В вихре белого тумана (6 глава)

6 глава
Ощущение пустоты и неизбежности не уходило уже неделю. Не выходя из комнаты, я просиживала все время в трех местах этого белого плена: кровать, стул или подоконник, за решетками которого можно увидеть пыльное небо. По четным дням работал Кабуто, в нечетные – Нара. Вот почему ела я через день. И то, Шикамару заставлял, а так просто медленно умирала, сходя с ума.
Дошло до того, что я вообще забыла, что такое речь. Молчала все время, как ни пытался меня разговорить этот соня. Иногда он клал меня рядом и засыпал, а мне приходилось лишь смотреть в потолок. Зачем он это делал? Не понимаю…
Сегодня смена очкарика. Вонючкой назвать его даже язык не поворачивается. Через десять минут он зайдет и даст таблетки, которые я проглочу. Если уж терять рассудок, то окончательно.
Он говорит что-то про мое молчание, излечение, кажется, присутствуют слова о том, как я хороша. Шутник-то какой! Или ему уже очки не помогают?
- Ну что ты ломаешься, как девственница?! – он повалил меня на кровать и налег сверху. Что будет? Я знаю что, но вот хочу ли? Мне, в принципе, уже плевать, что случится с этим телом.
Но вдруг в нос резко ударяет запах его прогнивших больных зубов, в голову словно хорошо ударило молнией, и я будто увидела всю свою жизнь перед глазами. Да черт возьми, какого?!
Вонючка-очкарик получает заслуженное коленкой в промежность и еще по голове с кулака. Ну уж нет! Не сдамся я, тем более этому хлюпику. Словно ошпаренная, как кошка понеслась к книгам, которые всё это время не открывала, и добавила ему в висок уголком.
- Сучка! Получи, дрянь!
Меня он ударил в живот, и я согнулась; пару ударов ногой по моим коленям и снова в область живота: он уходит. Лежа на полу, получая в мозг информацию о боли, я сейчас больше всего хотела увидеть Шикамару и сказать такое нужное «спасибо». В карман его не кинешь, но больше у меня ничего нет.
Глаза сами закрылись, и я просто погрузилась во тьму. Снились братья, снилась наша мастерская и клуб. Бывший парень, который упрятал меня в психушку, и деньги. Больше ничего не было. Потом наступила тьма и боль.
Посреди ночи я проснулась, еле поднимаясь, хотя просто стараясь удержать на руках это почему-то тяжелое тело. Глупая Темари, не почему-то, а потому, что хорошо получила от отморозка. Но зато, кажется, мне выбили все уныние. А вообще, повеситься хочется.
"Бедная и несчастная",- хочется сказать самой себе и пожалеть, но вот выходит что-то вроде «дура тупая». Усмехаюсь собственным мыслям и падаю снова на холодный пол. Раскидываю руки в стороны и разглядываю трещинки на потолке. Мелкие, и похожи, если хорошо напречь мозги на молнии.
Дождь…
Отдала бы жизнь за то, чтобы намокнуть хоть еще пару раз под ливнем. Я бы смеялась, как сумасшедшая, и люди шарахались бы в стороны, но такого не будет. Моя надежда – братья - похоронена с остатками моей поганой души. Ну, или просто продырявленной, как решето.
Даже слова подобрать под такие сравнения трудно. А что бы сказали ребята?
«Подними свою задницу, идиотка, и иди в ванную, нечего кровь по полу размазывать», - так бы точно сказал Канкуро и, слегка пнув меня по руке, прошел бы дальше. Или например: «Ну ты и лодырь, Темари!» - это были бы слова Гаары. Думая обо всем этом, я заулыбалась и, отрывая голову от пола, приложила все усилия, чтобы встать с него. Правильно! Чего разлеглась, глупая женщина! Подняла пятую точку? А теперь прямо по курсу в дверь душевой!
Вот такими маневрами и подколками в собственную же сторону я приняла душ. Живот побаливал, и ноги тоже, но все эти побои раньше еще стали привычным делом. Что касается разбитой губы, это не сломанные зубы, заживет.
Когда я сидела на кровати с книгой, было уже шесть, и в комнату тихо зашел Нара. На этом лице впервые отразилось изумление. Что, съел?! Погоревала и хватит! Простите братья… Вы бы поняли. Ну что ты встал, как будто я разделась.
- Что?! – не выдержала. Бесит, когда пялятся, как на привидение.
- Ты, смотрю, в себя пришла.
- Заткнись! – и как он терпит? Я бы себя за такое, как минимум, отшлепала. И когда Темари-чан стала такой раздражительной? Дайте вспомнить… А! Точно! Когда мой мужик ушел, а, точнее, его уволили за не умение держать все свое в штанах.
Шикамару, наверное, приспособился к таким вот выпадам, поэтому быстро разместился рядом, засыпая. Я немного еще почитала, а, будем выражаться яснее, поразглядывала книжку и тихо сказала, чтобы он не услышал.
- Спасибо тебе, Шикамару… - он слишком быстро засыпает, чтобы слушать мою болтовню.

Я тихо встала и дошла до зеркала. Если раньше я была худая, то теперь тощая. Швабра блин! Ужас, нужно начать есть, как слон, чтобы вернуться к красивым бедрам. Хотя, странно одно: как был третий размер, так он и остался.
Но ведь дело совсем не в третьем размере, и не в том, что я стала терять формы. Дело ведь в свободе. Я не могу больше здесь находиться, бесит, раздражает, все раздражает…
Я чего-то хочу, только вот, что именно? Если подумать, то, чего мне больше всего хочется, сейчас лежит в моей кровати. Нет, вовсе не Шикамару, а мужик! Черт!
Я уселась на пол и еще раз посмотрела на Нару. И почему он такой правильный?! Чтоб ему! Я перевела взгляд на тупое зеркало и подперла руками подбородок, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Жуткие скулы, теперь еще и костлявые. Щеки впали. Боже, я урод!
Нет, если поразмыслить логически, то в принципе можно кое-что попробовать, но вот вряд ли это чудо оценит мои старания. Конечно, можно все спихнуть на таблетки, но поверит ли?
Будь что будет! Я встала, слегка качаясь из стороны в сторону от слабости, и, когда дошла до самого края кровати, легко залезла и, стоя на четвереньках прямо над ним, мне почему-то стало противно от самой себя. Ну, если прикинуть, то такое и раньше было, поэтому…
Я наклонилась к его губам и медленно начала целовать. Мне просто нравилось покусывать губы, чувствовать запах мужского парфюма и то, как он спросонья отвечает. Пусть будет думать, что это сон, сладкий сон с привкусом крови. Все-таки губа-то разбита.
Он начинает поднимать руки, пытаясь обнять меня за талию, и сильнее прижимает к себе. Боже, как же после стольких недель воздержания может завести всего лишь поцелуй. Я быстро стараюсь стянуть с него медицинский халат, развязать эту дурацкую резинку и снять футболку с себя.
Я уже чувствовала, что он хочет меня, да мало хочет, он уже мой, но только вот что-то остановило этого балбеса, и, скинув меня с себя, он быстро вышел, прихватив резинку и халат.

А теперь вот сидит неудовлетворенная женщина посреди койки, в одних трусах, и думает: " Может он гей? Или у него есть девушка, которой Нара верен? Или…"
А не пошло бы все к черту! Подамся в монашки!