Уже не такая, как прежде.Глава 9.

Когда отворилась решётка камеры, я даже не взглянула на вошедшего. Только когда мне сказали встать, я выполнила просьбу . Застегнув на руках наручники, молодой полицейский повёл меня, как я поняла, в кабинет следователя. Я была рада, что он оказался несговорчивым, и мне не пришлось выкручиваться и говорить о запёкшейся крови на костяшках пальцев, да и, в общем-то, на руке.
Стоило мне войти в кабинет, как тут же на меня налетела Саори, которая начала верещать и обвинять меня во всех смертных грехах. Поморщившись, я села на стул, а отец оттащил от меня убитую горем девушку. Да, думаю разговор предстоит долгий и трудный. Что ж, удивляться не стоит. Раз уж со мной такое произошло, так уже ничего худшего выйти из этого не может.
— Так, давайте теперь разберёмся, - произнёс следователь, когда отец и его жена успокоились и сидели молча.
— Это она его убила! Она меня ненавидела! - опять завопила на весь кабинет Саори.
— Говорю же, успокойтесь, - следователь уселся за свой стол и стал копаться в каких-то листочках, накиданных у него на столе.
Я взглянула на сидящих напротив отца и его жену. Были видно, что они взволнованны. Синяки под глазами, да и вообще их вид сейчас показывал, насколько они подавлены и убиты горем. Но не одним им плохо. Я тоже сейчас в таком дерьме, что и в страшном сне не приснится.
— Простите, - отвлекла я следователя, — а сигаретку можно?
Мне почему-то опять захотелось наполнить лёгкие этим дымом, который не нёс с собой ничего хорошего, кроме того, что просто отравлял организм. Но сейчас я как-то о его вреде не думала.
Дав сигарету и прикурив, следователь откинулся на спинку стула и посмотрел сначала на пострадавших, а потом и на меня.
— Итак. Сознаваться собираешься? - от его слов так и сочился яд, обрушивающийся на мой воспалённый недавними событиями мозг.
— Не-а. Не в чем. Было бы в чём, тогда бы сказала, - я решила поиграть на их нервах. Наверное, это хоть как-то мне поможет не съехать с катушек. Опля, подействовало.
— Да как ты смеешь? Я от тебя такого не ожидал. Знал, что ты изменилась, но не до такой же степени! - отец прижал к себе ревущую жену и злобно глядел на меня.
— А я тут не при чём. Больно нужен мне ваш ребёнок. Я лучше бы поругалась, чем убивала, - вновь вдохнула порцию никотина и почесала лоб. Наручники, как назло, мне не сняли и в этот раз. Весьма неудобно, скажу я вам.
— Думаю, в деле итак всё понятно. Есть улика, алиби, наоборот, нет. Был мотив убийства: отомстить отцу за то, что он бросил мать и не оставил денег. Решив хоть как-то испортить жизнь вам, - он указал на отца и продолжил. — Вы, Сакура Харуно, решили совершить убийство вашего сводного брата, чтобы отец почувствовал насколько это больно, терять близких людей.
Послушав эту историю несчастной сиротки в исполнении меня, я, как псих больная, истерически засмеялась. Вот выдумщик! Я такого даже не говорила. Вот что значит полиция.
— Вот именно! Её нужно на пожизненное посадить! - заверещала Саори.
Немного успокоившись, я сказала:
— Себя посади. Я ничего не делала, сознаваться мне не в чем, - тут уж я на полном серьёзе говорила. Хотя кому? Они родители и им хочется наказать кого-нибудь, лишь бы знать, что виновный (или невиновный) наказан.
Саори вскочила и залепила мне нехилую пощёчину. Замахнувшись, она хотела ещё раз ударить, да отец помешал. В уголке он стал её успокаивать, а я, выкинув окурок в пепельницу, потёрла щёку.
— Мы уже составили протокол, и дело будет отправлено в суд на рассмотрение. Когда состоится заседании, неизвестно, но, думаю, тут тебя никто не оставит, - решил меня проинформировать следователь.
— А вы разве в деле разобрались, чтобы его так быстро в суд отправлять? И что значит "тут тебя никто не оставит"?
Мужчина молчал. До меня вдруг стало доходить, что всё это бесполезно. Я имею ввиду то, что наверняка отец за всё заплатил, а пришёл сюда на меня посмотреть. Тут всё решено: меня посадят, даже если будет супер-пупер какой крутой адвокат.
— Тебя отправят в тюрьму общего режима до заседания. Это дело уже просочилось в "мир", так что пресса уже успела раздуть из этого невероятную историю. Твой отец очень влиятельный к тому же. Такое дело никто просто так не оставит, - он поднялся с кресла и подошёл к этим двум, притаившемся в углу, как какие-то крысы.
Вот я и влипла...Определённо, мне уже ничто и никто не поможет. Самое обидное, что я ничего подобного не делала.
Побеседовав пару минут, следователь выпроводил отца и его жену за дверь, а мне сказал:
— Не наделай глупостей. За дверью будут стоять, чтоб ты не сбежала. Можешь взять телефон и позвонить, но только один звонок, - произнёс он и скрылся за дверью.
С радостью я ухватила трубку и позвонила Какаши-сенсею. Объяснив вкратце в чём дело, я положила трубку и стала ждать их приезда. Он обещал захватить с собой адвоката. Какая никакая, а поддержка.
Пока они не приехали, я успела сходить в туалет. К сожалению, один из служащих никак не хотел оставлять меня одну. Думаю, они тут знали, что я умею, поэтому и опасались. До туалета он меня довёл и только тогда мои руки оказались на свободе: наручники были сняты. Там я умыла лицо, а также смыла кровь, которая успела засохнуть на руке, образуя неприятную корочку, присохшую к коже.
Когда я обратно зашла в кабинет, то мне на шею сразу кинулась Кимико-сан. Какаши-сенсей стоял немного поодаль, наблюдая за нами. Наконец, женщина меня пообнимала вдоволь и отошла на пару шажков, становясь рядом с учителем и прижимаясь к нему, словно ища поддержки. Вначале я даже не заметила ещё одного человека, находящегося в комнате.
На вид, мужчина лет пятидесяти. Он был невысокого роста, с сединой, тронувшей светлые волосы, а глаза цвета топлёного молока заинтересованно меня осматривали. Я сразу поняла, что это был адвокат.
— Мы можем поговорить без вашего присутствия? - поинтересовался учитель, чем явно вызвал недовольство у следователя. Ему, по-видимому, очень хотелось побыстрее закрыть дело, за которое, скорее всего, ему мой отец успел отвалить деньжат. Ан, нет. Наличие адвоката... Мда, хоть немного обнадёживает.
— Вас проводят, - сухо ответил он, и мы последовали за полицейским.
Когда мы оказались в предложенной комнате, то я села на стул, а напротив - адвокат. Учитель и Кимико-сан, видимо, решили повременить с нежностями, желая во всём поскорее разобраться. Стало ясно, что теперь опять будут вопросы и ответы.
— Итак, меня зовут Хакоку Амано, и я буду вашим адвокатом, - заговорил он, поправив очки. - Расскажите нам, Сакура, всё, что знаете.
Ну, тут я, ничего не скрывая, стала рассказывать всё, начиная встречей с родителями. Я также заметила, как заметно напряглась Кимико-сан, но решила, что я потом с ней поговорю. Главная проблема сейчас - мой арест.
Мы довольно долго обсуждали события, сопоставляли факты - всё то, что было у нас, так сказать, в наличии. Адвокат постоянно что-то записывал, переспрашивал. Не ленясь, всё же для моего блага, я вновь и вновь говорила всё, что знаю.
Пока всё обсуждалось, я успела перекусить. Кимико-сан сбегала в магазин, понимая, что мне нужно подкрепиться. Всё же я чувствовала некую вину перед ней за то, что заставляю её волноваться, ведь я ей как дочь, и переживает она за меня очень сильно. По её красным и опухшим глазам было понятно, что она проплакала всю ночь. Мне хотелось её пожалеть, что я и сделала. Обняв её, я сказала, что всё будет хорошо и волноваться нечего. Я отлично понимала, что попала в трясину, из которой будет выбраться крайне сложно, если уж и вовсе не невозможно. Но поддержать её было необходимо, хорошо понимая, что они с учителем сделают для меня всё. Про меня же можно было сказать точно также.
— Сакура, - говорила она с нежностью и заботой, - я надеюсь, что всё образуется. Я не верю, что ты могла подобное сделать!
— Главное - доказать, что она не причастна, и это совершила другая личность, пока, правда, нам неизвестная, - вмешался Хакоку-сан.
— А мне кажется, что отец уже за всё заплатил. К тому же, если это не я, то кто? Конечно, я понимаю, что там бои и всё такое...Но до этого ни разу не доходило. Если бы мне кто-то хотел отомстить, то просто бы оторвался лично на мне, - вынесла я свой вердикт относительно происходящего.
В самом деле, если бы кто-то был недоволен, то скорее бы устроил бой в какой-нибудь подворотне, желая там меня и оставить.
— В этом ещё предстоит разобраться, - произнёс адвокат, протирая стёкла очков и смотря на записи, сделанные совсем недавно.
— Да, кстати, - заговорил Какаши-сенсей, - тебе действительно придётся пробыть в тюрьме до заседания. Плохо, конечно, но мы ничего сделать не можем. Думаю, расследование будет подставное, так, чтобы для вида. Но мы тебя не оставим. Что-нибудь, да придумаем.
Немного понурив голову и скрыв глаза за растрепавшимися волосами, я ответила:
— Ничего. Я справлюсь. Всё будет хорошо. Всегда справлялась и сейчас тоже.
Мы немного поговорили, а после родные мне люди покинули меня. Я осталась одна.

В полицейском участке я провела ещё пару суток. Следователь пытался принудить меня написать признание, но я не хотела сознаваться в том, чего не делала. Приезжал адвокат, задавал те же вопросы, ответы на которые ничего не давали. Пару раз даже приезжали брат и мама, которых я не видела очень давно. Им я была очень рада. Они тоже пытались помочь, познакомились с Какаши-сенсеем и Кимико-сан. Мою мать и Кимико-сан тут же объединило одно горе, то есть я. Они обе чувствовали ответственность и почему-то вину. Но тут они были бессильны.
Вера в то, что я ещё когда-нибудь буду на свободе иссякала с каждым днём. Было сложно. Очень сложно.
После всего этого меня отправили в весьма ужасающее место. Моя и без того подорванная психика уже хотела "отдать концы", но, кое-как я взяла себя в руки, решив, что вытерплю и выдержу всё, что пошлёт мне судьба. Но кто же предполагал, что тюрьма станет не только местом ограничения моей свободы?..