Ускользающее счастье. Часть шестая

− Саске... - позвала она, причем тихо, будто не хотела, чтобы он услышал.

Сакура опустила глаза на одеяльце и крепко сжала его в кулаках.

Ручка от двери треснул под крепким натиском мужской руки. Учиха закрыл глаза. Под томящимися сердцем обиды и вечных ожиданий, следовало ожидать, что на вид прочная стеклышко однажды даст трещину: он прекрасно уже знал, к чему она ведет разговор.

− Давай... - выдохнула женщина, причем, будто бы задыхалась. - Разведемся. Я устала, - добавила после, словно из последних сил. - Устала ждать, устала надеется, что мы однажды станем...

Так вот к чему все это привело. Блуждая по опустошенным местам, он и не заметил, насколько далеко ушел от своего дома.

− Если ты того желаешь, - недолго думая, спокойно прервал он, под ее удивленным взглядом, - то пусть будет по-твоему.

После произнесенных, словно бы необдуманных слов, время для нее будто бы замерло. Харуно шумно выдохнула. В одно лишь мгновение он так бесчеловечно обрушил на нее, казалось бы, целую вселенную. Из-за надвигающихся, словно Цунами, эмоций, она начала задыхаться, периодически кулаком ударяя себя по груди. Сакура сморщилась. Даже воздух стал ей противен. Она могла услышать от него, чего угодно, даже то, что он, проигнорировав ее, спокойно уйдет, дав понять, что не согласен с ее решением, но только не этот ответ. Он так просто отпускает их, так просто дает согласие жить раздельно, будто это обычное дело для супружеской пары.

Саске не обернулся и не взглянул, наверное, подумал, не зачем. Просто, простояв еще несколько минут, скользнул пальцами по ручке... Не увидел, но все же почувствовал за спиной опасность. Однако ничего не предпринял. Ваза, пролетевшая мимо мужчины, с треском столкнувшись со дверью, разбилась вдребезги, со звоном рассыпавшись дождем из осколков. Вода разбрызгалась, цветки полетели на пол, а Саске дернулся, отдернул голову, рукой дотронувшись до свежих порезов на щеке.
− Бесчувственный ублюдок! - зло выплюнула Сакура. - И это все? И это все, что ты можешь сказать?!
Ее действие было осознанно и, впрочем, вполне справедливо. На этот раз она просто не имела права жалеть о своем поступке. Боль. Хотелось, чтобы он испытал еще больше боли. Хоть это звучит безумно, но она хотела видеть его страдания. Почему бы и нет? Ведь он все равно отдает и возвращает в сто крат больше, при этом, не прикладывая особых усилий.
Куноичи глубоко вдохнула, попытавшись унять внутреннюю дрожь. Ее буквально трясло от злобы, от сожаления о прожитых годах, в ожидании его, и от... Горькая обида комом застряла в горле, в ноздрях зашипело... Нет, только не при нем. Не при нем...

Саске хладнокровно вытащил несколько стекляшек из кожи ладони. Жгло, но ничего более. Его пустой взгляд устремился на сочившийся кровь из открытых ран. Он даст ей то, чего она желает и заслуживает. А именно - долгожданную свободу. С ним ей никогда не обрести счастье. Потому что он не умеет любить и ценить жизнь.
Женщина шмыгнула, и слабо улыбнулась, будто это ее последняя улыбка.
− Семья... - уже чуть тихо. - Что она для тебя значит? Воспринимаешь ли ты ее, как нечто дорогое и бесценное? Я и Сарада... Кто мы вообще для тебя?
Сакура замолчала, с надеждой глядя на его спину. С надеждой услышать то, чего никогда не попросила бы сказать, если бы не вся эта сложившаяся ситуация.

Часы, висящие на стене, продолжают нарушать образовавшуюся вдруг тишину, отмеряя уходящие секунды, затянувшиеся на минуты. Время текло, а он, кажется, ничего и не собирается ей говорить. Словно молчанием пытается донести, что ничем ей не обязан, тем более, отвечать на ее нелепые вопросы. Харуно презрительно фыркнула. Ему даже в тягость связать всего лишь три слова: вы мне нужны. Хотя, о чем она вообще? Возможно, он никогда не намеревался и не намеревается произнести нечто подобное.
− Ясно, - прикрыла она глаза. - Теперь мне все ясно. Ты... - взглянула в сторону двери, но она уже захлопнулась за спиной Саске.

Значит таков его ответ. Харуно мотнула головой, пытаясь всеми силами унять рвущийся крик отчаяния. Он так легко бросил, оставил ее посреди улицы, израненную, опустошенную, жестоко полагая, что сама сможет найти дорогу домой. Нет... Только не это. Снова этот порыв. Куноичи шумно вздохнула, до посинения пальцев сжимая одеяло. Больно. Больно. Больно... Кто-то кромсает, искривляет изнутри, желает, чтобы она разрывалась от глубокой печали, и под конец окончательно сломалась.
Слезы хлынули из глаз, и она уже не в силах была контролировать свой вопль. Вот она - та самая противная боль, которая внедрилась где-то глубоко внутри, когда еще потеряла ребенка, и теперь она вновь возвратилась, в целях расширить свой диапазон. Сакура кричала, будто это могло ей чем-то помочь, или всего лишь искала помощи... помощи в пустоте, в которую ее выкинули. Что она наделала? Сама поставила точку в этой истории. Сама захотела прогнать его. Неужели все так и должно было быть?

Саюми, стоя посреди коридора, боролась с желанием подойти и как-то помочь, но и отторгала эту мысль, так как была уверена, что к Саске сейчас лучше не приближаться.
Учиха сжал зубы, слыша, как на той стороне двери Харуно разрывается от рыдания.
− Все хорошо, - донося до него ее немного не вязанный голос. - Я справлюсь... Я смогу...
Саюми подняла глаза на свежие порезы на щеке, после вновь метнула обеспокоенный взгляд на подрагивающие мужские пальцы, с которых все еще сочилась кровь. Если не обработать, может произойти заражение. И что же не так с этой семейкой? Только вчера провела ряд обработки для одной руки, теперь потребуется этот же процесс для другой.
− Эм... - подошла к нему неуверенно, хотя и знала, что эта затея окажется бессмысленной.
Он поднял руку, тем самым, призвав ее остановиться и не вмешиваться не в свое дело. После оттолкнулся от двери и направился к выходу, оставив девушку в полной растерянности.



Сарада забралась на кровать, и Сакура, поправив ее задранное красное платьице, крепко обняла, с болью взглянув на забинтованную стопу дочери и слегка пальцами коснувшись ее.
− Тебе, наверное, больно.
Прижавшись к груди матери, и, чувствуя родной запах и тепло, девочка мотнула головой, и задорно ответила, не желая, чтобы мать снова придавалась грусти, на этот раз из-за нее.
− Нет, совсем не больно.
Ответ ее не убедил, ибо Харуно сильнее погрузилась в горечь.
− Девочка моя... - еще сильнее заключила чадо в свои объятия, чувствуя всю ответственность за случившийся с ее драгоценным малышом. - Прости меня... прости...
Стоило ей только представить, каким образом дочь получила такую ужасную травму, на сердце становилось тяжко.
− Мам, - маленькими ручками взяла лицо матери, заглянув в наворачивавшиеся слезами зеленые глаза. - Со мной все хорошо, так что больше не плач.
Девочка прекрасно понимала, что именно, помимо ее заботы, терзает мать.
− Ладно, больше не буду, - шмыгнув и пройдясь рукой по щекам, улыбнулась та. - Ты покушала?
Зачем-то девочка отвела глаза и неуверенно дала ей ответ.
− Ага, - кивнула. - Папа меня накормил.

Все это время отец стоял в стороне и молча наблюдал за узами, связывающими мать и дитя. Однако, как итог вчерашнего разногласия, Сакура, причем с самого его прихода, ни разу не взглянула на него, будто его и вовсе не существует.
Мужчина подошел к семье поближе.
− Так ведь это же отлично, - натянула на лице улыбку, так похожую на фальшивую.
Помимо Саске, который нахмурился, взяла во внимание этот момент и Сарада, вдруг поникшая и опустившая голову.
Как же это, однако, неожиданно. Сам Учиха Саске вдруг проявляет отцовскую заботу, с утра пораньше позаботившись о питании своей дочери.
− Спасибо, - снова этот фарс, обращенный на него.
«Не надо» - сказал он про себя. – «Не надо так улыбаться».
Она не могла понять, зачем он почтил ее своим визитом, раз уж вчера дал понять, что ему они далеко безразличны. Хотя, может быть, ради Сарады… Между размышлениями, взгляд Харуны случайно опустился на мужскую руку, которая была небрежно перевязана бинтом, что красными пятнами неприятно бросался на глаза. Как всегда, пытался, наверное, решить проблему сам, и в итоге ничего дельного не вышло. Но тем не менее, вина за нанесение этих ран все еще лежит на ней.
Ветер принес из улицы аромат свежей листвы, хоть как-то притупив непривычный запах медикаментов. Рука женщины прошлась по темным волосам дочери.
− Сарада, можешь позвать Ино?
Дочка кивнула, и Сакура, поцеловав ее в лоб, отпустила.
− Иди.
Только на мгновение радостная мысль, что папа и мама хотят остаться наедине, и существует возможный вариант, что они померятся, мелькнула в голове, и маленькая Учиха, спрыгнув с кровати, побежала по коридорам.
Глаза Сакуры, что ранее отражали счастье, стали сугубо холодными.
− Присядь, пожалуйста, - особо не церемонясь, женщина потянулась, доставая из выдвижного ящика тумбы аптечный бинт и лечебную мазь.
Учиха, как ни странно, присел на край койки и уловив ее намерения, отдал ладонь в полное ее распоряжение.

Почему и зачем помогать ему, когда как сам он, никогда и ни за что не предлагает руку помощи. Когда нужен его нет, но когда рядом, он только и делает, что наносит опасные уроны.
Одного лишь взгляда было достаточно, чтобы понять, что прежний огонь в ее глазах давно погас. Этого ли он добивался? Что бы она возненавидела его. Почему же? Ведь он всего лишь хотел освободить ее, избавить от бремени, которую до сих пор таскает, будучи находясь с ним рядом.
Обработка заняла не больше пяти минут, и когда женские пальцы перестали бегать по мужским, Саске не спеша потянул эту же ладонь к ее лицу.
Куноичи отдернула голову, избежав нежелательного прикосновения.
− Ты ничем мне не обязан, как и я тебе, - заговорила с ним спокойно. - Сегодня меня выпишут из больницы, и... - вздохнула, и беспрестанно закончила. - Сегодня же мы уйдем из твоего дома...
Рука, так и не достигнувшая тепла чужого тела, дрогнула, и опустилась. Значит, все закончится сегодня. Он снова возвратится в свою недремлющую тьму. Но сможет хотя бы освободить ее от монстра, которого всегда и везде преследовал только смерть.
− Мои родители сейчас на миссии, и мы пока что поживем в их доме, - замолчала, специально, чтобы он сказал хоть что-то или проявил хоть какое-никакое беспокойство из-за ее действий, которых он вполне мог бы посчитать за женскую глупость, проговоренных чисто на эмоциях. Но почему же он ничего не говорит, почему не останавливает?
− Я не имею права запрещать тебе видеться с Сарадой, - взглянув на него, она хотела улыбнуться, искренне, счастливо, ободряюще, посчитав, что это, возможно, их последняя встреча, что он может покинуть деревню уже завтра, раз теперь его больше не сковывает семья, но улыбка вышла на редкость какой-то грустной. - Она и твоя дочь. Можешь встречаться с ней, когда захочешь.

Он молча поднялся, и Харуно смирилась с мыслями, что снова уйдет, так ничего и не сказав. Вновь выстроит между ними еще одну кирпичную стену. Однако Учиха вдруг погладил ее по волосам и, наклонившись, поцеловал ее за макушку. Немало удивленная его поведением, Сакура замерла и затаила дыхание.
− Прости, что не был для тебя хорошим мужем...
Да, но… Куноичи сузила глаза. Она ждала от него не этого. А всего лишь малюсенький шажок с его стороны: просто прижать их к себе и сказать, что они и есть самые дорогие для него люди. Семья, которой был лишен еще в детстве.
− Но...
Неужели?..
Его последнее слово дало маленькому огоньку искриться в могущественное пламя.