чем это тебе слофф «биджу» не нравится? Не мы так назыфалися, это вы, челоффеки, нас так назыфаль!” – раздался у него в голове противный, шипящий голос.

Гаара, не имея другого выбора, мысленно сморщился.

”Чаго морщишься? Чаго дуешься? Али не угодила щ-щем?” – опять зашипел голос.

На заднем плане кто-то басисто хихикнул, а до Кадзекаге, наконец, дошло, с кем он имеет дело…
Нормально пообщаться с биджу так не удастся, поэтому он заставил себя отключится от внешнего мира и погрузится в себя.
Это оказалось так привычно, что он даже невольно удавился.

Неужели он скучал?

Долго плутать по коридорам собственного сознания не пришлось. Почти сразу же он наткнулся на хрустальную, светящуюся дверь, с разнообразными резными рисунками.

Олени, сцепившись рогами и топча белыми, как и они сами копытами траву, сражались. У оленя, что казался темнее, левый бок рассекала длинная рана, из неё текла серебряная кровь. Рядом было огромное раскидистое дерево, корни которого змеями ползли по земле. Павлин важно восседал на одном из ветвей этого дерева и, склонив голову, наблюдал за схваткой сохатых. За деревом, хорошо спрятанный от оленей, готовился к прыжку огромный тигр. Он уже наметил свою жертву… После схватки олени наверняка устанут, и поймать одного из них будет намного легче. Маленькая мышь, находящаяся от дуэлянтов довольно далеко, но не настолько далеко, чтобы не видеть как оленей, так и притаившегося тигра, отстранено грызла травинку. Ей было всё равно, кто из рогатых победит. Ей было всё равно, кого сожрёт огромный тигр. Главное, чтобы её не трогали и дали спокойно догрызть эту необычайно вкусную и лакомую травинку.

Остановившись около двери, он вздохнул, набираясь решимости.

- Ну, что фсталь, как ни родной? Пр-р-реглашения ждешь? А зряль! Зряль! Ни дош-шдёшься! – зашипели с той стороны.
- Некомата, заткнись! Дай мальчику обдумать всё как положено! – раздраженно заявил глухой голос.

Гаара глубоко вздохнул и толкнул дверь.

В отличие от тусклых затхлых туннелей, по которым он до этого бродил, здесь было необычайно ярко, и он зажмурился.
Когда его глаза более-менее привыкли к свету, а разноцветные пятна перестали прыгать перед глазами, он увидел огромную поляну, на которой и находились сами биджу.
Они были не такими огромными, какими были в жизни. Но всё же превосходили его по размерам примерно раз в пять. Чего только стоила огромная чёрная кошка с разноцветными глазами, голова которой была почти в половину его туловища. Она смотрела на него свысока. Её разноцветные глаза странно блестели. Третий глаз на лбу был закрыт, чему Кадзекаге был неимоверно рад. Чуть поодаль от кошки развалился Шукаку. По выражению его морды было легко понять, что сложившаяся ситуация его откровенно забавляла.
Слева от Песчаного демона был огромный дуб, по нему то ли воя, то ли тявкая, прыгала, цепляясь по очереди четырьмя хвостами, огромная горилла.
Дальше было озеро и в нём плескались два диковинных зверя. Каких именно он разобрать не смог. Там было и от черепахи, и от лошади, и от дельфина. Заметив его, как он выяснил позже Треххвостый и Пятихвостый, поспешили вылезти на сушу и подойти поближе.
Около скалы с дверью, из которой он вышел, лежал огромный сине-зелёный жук-носорог, раскинув во все стороны свои похожие на крылья хвосты.
Но, не смотря на то, что все биджу были чудаковаты, и у каждого было что рассматривать, больше всего его внимание привлекла огромная кошка с разноцветными глазами. Её правый жёлтый глаз был грозным и непроницаемый с вертикальным зрачком, немного раскосый, что было странно для кошки, а левый - зелёный, был так наивно распахнут, и зрачок у него был намного круглее, что казалось, что это самая добрая киса в мире, неспособная обидеть и мухи.
Взгляд, против воли так и стремился к ним, к этим необычным глазам. Таким чарующим…

Заметив его косой восхищённый взгляд, Некомата хмыкнула.

- Смотри, косоглазие так заработаешь! – как-то слишком довольно сказала она.
Хвосты Семихвостой вдруг дрогнули, но глаз она не открыла.

Гаара решил благоразумно промолчать. Спорить с ручным зверьком Бога Смерти желания у него не было, поэтому он, проигнорировал замечание Двухвостой, обратился ко всем.

- Думаю, нам есть о чём поговорить… - сказал он и обвёл всех демонов взглядом.

Шукаку прикрыл пасть лапой скрывая то ли зевок, то ли смех. Семихвостая вдруг оживилась и открыла таки один чёрный, похожий на огромную бусину, глаз. Было непонятно, куда она смотрит, так как у неё не было ни белка, ни радужки со зрачком. Лишь чёрная, блестящая бусина.

- И о чём же ты хочешь с нами поговорить? – после непродолжительной паузы поинтересовался Гоби, Пятихвостый конь-дельфин. Выглядел он необычнее всех остальных, но при этом как-то умудрялся сохранять серьёзность и, смотря на него, было совсем не смешно. Да и голос этого странного существа был бархатный и приятный.

Разноцветные глаза Двухвостой возбуждённо вспыхнули. Её морду перекосило в противной ухмылке. Видимо, этого вопроса она ожидала…

- Я хочу знать: что дальше? – уверенно спросил он.
Кошка презрительно фыркнула.
- А нищаго не будеть! Без нас сдохнеш-ш-шь! Проподёш-ш-шь! Челоффек!
Дальше шипеть Двухвостой не дал Шукаку.
- Некомата, прекрати! Он нас, как-никак, спас…

Гаара мысленно отметил, что почему-то Двухвостую остальные биджу по имени не называют.

Кошка вдруг, широко разинув пасть, заржала.

- Хочешь знать, почему? – перестав гоготать, поинтересовалась она.
Гаара удивлённо уставился на неё.

Значит, его мысли для них не секрет?

Не дожидаясь его ответа, Двухвостая ответила:
- Моё имя лучше не произносить. А то потом проблем не оберёшься… - она противно ухмыльнулась.
- Понятно… - Гаара сглотнул.
Некомата странно влияла на него. Было и страшно и почему-то приятно от того, что страшно…

- Человек, нам не нужно промывать мозги. Мы знаем всё ещё получше твоего... – вдруг подала голос Семихвостая.

Гаара повернулся к ней, но Ситиби, видимо, решила, что изъяснилась достаточно доходчиво, так как уже лежала, не подавая никаких признаков жизни.

Шукаку весело хрюкнул, тем самым привлекая к своей персоне всеобщее внимание. Поняв, что раз уж все смотрят на него, то нужно хотя бы что-то сказать, он, пожевав губами, заговорил:
- Да-а… - протянул Песчаный демон. – Ситиби права. Договор был принят, печать сложена, - непреложный обет пришёл в действие. Объяснять тебе что-либо ещё не вижу смысла. Скажу только одно: голова с недельку поболит, да и пучить наверно будет… - он тихо гоготнул, – А так… постараемся не шуметь… - деловито закончил он.

Гаара, поняв, что большего от биджу добиться всё равно не сможет, кивнул и развернувшись пошёл обратно.
За спиной недовольно фыркнула Некомата.

- Ишь, ты, какой смелый! – заворчала она. – Посмотрим, какой ты будешь смелый, когда увидишь… - она усмехнулась.

Оборачиваться Кадзекаге не решился, потому что сомневался, что тогда сможет не свихнуться…

~ * ~

На этот раз пробуждение было более-менее терпимым. Хотя веки так и не желали открываться, а тело ломило от боли, он хотя бы чувствовал его.

Вокруг витал запах палёного мяса и свежей крови.

Сжав зубы, чтобы сдержать стоны боли, Гаара открыл глаза и опешил.

Прямо перед ним лежало огромное чудище… Свежее поджаренное чудище…

Бог глубины лежал перед ним, конвульсивно содрогаясь, раскинув во все стороны свои многочисленные щупальца, некоторые до сих пор не вышедшие из под земли и смотрел на него своим единственным испещренным полопавшимися сосудами глазом. Сам он больше походил на огромную медузу. Он был прозрачен, и можно было видеть, как бьётся его сердце, а чуть ниже работает желудок. Огромная пасть, как безобразный шрам рассекал его почти наполовину. Три ряда острых, как бритва зубов были видны за прозрачной оболочкой зуб. Из огромных, похожих на дыры, ран поднимался дым. Траву заляпало что-то голубое.
В общем-то, тело бога глубины больше походило на желе, только щупальца, чем дальше отходили от тела, тем меньше были прозрачными.
Гаара стоял перед ним на коленях и тяжело дышал. На его лице была уже запёкшаяся кровь, и было непонятно, то ли он просто голову разбил, то ли на нём кожи нет.

Кадзекаге услышал шаги и медленно, стараясь не делать лишних движений, обернулся.
К нему, закрывая руками рваную рану на правой ноге, хромал Хиге. Вся правая сторона его тела была в крови и, похоже, почти не действовала. Поравнявшись с Кадзекаге он, скривившись от боли, плюхнулся рядом. Трава под ним тут же окрасилась в алый цвет.
Немного помолчав, Хиге заговорил:
- Знаете, я не буду спрашивать, что вы сделали, и как так получилось… - начал он, - Но, чёрт возьми, я до сих пор не могу в это поверить!

Гаара перевёл на него усталый взгляд.
- Как?
- Что – как?
- Как это получилось? – не отставал Кадзекаге.
Хиге безразлично пожал плечами, не переставая рассматривать лежащее перед ними чудовище.
- Да ничего я не видел… - он немного пожевал губами, будто думая: говорить или же нет? – и всё же продолжил: - Вы с дерева стали падать, я вас удержать не смог… А в полу метре от земли вы вдруг зависли над ней. – Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. – А потом пошло-поехало… Я всё не очень хорошо видел, так как-то дерево, на котором был, сшибли почти сразу… - Он провёл пальцем по ране на ноге. – Я только что выбрался. Видел только вспышки яркие и выл, кажется, кто-то…
Гаара нахмурился. Он прекрасно понимал, что Хиге врет ему и, скорее всего, видел всё очень даже хорошо. Тем более шатен постоянно отводил взгляд.

Поняв, что его раскусили, Хиге вдруг покраснел и неожиданно затороторил уже без прошлого безразличия, а горячо, выкрикивая слова и от возбуждения глотая согласные.

- Ты… ты этого дьявола из под земли вытащил! Понимаешь? Просто взял и вытащил!

Гаара облизал пересохшие губы.

- Я не помню…

- Как?! Как ты не можешь помнить?! – воскликнул Хиге.

Кадзекаге бросил на него мимолётный взгляд и опять уставился на бога глубины.

Дернувшись последний раз, чудовище замерло, его единственный глаз закатился.

- Что именно я сделал? – Его голос был резок, а сам он вдруг вытянулся, и даже смотреть на него было страшно. Кончики губ опустились, глаза превратились в щёлки, а взгляд стал колючим.

Хиге замялся. Ему вдруг стало неуютно.

- Мне показалось, что вы просто влили в него свою чакру и она сожгла его изнутри. Но тогда её количество должно было быть просто огромным… - пытаясь держать себя в руках, сказал он. – Вы, конечно, не думайте, вы Кадзекаге и всё такое… но даже для вас такое количество чакры… слишком много… Это же нужно было настолько перенасытить эту тварь! Она же чакрой питается! Это я понял ещё тогда, когда мы не смогли применить и простое хенге. Оно питается чакрой на огромных расстояниях, радиус его волн просто колоссален, он выпил из нас всё, а вы умудрились не просто его перенасытить, вы сожгли его! Я… я даже не уверен, смог бы сделать такое один из биджу…

Гаара поморщился. Упоминание о демонах не было не замечено. Да и он, кажется, начал понимать, почему Семихвостая не обращала на него никакого внимания… Да и последняя фраза Некоматы разъясняет всё.

- Возможно… возможно… - неопределённо пробурчал он и сразу же обратился мысленно. – ”Как и главное, зачем вы это сделали?!”

Кто-то противно хихикнул, ответ последовал незамедлительно.

”Ну, должны же мы были как-то защитить твоё тело?” - поинтересовался Шукаку.

Гаара фыркнул.

”Это нарушает условия договора!”

”Нет, иначе я с тобой так не разговаривал бы…” – хихикнул демон.

Кадзекаге прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Нужно было успокоится. Ведь теперь ещё неизвестно к чему может привести его срыв.

Теперь… Когда он не один…

Карета подана.
Все гости в сборе.
Они все проданы
За миллиарды.
А мы все заняты,
А мы не наняты
И да плевали мы,
Что быть войне…

Усы завитые будто бараны…
А мы все битые,
Как наркоманы.
Давно не бритые,
Давно не мытые,
Давно не люди мы,
А лишь навоз…

Отрывок Поэмы «Девять слов». Автор: Молоко.

Если не пишите комментарий, то хотя бы ставьте оценку