Все учтено. Глава 17.2

_*_*_

Снова прошла череда месяцев, Коноха также справлялась с делами, как и до этого. В кабинете хокаге было солнечно, но по-осеннему промозглая погода не давала тепла. В стекло били почти голые ветки, ветер качал верхушки вековых деревьев, которые стали свидетелями многому.

Стук растормошил Главу Деревни. После того, как он потерял Минако, Наруто растерял свой оптимизм.

- Доклад, Узумаки-сама. Как и просили, - секретарь тихо втолкнул служащего в проем двери и закрыл ее.

Наруто окинул взглядом молодого человека: невысокий, у верхней губы противный пушок, волосы прилизаны в лучших традициях хорошего мальчика. Руки немного подрагивают - еще бы, первый раз в этом кабинете. С этого ракурса гору хокаге он точно не видел.

С тех пор, как его дом лишился детского топота и веселых вскриков, Наруто сильно изменился. Его поведение стало напоминать поведение Саске до плана - хищные взгляды и замкнутость в себе, с окружающими он говорил жестко, а порой и жестоко. Он не знал, как этого избежать, и именно от этого он уворачивался всю свою сознательную жизнь. Эта сущность внутри него - нет, не девятихвостый, а что-то действительно страшное и коварное - росла и росла. Хотелось бросаться словами и сжечь к чертям всю деревню. Каждое счастливое лицо, которое бросалось ему на прогулках напоминало о двух детских душах, лишившихся родителей и нормальной жизни. Словно оторванная рука, призраком, невнятным чувством, это давило на грудь по ночам. Предательство, которое веками не прощалось в этой деревне, было осуществлено. Разве должны они жертвовать своими детьми, выращенными в любимом доме? Откуда взялась эта уверенность, что все будет сыграно по правилам? В результате они получили хорошее оружие, великолепных воинов, в конце концов, новый клан. Но это ни разу не умаляло боли в груди.

Были ли понятны его метания этому молодому юноше, который пришел говорить с ним о будущем клане Рикудо?

- Наруто-сама. Все идет по плану. Мы совместили генетические материалы Исами и Минако. Они идеально подходят друг другу, скоро мы вступим в следующую стадию. Мы врастим им чипы, они искусственно повзрослеют, и тогда мы сможем рассчитывать на естественное возрождение клана. Конечно, в этом случае на эмоциональную и физическую целостность исходников мы рассчитывать не можем, - юноша зашуршал бумагами, - а еще нам предстоит четырехступенчатое кровное скрещивание образцов, но мы полагаем, что в итоге мы сможем дать естественное начало клану не прибегая к стороннему генетическому вмешательству, - докладчик взглянул на Наруто Узумаки.

Кто говорил ему, что Хогаке - яркий и светлый рубаха-парень? Посмотрите на него: налитые кровью глаза от недосыпа, морщины, спрятавшиеся в уголках рта. Разве ему не должно быть меньше тридцати? По этому Наруто так не скажешь! Он сидит словно старик, плечи явно исхудали и заострились.

Но вот он выдавливает из себя: «Выметайся, можешь быть свободен». И юноше дважды повторять не нужно.

Вечером, когда ночь уютно укроет все кровати в Конохе, Наруто встанет у окна кабинета и долго будет смотреть куда-то вдаль. Кулаки сожмутся добела, а зубы прикусят предательски дрожащую губу. Он вспоминает, как Хината подолгу смотрит в пустоту бывшей комнаты Минако, как иногда напевает про себя колыбельные.
Он потерял не только дочь, он потерял и жену. Теперь она потихонечку сходит с ума, возвращаясь на несколько лет назад, когда Минако только училась ходить, говорила первые слова.
С одной стороны Хината абсолютно нормальна. Она улыбается гостям, прилежно готовит ужин Наруто. Они вместе разговаривают о наболевшем, и тогда она его успокаивает. Каждая слезинка, пророненная в доме Узумаки, бережно собирается в руки Хинаты. Она может успокоить, вселить уверенность в том, что все будет хорошо. Но сама она в глубине сломана.
И Наруто решается на следующий шаг. Через несколько месяцев, когда будет полтора года с последнего воспоминания о Минако, и Узумаки сильно надеется, что они будут готовы.

*_*_*

Шикамару не знал, куда себя деть. Выпивки в его доме становилось слишком много. Работа поглотила его опять. Темари не только забрала себя, она отняла и Нану, которая теперь стояла в тени, но никогда не преследовала его. Нара видел девушку, когда шел с работы или обратно. Пару раз ему приходила мысль, что нужно рассказать Саске или Наруто. Мог ли он позволить себе это? Но Собаку разрывала его сердце напополам. Одна половина была наполнена горьким ядом, вторая же - исцелением.

Сидя у неработающего камина, ему вспомнилось все: и первая встреча, короткие свидания и еще более короткие разговоры. Их первое прикосновение к нагим телам. Шикамару все еще помнил, как это: прикасаться к теплому телу, видеть ее улыбку и искрящиеся глаза. Да, было прекрасное время. Но одно воспоминание не давало ему покоя всю жизнь. Их не рожденный ребенок. Потухшая звезда на небе, которая вечно будет наблюдать за ними, словно незримый союзник. Кто это был, мальчик или девочка? На кого было бы похоже это дитя? Шикамару прикрыл глаза, по телу разливалось доселе невиданное спокойствие. Это было чувство человека, который знал о грехах своих, и знал, где будет ему самое место после смерти. Ничего не видя перед собой, Шикамару распахнул глаза. Взору предстало воспоминание: выражение лица Темари, когда он влил ей в рот ужасное варево, как она корчилась на полу в муках, а Шикамару просто сжимал кулаки добела, пытаясь хотя бы так не закричать.

Он ненавидел себя. Он ненавидел их обоих. Когда как не теперь им нужно воссоединиться? «Она прошла путь в сто крат тяжелее, чем ты, Нара Шикамару» - подумалось ему. Она лгала своему родному брату, скрывалась от своих же подчиненных, чтобы сбедать из деревни. Каково это - не видеть своего лица в отражении по утрам? Потерять саму себя?

Мужчина глубоко вздохнул. К утру вся выпивка была выброшена.