Волосы

В первую секунду у Хинаты возник вопрос: где Мадара ухитрился так вываляться? И ведь не было его всего пару часов, а вот, явился – пыльный и с какими-то колючками в шевелюре. Ну, хоть не с репейниками, и на то спасибо.
Все расспросы Хьюга решила отложить на потом, так как мотался он к обвалившейся западной стене, чтобы выяснить, какого чёрта её пятый месяц не могут отстроить обратно, и, что важнее, сделал он это после её уговоров.
Девушка стряхнула с его плеч известняк. Учиха зевнул.
- Где ты так ухитрился...
- Изваляться? О, да нигде... Просто в этой деревне нет шиноби, но есть обрыв. А не вытащи я того придурка, ты б меня ещё месяц пилила.
- Я никогда тебя не пилила, - она нахмурилась, так как сказала чистую правду.
- Всё бывает в первый раз, - заметил Мадара, однако он, оттаяв от ласковых женских рук, уже не злился. Тем более, что, скорее всего, пресловутая стена будет выситься там, где ей положено, уже очень скоро.
Мужчина тряхнул головой и подавил желание чихнуть. Смыть бы с себя всё это, да поскорее, особенно с волос. Придётся их обрезать, так как каким образом распутать образовавшееся на голове воронье гнездо, он не знал.
- Кунай есть? – спросил он, припоминая, что пора бы наточить свои.
- Ну, есть... Зачем тебе сейчас-то?
- Это, – Учиха сдул волосы с лица, - обрежу.
Хината закусила губу, коснулась прядей и нахмурилась. После неудачной попытки представить его с короткими волосами, слегка обиженно протянула:
- Ну... не надо...
- Почему?
- Жа-а-алко...
- Мне не жалко. И других идей у меня нет.
Хьюга вздохнула и покачала головой.
- А мне – очень. Можешь сесть куда-нибудь?
- Зачем?
- Распутать попытаюсь...
Мадара меланхолично пожал плечами и сел прямо на пол. Пусть делает, что хочет, коль не лень, а он, так уж и быть, потерпит пару минут без желанной горячей воды. В конце концов, к собственной шевелюре он не только привык за долгие годы, но и, понабравшись опыта, точно знал, что если намочить – то всё, намертво.
Не распутаешь.
Хината, устроившись позади, действовала аккуратно. Никуда не торопясь, она волосок за волоском освобождала смоляные пряди от плена загнутых колючек и распутывала дикие узлы, непонятно как там появившиеся. Жёсткие волосы слушались плохо, но постепенно сдавались под мягким напором тонких пальцев.
- Ай!
- Ой, извини... Больно?
- Угу...
Хьюга еле сдержалась, чтоб не засмеяться в ладошку. Девушка видела его раненным, слышала, как он шипел от боли в разрезанных мышцах, а тут... Впрочем, когда дёргают за волосы – это действительно больно. У самой длинные, кому как ей не знать.
Через некоторое время кропотливой работы, Хината взглядом окинула результат. Стало гораздо лучше, но с некоторыми местами она всё же не справилась.
Девушка вздохнула – кунай всё же пригодится.
- Ну, что там?
- Надо чуть подрезать.
Учиха усмехнулся.
- Что, думаешь, у меня сами волосы так неровно растут?
Брюнетка не ответила и, придерживая пряди, решительно прошлась лезвием по копне в нескольких местах. На пол упало несколько чёрных змей, причём сильно разной длины. И, хотя общая длинна волос не уменьшилась, она всё равно почему-то расстроилась.
- Всё?
- Вроде да... – она рассеянно, больше по привычке, запустила руку в его волосы. Девушка стала лохматить пряди и, почёсывая, как кота какого-то, гладить Мадару по голове.
Мужчина зажмурился и повёл плечами, расслабляясь; остаточное раздражение на простой люд мгновенно растворилось и исчезло. Вряд ли Учиха мог признать это вслух, но он обожал, когда Хината так делала, поэтому, подставляясь по нехитрую ласку, тянулся за пальцами и едва ли не урчал от удовольствия.
Когда девушка опомнилась и, по-глупому смутившись, захотела убрать ладонь, Мадара перехватил запястье, бесцеремонно притянул её к себе на колени и крепко обнял, зарываясь носом в волосы.
- Иди ты, пыльный, - она не всерьёз его отпихнула, на что мужчина, прижимая теснее к себе, потёрся щекой о её шею. - Уу... Небритый ещё...
- Мне было лень... – он прижался сухими губами к нежной коже за ухом, балдея от запаха.
- Ха-ха... Щекотно, - Хьюга невольно заулыбалась, то ли от разливающего в груди тепла, то ли от того, что Учиха тоже улыбался, что было редкостью.
Мадара часто ухмылялся многими разными способами, усмехался и скалился, а признаком его хорошего настроения являлась незлобная насмешка во всех действия и некая податливость. Реже улыбок он разве что по-настоящему искренне смеялся, поэтому Хината невероятно высоко ценила подобные моменты и бережно хранила в памяти.
- Еда есть? – буднично поинтересовался Учиха, который ушёл не завтракая.
- С ужина осталось. Будешь?
- Валяй.
Пауза.
- Может, пустишь?
- Не-а... Не хочу.
- Мада-ара...
- Ладно-ладно.
Мужчина нехотя поднялся, на автомате подавая Хинате руку. Девушка, качнувшись к нему, мягко поцеловала в щёку и упорхнула на кухню; её волосы переливались в лучах редкого в деревне Дождя солнца. Мадара задумчиво коснулся места поцелуя кончиками пальцев и потащился в ванную.