Вопреки обыкновению.

Автор ни в коем случае не утверждает, что события, описанные здесь, происходили когда-либо в реальности. Но, исходя из аксиомы, что правда — это то, во что верят люди, он искренне надеется, что эти события не просто плод воспаленной фантазии, для того чтобы читатель ни на минуту не усомнился в том, что они действительно имели место быть в нашем мире.
P.S. Для тех, кто верит в магию, судьбу и совпадения.

— Милое дитя, ты веришь в волшебство?
— Конечно же!
— Мисс, вы верите в волшебство?
— …
— А вы, мистер?
— Нет.

Верите ли вы в волшебство? Я хочу сказать, в настоящее Волшебство, с большой буквы? Не в трюкачество и фокусничество, а именно в Волшебство? Непонятный вопрос. Неоднозначный ответ. Вроде бы и слабо верится, но иногда хочется надеяться на чудо. Особенно если жизнь катится прямиком в тартарары, а денег еле-еле хватает на то, чтобы не протянуть ноги от голода. Только дети знают точный ответ, и я тоже когда-то знал его. Согласитесь, что ребенку, плохо разбирающемуся в правилах общества, этикета, людях, эм, как бы это сказать… Остается только верить.
Почему они верят всему на свете, и чем абсурднее истории - тем больше? Потому что герои сказок верят всему хорошему, что происходит с ними. Просто на минуту представьте, что стало бы с Золушкой, если бы она не поверила в волшебство? Посчитала, что добрая фея и вовсе не добрая, а хорошо загримировавшийся злой тролль или сутенер с угнанной каретой. А долгожданный принц оказался бы избалованным и инфантильным поддонком, который бросил её с двумя милыми двойняшками и попранной честью. С такой современной логикой сказки бы закончились, так и не успев начаться.
Я повзрослел. Одновременно с этим перестал верить. Согласитесь, что, будучи заваленными земными проблемами, даже «волшебникам» некогда думать о чудесах.
Мы продаем крылья, чтобы потом купить кожу.

Мир, окружавший меня, напоминал срез дерева, где годовые кольца были сразу прошлым, настоящим и будущим. У меня никогда не было семьи. Только одна единственная мать, родившая меня где-то в сорок лет лично для себя, поэтому я не знаю своего отца. Чертова эгоистка. Хоть и я был желанным ребенком, но все равно остался один. Ее убила болезнь — недуг, разъедающий изнутри, медленно поглощающий внутренние силы, поэтому с каждым днем глаза женщины становились все тусклее и тусклее. Образ матери размыт в моей памяти. Помню лишь то, что в последний раз, когда взяла меня, еще крошку, на руки, несколько секунд пристально смотрела на меня. Прижала к своей груди. Зарыдала словно подбитая птица. Обмякла. Я остался один. Но продолжал верить, что она проснется.
Ждал чуда, а оно будто назло обивало чужие пороги.
Как живут сироты? Худо. Бедно. Но живут же? Бессмысленно жаловаться на свою тяжкую ношу. Никто тебя не пожалеет, по темечку не погладит, а, скорее, шлёпнут.




Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Вышел зайчик погулять. Подождите, если я – зайчик… Тогда… Кто охотник?
Я поднялся на второй, нашел в кармане ключ и, взглянув на старую дерматиновую обивку, вздохнул. Распахнул дверь и зашел внутрь. Щелк. Вслепую нащупал переключатель. Заметил, что забыл закрыть форточку, но было уже поздно - морозный воздух успел принести вонь машинного масла, гари и прочей химической грязи. Сел, прикрыв глаза и привалившись спиной к обшарпанной стене, на незастеленную кровать.
И тотчас же послышалось эхо – смех – слева. Обернулся и увидел незнакомое женское лицо. Огромные зеленые глазищи уставились на меня. Вперившийся взгляд был пленительно страшен. Затрясло. Сердце колотилось, будто решилось вырваться. Ресницы девушки опустились. Пронзительный взгляд погас. Я судорожно выдохнул.
Облаченная в какую-то мутотень (в подобных вещах особо не разбираюсь) сидела на полу, поджав ноги по-турецки. Стоило ей слегка двинуться, как пояс с колокольчиками противненько затренькал. Она выглядела чрезвычайно бледной; прелестное создание с массой розовых волос. Розовых? Волос? Похоже, я слегка переутомился.
— Кто ты?!
— Дело в том, что в самом начале я была маленькой звездочкой, которая ни о чём никогда не задумывалась, поскольку от людей находилась далеко-далеко. Когда же силы почти все исчерпались, опустилась на землю в поисках того, что спасет меня, и я нашла. Тебя.
Я мучительно стал размышлять, издевается ли эта девчонка надо мной или говорит всерьез. Это было несуразно и дико, ничего более идиотского я в жизни не слышал. Либо она слетела с катушек, либо это просто дурной сон. Ни одно, ни другое не утешает, но третьего не дано.
— Саске… — мягко промурлыкала.
— Откуда тебе известно мое имя?
— Не знаю. Саске — это Саске. Разве у тебя может быть другое имя?
Что я делаю? Почему валандаюсь с этой сумасшедшей? Мало ли как она сюда забралась. Дверь я часто забываю запирать.
— Нет, откуда ты знаешь…
— Я видела тебя, паря над суетой момента.
— Как тебя зовут? — сдался.
Отчужденно спросила:
— Зовут? Меня?
И — совсем неожиданно — она заплакала. У неё был такой потерянный, такой несчастный вид, что мне даже стало жаль нахальную незнакомку.
— Я-я… Не знаю своего имени… У меня его нет? Значит, я — никто? – показалось, что можно было потрогать её сдавленный голос, до того напряженно и болезненно он звучал.
Первое, что пришло в мою голову... Больна. Похоже, амнезия. Но почему надо придти именно ко мне?
— Необязательно. Хоть у меня есть имя… Я продолжаю быть никем.
Утерев свои слезы, она порывисто шагнула ко мне и провела по моему лбу, как бы разглаживая его.
— Перестань хмуриться. Хороший, но колючий словно ежик.
— О чем это ты?
— О тебе.
— Что за вздор.
— Ты веришь в магию?
— Нет, не люблю фокусы.
— Дурак, я говорю про настоящее волшебство!
— С ума сойти. Выходит, что ты веришь?
— Конечно, ведь я — волшебница!
Волшебница? Магия? Да бросьте. Кролик заранее сидит в шляпе, монеты давно спрятаны в рукавах, а про исчезновение расфуфыренных женщин вообще молчу.
— Ты мне не веришь! Будто я — прорицательница Кассандра!
Я постарался промолчать, предоставляя ей возможность успокоиться, но это не сработало. Незнакомка поднялась и заметалась по квартире. Достигнув цели, она, кряхтя, забралась на стул, распахнула дверцу кухонного шкафа и отыскала пакетик с солью. Подошла ко мне, взяв за руку, принудила сесть и сама села рядышком. На ладони оказалась щепотка тусклого порошка. Немного помедлив, внимательно вгляделась и затем дунула на него.
— Что ты творишь?
— Это волшебный порошок.
— Нет, это обыкновенная соль.
— Нет, это твоя боль. Ты — мой должник. Ведь я избавила и спасла тебя от неё.
— А, по-моему, ты только добавила хлопот — потратила всю со…
Вслед последовало нежное прикосновение губами, сравнимое с неосязаемым дуновением ветра. Почувствовал горячую волну. Ощутил желание превратить скоротечность ощущений в бесконечность. Кажется, что я из рационального существа превращаюсь в аморфное облако нежности и любви. Вероятно, это похоже на то, что испытывает мать, когда впервые услышит в себе пульс нового, еще совсем-совсем крошечного, слепого человечка.
— Я спасла тебя. Теперь твоя очередь.



Мне снится один и тот же сон, но… Когда я открываю глаза, все воспоминания блекнут. Губы силятся прошептать чьё-то имя. В ответ. Тишина.
Сновидения слоняются у меня в голове, как вор, присматривающий место своего будущего преступления. Крадутся, как тени, и мелькают в толпе, тут же исчезая.
Накануне мне приснилось, что незримая тьма, выдававшая свое присутствие, скрипами и шорохами, была живой, она дышала и смотрела на меня бездонным взглядом, стискивая как клещами и загоняя в освещенное помещение.



Одиноко. Почти на каждом лбу написано «Закрыто». Возвращался с работы домой, в свою съемную квартирку-студию, стараясь не поймать чей-нибудь взгляд; подбородок спрятался в воротнике, но теплее от этого не стало... Выронил пакет с продуктами, не забыв при этом крепко и забористо чертыхнуться. Все произошло неожиданно. Спонтанно. Поднял голову. В глаза бросилось что-то яркое. Отчего-то розовое. Разглядел силуэт девушки, балансировавшей на краю панельной многоэтажки. Меня затрясло. Страх морским ежом раздулся в груди. Воспоминания вспыхнули яркими картинками.

Перед глазами опять тот день. Видел, как мой друг летел над пропастью. Как лежал на асфальте, раскинув руки, так и не превратившиеся в крылья.
Не смог его спасти. Не успел. Не удержал руку Наруто.
Я до сих пор даже не знаю причины. Почему он так поступил?
Единственный друг. Тот, который с самого детства и навсегда. Веселый. Шумный. Удачливый. Не нужно было связываться со мной - поглотил его удачу.
У каждого Моцарта есть свой собственный Сальери. Abyssus abyssum invocat.

Остается только бежать. Пульс стучит в виске до боли в ушах. Я опасливо ступаю на первую ступеньку и с необъяснимым упрямством переставляю ноги. Ведь не знаю, что ждет меня там, наверху. А вдруг эту девушку уже не спасти?
Чего ты боишься? Всего лишь пять этажей. Должен успеть.
Отсчет времени. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Ты идешь ее искать!

В тот момент, когда Сакура уже летела вниз, Саске с невероятной ловкостью подхватил ее и одним рывком вытянул.
— Да кто ты такой вообще?! Убирайся!
Отчаяние и горе — это пришлось ему увидеть в зеленых глазах. Горький коктейль — проценты выжигают изнутри. Послевкусие такое знакомое. От этого еще больнее.
— Я же сказала! Отцепись от меня! — закричала она и попыталась вырваться из крепких объятий парня.
— Ни за что в жизни не отпущу тебя.
Взгляд отсутствующий, а дыхание слишком ровное, будто он отсчитывает вдохи и выдохи про себя, а голос звучал равнодушно. Как будто Саске вовсе не отказывал ей в желании покончить с собой, а просил не класть ему в кофе вторую ложку сахара.
Наконец, Сакура сдалась и перестала вырваться. Неподвижные глаза придавали девичьему лицу какой-то суровый и вместе с тем трогательный оттенок.
— Ты веришь в магию?
— В магию? Похоже, меня спас сектант.
Смешок. От этого не легче, но она продолжает смеяться. Громко. Раскатисто. Заливисто. Долго. Так, что начинает сводить живот и из горла вырывается сдавленный стон.
— Волшебник.
— Кажется, что я уже где-то это слышала…
— Пошли со мной.
— Мастер пикапа, извини, но у меня нет настроения.
— Думаешь, я подкарауливаю девушек-самоубийц и спасаю их, чтобы только замутить с ними?
— Если дело обстоит именно так, то мне тебя очень жаль.
— Спасибо на добром слове, но я надеялся хоть на каплю признательности.
— Ты спас меня, ожидая благодарности? Значит, это не спасение — галочка напротив пункта «не позволить взбалмошной девице загнуться прямо на моих глазах».
— Интересная версия. Кстати, меня зовут Саске. Было бы приятно познакомиться, но при других обстоятельств.
— Я, Сакура. Не хочешь меня поздравить? У меня сегодня день рождения.
— Ты хотела покончить с собой в день своего рождения?
— Дурак, я сегодня вновь родилась. Забыл? Ты же меня спас.

Мы рождаемся заново — раздираемые болью, выныривая на свет из удушающей жары и мрака.

_________________________________________________________________________________
Справка:
Прорицательница Кассандра, согласно античному мифу, отвергла любовь Аполлона, за что была им наказана: никто не верил ее предсказаниям, и все смотрели на нее, как на безумную.
Abyssus abyssum invocat — «бездна взывает к бездне»