Утопия. Глава третья: нити

Ино была, мягко говоря, удивлена, когда попала в его голову. Если у нее поначалу все представляло собой просто захламленную комнату, то у него повсюду были нити. Они стягивали бесконечную даль сознания, на них зависали воспоминания, навыки, эмоции.
Яманака это было непривычным, настолько, что она несколько растянутых минут пыталась просто освоиться. Чужое сознание давило. И даже несмотря на то, что ей уже тысячу раз приходилось находиться в чужом теле и вымещать личность, пребывание в разуме было в сто крат сложнее, ведь разум — это скопление человека. Скопление всего, что формирует его. И Ино не знала: то ли так и само по себе должно быть, то ли это именно у Саске в голове что-то такое давящее и удушливое.

Она получше присмотрелась к нитям. Они были стальными и очень тонкими, натянутыми, словно струны, ими можно было даже резать кости — она была в этом уверена. Девушка прикоснулась к одной из них, самой ближайшей, но вдруг та натянулась еще сильнее, грозясь вот-вот разорваться и больно хлестнуть Ино по лицу. Она отпрянула, наткнувшись на еще одну нить, которая тут же стала мягкой ниткой.

— Хм, что-то прячешь от меня? — спросила девушка в воздух, в тишину. Он не мог это услышать, просто неспособен, потому что ее нахождение в его голове было на грани сознания и подсознания, но, тем не менее, было у него что-то такое, что он хотел скрыть, раз некоторые нити ослабевают, позволяя стянуть с них информацию, а другие, наоборот, натягиваются сильнее.

Ино развернулась, взяв в руки расслабленную нить. Провела по ней пальцами, стряхивая пыль, рассмотрела и не увидела ничего, кроме тонкого хлопкового волокна, которое моментом ранее было сталью. Она не знала, как разобраться у него в голове. Все было слишком запутанно, в прямом смысле этого слова. Нити переплетались, пересекались, образуя асимметричную сетку, они были разной толщины и натянутости.

Девушка ахнула. Нет, ну не может же быть такого, что это его подсознательная защита. Она задумалась. Какова была вероятность, что она права? Но, тем не менее, Ино обвязала ослабленную нить вокруг шеи, связав петлю, и, расслабившись, почувствовала, что начинает падать. Нитка затягивается туже, кислорода не хватает катастрофически: она даже чувствовала, как лопаются у нее в глазах сосуды, но бездействовала. Девушка погружалась все дальше в темноту, задыхаясь в агонии, она уже почти ничего не видела, только летела вниз, и вдруг длина нити кончилась, и шея, хрустнув, сломалась.

Ино открыла сначала один глаз, будто боясь увидеть, что было вокруг нее. Яркий белый свет ослеплял привыкшие к темноте глаза, что девушка сощурилась. Пришлось подождать несколько минут, пока глаза полностью адаптируются к заведомо слепящему свету. Яманака огляделась. Стены были покрыты потрескавшейся краской, темно-зеленой, а на полу была жутко грязная плитка, и, извиваясь змеями, пестрили воспоминания. Девушка схватила одну, самую яркую, и сжала, превратив ее в липкое месиво. Комната сжалась, содрогнулась на момент, после чего, будто лопнув, вокруг показалась картинка, настолько реальная, что Ино подумала, что и правда перенеслась туда, в эту секунду его жизни. Саске стоит и смотрит на отстраивающуюся Коноху. Новые белоснежные дома, как цветы, взмывают вверх, заполняя впадину от взрыва, прокрывают ее как весеннюю поляну. Но ему больно. Это чувство яркое, ощутимое, даже для Ино, заставляет задыхаться. Она могла различить в нем обиду, горечь, страдания. И чувство несправедливости, даже какой-то озлобленности.
Девушка закрыла глаза и уши, плотно сжав веки, и, когда открыла их, она вновь была в этой обшарпанной комнате. Поднялась, подошла к стене и представила, как она берет огромную кувалду и с размаху разрушает стену. И стена обрушилась, распалась мусором прямо у ее ног. А за ней — опять куча нитей.

Ино вдруг вспомнила, что говорил ей Саске перед этим.

Они нашли какой-то полуразвалившийся заброшенный дом прямо посреди леса, поставили маскирующую печать и сидели в одной из комнат, наполненной запахом плесени, гнили и трухой древесины. Саске сидел прямо напротив Ино, ожидая, пока она проникнет в его разум. Девушка, сосредоточившись, вытянула руки вперед, сложив пальцами круг, и прикрыла глаза.

— Помни, за гранью всегда темно.

Тогда она не предала этому значения, но сейчас, смотря прямо в мрачное, окрашенное в красные тона пространство, Ино поняла, что это значило. Где-то вдалеке по ее правую руку темнело. Там было практически непроглядно, и, как только девушка захотела оказаться там, нити разошлись в стороны, и, момент спустя, — была уже там. Вообразила себе небольшую лампу, которая тут же появилась у нее в руках, и посветила. Увидела одну неприлично толстую нитку, которая своим видом так и намекала: «Я тебе-то нужна!». Засмеявшись, Ино решила, что нужно будет потом поблагодарить Учиху за столь очевидную подсказку его подсознания. Яманака снова связала из нити петлю и провались вниз, в плотную тьму.

И опять все та же комната, только стены теперь были темными, а пол, наоборот, чистейшим и белым. И снова змеи. Она, поддаваясь интуиции, взяла самую темную. Ее задачей было поглотить навык, потому она, опять же, воспользовавшись своим воображением, разделила змею надвое, одну из которых отбросила в сторону, а другую пустила внутрь себя через горло. Та, оказавшись во рту у девушки, поползла внутрь. Ино не могла дышать, хватаясь за горло, но не вытаскивала змею, и, когда уловила трясущийся темный хвостик, проснулась.

*

Девушка открыла глаза, тут же начав кашлять. Ощущение в горле было все таким же сильным, поэтому Ино кашляла все сильнее, как будто пытаясь вытащить несуществующее создание у себя из горла. Остановилась лишь минуту спустя, вся в проступивших слезах.

— Учиха, ну у тебя и извращенное сознание, просто с ума сойти можно, — произнесла девушка, как-то обиженно посмотрев на друга, на что тот лишь пожал плечами.

— У тебя то оно ничуть не лучше, раз ты разобралась, что и как найти у меня голове, — парировал Саске.

Ино, закусив щеку, лишь покачала головой, будто говоря «молодец, нашел что ответить», и направилась в сторону двери. Сакура, мелькнувшая за дверным проемом, пошла за куноичи, уже покинувшей дом.

— Ты куда?

— Соблюдать личную гигиену, — усмехнулась Ино. — Я слышала реку в полукилометре отсюда.

Не оборачиваясь, Ино помахала Сакуре рукой.

*

В начале осени было уже прохладно. Ночные заморозки остужали землю и воду, а слабое солнце едва ли могло хорошо их прогреть. Листья уже желтели, грозы становились все более частыми, а дожди — обильными.

У Ино не было никакой одежды, кроме той, повседневной, в которой она уходила на миссию. И ей было холодно. Она мерзла ночами, да и днем, находясь в доме, было едва ли тепло. Старые потертые плащи, что раздобыла Карин, едва ли согревали.

Ино пришла в дом поздно, когда стемнело, изрядно поплутав по лесу. Ее пробивала мелкая дрожь, а длинные мокрые волосы, опускающиеся ниже ягодиц, заставляли зубы стучать, еще сильнее нагнетая колкий холод на поверхности кожи.

Пришла, укуталась в плащ, дрожа, и попыталась согреться. За стенкой Карин что-то говорила. Ино пыталась понять смысл, но звук собственных бьющихся друг о друга зубов мешал ей разобрать слова. Поняв, что у нее ничего не выйдет, девушка прикрыла глаза.
Послышался слабый шорох, и кто-то опустился рядом, прижимая Яманака к себе. Ино всегда была восприимчива к запахам: работая в цветочном магазине, она могла определить название цветка даже с закрытыми глазами, поэтому и запах людей она тоже запоминала очень хорошо.

— Хозуки, что ты делаешь? — спросила девушка, ухмыляясь.

— Пытаюсь согреть тебя. Ты уже метроном начинаешь напоминать, — съязвил парень, прижимая голову к стене позади себя.

— Нервишки шалят?

— Что-то вроде.

Ино хмыкнула, еще сильнее начиная стучать зубами. Она задремала буквально на пару минут, и ей снился сон. Поначалу призрачный, светлый и очень приятный. Ей снился ребенок Куренай, с которым она играет, а рядом Асума, живой, улыбающийся. Он бросил курить, потому что малышу нельзя дышать дымом, он передает ребенка Ино, а та, солнечно улыбаясь, принимает его, зарывается носом в редкие волосы и смеется. Ярко, живо. Но тут все прерывается, все окутывается тьмой, и перед ней глаза Мадары, а потом его фигура прорисовывается полностью, он забирает у куноичи ребенка, улыбка на лице Ино меркнет, а Учиха сворачивает малышу шею и бросает Яманака в ноги. Она опускается к малышу, плачет, гладит его по голове, переворачивает, и на нее смотрят померкшие детские глаза, а на подбородке кровь, сочащаяся из маленького рта. Ино захлебывается в слезах, а Мадара смеется. Его дикий хохот наполняет всю пустошь вокруг нее...

Девушка открыла глаза. Суйгецу рядом уже не было, и она, стерев проступивший на лбу пот, поднялась, стряхивая с себя мнимые жуткие ощущения сна. У нее по спине прошлись мурашки. Колкие и горькие, а по щеке вниз сползла слезинка, которая, капнув вниз, растворилась в воздухе. Влажные дорожки на лице моментально высохли. Ино заметила Сакуру, сидящую у окна рядом с маленькой свечкой. Приблизившись, Яманака увидела, что подруга нервно ковыряет себе ногти кунаем, ее пальцы все в крови, а смотрит она в окно, в пустоту и темень. Сакура теребит лезвием сильнее, разрезая кожу и вытаскивая из-под ногтей грязь. Ино подошла еще ближе, положив ей на плечо руку, от чего девушка вздрогнула.

— У тебя все нормально? — немного обеспокоенно спросила Ино, проводя по лбу девушки рукой. У Сакуры были странные глаза. Безумные, бешенные. Розоволосая закивала. Нервно закивала.

Яманака смотрела на нее довольно долго, пока та не встала и не ушла. Подальше от взгляда недоумевающей подруги. В ту ночь Сакура не спала.

*

Харуно ждала, пока все уснут. И когда удостоверилась, что они все окунулись в мир своих ночных иллюзий, она покинула трухой дом, направившись в сторону Конохи.

Сакура бежала довольно долго, пока наконец не добралась до величественных ворот. Темнота заставляла вглядываться, рассматривать. На посту два нерадивых шиноби громко храпели, развалившись прямо на своем рабочем месте.

Куноичи прошла дальше, вглубь деревни, осмотрелась. Начинало светать. Дойдя до новопостроенной резиденции, она остановилась. У входа стоял шиноби, видимо, джонин, который, в отличие от бездарей на посту, не спал.

— Мне нужен Мадара. Очень срочно. Это важно, — тихо сказала ему Сакура, взглядом предупреждая, что отказа она не потерпит.

*

Карин проснулась раньше всех. Поднялась, осмотрелась, сходила к реке, находящейся неподалеку, и вернулась ближе к полудню, когда все уже занимались своими делами.
У нее было плохое предчувствие. Ее очень смущало отсутствие Сакуры.

— Где она может быть? — спросила Карин Ино, когда пересеклась с ней в одной из комнат. В ответ блондинка лишь пожала плечами.

— Не знаю. Пошла потренироваться, наверное.

И все. На этом они поставили точку. Но Карин чувствовала, она знала, что с Харуно что-то не так. Сакура пришла полчаса спустя. Улыбалась самой веселой улыбкой, на которую была способна. Ино удивленно на нее посмотрела, когда та, смотря на покрытое тучами небо, начала кружится.

— Почему вы сидите в доме? Здесь же так хорошо! — произнесла куноичи и, смеясь, подбежала к Ино, стоящей на лестнице, ведущей в дом, схватила ее за руки и повела внутрь.

— Вам помогут! — как-то странно произнесла Сакура, все так же держа Яманака и смотря на остальных, когда они пришли в дом.

— Что? — Саске смотрел на нее отчасти испугано. Недоверчиво.

— Я была в Конохе, и Мадара, он скоро будет здесь, он вернет вам веру в мир, он...
Она не договорила. Учиха, в пару шагов приблизившись к ней, взял ее за волосы, повернув лицо на себя.

— Повтори.

Ино была в шоке. Они все были в шоке. Все четверо, что были тогда в радиусе десяти метров, не верили своим ушам, словно им сказали полную чепуху, едва ли походившую на истину. Сакура улыбнулась, обвила руками шею Саске, и засмеялась. Так холодно и одновременно весело, что по коже пошли мурашки.

— Сука, — прошептал Саске, и быстрее, чем он хотел отойти от нее подальше, Сакура упала на спину.

Карин сидела на корточках, держа Харуно за волосы, и смотрела с такой злобой, что, казалось, стоит Сакуре двинуться — и разозленная куноичи убьет ее. Красноволосая отпустила девушку на секунду, через момент сев на ее живот, и ударила по лицу. Сильно, с размаху. Потом дала пощечину. А потом снова начала бить ее кулаками, пока Сакура не перехватила ее руки и не сжала с силой. Послышался звук ломающейся кости. Карин зарычала. Как только Сакура захотела подняться, на её горло легко холодное лезвие.

— Сожмешь ей руки сильнее, и я разрежу твою глотку к чертям собачьим, — произнесла Ино, нависшая над лицом когда-то подруги, сильнее прижимая кунай к шее. Харуно хотела было схватить руки Ино, как та рефлекторно нажала на лезвие, и Сакура остановилась.

Закашлялась, схватилась за горло и начала захлебываться собственной кровью.

— Вот вы где, оказывается, прячетесь, — Мадара стоял в дверном проеме, алыми глазами смотря на сцену на полу. Он артистично похлопал. — Я даже не...

Он не успел договорить, как Суйгецу, сложив печать и капнув кровью на свиток, помахал ему рукой, и они растворились в воздухе.

*

Они оказались у моря. Легкий теплый бриз приятно холодил кожу, а солнце, наоборот, грело. Они были в точно таком же положение, как до переноса: Ино с Карин на земле, а Суйгецу сидел со свитком в зубах, опираясь на одно колено.

Но что-то было не так. Карин осмотрелась, вдруг почувствовав, что горло занемело.

— А где Саске?.. — ватным языком произнесла она, почему-то посмотрев на Ино.