В двух шагах

1.
Какаши один раз медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Это было даже сложнее, чем он предполагал. Мужчина потряс головой и поднял кулак, чтобы постучать в дверь, но тут же опустил его, и развернулся на месте. Нет. Не сегодня. Не сейчас. И вообще, она скорее всего еще спит, сколько там времени? Джонин прислушался к внутренним часам, которые подсказали ему, что сейчас где-то около семи. Он пришел сюда прямо от мемориала, конечно, не подумав о том, который сейчас час. Он о многом не подумал. Так что лучше уйти, пока не поздно, пока никто не засек его. А то он уже минут двадцать стоит перед дверью в ее квартиру и не решается постучать. Если кто-либо его видел, то, скорее всего, счел его поведение крайне странным. Но какое ему дело до чужого мнения? Важнее, что она подумает, узнай, что он проторчал здесь столько времени.
Поток его мыслей прервал раскатистый грохот и сдавленный крик, раздавшиеся из той самой квартиры, около которой мужчина так долго мучился. Не раздумывая ни секунды, он выбил злополучную дверь ногой, попутно вооружаясь парой кунаев. Но ни в гостиной, ни в обозримом пространстве кухни врагов обнаружено не было. Знакомая ругань донеслась из спальни девушки. Какаши толкнул дверь в комнату и остановился на пороге, рассматривая представший его глазам хаос. Везде, куда падал взгляд, были в беспорядке разбросаны книги, а самая большая их куча, приправленная деревянными палками и досками, возвышалась там, где раньше была ее кровать. И именно оттуда доносился поток нелитературных высказываний. Какаши накинулся на завал, оскальзываясь на обложках и страницах и стремясь откопать заживо погребенного медика.
- Сакура, что тут случилось?
- Какаши? Это ты? - в ее голосе звучало столько надежды. - Оох! Помоги мне!
Мужчина отбрасывал книги и доски, пока, наконец, не увидел розовую макушку. Он разгреб еще немного, чтобы освободить руки и плечи медика, и вытащил ее из-под рухнувших книжных полок.
- О, раздери этих идиотов диарея! - простонала девушка, окинув взглядом свою комнату.
Какаши больше волновали ушибы и синяки, расцветающие на ее коже.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Как жертва группового изнасилования!
Джонин округлил видимый глаз:
- Может тебе в госпиталь надо?
Сакура покачала головой и улыбнулась:
- Нет, нет, я преувеличила. Просто... Не ожидала нападения со стороны собственных книг. С утра пораньше.
Она махнула рукой в сторону бедлама и еще раз огорченно осмотрела комнату.
- Мне вчера новый стеллаж установили около кровати. Я часа в три ночи только закончила его загружать, - Сакура потерла шею, и ладонь ее осветилась зеленой чакрой. - Черт, я ведь спрашивала, на какой вес он рассчитан! Эти ублюдки заверяли, что каждая полка выдерживает до ста килограмм!
Какаши тем временем подошел осмотреть останки стеллажа.
- А кто тебе его собирал?
- Мастера из плотницкой фирмы, где я его и заказывала. Ох, как же они пожалеют, что схалтурили! Честное слово, найду и вздерну на этих же палках!
Пока она бурчала проклятия и лечила ушибы, джонин рассмотрел каркас стеллажа:
- Может быть, они и не виноваты. Видишь, - он указал на длинную трещину, протянувшуюся вдоль одной из несущих балок, - я думаю, древесина была бракованная.
Сакура только сильнее нахмурилась:
- А разве они не должны отличать бракованную от нормальной?
Мужчина пожал плечами.
- А почему ты не позвала кого-нибудь из ребят помочь с этим делом? Наруто и Киба сколотили бы целый книжный шкаф за твои оладьи с яблоками.
Сакура смерила его долгим взглядом:
- Ты серьезно? Да я не подпустила бы их за километр к своей квартире, будь у них по молотку в руке. Ты же знаешь: я попросила бы шкаф, а они соорудили бы башню Хокаге в миниатюре, потому что так прикольней, - Сакура помаленьку начала складывать в стопки книги, валяющиеся к ней ближе всего, и Какаши решил присоединиться.
- Понимаю, - он слегка улыбнулся под маской, девушка улыбнулась в ответ. - Но все же... Ты могла бы позвать меня.
Не надо было. Не стоило этого говорить. Но слово — не воробей. Какаши отвернулся от ее удивленного взгляда, сделав вид, что пытается дотянуться до одной из книг.
- Я... - она заправила розовый локон за ухо. - Я просто подумала, что тебе наверняка некогда... И вообще, - голос ее вдруг сделался тише, - не хотелось беспокоить по пустякам.
Джонин вздохнул и попытался скрыть звук за шелестом бумаги.
- Время у меня есть. Так что позови, когда надумаешь ремонтировать эту штуку.
Сакура встала с колен, прижимая к груди стопку книг, и улыбнулась:
- Хорошо. Но с одним условием! Дабы гарантировать качество, ты проведешь ночь на этой кровати.
Книги с грохотом высыпались из его ослабевших рук:
- ...Что?
Сакура переменилась в лице и зарделась:
- Ой, в смысле... Если он снова упадет... Ты знаешь, что я имела в виду! - она отвернулась от него, пытаясь сунуть свою стопку на комод, заваленный всякими мелочами. - Я про то, что ты бы здесь остался, а я на диване!
Сакура раздраженно посмотрела на бывшего учителя:
- Ты и твои извращенские мыслишки! - она кинула в него какую-то брошюрку, которая вяло спланировала в центр комнаты, недолетев до мужчины метра полтора. - Не путай меня, у меня тут и так... утро не из лучших.
Какаши сглотнул и нагнулся за своими упавшими книгами, повторно собирая их во что-то более приемлемое, чем беспорядочная куча. Повисла неловкая пауза, которую он решил разрядить весьма невинным вопросом:
- Зачем тебе «Основы термодинамики»? - он повернул книгу, которую держал в руках, обложкой к девушке.
Сакура улыбнулась:
- Ах, это... Цунаде-шишо настаивала на том, чтобы у меня было как можно более широкое образование. Так что я чего только не читала в те годы. А этот учебник понравился, решила оставить. Складывай его вместе с остальными. Я потом буду их распределять. Опять.
Какаши отложил одну стопку книг и принялся собирать другую, когда его взгляд зацепился за милый душе оранжевый цвет.
- Что я вижу! – мужчина выудил из горы медицинских талмудов маленькую книжку, за которой скрывались другие разноцветные обложки той же серии. - Ого, да у тебя вся коллекция!
Сакура заметила, про что он говорит и спокойно ответила:
- Все мое детство ты махал ими перед моим носом и думал, это никак не отразится? Я их прочитала лет в шестнадцать.
Какаши присвистнул:
- Но я никогда бы не подумал, что ты будешь хранить их на своем прикроватном… стеллаже.
- Прошли те времена, когда я прятала их от мамы, - с ухмылкой проговорила девушка.
Однако мужчина успел разглядеть легкий румянец, покрывший ее щеки. Он бережно собрал эти книжечки в отдельную стопку и водрузил ее поверх стопки толстых учебников, покачивая головой. После многих лет знакомства, Сакура не переставала удивлять его.
- Послушай, - Какаши обернулся на ее голос, - тебе вовсе не обязательно мне помогать… - девушка вдруг взглянула на него так, будто в первый раз увидела. - Как ты вообще тут оказался?
Джонин привычным движением почесал затылок:
- Да вот решил… На чай заглянуть.
Сакура метнула взгляд на будильник и недоверчиво нахмурилась:
- В семь утра?
- Я еще не завтракал, - Какаши попытался выдать свою самую очаровательную улыбку.
Девушка покачала головой, но, кажется, поверила ему:
- Раз уж так, давай позавтракаем, а потом решим, что со всем этим, - она махнула в сторону кипы книг рукой, - делать. На кухне, на плите, суп, в холодильнике салат, - она потянулась, разминая свою спину. - Я пока быстренько в душ, а ты разогревай.
Пока девушка была в ванной комнате, Какаши, предварительно вернув свороченную входную дверь на петли, разогрел еду, сервировал стол на двоих и приготовил кофе, от которого, он знал, Сакура была без ума.
- Ммм! Я чую этот божественный запах! – медик вошла на кухню, промачивая влажные волосы полотенцем. Ее губы расплылись в довольной улыбке:
- Вот за это я и люблю тебя.
Какаши на секунду забыл, что собирался делать, а сердце словно пропустило удар. И он знал, что виной тому была не аритмия. К счастью, Сакура его ступора не заметила, но он успел увидеть, как она напряглась после оброненной фразы. Девушка накинула полотенце на голову, лихорадочно растирая волосы и пытаясь скрыть от него свое лицо.
Мужчина чувствовал, что это утро пережить будет непросто.
Пока он разливал горячий ароматный напиток по кружкам, девушка пыталась пальцами расчесать волосы, которые ее стараниями стали похожи на воронье гнездо. В любой другой ситуации Какаши все это показалось бы чрезвычайно забавным, но в данный момент ему в первый раз в жизни приходилось следить за тем, чтобы не дрожали занятые чайником руки.
Мужчина уселся за стол, и в неловком молчании, они начали завтрак.
- Какие у тебя планы на сегодня? - спросил он, когда они оба уже наелись и наслаждались вкусом его фирменного кофе.
Сакура скривила уголок рта:
- У меня на вечер была запланирована тренировка с шишо, но теперь...
Какаши пожал плечом:
- Вдвоем мы до вечера может и управимся?
Сакура поставила свою кружку на стол и улыбнулась:
- Ты действительно поможешь мне с этим книжным апокалипсисом? Последний шанс спастись, Хатаке.
Какаши не мог не улыбнуться в ответ:
- С тебя обед.
Сакура кивнула и сделала последний глоток из кружки:
- С тебя кофе.

2.
- Как ты умещала их здесь раньше? - не смог сдержать удивления джонин, складывая очередную стопку книг поверх другой. Она тут же опасно закачалась, и мужчина, придерживая ее рукой, выудил из кармана тесемку, с помощью которой принялся их друг с другом связывать.
Девушка вздохнула, закрывая очередную коробку с книгами:
- До этого я хранила половину под кроватью. В своем шкафу немного. В тумбочке. На полках. Под столом... Не спрашивай, я уже сама не знаю, откуда их столько взялось.
Какаши наградил ее взглядом, который говорил: «Да неужели?!». Сакура показала ему язык. И они оба вернулись к своим стопкам.
Через пару часов гора книг уже заметно уменьшилась. Какаши вынес в гостиную останки стеллажа, когда девушка предложила передохнуть. Они уже пообедали и не были особенно голодны, поэтому Сакура предложила бывшему учителю перекусить:
- Хочешь мороженого? Есть фисташковое, - она улыбнулась, зная, что это был его любимый вкус.
Какаши отряхнул руки и кивнул:
- Не откажусь.
Девушка ушла на кухню, а мужчина присел прямо на пол, спиной к кровати. Они уже расчистили от книг почти всю комнату, остались только те, что возвышались на ее спальном месте. Какаши закинул руку за голову и вытащил первую попавшуюся книжку. Это оказался сборник сказок на наречии Страны Земли. Еще одна странная находка. У Сакуры действительно были необычные вкусы в литературе. Хотя... кто бы говорил.
Он поднял голову, когда девушка вошла в комнату. Одной рукой она прижимала к себе большую коробку с мороженным, в другой у нее было два стакана и две ложки, а под мышкой зажата бутылка с лимонадом. Недолго думая, Сакура пересекла комнату и плюхнулась рядом с Какаши. Пока она раскладывала принесенную снедь на полу, мужчина задался вопросом: зачем она села так близко? Разве она забыла, что случилось в прошлый раз, когда они... Но его мысли прервал ее возглас:
- О, ты нашел эти сказки!
Какаши вздрогнул и перевел взгляд на книгу — он уже успел позабыть о том, что держит ее в руках:
- Да... Ты знаешь наречие Ива?
Девушка печально улыбнулась и покачала головой:
- Нет... Когда я была маленькая, мама думала, что мое увлечение ниндзя и куноичи всего-лишь фаза, и это пройдет. Она пыталась заинтересовать меня другими вещами. У меня уже тогда была хорошая голова на плечах, и она надеялась, что я займусь языками, - Сакура нежно провела пальцами по обложке книги. - Но это наречие я так и не выучила.
Какаши вновь перевел взгляд на книгу, которая вдруг обрела новое значение и будто даже стала тяжелее в его руках.
Сакура придвинула к нему ближе коробку с мороженным, откуда уже сама уплетала вкуснятину за обе щеки. Какаши тоже запустил ложку и прочитал открытую наугад страницу.
- Эту сказку я знаю. Паук и лихорадка, - он улыбнулся и прочел первый абзац на красивом раскатистом наречии.
Сакура вскинула брови:
- Ты знаешь этот язык?
- Мы в детстве многие наречия учили. Во время третьей войны деревни зашифровывали сообщения на родном языке, так что нам необходимо было знать и языки и коды.
Он вновь потянулся за мороженным, но заметил, что улыбка на губах девушки увяла.
- Что такое?
Сакура встрепенулась и поспешно улыбнулась:
- Нет, ничего. Почитай мне еще. Это наречие красиво звучит.
Мужчина принялся читать ей сказку, отмечая, что девушка наклонялась к нему все ближе, пока их плечи не соприкоснулись. Но она сделала вид, будто вовсе не заметила этого. В свою очередь, Какаши все сложнее было концентрироваться на словах. «Она же не специально? Конечно, нет. Но...»
Джонин глубоко вздохнул и тихо произнес:
- У нас не получается.
Сакура подняла на него удивленный взгляд зеленых глаз. Она теперь сидела слишком близко, и Какаши понадобилась вся его сила воли, чтобы держать себя в руках.
- У меня не получается.
Сакура опустила голову и отстранилась от него. Она не стала делать вид, будто не понимает, о чем он, и за это Какаши был благодарен. Но это вовсе не значило, что ему стало легче подобрать слова. Он так много и долго думал, что сказать ей, но сейчас язык словно присох к нёбу, и он не мог выдать и звука.
Девушка покачала головой:
- Ты же знаешь... Тогда... Это было случайно...
Случайно? Мужчина нахмурился: если ему не изменяла память, то случайностью назвать произошедшее можно было лишь с большой натяжкой.
Это произошло почти три месяца назад, когда они возвращались с совместного задания. Они расположились на ночлег в лесу, сидели перед костром и болтали о всякой ерунде. Оба были усталы, но довольны после выполнения тяжелой миссии. Они совершенно точно были трезвы, но в тот момент Какаши почему-то чувствовал легкость и безрассудность, присущую хмельному состоянию. И Сакура, похоже, ощущала нечто подобное. Ему отчетливо запомнились золотые искорки, плясавшие в ее зеленых глазах. Всего лишь отблески пламени, но даже понимая это, он был не в силах отвести от нее взгляд. А потом она повернулась к нему и задала роковой вопрос:
- Какаши? А можно я... сниму твою маску? - она зарделась и закусила губу. - Просто всегда хотелось попробовать...
Его удивила и сама просьба, и то, что она ее озвучила. Джонин уже довольно давно позволил ей увидеть свое лицо. Собственно выбирать особо не приходилось: он тогда отхаркивал свои легкие, и Сакура с ним не церемонилась. А последнее время и вовсе чувствовал себя довольно комфортно без маски в ее присутствии и даже завел привычку приходить к ней домой и напрашиваться на обед. В общем, сам того не замечая, он стал общаться с молодой девушкой ближе, чем с кем бы то ни было за последние лет двадцать. Но все же было в ее просьбе что-то... заставляющее сомневаться в собственном рассудке, когда он соглашался.
Сакура подползла на коленках ближе и протянула руки к его лицу. Ее глаза расширились от волнения и предвкушения. Она выглядела, как ребенок, тщательно снимающий обертку с новогоднего подарка. Медленно кончики пальцев провели по краю ткани и аккуратно потянули вниз. Какаши вдруг перестал замечать звуки леса, к которым всегда бессознательно прислушивался. Перестал думать. Перестал дышать. Он видел, как девушка закусила нижнюю губу, когда его маска, наконец, опустилась до шеи. А потом она улыбнулась. И почти не касаясь провела дрожащими пальцами по его виску. По щеке. По губам. И улыбка медленно растаяла.
Кто из них первый подался вперед? Кто первый закрыл глаза?
Какаши не знал. Они поцеловались один раз. Потом второй. И еще. Много раз, пока хватало дыхания. Стараясь поймать друг друга в поцелуе до того, как придет в голову что-нибудь сказать, потому что любое слово грозило разрушить их наваждение.
И это действительно было наваждением. Коротким замыканием в мозгах. Потому что он совершенно не мог себя контролировать. Сакура устроилась у него на коленях, лицом к нему, и Какаши, пользуясь моментом, переключил свое внимание на ее шею и ключицы, оставляя там мокрые дорожки поцелуев. Понимала ли девушка что делает, когда стаскивала с него жилет? Он не задумывался тогда: по его телу распространялся жар, никак не связанный с пламенем костра. Мужчина желал прикоснуться к ее коже и лишить ее всего, что мешало это осуществить. И поэтому его правая рука уже забралась под ее рубашку, а левая опустилась на колено, прижавшееся к его бедру. Медленно его ладонь поползла вверх, оборачиваясь вокруг ноги, пока кончики его пальцев не оказались на внутренней стороне ее бедра. Сакура резко, через сомкнутые зубы, втянула в себя воздух, и ее ногти царапнули его шею. И тут его острое обоняние подхватило этот запах. Запах ее возбуждения. В следующее мгновение она уже лежала, прижатая к земле его телом. Его губы снова нашли ее, а руки неловко пытались расправиться с хитрой застежкой на спортивном лифчике. Сакура и сама больше не могла ждать: ее рука скользнула между их тел, и рванула вверх его майку. Когда он ощутил прикосновение прохладных пальцев внизу живота, по телу пробежала крупная дрожь, и он не смог сдержать сорвавшееся с губ имя:
- Сакура...
Но вместе с ним, упала и завеса, застилавшая его разум. Долгие годы строгой дисциплины и самоконтроля проявили себя, заставив подумать не о том, что будет прямо сейчас, а о том, что будет потом. Завтра. Через неделю, месяц, год.
Он не мог поступить так с ней. Какаши приподнялся на руках над девушкой и застыл. Она была так красива, неужели он не замечал раньше? Нет, конечно, замечал, только не признавался себе, не позволял задумываться. В ее темных от желания глазах читалось лишь легкое недоумение, но он знал: она будет жалеть. И поэтому он сперва сел, потом медленно, словно пьяный, поднялся и нетвердой походкой ушел в лес.
Сакура, ошеломленная, так и не позвала его.

...
Джонин вернулся к костру только через пять часов. Сакуры не было рядом, и он испугался, что она отправилась в Коноху без него, но девушка появилась на другой стороне поляны с котелком в руке. Она ходила за водой. А когда она спокойным голосом попросила его забыть о том, что произошло, и назвала это ошибкой, Какаши понял, что принял правильное решение. И приказал себе не замечать, как она заламывала руки, произнося эти слова.

...
Вот только первые же дни по возвращению в деревню показали, что «забыть» не так-то просто. Они избегали друг друга. Так старательно, что это стали замечать их друзья. Даже Наруто показалось, что они ведут себя необычно. Они не могли сохранять спокойствие, находясь рядом, будто излучали электрическое напряжение. Какаши, как ни старался, не мог выбросить из головы не только произошедшее той ночью, но и все маленькие мелочи, случавшиеся раньше. Он не мог выбросить из головы её. Джонин испытывал жуткое чувство вины, из-за того, что чуть не переспал с бывшей ученицей, но весь ужас был в том, что ему все еще хотелось этого. И не только этого. Все чаще мужчина ловил себя на мысли, что скучает по ней. Он представлял, чем она может заниматься сейчас, гадал, в хорошем ли она настроении. И когда он спросил у Паккуна, что он думает о Сакуре, пес смерил его красноречивым взглядом и ответил:
- Она печет вкусные кексы и у нее хороший вкус в шампунях. И она отличный тебе напарник, но, Какаши, если ты спрашиваешь совета о личной жизни у меня, то, я боюсь, все совсем запущенно.
Джонин остался сидеть в легкой прострации, даже когда Паккун что-то неразборчиво ворча гордо удалился. Личная жизнь? У него? Нет, конечно, он когда-то... очень давно... да нет, не было такого. Он даже никогда не задумывался об этом. В детстве война. В юности анбу. Потом это полное фиаско с командой №7 и опять анбу. А через пару лет еще одна война. Он никогда не надеялся выжить в очередной передряге, больше заботясь о том, чтобы выжили его товарищи. А отношения требовали того, что он не мог гарантировать — будущего.
И как-то так получилось, что Хатаке Какаши впервые серьезно задумался о романтических отношениях в тридцать четыре года во время разговора с собакой.
У него действительно все запущено.

3.
Постепенно их отношения начали приходить в норму. Но лишь на поверхности. В действительности их общение пестрило всяческими недосказанностями и неловкими ситуациями. И он не мог понять, что делать с теми чувствами, которые вдруг объявили о своем существовании. Какаши долго ломал голову над тем, что ему теперь делать, надо ли вообще что-то делать, и надо ли это все Сакуре, как она может отреагировать. Он даже ходил к могилам отца и друзей в поисках поддержки и умиротворения. Но ответ не приходил, а играть в друзей, будто ничего не изменилось, становилось все сложнее. Что и привело к той ситуации, в которой Какаши выпалил свои сомнения, читая сказку на наречии Ива.
Мужчина выдохнул и закрыл книжку. Сколько можно убегать? Этот разговор рано или поздно состоялся бы. Так почему не сейчас? Потому что не хочется рушить эту идиллию с фисташковым мороженым? Потому что не хочется терять ее...
Джонин слегка повернул голову, взглянув мельком на девушку. Та сидела, закрыв от него глаза челкой. Было видно лишь, как она в задумчивости приложила ложку к губам. Он отвернулся и запустил пятерню в волосы. Еще рано для паники. Он еще не сказал всего, что должен. А когда скажет... Тогда... Тогда посмотрим.
- Сакура, для меня это не было ошибкой. Точнее, если бы что-то случилось бы, тогда это было бы ошибкой. Но ничего не было, и это не ошибка. То есть, я имею ввиду... - Какаши с ужасом понял, что слова подводят его, и тихо возненавидел вербальную коммуникацию. - Я не говорю, что правильнее было бы, если бы вообще ничего не было, ведь то, что было, оно не было неправильно.
Он повернулся к Сакуре, которая хмуро воззрилась на него и выпалила, рьяно жестикулируя ложкой:
- О чем ты?! Я сейчас ни черта не поняла!
Мужчина схватился за голову, и жестом попросил ее подождать, пока мысли соберутся и распутаются, подавляя отчаянный стон, который грозил вырваться. Он ведь вовсе не это хотел сказать! При чем тут ошибка или не ошибка? Дело вовсе не в этом...
- Дело в том, - начал он, немного успокоившись, - что я много думал об этом. Обо всем. О тебе, - Какаши повернулся к ней, надеясь, что его мысли достигнут адресата. - Я все время думал о тебе.
Лицо Сакуры за мгновение выразило так много чувств, что он не смог уловить и половины: смущение, растерянность, злость. Но то чувство, что доминировало над другими, и было так знакомо ему, оставило что-то холодное и тяжелое в груди. Ее глаза отражали боль. Девушка глубоко вздохнула и встала с пола. Он не посмел остановить ее.
- Не надо, - она стояла спиной к нему, и Какаши видел, как она качает головой. - Хватит об этом. Не стоит, правда. Это было обыкновенное сексуальное напряжение, которое возникает между людьми, тесно работающими вместе. Такое случается. Но ничего особенного в этом нет. Так что забудь.
Какаши медленно встал:
- Сакура, я живу достаточно долго, чтобы отличить обыкновенное влечение от... - но договорить снова что-то мешало.
Девушка резко повернулась к нему лицом:
- От чего? Скажи мне! Какаши, ты... Меня уже втаптывали в грязь. Окунали лицом, понимаешь? И я просто не хочу, - ее щеки покраснели, а руки то теребили волосы, то жестикулировали в избытке чувств, - не хочу опять проходить через это.
Она вновь отвернулась от него, и принялась мерить шагами комнату. А он смотрел на нее, и понимал, что ей так же страшно, как ему. Что она такая же разбитая и склеенная из осколков, как он. И что она знает, каково это, когда тебе зверски больно, но ничего не вылечить и не исправить.
Он хотел протянуть к ней руку, но Сакура вновь заговорила:
- Я тоже думала. Тогда, когда ты ушел. У меня было время подумать, - она опять вздохнула, и сложила руки на груди. - От меня уже уходили, ты сам знаешь. Все, кого я любила, поворачивались ко мне спиной и уходили. И я не хочу больше смотреть на спины. Так что я больше не хочу об этом думать, - она встала в двух шагах от него, так, чтобы он не мог дотянуться, и подняла на него пронзительный взгляд зеленых глаз. - Так чего же ты хочешь от меня?
И мужчине надо было сказать. Сказать все правильно, так, чтобы Сакура поняла.
- Я хочу... Чтобы ты дала мне... нам шанс, - он сглотнул. Какаши понимал, что не в его положении выпрашивать шансы. - Я, понимаешь, я сегодня утром разогревал твой суп у тебя на кухне! - мужчина развел руками. - И даже не посчитал это странным! У меня еще не было такого. Не было ни с кем так... - он опять замолчал на мгновение, собираясь с мыслями. - Я не знаю, что может случиться, никто не знает, - джонин говорил тихо, но чувствовал, что она ловит каждое слово, - и поэтому все это так... страшно, опасно. И раньше я держался подальше, сторонился, потому что я знаю, - он приложил руку к сердцу. - Я знаю. От меня тоже уходили. Но... я прошу тебя, пожалуйста, просто... ответь мне. Есть ли у меня шанс? Потому что, даже если страшно, даже если больно, я хочу попробовать. Рискнуть. Как это называется? Идти ва-банк? - джонин скривил улыбку. - Так люди и делают, да? Я готов поставить на тебя все, что у меня есть. Потому что ты того стоишь.
Сакура стояла, изумлённая, приоткрыв от потрясения рот и не в состоянии что-либо произнести. Протекали мучительные минуты, и ничего не происходило... Только слезинки, одна за другой, бесшумно скатывались по щекам. Потому что никакие слова не могли передать то, что сейчас творилось в ее душе. Никто не мог бы описать ее эмоции. Девушка закрыла глаза и закусила губу. Как, каким образом, она думала раньше, что может не чувствовать этого? Может приказать себе не любить его всем сердцем? И как она собиралась раньше продолжать бороться с собой, с ним, со всем этим? С каким отчаянием она набросилась на чувство обиды от того, что он ушел тогда. Потому что это было гораздо легче, чем признать, что она больше не способна держать свои эмоции под замком. Не может скрывать, не может терпеть, не способна все контролировать. Она знала, знала наверняка, что все безнадежно, все будет как тогда, и ее сердце снова будет разбито. Поэтому она молчала, не подавая вида, будто что-то кардинально изменилось, надеясь переждать, как пережидают бурю. Да только буря ворвалась в ее уютный закуток отрицания и перевернула все с ног на голову. И как сложно, неимоверно трудно было заново учиться смотреть ему в глаза. Ведь это безумное происшествие снова сделало ее всего лишь влюбленной девчонкой, которой управляли только гормоны! Как она искала, отчаянно, хоть какое-то равновесие, хоть какую-то твердую почву. Она уже теряла голову, и последствия были не из лучших, так что из последних усилий Сакура старалась не позволить этому чувству разрушить ее хрупкое спокойствие. И теперь, после долгих часов, проведенных в попытках уговорить себя, что та ночь ничего не значит для него, что ее чувства все еще безответны, и что такое просто случается, он просит у нее шанса?
Сакура забыла, как функционирует ее тело, как надо сокращать мышцы, чтобы передвигать ногами, и поэтому чуть не упала, когда попыталась сделать шаг вперед, но Какаши вовремя подхватил ее. Та самая куноичи, о кулаках которой уже уважительно отзывались в других деревнях шиноби, теперь беспомощно цеплялась за его куртку дрожащими пальцами. Он не мог до конца понять, что произошло, но его руки сами собой прижали всхлипывающую девушку к груди. Во всяком случае, она не оттолкнула его, а это значит, что шанс есть. Какаши гладил Сакуру по розовой макушке, неизмеримо счастливый, что опять может прикоснуться к ней. Все-таки, в двух шагах — это слишком далеко.

...
А с растаявшим мороженным, книжным апокалипсисом и взбешенной из-за неявки на тренировку Цунаде они разберутся, когда смогут оторваться друг от друга на достаточно долгое время, чтобы понять: они о чем-то забыли.