Все, что остается.

Он улыбается. А его улыбка напоминает какой-то шрам.
Он смеется над обожравшимся Чоджи или глупостью Наруто. А его глаза остаются печальными, холодными.
Он насмехается над моей глупостью. А душа умоляет о поддержке.
Он смотрит на меня, но в мозгу только ее образ. Он улыбается мне, а видит лишь ее. Он со мной, но так далеко!
Я смотрю на него.
Все время он думает о ней. И я как будто вижу его слезы. И я готова плакать с ним, если это ему поможет.
Насколько сильна его тоска? Почему я вижу все это, даже если не приглядываюсь? Почему ощущаю его боль и сочувствую? Почему хочу, чтобы он был счастлив с ней?

Я люблю его. Люблю настолько сильно, что не ощущаю ревности, не ощущаю недовольства от того, что он любит другую.

Ощущаю его горечь. Но не в силах помочь.
Мечется из угла в угол. Не сидит на одном месте. Любимые облака не могут помочь. Уже не отмазаться своей любимой фразой: «Как лениво». Потому что он попался в ловушку любви. Его ум не смог уберечь от этого чувства.

Я люблю его. Такого ленивого, местами невыносимого.

Его лень пропала с ее появлением. Только уляжется посмотреть на облака – и какая-то невидимая сила заставляет его вставать.
Его дружелюбность исчезла, как только она вошла в его жизнь. Он не может оставаться рядом с другим человеком более пяти минут. Что-то не устраивает его, и он уходит.
Будто ищет что-то. Или кого-то…

Я люблю его. А он так сильно любит ее.

Он не может без нее, но быть с ней нельзя. Она выбрала другой путь. Путь достижения цели. Цели, в которой ему не будет места еще несколько лет.
Он должен ждать. Но, кажется, готов сломаться. Сломаться, оставить ее и быть одному, как ему нравилось.
Но нет. Он держится, крепится, старается изо всех сил. Он не сдастся.

Потому что любит. И я люблю. Потому не хочу все это видеть. Но отвести взгляд не хватает ума.

Я готова понять, готова принять, но он не позволяет приблизиться. Он определил расстояние между нами, и мне не разрушить эту крепость. Он нуждается в ком-то, но мне он не откроется.
Он хочет, чтобы кто-то помог ему справляться с этой болью. Он хочет, чтобы кто-то поддержал в этом нелепом стремлении быть с ней. Он хочет, чтобы кто-то подсказал, как утихомирить тоску по ней.
Но в упор не видит тех, кто пытается помочь.
А, возможно, ему нужен не кто-то, а именно Она.
Эгоист.

Но люблю. Люблю так, что хочу плакать лишь оттого, что ему плохо, что ему больно.

Я понимаю. Безумно больно, тоскливо без нее, которая выбрала не его.
Любовь на расстоянии.
Даже вообразить себе нельзя, насколько это невыносимо.
Он может читать письма, те редкие письма, что она присылает в перерывах между миссиями. Но не может разговаривать. Он может видеть ее, когда она тайком ночью заскакивает к нему. Но оставить ее возле себя он не может. Она – его. Но всего лишь на несколько часов, пока ее цель не позовет к себе.
Она далеко…слишком далеко.
Он злится. От этого движения становят короткими, обрывистыми, напряженными. Так не похоже на него.

Но я люблю. Даже если он уже не он.

Метаться. Злиться. Приходить в бешенство. Все, что ему остается. Но и даже в этом он не свободен.
Он не хочет показывать свою душу. Никто не поймет. И ему не нужна жалость.
Улыбаться. Нелепо пытаться уверить других в своем хорошем настроении. Быть таким же, как всегда. Врать.
Лжец. Неумелый лжец.
Улыбка? Не верю. Я не верю его фальшивым улыбкам.
Ведь он не умеет врать. Ведь я вижу.
Но я не могу помочь.
Он, так же как и она, далеко.
В другом мире. В мире влюбленных.

А мне остается лишь наблюдать за страданиями своего друга, пытаться понять, быть всегда готовым принять, выслушать и любить. Ведь больше ему от меня, подруги детства, ничего не нужно, не так ли?..
_____________________________________________________________________________________________
Наверное, вы думаете, я страдаю от безответной любви?
Нет. Я люблю его. Но не так. Совсем не так, как она.
Если бы ему это помогло, то, конечно, я бы даже согласилась на судьбу той, что любит его по-настоящему. Если бы он любил меня, а не ее, ему совсем не пришлось бы страдать.
Но это невозможно. Ни я, ни он не хотим другой судьбы. У него есть она, у меня есть Сай.
Друзья.

Вы спросите, почему же я ревную?
Это чувство было во мне лишь поначалу. Но только из-за того, что наши отношения перестали быть такими же.
Совершенно другие.
С ее появление все приобрело другой смысл. И наша игра тоже.
Раньше я говорила ему в шутку, дразнила: «А что было бы, если бы я влюбилась в тебя?» А он с его фирменной зевком отвечал: «Это было бы утомительно» И мы смеялись. Я, он, Чоджи.
Мы никогда не воспринимали это всерьез. До ее появления.
Однажды я вновь спросила. И атмосфера сразу же изменилась.
Чоджи, перестав жевать чипсы, напряженно уставился на него. А тот на миг замешкался, будто бы я застала его врасплох.
Потом натянуто улыбнулся:
- Не беспокойся, Чоджи. Для влюбленной она задает слишком много вопросов.
Он ответил Чоджи, но я ощутила, что это было предупреждением мне, и сразу же ощетинилась.
- Не надейся, лентяй. Этого никогда не произойдет!
В его глазах промелькнул нечто, что я расшифровала, как настояние больше никогда этого не повторять.
И я перестала спрашивать.

На вашем бы месте, я спросила у себя, за что я его люблю.
Я бы, не задумываясь, ответила: «Не знаю, но все равно люблю. Моего друга-подкаблучника, который ленится что-либо объяснять, потому и не попадает в щекотливые ситуации».