Усыпляющая обыденность. Пролог и первая глава.

Пролог. «Рожденная седьмого числа».

Всю свою жизнь она мечтала создавать собственные сказки. Непоколебимо верила в то, что все желания склонны к исполнению. Никто, собственно, особо не преграждал ей жизненный и творческий путь, но и не помогал в поисках правильной тропинки. Дело в том, что семья у неё довольно большая по современным меркам: трое детей, а она – средняя. Конечно же, большие вложения и надежды возлагались на старшего, на единственного сына, то есть «наследного принца» или же «продолжателя рода». Особой оригинальностью родители Сакуры не отличались и по всемирному закону семейной иерархии больше всего возились с самой младшенькой, которая, надо сказать, унаследовала красоту матери. Средней же ничегошеньки не досталось – получилась обычной, если не считать её ослепительно-проницательные зеленые глаза. Розовые же волосы – общая семейная черта, так что и этим довольно редким цветом она не могла похвастаться.
Разница в возрасте с братом была в три года, а с сестренкой - в два. Поэтому так получилось, что ей меньше всего доставалось внимания. Отец сделал сына сосредоточием всех мечтаний и исполнением своих мужских амбиций. А Нодзоми родилась болезненным ребенком; позже у неё все-таки появилось отменное здоровье, наверное, переросла просто. Но родители продолжали компенсировать этот печальный промежуток времени в жизни своей драгоценной дочери, всячески потакая любым капризам юной особы - она сделалась очень властной и чуточку капризной. Сакура же никогда не выказывала своего недовольства, так как осознавала, что все правильно, да любила их очень (и сейчас продолжает это делать).

Человек, который может упасть, поскользнувшись на банановой кожуре, не может обладать мятежным духом. Харуно никому и никогда не доставляла проблем, но и не радовала особо. Этакий середнячок по жизни. Будучи совсем маленькой, когда эту девчушку все-таки замечали, она мгновенно вспыхивала и пряталась за спиной своего братца, привыкшему к такому поведению. Даичи даже нравилось то, что в нем нуждаются, и от этого чувства неведомая сила начинала бурлить в юношеском сердце. С молоком матери к нему пришла осознанная мысль того, что он обязан защищать своих сестер, несмотря ни на что. Прекрасно понимал, что младшая не сильно нуждается в нем, так как сама была не из робкого десятка и могла бы даже его уличить в некой слабости. А вот Сакура – другая… Легкоранимая, чересчур жалостливая, даже норовистая в своем видении мира, самая изощренная фантазерка. В общем, не от мира сего, а таких не особо жалуют в нынешнем обществе.
Время никогда не останавливает свой ход, поэтому детство пролетело стремительно (на то оно и детство). Сын добровольно пошел по протоптанным тропам своего отца – стал довольно успешным нейрохирургом. Нодзоми неожиданно для всех решила быть учителем начальных классов. Родные до сих пор не знают, чем она руководствовалась при выборе своей будущей профессии, но перечить ей не осмелились – страшна в гневе. Открою вам один секрет, на самом деле они были бесконечно рады решению младшенькой, так как боялись того, что им придется уговаривать не бросать образование (подобных попыток было много, но они так и остались ими). Знаете, как это бывает… Дурачишься, прожигаешь жизнь, а потом что-то перемыкает. Понимаешь, что все, хватит – пора подумать о и своем предназначении. Наигралась. Пора начинать грызть гранит науки, эм, пока его не сгрызли другие.
Еще в школе Сакура возжелала стать писательницей. Она впервые попросила родителей о чем-то. Поначалу отец никак не реагировал на просьбы дочки. Считал, что это возрастное и неустанно твердил о том, что нужно выбрать фундаментальную профессию. Это приводило её в глубочайшую скорбь с горьким и обидным привкусом. Решила больше никогда не поднимать эту тему и послушно выполняла отцовские указания: хорошо училась, стала заместителем главы студенческого совета и занималась в физико-математическом профиле, не забывая о языках. Но она по-прежнему не выделялась. Все внимание концентрировалось на Даичи, который был всегда первым в школе и на Нодзоми, гордо восседавшей на последнем месте. Сакура же опять застряла где-то в середине.
В свои подростковые годы, которые должны были по определению стать лучшими, зеленоглазка впала в беспросветное отчаяние, и её охватило мерзкое чувство жалости к себе. Словно шарнирная кукла. Молчала. Терпела. Сдерживала свой гнев. В глубине что-то пузырилось и вспенивалось. Неужели и у неё есть своя точка кипения? Обрадовалась. И опять стало страшно. То невесомое ощущение с ароматом свободы съежилось, тоже склонило свою голову и упустило руки. Она опротивела и стала плохим компаньоном самой себе. Ненавидела в себе это треклятое слабоволие.
Мать не была бы матерью, если бы не заметила увядание собственного чада, которое вызвало у женщины сильную тревогу. Прожив столько лет со своим мужем, она знала, что тот не станет даже слушать её. Нельзя идти напрямую – тут предстоит филигранная работа. Только единственный сын, которым он безмерно гордится и уважает, сможет достучаться до него.
Даичи объяснил отцу, что Сакура – нехолодный ремесленник. Напомнил ему, что она никогда ни о чем не просила их и заслужила глотка свежего воздуха. В конце концов, для чего тогда старший брат, если не для того, чтобы помогать сестрам в их неуверенных и пусть не совсем удачных шажках? Сумел убедить в том, что отец может не беспокоиться за будущее Сакуры и Нодзоми.
Сакуре уже исполнилось двадцать четыре года. Она продолжает писать сказки, но так и не издала ни одной книжки в силу своей молодости, наивности и большой конкуренции на рынке труда. Долгое время оставалась безработной и жила на деньги Даичи. Разумеется, что с таким положением вещей она не собиралась мириться - устроилась продавцом маленького книжного магазина. На большой оклад, конечно же, не надеялась, но хотя бы немного задобрила свою совесть. За съемную квартиру все также платил брат. Это не давало ей покоя, но тот вечно обижался, когда она просила этого не делать.
К родителям приезжала редко, так как отец постоянно говорил о том, что заниматься детской самодеятельностью можно и дома, то есть необязательно уезжать в большой город. Сакура не обижалась на родительские слова, так как знала, что они боятся, что в любой момент дочка может разочароваться в своей мечте, а их не будет рядом в трудную минуту. Кстати, Нодзоми осталась в родном городе на радость матери и для успокоения отца. Похоже, что она не ошиблась в своем выборе – ей нравится работать с детьми. Кто бы мог подумать, что бывшая дебоширка с колючим характером обретет мягкость.
Сакура же уехала вслед за Даичи, но его загруженный график не позволяет им часто видеться. После работы у неё появляется множество свободного времени – стала шить кукол. Харуно никому их не показывала, потому что знала, что они получались корявыми.



В городе безобразничал ветер: то в лицо холодом ударит, то в кожу вонзится. Либо совсем по-детски подхватит какую-нибудь драную бумажку и давай трепать её. Вверх-вниз, над головами прохожих и мутными зеркалами луж…
«Это совсем не похоже на апрель!», - мысленно возмутилась Харуно, стоя на автобусной остановке и вытанцовывая рок-н-ролл посреди сонных и замерших людей. Те в свою очередь лениво поглядывали на неё. Сегодня на Сакуре была бесформенная цветастая юбка и свитер, на шее неизменно висели всякие обереги, амулеты и массивные бусы, позвякивающие друг о друга при каждом телодвижении.
Закапал редкий дождь, потом на Токио будто обрушили ушат воды. Светлые волосы Сакуры быстро намокли, дождевая вода блестящими струйками стекала по порозовевшим щекам, капая с заостренного подбородка.
«Всегда так…», - констатировала факт. Она была расстроена тем, что её давно спланированная утренняя прогулка по парку (для этого ей пришлось добраться на другой конец города) была наглым образом сорвана из-за одной только прихоти матушки-природы. Просто магазин, где она работает, - закрыт на ремонт и всего лишь на один день, а выходные не предусмотрены. Ибо Сакура является единственным работником. Нынче книжные лавки – дело неприбыльное, даже несмотря на то, что весьма и весьма благодарное.
В данный момент её поглотил процесс поиска места, в котором можно было переждать ливень. Кафешки, рестораны – сразу отметались, так как в любом случае придется что-нибудь да заказать, а ей еще нужно протянуть на остатках своей зарплаты до следующей недели. Магазины – тоже не вариант. Продавцы-консультанты вечно досаждали мирному существованию зеленоглазки.
«Радуга после дождя…», - глаза быстренько пробежались по невзрачной вывеске. Что-то щелкнуло, загорелось, бибикнуло… В общем, вы поняли. Сакуре отчего-то захотелось заглянуть туда. Она и сама не поняла, откуда взялось это желание… Осознала, что ей ужасно скучно. Хуже того – очень скучно.
Дверь приоткрылась, — динь-динь! — громко и серебристо зазвенел колокольчик, широко улыбающийся человек тут же появился перед Харуно в фартуке бакалейщика. Это был худощавый и достаточно рослый парень с тщательно причесанными и напомаженными волосами.
- Добро пожаловать, - любезно поприветствовал он.
- Здравствуйте! - низко и по-старомодному поклонилась Сакура в ответ.
- Чашечку чая не хотите? Вы заметно продрогли.
- Нет, я только…
- Дождь скоро кончится, так что не переживайте.
- Так вы догадались, что я…
- Что вы ничего не станете покупать? Я бы вам все равно ничего бы не смог предложить.
- О чем это вы? - Сакура хотела уже оскорбиться из-за услышанного. Неужели она выглядит настолько жалко и бедно, что даже какой-то мальчишка смеет над ней насмехаться?
- Боюсь, вы ищете то, что невозможно купить ни за какие деньги.
- …
- Мисс, у вас очень занятные украшения. Особенно вот этот.
Внезапно подошел слишком близко. Бусы звякнули. Его рука коснулась до единственной золотой цепочки на тонкой шее. Пальцы осторожно покрутили хрустальный кулон в форме лепестка вишни. Это был самый настоящий амулет, подаренный Сакуре, еще не рожденной тогда, бабушкой по материнской линии, которая так и не увидела внучку. Остальные же были просто для отвода глаз – с ними она чувствовала себя более уверенной.
- Спасибо… - рывком восстановила прежнее расстояние.
- Он у вас действительно необычный. Подобная вещь пользуется большим спросом.
- Обычный кулончик.
- Не называйте его так. Вещи тоже могут обижаться на своего хозяина. Если, по-вашему, обычный кулончик… Не хотите ли его продать мне или обменять на что-нибудь более стоящее?
Черные глаза так весело смотрели на девушку… Словно он хотел сказать: «Как же вас, мисс, легко обдурить».
- Это ломбард?
- Можно и так сказать. Так?
- Нет, я не буду ничего продавать.
- Хорошо, не буду настаивать. Кстати, мисс, у нас сейчас действует одна акция… Вы случайно не родились седьмого числа любого месяца?
- Случайно родилась.
- Вам повезло.
- Я не одна такая.
- Конечно-конечно! Подождите-ка секундочку…
Через какое-то мгновение ей протянули белоснежную бумагу вместе с кремовым плотным конвертом, на котором выбиты три золотые соединенные вместе спирали.
- Что это?
- Напишите здесь ваше желание. Можно любое, пришедшее на ум.
- И оно исполнится? – усмехнулась.
- Вероятность небольшая, но она есть.
- Это радует.
- Вам все равно скучно и делать нечего. Почему бы не загадать желание? Вас это ни к чему не обязывает.
Сейчас, смотря прямо в глаза собеседника, Сакура явственно ощутила исходящий от него запах карамели — вкус былого детства, живущего в родном маленьком провинциальном городке, где она впервые открыла книжку с разноцветными страничками, - и в горле встал ком.
- Хорошо. Только не подглядывайте.
- За кого вы меня принимаете?
- И все-таки.
Сакура потерла карандашом переносицу - гладкий лобик пересекла мученическая морщинка.
«Моя обыкновенность, ты появилась на этот свет вместе со мной, жила во мне все эти годы и росла с каждым днем, сжигая меня. Должно быть, я чем-то тебе не понравилась, но, по-моему, уже хватит. Прошу тебя исчезни. Ты мне не нужна. Прости…, - рука задрожала. – Просто пойми меня».
- Вот.
- Подпишите конверт своим именем.
- Тут есть «консультант»… Что нужно написать? – Сакура делала все с пущим усердием.
- Мое имя. Сай.
- Сай? И все?
- Хотите сказать ваше лучше, Сакура-сан?
- Откуда вы…
- Отсюда. Вы ведь его уже записали.
- А, точно…
- Дождь, кстати, закончился.
- И правда! Мне уже пора.
- Спасибо, приходите еще.

Глава первая, в которой зеленоглазка устраивается сиделкой.

- Магазин закрылся… - протянула Харуно.
- Скажи проще. Тебя уволили?
- Ага…
- Что теперь будешь делать?
Ино распылила облачко духов на свое запястье. Слегка мускусный аромат вдруг напомнил Сакуре о чем-то печальном. Глаза заслезились.
- Прекрати. Ты ведь знаешь, что у меня аллергия.
- С каких это пор?
- С рождения.
- А почему я об этом не знаю?
- Я тебе об этом говорила.
- Вылетело из головы! – лучезарно улыбнулась Яманако. – Как тебе они?
- Ничего такие. Подарок от Нары? На него не похоже…
- Ты права. Это от Кибы.
Дело в том, что Ино сейчас встречается с двумя мужчинами одновременно: в одного она влюбилась, чтобы испытывать вдохновенье, благоговение, короче, первый был для духовности (с Шикамару Нара иначе и нельзя, но это уже другая история); со вторым же ради удовлетворения своих низменных инстинктов (по крайней мере, так считала сама Сакура). Это, безусловно, нехорошо, но ей вообще все прощается и идет. Ибо она - платиновая блондинка под метр восемьдесят (прибавьте к этому каблуки не меньше пятнадцати сантиметров) с голубыми глазами и загорелой кожей. Не девушка, а воплощенная мечта. Сакура же напротив неё смотрелась блекло, сутуло и поразительно неуклюже. Многие недоумевали, когда видели их вместе и уж точно не могли даже допустить мысль о том, что они – лучшие друзья. Яманако кажется очень поверхностной дамочкой, но это не так. Не верьте! Это всего лишь пыль в глаза. Она с вами играет и проверяет.
- Ты ведь хотела его бросить? - нарочито вяло поинтересовалась Харуно.
- Он словно одинокий котеночек.
- Скорее это котеночек, который на самом деле бульдог. А Шикамару? Разве он не догадывается?
- Нет, либо пока закрывает на это глаза, - честно призналась подруга.
- Его не обманешь. Скорее всего, он уже давно обо всем знает. Никогда не понимала его.
- Он у меня такой.
- Как бы этот «твой» не прибил тебя за твои интрижки. Ведь он-то настроен серьезно по отношению к тебе. Вроде бы умный малый… Не понимаю его. Зачем ему сдался такой блондинистый геморрой?
- Умом великих не понять, но именно это меня в нем и заводит.
Сакура заткнула уши, не желая слушать, в чем тут соль.
- Мы отвлеклись от твоей насущной проблемы… Что ты теперь будешь делать, если не найдешь работу? Даичи…
- Не смей ему об этом рассказывать. Я так никогда не стану самостоятельной. Ничего! Что-нибудь да придумаю.



Вот и придумала…
В кабинете было довольно просторно. Однако низковатый потолок ощутимо нависал над головой, вызывая легкое ощущение клаустрофобии, и внутри, несмотря на ясный день, царил сумрак.
- Харуно Сакура, присаживайтесь. Итак, мисс, вы опять пришли искать работу? Неужели с той ничего не заладилось?
- Получилось так… - она заерзала на стуле.
- Не переживайте. Мы вам обязательно что-нибудь подыщем.
Мужчина преклонных лет встал из-за стола и бодро, пусть и немного прихрамывая, направился куда-то, затем вернулся совершенно ошеломленным.
- Удивительно. Ничего не осталось. Почти не осталось. И как я мог об этом забыть? Наверное, совсем уже старый.
- Неужели совсем ничего не осталось?
Сакура не могла ждать и принялась бы за любую работу. Денег совсем не осталось на житие, а досаждать и просить о помощи в очередной раз… Не хотелось.
- Есть, но, по-моему, вакансия сиделки вам не совсем придется по вкусу.
Она сама не заметила, как оказалась в довольно тупиковой жизненной ситуации. Как если бы она долгое время шла по неровной, местами ухабистой дорожке. Разумеется, пока человек находится в движении и думает, что когда-нибудь все это закончится, будет и на его улице праздник, ведь уже достаточно натерпелся и уж точно заслужил, чтобы все пошло ровно и гладко. С ней все было точно также – Сакура просто плыла по течению, но где-то там, в самой глубине сознания, теплилось желание измениться. Так как прекрасно осознала, что проблемы (подобно чеширскому коту) сами по себе не исчезнут. Нужно что-то сделать. Хотя бы попытаться.
- Я согласна.
- Что? Но ведь вы…
- Вы что-то говорили про должность сиделки?
- Да, но вам нужно будет ухаживать за одним человеком.
- Он чем-то болеет? Или это пожилой человек?
- Слепой.
- О… Я точно могу этим заниматься? У меня нет ни медицинского образования, ни…
- От вас, мисс, ничего особенного не требуется. Этот человек довольно самостоятельный. Вам требуется просто присматривать за ним.



– Значит, это ты? Рад вновь встретится с тобой, Сакура.
Она по глазам видела – врет. Ведь Саске даже толком не знал и не помнил Харуно.
Учиха Саске – её первая любовь. Сакура тут же вспомнила, как отыскивала его в толпе одним только взглядом и бродила всюду за ним. Познакомиться с Учихой было непросто, но однажды она все-таки решилась… В итоге мы имеем то, что имеем. Его первое впечатление о Сакуре было такое: «П-п-привет, у тебя есть запасная ручка?».
От одной мысли, что они вновь встретились, у неё в горле будто булыжник застрял и не хотел исчезать. Стоя рядом с ним, чувствовала себя маленькой букашкой. Харуно на автомате схватилась за кулончик. По телу прокатилась волна облегчения. К счастью, вещица никуда не исчезла – на прежнем месте.
- Здравствуй, я тоже.
- Не думал, что встречу тебя при таких обстоятельствах. Что случилось? Мне казалось, что ты будешь успешной по жизни - ведь была лучшей в нашем классе.
Она на мгновенье задумалась. Ни тебе душевных мук, ни трепета, ни ностальгии – совсем забылась та детская влюбленность. Просто невероятно. Но почему она его боится? Либо это не страх… Это стыд. Неудобно после стольких лет встретить свою первую любовь и тут же показать свои недостатки, свои проблемы. Какого черта мысли Сакуры свернули в сторону сточной канавы, и она, в конце концов, докатилась до сожалений о своих прожитых годах, не понимала. Так как раньше все устраивало и даже радовало.
- Получилось так, - угрюмо буркнула. Всегда так отвечала, когда не знала, что сказать. Саске промолчал и холодно улыбнулся.
- Сакура, ты ведь знала, что у меня есть брат?
Кивнула в ответ.
- Все это время Итачи был под присмотром родителей, но их больше нет, а я его полноценно опекать не смогу - кто-то из нас двоих должен работать. Долгое время я искал подходящую кандидатуру и думаю, что уже нашел ответственного человека. Мой старший брат лишен зрения с самого рождения. За это время он научился неплохо ориентироваться в пространстве без чьей-либо помощи, но все равно это никогда не заменит ему настоящих глаз, - произнес Саске таким тоном, что было ясно – ему крайне сложно об этом говорить.
Этот разговор напомнил девушке кое о чем…



В тот день Сакура гуляла вместе со своим братом. Если подумать, то она всегда шла играть на улицу одна, но Даичи преследовал и контролировал каждый её шаг, наивно полагая, что сестричка его не замечает. Он был доволен собой, так как предполагал, что охраняет Харуно от надоедливых и задиристых хулиганов, которые, кстати, вообще не замечали её. Она же знала всю местную ребятню по именам, но никогда не играла с ними и не разговаривала - ей больше нравилось собирать различные листочки, цветочки, веточки и корешки. Свои находки она раскладывала по мешочкам, в жестяные коробочки, где когда-то лежали печенье и леденцы. Верила в то, что потом их можно посадить заново, и они обретут новую жизнь. От привычного занятия Сакуру отвлек какой-то гул.
- Смотрите-смотрите! Это же отпрыски благородного и обнищавшего клана идут! Какие жалкие! Смотрите на этого калеку! – Сакура не помнила имя говорящего, но помнила его прозвище - «Жирная бочка».
- Учиха, тебе разве не стыдно за своего братца? Он такой большой, а такой тупой! – второй был известен как «Пиноккио» – вечно врал и за это получал.
Саске побелел от ярости и прошипел:
- Заткнись!
- Твой брат – калека, а ты вообще похож на девчонку!
Маленький мальчик не выдержал и кинулся на обидчиков. Страшные вопли и крики потрясли окрестности.
- Ты – сумасшедший! – зарыдал толстячок.
- Уходим! – тот, который с «деревянным носом», начал делать ноги, схватив своего дружка. - Учиха, ты еще об это пожалеешь!
- Прости меня… Никудышный из меня старший брат…
Еще несколько секунд ничего не происходило, а потом младший Учиха разрыдался. Он вырвал свою руку из родных ладоней и, глотая слезы, с яростью в голосе закричал:
- Почему ты всегда это терпишь?! Почему ты молчишь?! Они думают, что ты - умственно отсталый! Думают, что ты – калека!
- Но ведь я и есть ка…
- Заткнись! Это не так… Ты – мой старший брат…
- Прости.
- Я никому не позволю тебя обижать.
- Дурачок.

- Сакура, пойдем.
- Разве им не нужна помощь?
- Они сами справятся.
- Но…
Закрыл рот, схватил её и потащил домой.
Сакура знала, что Даичи и сам недолюбливал Учих. Нет, с младшим у него не возникало никаких проблем. Что ему делить с малышней? Правда, Харуно успел заметить, как учащенно бьется сердечко Сакуры при виде этого отдаленно похожего на вороненка мальчонки. Возмущал и тот факт, что он даже не замечал его любимую сестренку.
В этом городишке все друг друга знали и знали о горе клане Учиха - их наследник родился совсем слепым. Даичи всегда говорил, что Итачи делал со всеми что-то странное. Несмотря на то, что он не обладал зрением, многие ощущали, будто его взгляд прожигает их насквозь; бесстрастность только усиливала паранойю – все боялись Учиху Итачи. Многие даже поговаривали, что он ребенок, рожденный от демона или ведьмы… Версий было много и каждая абсурдней другой.



Вернувшись к реальности, Сакура услышала:
- За оклад можешь не переживать. Каждый месяц буду присылать заранее обговоренную сумму на твой счет. У тебя будет просторная комната и отдельная ванная. Надеюсь на твою помощь.
- Конечно…
- Пойдем со мной. Вас нужно познакомить.

- Саске, это ты?
Первое, что Харуно увидела - ноги. Почему именно их? Да потому что перед этим судьбоносным моментом она разувалась. Поэтому и увидела сначала ноги, такие длинные и стройные. Далее, то есть выше, к ним прилагался торс. V-образный вырез свитера открывал прекрасный обзор на обтянутые бледной кожей косточки ключиц, что находились выше уровня глаз девушки. Спустя несколько секунд Сакура замерла, подняв голову. Таких людей она называла безукоризненными существами из грез. Черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, тонкая талия, широкие плечи – все это вырисовывалось на фоне неумолимо светлеющего дверного прохода, наполняясь вещественностью и обретая краски. Создалось ощущение, словно кто-то тонкой иголочкой, точно нанеся удар, кольнул в девичью душу.
- Да. Итачи, я наконец-то нашел тебе сиделку.
- Я ведь просил о собаке.
Сакура не понимала, что с ней такое творится. Даже возле Саске она не испытывала такого странного чувства восхищения и мления. Собственно, братья внешне похожи, но со старшим Учихой было что-то явно не так. Она знала. У неё хорошо развита интуиция.
- Сакура, это Итачи. Вы ведь не знакомы?
- Да, не знакомы.
Конечно же, она знала о нем, но на самом-то деле никогда прежде не встречалась лицом к лицу.
- Кто это, Саске?
- Харуно Сакура. Помнишь Харуно Даичи?
- Тот Даичи с комплексом старшего брата? – прямолинейность Учих может убить на месте.
- Он самый, а это его сестра.
- А разве её звали не Но… Нодзоми?
- Та младшая, а она – страшная.
Сакуре не нравилось, когда о ней говорили в третьем лице, но и злиться особо не умела.
- Никогда не слышал, что у них есть третий ребено… Ох, прости. Я ничем тебя не обидел? – похоже, про зеленоглазку все-таки вспомнили.
- Да ничего. Было бы на что обижаться.
Она успела заметить проскользнувшую улыбку Итачи, которой обычно улыбаются старики, выражая понимание молодёжи. К чему бы это?
- Вот и хорошо. Сакура, ты можешь приступить к работе с завтрашнего дня?
- С радостью.
Когда она вышла на улицу — начался дождь. Сильный ветер разбрасывал потоки холодных капель и мгновенно накрыл девушку мерцающим покрывалом. Запах озона, вода и холод — все это усиливало чувства понятного сейчас только ей одной.
«Потеряла работу, взялась за другую… Ничего особенного, ничего хорошего. А что ты хотела? Думаешь, то загаданное желание сбылось бы? Какая же ты идиотка!», - единственное, что Сакура смогла вырвать из потока мыслей.